P.S. Я люблю тебя

Когда Чонин прибыл в больницу, оказалось, что другие уже давно уехали, зато тот же Бэкхён ещё сидел в прежнем положении в палате Чанёля. Он и сообщил, на вопрос Чонина о том, где Лухань, что тот покинул палату сразу за ним. Ким мгновенно встревожился, но виду не подал. Если Лу последовал за ним, то почему Чонин не увидел его? Где он может быть? Надеясь, что омега окажется дома, он направился прямиком туда. Пришлось, однако, идти до дома пешком, потому как машину он оставил Сехуну, чтобы хоть как-то искупить свою, по словам того же Сехуна, вину из-за того, что Ким не рассказал ему, что "King" принадлежит ему. А телефон в последний момент предательски пикнул, оповещая о разрядке батареи, когда он уже нажал на кнопку вызова с целью вызвать такси. Впрочем, идею идти он забросил сразу же, через несколько жалких секунд срываясь на бег. И он бежал. Бежал так, как никогда. Изо всех сил, что остались после изнурительного дня. Домой Чонин поднялся со сбитым дыханием и бешено колотящимся сердцем. Он так спешил, что даже не стал ждать лифта, хотя жили они на шестом этаже высотки, а ноги подкашивались от долгого бега. Перед дверью пошарил по карманам и негромко чертыхнулся, понимая, что снова потерял ключи от дома. "Мда, Ким, ничего не скажешь, удачный денёк," — съязвил бы Бэкхён, попутно стряхивая капли дождя с волос Чонина. В свою очередь, ему поддакивал бы Лухань. При мысли о нём он невольно вздрогнул и сжался. Потом живо помотал головой, выныривая из на минуту окутавшего забытья. 3 секунды на то, чтобы восстановить дыхание и нетерпеливый звонок в дверь. Дверь открылась не сразу. Показалась сначала ещё не высохшая после душа светлая макушка, а потом и сам Лухань, бледный и потрепанный, в махровом халате. Он несколько мгновений изумлённо изучал мокрого до ниточки, как и он сам полчаса назад, Чонина, но сразу же взял себя в руки и вопросительно изогнул левую бровь. Чонин, хоть и немного стушевался под внимательным надзором, сразу кинулся к нему, облегчённо выдыхая, ведь он так боялся не застать омегу дома.  — Лу... Лу, ты... в порядке?  — Не прикасайся ко мне. — Просто и безэмоционально.  — Что?.. — Чонина как холодной водой окатили; его руки, после исследований тела Луханя на наличие синяков и чего-либо, потом собравшиеся сделать то же самое с лицом, застыли прижатыми к гладким щекам омеги.  — Убери свои грязные руки.  — Лу... я не понимаю, о чем ты... — губы Кима задрожали, на глазах выступили слёзы, а руки обессиленно опустились с лица любимого. Он с радостью списал бы всё на очередной каприз беременного, но не сейчас, когда глаза Лу пылали огнём ненависти. Прежде никогда такого не было. Прежде никогда Лу так не смотрел на него. Чонин замолчал. Он не смог больше выдавить из себя хоть что-либо, чтобы попросить своего омегу объяснить, наконец, зачем он так себя ведёт.  — Стой тут, — он, оцепеневший, так и стоял в течении минуты, пока до него не дошло, что омега давно зашагал во внутрь квартиры. Чонин потянулся вниз, к ботинкам, и чуть не сбросил их с ног, когда над головой прозвучал раздражённый голос Луханя:  — Я же сказал не двигаться. Чонин выпрямился и уставился на дорожную сумку. — В ней твоя одежда, — наконец соизволил Лу объясниться. — Зачем?.. — Живи со своей новой пассией. — С кем? Ты о чём, Лу? Точнее, о ком? — Не дури. С Сехуном. Я вас видел. — И?.. В смысле, я не понял. — Чонин-а, ты думал я не узнаю? Я всё видел. Своими глазами. Ты сказал, что собираешься в клуб, но на самом деле у тебя было свидание. Ты его обнимал. Ты смеялся с ним также, как и вместе со мной. Ты же обещал, что ничего не утаишь от меня. Ты не сдержал слово. Уходи. Я не хочу тебя видеть. И Чонину не помешало бы раскаяться в своих смертных грехах, падая к ногам Ханя, на коленях умолять о прощении, но он внезапно разразился диким хохотом. — Боже мой, Лу... Почему ты такой ревнивый? Сехун, вообще-то, альфа, Лухань, ты знал? Хань дёрнулся. Чонин звал его полным именем лишь в самых серьёзных ситуациях. Но сейчас ведь альфа сам виноват. Зачем он отчитывает его? Это Лу должен злиться. — Лухань, Сехун — мой друг детства. Ты же знаешь, что я рос в приюте. Там я, собственно, и сдружился с Сехуном. Лухань хотел что-то спросить, но его опередили. — Нет, с родителями Сехуна всё в порядке. Наверное. Он не помнит их, хотя отлично знает, что его бросили. Поэтому и, наверняка, он вырос таким грубым, однако ему повезло больше: в итоге его усыновили хозяева того самого приюта, то есть дяди Тао, а я так и остался сиротой. — Почему ты не сказал мне об этом раньше? Например, года два назад, когда я впервые познакомился с Сехуном. — Лу, ну как ты не поймёшь? Ты друг Тао, а он ненавидит племянника. Мне кажется, до встречи с Сехуном, Тао тебе мозги промыл, что не стоит к нему относиться дружелюбно, что он плохой и бла-бла-бла. Уж если так, стало быть, ты возненавидел его даже и не увидев. А тогда мы только познакомились с тобой. Как я мог сказать тебе, что враг твоего друга мой друг? Ты, очевидно, в тот же момент сбежал бы от меня. Я не мог этого допустить. Лу почувствовал сильный стыд. А Чонин выглядел таким отчуждённым и грустным, но омега даже обнять его не осмелился, вместо этого опустив лицо. Но, как оказалось, ненадолго, потому что уже через секунду Ким поднимал его лицо, придерживая за подбородок. — Больше не ревнуй так сильно. — Игривый щелчок по носу. — И почему у беременных такая обостренная реакция на всё, а? Лухань обиженно выпятил губы, однако не успел и слова вставить, потому что прервался своим "апчхи!". И чониновским. Это поразительно, думает он, они даже чихают одновременно. Ну точно истинные. И он уже не удивляется больше, когда они "будь здоров!" тоже выговаривают одновременно. Они смеются и Чонин внезапно приближается к нему, объявляя томным голосом в ухо, что: "Сначала я приму горячий душ, после чего ты меня согреешь, потому что я ужасно соскучился по тебе."

***

В последнее время Исину совсем нехорошо. Он слишком вымотался, и морально, и физически. Слава богу, что хоть донор для Чанёля вовремя нашёлся. За эти дни Чжан постарел лет на пять, наверное. К тому же, у него кроме работы прибавилась ещё парочка проблем. Надо срочно что-то делать с Сехуном. Потому что терпеть его присутствие и ничего не предпринимать уже нет сил. Он уверен, Сехун чувствует то же самое. Альфа должен поскорее вернуться в свой родной город. Иначе, рано или поздно, они набросятся друг на друга в порыве страсти. А если альфа не хочет уезжать или, хуже того, он приехал сюда на совсем, то Исин уже придумывает взять отпуск и уехать самому куда-нибудь за границей, чтобы больше не мучиться между двумя альфами. Хотя это ещё большой вопрос. Ведь Чанёль тогда сказал, что... Нет, вряд ли он теперь будет с Исином. Он уже всё подумал до аварии, ведь именно поэтому... Чжан шумно вздыхает. Весьма болезненно. Вспоминать о том дне не хочется, не то что думать. А Бэкхён, кажется, сдаваться так просто не собирается. Конечно, Чанёль же его альфа. Исин даже подзабыл об этом злочастном факте. Сегодня Бэкхён крайне злобно посматривал на него, что мурашки по коже от одного его неприятного взгляда. Что же ты удумал, Бён? Не собираешься ведь отбирать Чанёля? А так собственнически восседал сегодня рядом с ним. Не говори только, что Чанёль позвонил тебе перед аварией? Но он бы не успел. Поэтому ты ничего не знаешь. Поэтому Чанёль всё ещё принадлежит Исину. И ты попросту не сможешь забрать его у него. У тебя не получится. Исин надеется, что никогда. — Эй, омежка, познакомимся? Исин настолько ушёл в свои мысли, что даже не заметил, как дошёл до переулка, фонари в котором погасли ещё на прошлом месяце, но так как домов тут не было, кроме заброшенных зданий, и особо никто не бродил, ни один человек не решился починить их. Более того, Исин всегда избегал ходить тут ночью, хотя иногда, вот в такие дни, когда он по каким-либо причинам задерживался на работе, ему всё же приходилось идти прямо по этому переулку. А альфы эти, бесспорно, пожаловали из-за запаха. Чжан никогда не использовал таблетки во время течек. Чисто из принципа. Вот и щеголяет всегда с запахом. Это, конечно, прибавляет лишних забот, но он нисколько не волновался до этого дня по этому поводу — альфы в больнице весьма культурные люди, они ни за что не набросятся на него только потому, что у него очередная течка. — Извините, у меня есть альфа. — Единственное, что приходит в голову усталому Исину. Но плохие парни так легко не отстают, это всем известно. — Ну что ты врёшь, я не чувствую метку. Исин оглядывается по сторонам, понимая, что окружён, и вдруг осознаёт, что бежать-то некуда. Квартира не вариант, потому что прежде, чем он туда добежит, самец сзади него его поймает. А омега не силён в беге. — Это потому, что я не успел её поставить. — Исин удивлённо оборачивается на знакомый голос и, к своему счастью или сожалению, обнаруживает Сехуна совсем рядом. Он выглядывает из-за угла железного гаража, немного думает и, бросая окурок сигареты и топча его ногой, выходит, показывается во весь рост и неспешно шагает к ним. Даже на таком расстоянии и тусклом свете луны, Исин различает на его губах грязную ухмылку. И он готов поклясться, что альфа злится. Сехун подходит ещё на шаг ближе, а самцы рядом невольно шарахаются. — Чёрт, — один из них успевает аж выругаться. — Эй, это случайно не О Сехун? — Ты имеешь в виду друга Чонина? Что? Так это он? — Они сначала о чём-то перешёптываются между собой, а потом обращаются уже к нему, — Эй, так ты омега О? — Исин недоумённо переводит взгляд с альф на Сехуна, на что тот лишь пожимает плечами, но всё же оборачивается на них и утвердительно кивает. Альфы сначала неверяще смотрят то на него, то на О, однако, потом, кажется, до них что-то доходит и они, чертыхнувшись, исчезают в тени. Исин, вне всяких сомнений, хочет задать несколько, и даже больше(!), интересующих его вопросов, хотя учитывая его твердолобость, нечего удивляться тому, что он спокойно идёт дальше, даже не оборачиваясь назад, тем не менее прекрасно понимает, что Сехун топает позади него и не отстаёт. Терпение его функционирует вплоть до универмага, что рядом с его квартирой, потом он резко останавливается и пожирает альфу злобным взглядом, ибо какого чёрта он не обращает внимания на него, ничего не объясняет, да ещё и тащится за ним. — Как ты нашёл меня? — Именно "нашёл", потому что Исин точно знает, что альфа до неприятного происшествия не маячил сзади и не преследовал, иначе он бы почуял запах. Сехун, прежде, чем ответить, внимательно осматривает его, как бы проверяя, в порядке ли он. Но стоит омеге обрадоваться в душе, как он отворачивается и неопределённо бросает: — Связь. Исин мысленно припечатывает ладонь ко лбу. Связь. Естественно. Они вроде как истинные. Но он на этом останавливаться не собирается. — Зачем ты идёшь за мной? На это у Сехуна оказывается подготовленный, вполне себе логичный и ироничный ответ. — А ты хочешь быть изнасилованным? Однозначно, перспектива быть изнасилованным, тем более на улице, омегу не радует. На этом он замолкает. Пока в угнетающей тишине они не доходят до подъезда и альфа не нарушает это безмолвие, тем самым останавливая его у двери: — Мы с Чонином друзья. Омега удивлённо поворачивает голову назад, но О и не собирается продолжать свою речь, поэтому Чжану приходится вопросительно наклонить голову. Он замечает короткий тихий усталый вздох, до того, как альфа начинает пояснять. — Ты ведь знаешь, что он из Пусана? Мы там вместе росли и учились, пока он не поступил сюда в университет. Тогда мы были молоды и совершили очень много ошибок, из-за которых многие шарахаются, услышав наши имена. Теперь вот приходится отдуваться за это, хотя в такие моменты наше прошлое очень даже кстати. Я... мы с Чонином... такие как мы бывают намного опаснее, чем те ублюдки, понимаешь? — Он задумывается на минутку, после чего внимательно смотрит на омегу, ожидая его реакцию. А Исин неоднозначно пожимает плечами и заходит в подъезд.

***

— Я так тебе завидую. — Кёнсу грустно улыбается Луханю, попивая утренний кофе. Лухань отрывается от разглядывания редких машин, ещё реже — людей, со стекляной стены кафе и немного нервно поглаживает живот. Царит уютная атмосфера. Вообще, нужно сказать спасибо непоседливому Бэкхёну, который и вытащил их с постели в кафе едва утро наступило. Они давно по душам не говорили. После вот таких посиделок, которые устраиваются раз в две недели, как горы с плеч с каждого. — Вот бы Тао был с нами. Идиллию нарушает всё тот же Бэкхён, который слишком болтлив утром. А его следующий вопрос к Лу даже Кёнсу заинтересовывает. — Хён, вот я не понимаю, почему Чонин возится с Чанни? Нет, в принципе, я не против, но это не какие-то там дружеские отношения, Чонин будто бы заботится о нём. Я же правильно делаю выводы? — Можно сказать и так, — омега Кима соглашается с ним. — Чонин никогда не рассказывает мне о нём. Но насколько я слышал от Чондэ, всё дело в отце Чанёля. Они, оказывается, не общаются. Отец перечисляет ему деньги, а он их тратит как хочет, бессовестно проживает жизнь на деньги своего отца. Ему не о чём задумываться. Деньги? Есть. Молодость и красота? Имеется. Так почему бы не насладиться жизнью по полной? Поэтому он так наплевательски относится к своей жизни, у него просто нет определенного целя в жизни. Он эгоист. Отец — хуже. Чондэ сказал, что это из-за смерти супруга его отец стал таким. А поскольку он не проявлял любовь и заботу к сыну, Чанёль и подавно испортился. Когда он с отцом жил в Европе, он не имел ни одного друга, потому что некоторые дружили с ним, очевидно, из-за денег, а некоторые из-за авторитета его отца. Потом он переезжает в Сеул и неожиданно заходит в "King". Знакомится с Чонином и понимает, что тот даже не подозревает о компании его отца, соответственно, подружился с ним не из-за денег. И вот, Чонин становится его первым другом. Настоящим. Он знает каково Чанёлю, поэтому заботится о нём. Помню, он тетради свои ему совал, чтобы тот хотя бы проучился дома, если не хочет в университете. Лухань ещё долго рассказывает про Чанёля, к счастью Бёна, между делом умудряясь впихнуть историю с Сехуном. А Бэкхён всё не успокоится, всё время что-то болтает. — Получается, Сехун с Чонином дружил в школе, а Чанёль в университете. И они друга друга недолюбливают. Чонину стопроцентно будет плохо, когда об этом узнает Тао, — он коварно улыбается и хочет добить собеседников ещё парочка потоками слов, но его мобильный вибрирует о входящем звонке от вышеупомянутого альфы. Он одними губами шепчет, что это Чонин и принимает вызов. Правда его глаза сразу расширяются в удивлении, а потом после завершения разговора он ещё долго тихо сидит в раздумьях. — Да что случилось-то? — Кёнсу не выдерживает и, наконец, озвучивает мысль Луханя вслух. И получает в ответ радостную и почти смущённую улыбку: — Чанёль очнулся.