Favorite Worst Nightmare

До неоново-душного «East Of Eden» Алфи добирается, наверное, раза в четыре быстрее Гены — лишний повод к чертям просадить себе голос и оба лёгких под винтажный west coast любимого радио; он невольно копирует привычку всё время поправлять ворот толстовки и выходит на улицу, вспоминая все свои пять вечеров в этом баре: нет, бармены там всегда были просто ужасно паршивые (всё меняется, парень, запомни). — Ты всего на десять минут, будь у нас свидание, я бы тебя бросил, потому что это слишком порядочно, — Никита пиздит как дышит, потому что ебучие полчаса — это ни разу не десять минут — но какой смысл говорить правду, если потом в любом случае идти нахуй? — Будь у нас свидание, тут стоял бы кто-нибудь нормальный, а не ты, — неохотно огрызается Гена, стягивая с плеч кофту и плечом наваливаясь на сияющее дверное стекло, — если ты нихуя не умеешь, а ты нихуя не умеешь, лучше съебись сразу, не хочу потом объяснять Эдди, что за пиздюк с ебалом старика-педофила тут забыл, ясно? — Если я заработаю больше чаевых, чем ты, ты берёшь их и всю зарплату за этот вечер, договорились? — Алфи за острый сгиб локтя (что за дебильная привычка лапать всех подряд? Папа в детстве недолюбил, ты представь) останавливает Гену в паре футов от дубовой столешницы, невербально заставляя кивнуть (хочешь, напишу книгу «Тысяча и одно оправдание соглашаться с Никитой Курскеевым»?). — Договорились, блять, отпусти уже, если по яйцам не хочешь, — вполголоса бурчит Гена, отводя взгляд, и обеими руками нервно хватается за стойку, машинально восстанавливая в памяти рекомендуемое количество кубиков льда на один шерри и примерное местонахождение дорогого испанского рома (шот в голову, если разобьёшь). — Только ничего не трогай без моего разрешения, понял? Ты вообще тут никто… — Хватит со мной говорить, как с пятилетним, — беззлобно затыкает его Алф, обходя со спины (не смей опять меня лапать) и почти привычно вставая за стойкой: может быть, я не такой бесполезный кусок мудака, как тебе показалось сначала? — Две «Голубые лагуны», Гена, это кто? — не дав Рики возможности возмущённо послать Никиту нахуй ещё раз, тараторит миниатюрная официантка, забирая с подставки меню и вопросительно вскидывая брови: Эдди тебя прибьёт — скажи спасибо, что взяли работать в шестнадцать. — Это… — Гена хочет сказать, что он вообще в первый раз видит этого урода, и лучше бы им позвать охрану, потому что вдруг это террорист или грабитель, очень уж у него ебало стрёмное, серьёзно, куда бугаи с входа подевались, уберите его отсюда, он ко мне пристаёт, мам, скажи ему… — …его парень, Никита, — Алф протягивает руку официантке, дружелюбно улыбаясь (с зубами) и надеясь иметь возможность в будущем в принципе есть ими что-нибудь, — не волнуйтесь, Эдди ничего не узнает, а выручка мне не нужна, я здесь просто провожу с Геной время. Всё в порядке? — Марго, — слегка разочарованно отвечает на рукопожатие девушка, — да, всё нормально, чувствуйте себя как на работе, — она снова кивает и чересчур неспешно отходит к столикам, оставляя Никиту один на один с явно не очень довольным (мягко говоря) таким раскладом Геной; прорвёмся. — Зачем пиздеть о том, что тебе на хуй не упало — в отличие от красотки Марг’whore? — потрясающе спокойно интересуется Гена, сосредоточенно начиная готовить коктейль (в детстве не надо было прогуливать драмкружок). — Ревнуешь? — абсолютно несерьёзно ляпает Алф, долгим взглядом провожая (официантку) слетевшую со стола салфетку (хрен разберёшь). — Сначала выучи что-нибудь поинтеллектуальнее фразочек из федеральных телешоу и тупых комедий, потом поговорим, — зло отмахивается Гена, снова злясь на себя больше-чем-на-Никиту, — две «Голубые лагуны», а не два буфера перед твоим ебалом, если ты ещё не забыл.

***

В следующие пять минут Рики только и делает, что пытается подавить в себе желание с широко раскрытым ртом пялиться на Алфи, — типа, ты понимаешь, сколько подъёбов будет потом? — следя за тем, как ловко тот смешивает ликёр и водку, кажется, сразу в двух харрикейнах: чувак, да ты Лоис Лэйн, если не станешь его отшивать. — Нашёл всё, кроме спрайта, где он у вас? — увлечённо разрезая ананас на две дольки, спрашивает Никита, пытаясь не получить в ебало за недостаточное внимание к милой ранимой коробочке с надписями «fragile» и «пошёл нахуй» рядом с собой; бутылок за стойкой примерно дважды по дохуя, но он надеется не запутаться — очень деньги нужны, не поверишь. — В холодильнике, ты ещё оттуда ананас брал, Стиви, — Гена громко хлопает (дверью в свой глубокий внутренний мир) нержавейкой, слишком пафосно ставя на стол жестяную банку и принимаясь раздражённо вытирать и без того чистые стаканы: эта мразь вряд ли справится с «Маргаритой», что уже говорить о другом. — Марго, забирай, — негромко зовёт официантку Алф, не давая Гене придраться хотя бы к внешнему виду заказа, — и не забудь передать их комплименты бармену, с Геночкой мне их давно никто не говорил, — в этот раз девушке хочется весело подмигнуть, но он решает не провоцировать Рики лишний раз и банально улыбается — снова; всё-таки лучше, чем ничего. — Мог бы ей третий сразу сделать, было бы заебись… — «В-52», парень, только не как в прошлый раз, — грузный мужчина лет за пятьдесят (в компании очередной нимфетки) продавливает стул у стойки своей непомерно жирной задницей, обнимая девчонку за талию и бесстыдно ставя локти на стол; Алфи может поклясться, что видел, как Гена слегка морщит нос, — ну, блять, бывает, чего уж тут. — О’кей, босс, — жизнерадостно отвечает Никита (игнорирует свои же шутки по поводу «прошлого раза»), проезжаясь пальцами по этикеткам на сотне бутылок и умоляя себя же не залажать сейчас, — обычный, или хотите впечатлить вашу крошку? — Думаешь, что-нибудь Мэйси впечатлит больше, чем мои деньги, сынок? — издаёт громкий смешок мужик, хлопая себя по карманам пиджака (Алфи уверен: у Гены рука сейчас прирастёт к лицу; Мэйси смеётся, будто над катастрофично хорошей шуткой и что-то шепчет старику-педофилу в ухо — нет, киса, я не от него получаю деньги). — Повезло вам, не все шикарные девчонки ведутся на капитал, к моему сожалению, — Никита вертит между пальцев чайную ложку, подбрасывая в другой ладони полупустую «Bailey’s» и оглядывая глазами полку с бутылками, — Гена следит за его глазами и неохотно протягивает рыжий «Grand Marnier», стараясь смотреть куда-то в пол (видимо, чтобы не устроить драку, истерику и скандал вместе взятые прямо сейчас), — я думаю, Мэйси понравится, если вы выпьете подожжённый. — Поджигай, — чуть ли не в ту же секунду соглашается на авантюру мужик (твоё будущее, чувак); Никита непрофессионально (не менее эффектно) щёлкает зажигалкой из собственного кармана, пододвигая стопку с трубочкой к мужчине (господи, только не обожгись), — ещё разок, мне понравилось. В общем-то, после этого Алфи устраивает настоящее блядское шоу — потому что ему нужны чаевые: ликёр между ловких ладоней и горящие шоты оставляют Гену в довольно-таки сильном удивлении, но не равнодушными — где-то человек пять вокруг; от Мэйси и старикана Никита получает пятнадцать долларов сверх просаженных на алкоголь сорока пяти, и это можно считать пиздецки хорошим началом (не сглазь), а «B-52» вместе с парой других вариаций у него заказывают уже в который раз — Гене остаётся только молча убивать Никиту взглядом, надеясь, что всё-таки что-нибудь разобьёт: нет, блять, я не хочу быть той дурой из комиксов, дай мне пожить нормально. — Это тебе. С мятным шнапсом, попробуй, лучше оригинала, — Алфи придвигает к Рики стопку с ужасно ровным билдом и взглядом а-ля «you know what i’ve done, would you be my alibi?», — ты сказал сделать третий Марго, но на хуй упал мне ты, так что пей и не выёбывайся, это реально вкусно, — тон у него действительно очень властный, и Гена пытается объяснить этим ебучие сто миллилитров свежего алкоголя в своей крови, — у вас есть тут колонки? Сейчас придёт много людей, хочу немного их развеселить, не то чтобы шоу, но… — Да, прямо за тобой, только не очень громко, кому-то может не понравиться, — непривычно спокойно отвечает он, облизывая сладкие после ликёра губы (слегка вяжет под языком), — и вообще, если ты хочешь меня споить, а потом засосать или что ещё, то у тебя нихуя не выйдет, отъебись со своим мятным шнапсом, я тебе не Мэйси, а вот тот мажор был очень похож на твоего папашу, урод, — не очень-то громко бормочет он, разливая по дабл-роксам водку и джин-тоник для тех, кто победнее: иронично, но очень справедливо — оставьте хотя бы доллар (нет, не на чай, я не пью с мудаками, спасибо). — А это «Битник», тоже пиздатая вещь, попробуй, — Никита ставит перед Геной очередной кусок стекла и Гену — перед фактом, — если не будешь пить, я всучу твоей мамаше пятьсот баксов, и никуда ты от этого, киса, не денешься, — он хлопает Рики по плечу, рискуя в самом деле, наконец, получить по яйцам, и тратит от силы секунд десять, чтобы разобраться с большими колонками в углу зала: через пару мгновений на весь бар уже орёт парень с африканским акцентом и очень-белая-девочка — да, блять, детка в огне, расставайтесь со своими на-новую-герань и отдать-декану-за-месяц, потому что сейчас будет жарко. — Где ты вообще этому научился? Ты, блять, Супермен? Или из Людей Икс? — пытается перекричать музыку Гена, не чувствуя ясности мыслей после всего, наверное, пяти стопок и харрикейнов с разным дерьмом, которое ему (хватит меня спаивать, всё равно не поведусь) не устаёт бесконечно подсовывать Алф; в конце концов, он бросает затею ещё что-то продать (кроме своей адекватности) и тупо стоит рядом, изредка моя за Никитой хайболы и уже не стесняясь пялиться вовсю, потому что это, блять, охуенно: ебать, чего ты вообще не умеешь? — Отец научил, — коротко бросает Никита два слова и одну бутылку (они же пиздец тяжёлые, тем более когда полные, осторожней, пожалуйста), улыбаясь ещё одной дамочке у стойки и красиво смешивая текилу с ромом в коктейльной рюмке (честно говоря, у него самого скоро начинает кружиться голова — от количества людей, пивных кружек и громкой музыки — но мыслить он продолжает трезво (и слава богу)), — он, кстати, богатым никогда не был, как ты сказал, это всё мама, она в большой компании работает, всего в жизни сама добилась, — наверное, Гене уже нахуй похуй на всё, о чём он тут болтает: может быть, так даже лучше. К концу смены от Рики не остаётся ничего, кроме стухшего мяса на косточках (даже не девка) и литров самых жестоких коктейлей где-то в мешке желудка, так что Алфи радуется: вдруг за сегодня и не придётся идти нахуй ещё раз; он сгребает в одну пачку обманчивый миллиард напропалую из мятых купюр, закрывает кассу и допивает полупустой коллинз с «Вишенкой» (ну, ебать, для меня), сгребает мобильник, наушники и зажигалку, распихивая всё по карманам и доставая ключи, сгребает Гену (пиздец, даже не сопротивляется — не угрожает), прощаясь с Марго и уже реально с ноги открывая дверь — ночной ветер бьёт по лицу, Никита осторожничает, буквально кладя Рики на пассажирское рядом с собой и заводит машину, надеясь не заблудиться в родном квартале (только бы не сдохнуть от эфемерных побоев утром).