Зарисовки о Лир

      Несмотря на пронзающий холодный ветер, сегодня был на удивление теплый вечер для месяца Восхода солнца. И сколько Лир себя помнила, всегда в этот день плотной стеной валил снег. Но сейчас небо было невероятно чистым, казалось, будто боги решили приоткрыть завесу тайны и доверить людям нечто сокровенное.       Это было приятное чувство, и Лир уже долгое время всматривалась в мириады звезд, впитывая их в себя, из-за чего казалось, что девушка боится потерять это видение. Боится, что если она не запомнит, не всмотрится, то потеряет саму себя. Лесную тишину нарушали только потрескивание костра и тихий голос, принадлежавший спутнику Лир, Карджо. Он рассказывал какую-то странную историю, в которой повествовалось о рогах и бороде, но Довакин его не слушала. Каджит этого не замечал.       - …потому что когда Клавикус Вайл ушел, его влияние в этом месте ослабло, - грустно закончил Карджо. И только сейчас он понял, что Лир его не слушала. Каджит обиженно воскликнул, пытаясь привлечь к себе внимание, - Лир!       Призываемая девушка даже не дернулась. Она любила, как Карджо произносит ее имя: он (как и все каджиты), растягивал гласные, по-особому съедал и «промурлыкивал» звонкие звуки, из-за чего «лир» звучало как одно простое «мр-р». И было что-то особенное в словах этого каджита, какая-то поглощающая искренность и успокаивающая теплота. Только Довакин сейчас не обратила на это внимания, продолжив разглядывать небо. Забавно дернув ушами, Карджо тоже поднял голову и не заметил ничего необычного. Он постоянно видел эту картину на протяжении большого количества времени, да и настрой был не тот. Поэтому каджит все-таки попытался снова начать диалог:       - Что такого необычного в сегодняшнем небе, Лир?       И опять никакого ответа. Карджо упорно его ждал, не сдавался и когда хотел снова позвать свою спутницу, она внезапно заговорила:       - Потому что в этот день всегда шел снег. Сколько себя помню, в этот день я никогда не видела неба, - тихо ответила Лир, продолжая блуждать глазами по звездам и выискивая знакомые созвездия.       - И сегодня какой-то особенный день…? - неуверенно спросил Карджо. Ему казалось, что сейчас была затронута какая-то очень важная и личная тема.       - Возможно. Вполне возможно, что в двадцать седьмом дне месяца Восхода солнца есть что-то особенное. Но я ничего не чувствую от осознания того, что сегодня мой день рождения, - слова, произнесенные Лир, были необычно пусты. Девушка шептала, сбиваясь с мысли. - Всегда в этот день шел чертов снег, и я никогда не видела созвездие Любовника, под которым родилась.       Лир не понимала, почему ей была так важна эта тема, и почему у нее возникают такие странные чувства, когда она думает о своем знаке. И сейчас она отчаянно пыталась его найти, потому что в этот момент, когда он был так близко, чувство, что она теряет нечто важное, теряет то, что понимает ее, что дороже ей своей жизни, что-то, что четко дает понять: она не одна, необычайно сильно обострилось, причиняя девушке почти физическую боль.       Карджо видел это. И он понимал, что если сейчас не поможет Лир, он потеряет ее навсегда.