Когда ты ведьма, у тебя только одна проблема. Ты всё решаешь сама. Всегда всё решаешь сама. «Зимних дел мастер» Терри Пратчетт
∙•☽●════════════════════════════☽✪☾════════════════════════════●☾•∙
✧☽◯☾✧Время перед ужином✧☽◯☾✧Общежитие второго курса✧☽◯☾✧Столовая✧☽◯☾✧
Когда Элли вышла из ванной, немного успокоившись и приведя себя в порядок, подруги продолжали сидеть рядом на кровати Брианны и рассматривать находки. — Ну, как? — спросила она, подходя и присаживаясь на стул напротив. Как было бы чудесно, если бы за минуты ее отсутствия кто-то разгадал все тайны и поделился с ней! Но Агни только пожала плечами. — Есть карта, — сказала она и помахала небольшим пергаментом, — есть текст. Нужно опять сходить в подвал под Башней и посмотреть. Но сегодня уже не стоит. А завтра Самайн. — В прошлом году на Двенадцатую ночь были всякие поблажки… — протянула Брианна. — Может быть, подождем до Хогманея? Элли отрицательно мотнула головой: такой долгий срок она не готова была терпеть. — Блуждающим порталам все равно, Двенадцатая ночь или какая, — резко отметила Агнесс. — Провалишься, и поминай как звали. — Я пойду, — сказала Элли. — Мне нечего бояться. Даже если меня затянет, я ведь… вернусь? Последние слова она произнесла полувопросительно, словно ожидая разрешения. Подруги промолчали. Новый статус Элинор не успел стать для них чем-то обыденным и привычным. Даже сама Элли еще не вполне это понимала. Всю жизнь, всю, какую она помнила и осознавала, она считала себя пугливой и застенчивой снаружи. Внутри-то всегда бушевало пламя, но Элинор старательно давила в себе опасную, грозящую вырваться из-под контроля, силу. То что она сама оказалась полукровкой, волшебным существом с неясными способностями, было удивительно. Но к полному осознанию этого факта нужно было еще прийти. — Может быть, Грэм пойдет со мной, — уже почти извиняющимся тоном произнесла Элли. — Ему ведь порталы тоже не страшны. Агни задрала подбородок и фыркнула. То, что произошло с Грэмом, казалось ей еще более странным, чем существование фейри. Грэм и без всякой магии был для нее существом из другого измерения — наследник пусть и не очень древнего, но графского титула, представитель богатейшей в Ордене семьи. Пусть даже юноша потерял счета и поместье, у нее, сироты из подворотни, вообще ничего и никогда не было. И при этом Агнесс Молли Кардиган, ведьма и дочь ведьмы, не собиралась спускать высокомерие в свой адрес. Никому. Даже наследнику… тем более наследнику. — Чем он тебе так нравится? — слегка прищурила Агни глаза. Элли смущенно пожала плечами. — Он меня поразил… с первого взгляда. Показался необыкновенным и особенным, — голос Элинор окреп. — Я ведь не знала, что мы росли вместе несколько лет. И он смотрел на меня, так загадочно, словно чего-то ждал. «И он очень красивый», — закончила она про себя. Брианна почти не подавала голоса, продолжая рассматривать пергамент со схематичным планом. — Надо взять кого-нибудь с собой, — предложила она, — одним идти скучновато… и опасненько. Что до Драммонда… он избалованный. Она подняла голову и взглянула на Элли. — Я могу старшекурсников позвать, но… — взгляд Элли не оживился, и Бри все поняла: — Ладно, как хочешь… Грэм так Грэм. Элинор промолчала. То, что подруги и небезразличный ей парень вряд ли подружатся, она уже поняла. Наследник Драммондов сам не желал ни с кем дружить. Характер это был, воспитание или все разом, какая разница?! Просто находиться между влюбленностью и дружбой, как между молотом и наковальней, было мучительно. Кого бы Элли ни выбрала в данный момент, вторую сторону она своим решением предавала. — Мало того, что его с детства учили на людей смотреть как на вещь, — продолжила Бри, — еще эта история с Королем. Я его боюсь! — Драммонда? — уточнила Агни. — Короля! — воскликнула Бри. — Кольцо это синее мне палец ломает. Светлые фейри меня заколдовывают, и я брожу ночами. Я не просила! — Никто не просил… — негромко ответила Элли. — Ни я, ни Грэм. Ни ты. Агни неожиданно рассмеялась. — Значит, среди вас я самая обычная смертная викканская ведьма? Не могу сказать, что недовольна. Не хочу ни титулов, ни бессмертия, лучше Камю перечитаю. — Я тоже обычная! — взвилась Бри и неожиданно поменяла тему: — Между прочим, скоро ужин. — У тебя часы, что ли, встроены? — восхитилась Агни. Бри раздраженно указала пальцем на будильник. — Никакая магия мне не помешает насыщаться. Еда — слишком важная часть жизни, чтобы я ее игнорировала. Агни пожала плечами и поднялась следом за Брианной. Сама она могла легко не есть пару дней, вот только без воды приходилось тяжело. Поколебавшись, она надела синий плащ Факультета, решив обойтись без пальто. Вуаль Фейри защищала школу от осадков и ветра. Заперев дверь, девушки пошли вниз. В холле, у самого подножия лестницы стоял Грэм в сопровождении Робина. Паку Элли была готова обрадоваться. Брианну полукровка поприветствовал как давнюю подругу, Агнесс тоже улыбнулся весьма радушно. Грэм в два прыжка одолел часть лестницы и схватил Элинор за руку. — Я же сказал — не выходить без меня, — вполголоса произнес он. Элли поняла, что просто забыла. Голос Грэма казался обманчиво спокойным, но суровые металлические нотки она в нем различила. Ей стало неуютно. «Слишком много заботы! — подумала она. — Вот странность — ее может быть много». — Я в столовую… — попыталась оправдаться Элинор. — И я не одна. Грэм обернулся на Агни и Бри и снова посмотрел на Элли. — Пока по школе бродит мастер наводить иллюзии, тебе стоит быть особенно осторожной. Грэм свел Элли вниз и остановился возле Робина. — Что ты чувствуешь? — Мистрис Элли определенно изменилась, мой… — под грозным взглядом юноши пак осекся и наклонился к Элинор, бесшумно вдыхая ее запах. — Он мог что-то дать ей. — Что? — Грэм обратился разом к Элли и Робину. — Что-то очень интересное и что не захочется снимать, — рыжий бес внимательно осмотрел девушку, но она была закутана в плащ. «Покажи им кулон, — прозвучало в голове Элли. Но какой-то другой голос визгливо и страшно кричал: — Нет! Нет!» Только рука метнулась к горлу, то ли стремясь защитить подарок Гавейна, то ли показать его друзьям. Грэм бережно развязал плащ у горловины и слегка распахнул его. Потянул за тонкую цепочку, вытягивая кулон из-под одежды. Цепочка обвивала его пальцы, сопротивлялась. Серебряный цветок распахнулся, словно маленькая пасть, защемляя пальцы. — Что это? — с легким отвращением спросил Грэм. Элли не видела, что происходит с кулоном, но чувствовала, что на ее шее что-то копошится и щекочет. Точно огромное насекомое. Она не боялась, но прикосновения были неприятные. — Да снимите с нее эту гадость! — воскликнула Брианна, и Элли дернулась от страха и внезапно накатившей брезгливости. Робин услужливо попытался распутать пальцы Грэма от цепочки, но почти сразу опустил руки. Украшение не давалось, проходило насквозь. — Проклятые мороки, — пробормотал пак и крикнул Грэму: — Рви! Драммонд смотрел на цепочку как на одушевленное и отвратительное существо. — Я могу этого коснуться, — сказал Грэм, — потому что он это создал. Хоть какая-то польза от проклятой крови. Грэм дернул изо всех сил, слабое звено лопнуло. Элли почувствовала, как в легкие врывается свежий воздух, а в голове проясняется. Она и не чувствовала, в каком удушающем смраде и мраке находилась до сих пор. Все кошмары, которые она видела за последние недели, разом всплыли в памяти, вырвав вскрик, но тут же растворились в небытии. Элли отпрыгнула в сторону и решилась взглянуть на то, что считала памятью об отце. Цепочка и кулон, сжимающие пальцы Грэма, преобразились. Теперь это был обрывок живой ветви, небольшой отросток с хищным цветком. Растение переползало с ладони на запястье и продвигалось выше. Элли, Агнесс и Брианна с разной степенью ужаса и омерзения смотрели за его манипуляциями. Грэм стряхнул цветок на пол и наступил на него. Пак присел рядом на корточки, наблюдая, как цветок превращается в сероватую жижу и по капле просачивается в каменный пол. Когда все закончилось, Робин взял Грэма за руку и поднес к губам, будто готовясь поцеловать. — Ты победил, мой… — он замолчал, не сводя с юноши озорного взгляда. — Пока не вернулась Темнейшая Королева, я буду служить тебе. Не желаешь быть моим королем, будешь просто моим. Брианна посмотрела на пака с любопытством, Агнесс слегка закатила глаза. Элли недоуменно переводила взгляд с одного на другого. — Мы поесть не опоздаем? — пришла в себя Элинор. Грэм глубоко вздохнул, словно тоже освобождаясь от незримых чар. — В последнее время еда стала проблемой, — признался он. — Обычно Олвен и Дейдра Грайне мне помогали. — А что? — неожиданно благодушно спросила Агни. Пак привстал на цыпочки, поднял голову, словно к чему-то прислушиваясь, и стремительно выскочил из общежития. Юноша и три девушки вышли за ним и пошли по каменным тропинкам в сторону особняка. — Повар и его помощница… просто отказались давать мне еду, — пояснил Грэм почти с улыбкой, — а лепрекон, оказывается, умеет весьма метко плеваться. Я хотел съездить в Дублин, но Лэнгдон меня не повез. Розамунда, когда сталкиваемся в коридорах, рычит. Не знал, что она умеет! Если бы хранитель Модрон не был подданным Оберона, меня бы и в Башню не пустили. Грэм помолчал секунду и рассмеялся. Агни улыбнулась в ответ. — Думаю, сообща мы сможем тебя накормить, — сказала она весело, и Элли ощутила, как преграда между этими двумя пусть частично, но пала. — У меня с Браном и Азрой прекрасные отношения. — Благодарю, — Грэм слегка поклонился, продолжая улыбаться. — Мистрис Катриона уже предложила мне есть с преподавателями, но мне так нравится наша столовая. — Давайте сядем рядом, — почти прошептала Элли, сладко прижимаясь щекой к плечу Грэма. — Передвинем столы и будем все вместе. Я так этого хочу! Перенести столик с одного конца столовой на другой оказалось гораздо легче, чем прийти к такому решению. Если это кого-то и удивило, вида не подали. Пара брауни выполнили приказ, поклонились и отправились в глубину кухни пить молоко. Грэм выглядел довольным как кот, оттого что фейри выполняют его приказы. Олвен и Дейдра Грайне тоже не высказали изумления, что теперь будут сидеть рядом — может быть, знали больше, чем говорили, может, не привыкли возражать своему трикветру. — Тебе как обычно? — только спросила Олвен, и Грэм молча кивнул. Маленький повар-лепрекон только раздраженно подпрыгивал за стойкой раздачи, наблюдая, как Олвен и Дейдра Грайне набирают на свои подносы еду не только для себя. Его подручная, некрасивая и молчаливая женщина-гвиллион по имени Азра, тоже не проронила ни слова, но смотрела хмуро. «Если бы я тоже могла им приказывать… — подумала Элли с досадой. — Но они такие… — она шла от раздачи с подносом, умудряясь оглядываться на ходу, — суровые». Гвиллион казалась свирепой, только по недоразумению служащей людям, а лепрекон… она по сказкам знала, какое это племя жестокое и насмешливое. Элли сидела за столиком, рядом с Агни и Бри, на расстоянии вытянутой руки от нее сидел вполоборота Грэм, теперь он был бесконечно близко. Элли неторопливо ела овощное рагу с изюмом, мысли успокоились и стали такими же неторопливыми. «Фейри ищут магистра, мой отец ищет… маму, — думала она. — У Благого Двора есть Король… который ненавидит меня. Потому что я темная. А Королеву Неблагого Двора ищут? Может, она поможет мне, защитит?» Неведомая заколдованная женщина представлялась грозной… и все. Какой-то целостной картинки, какая правительница из себя, у Элли не было, а расспрашивать темных… На это нужно было решиться. Да и зачем?»✧☽◯☾✧Конец занятий✧☽◯☾✧Кабинет мистрис Бейли✧☽◯☾✧
Бренда дождалась конца занятий и резкими движениями начала запихивать в сумку книги и тетради. Мистрис Гвендолин кротко прощалась с каждым учеником и, наконец, взглянула и на нее. — Что с вами, мистрис Мэддокс? — спросила она. Бренда поджала губы и попыталась проскочить мимо, но мистрис Бейли поймала ее за запястье. — Садитесь, — неожиданно жество сказала она, но у Бренды уже не было сил удивляться внезапным метаморфозам. Она неловко села обратно за ученический стол и отвернулась. — Мне нужно сейчас побыть одной, — сказала она негромко, но голос предательски сорвался. — Что у вас случилось? — в голос мистрис Бейли снова вернулась участливость. Бренда не выдержала. Упав лицом в сложенные на столешнице руки она разрыдалась, и сквозь слезы можно было разобрать только «Мама!» Мистрис Гвендолин стоически дождалась окончания первых сильных эмоций и легонько погладила Бренду по волосам. — У вас есть еще кто-нибудь? — спросила она, — Отец? Братья и сестры? Бренда помотала головой. — Только мама! И ее забрали, год назад. Сегодня ровно год. Новый магистр обещал разобраться, но ничего не сделал. Только подписал все документы за прежним магистром Брюсом! — От магистра Ренара пострадало уже слишком много невиновных людей, — задумчиво протянула мистрис Бейли. — Скажите, я могу вам доверять? Бренда шмыгнула носом и кивнула. — Вы хотите рассказать, почему вы здесь? Я никому не выдам. — Нет… — задумчиво протянула мистрис Бейли. — Но наш мир может в скором времени кардинально измениться. Магистр Ренар, похоже, пропал безвозвратно, но… хоть это и покажется странным, я бы хотела, чтобы он вернулся. — Но почему? — воскликнула Бренда. Милая и тихая преподавательница астрологии теперь казалась незнакомкой — собранной и расчетливой. — Чтобы мы могли судить его. И запереть в той же темнице, в которую он так легко сажает других. Но само главное… Мистрис Гвендолин понизила голос. —… он пропал с перстнем. Камень потребуется новому магистру. Но все новое — это хорошо забытое старое, и кандидатура мистрис Белинды на должность магистра Ордена мне лично видится наилучшей. Если, конечно, камень не выберет кого-то достойнее. Гвендолин хмыкнула. — И помоложе. Она наклонилась к Бренде и перешла на шепот: — В Ордене далеко не все одобрили, что магистром стал Ренар, и он очень вовремя провалился за Вуаль. Если он найдет оттуда выход, ему совсем не понравится столкнуться со своими недоброжелателями. И у вас будет возможность отомстить. Вы же хотите этого? Бренде стало неуютно под жгущим взглядом мистрис Бейли, но она кивнула. — Я просто хочу, чтобы маму освободили. — Тогда хватит плакать! И держите язык за зубами, надеюсь, это ясно? Бренда кивнула и встала. — Да, пока не забыла, — остановила ее мистрис Бейли. — В каких отношениях вы с мистрис Элинор О`Ши? Бренда пожала плечами. — В нормальных. Я здесь ни с кем из девочек не дружу, а у нее свои подружки есть. Мистрис Бейли кивнула. — Теперь, когда светлые фейри обрели своего принца, темные могут проиграть в тысячелетней войне. Для вас же не секрет, что в мистрис О`Ши течет неблагая кровь? Бренда молча пожала плечами, показывая, что это не очень-то ее волнует. Она с детства знала, что фейри реальны и живут среди людей. — И что? Мистрис Бейли недовольно нахмурилась. — Не людям это решать, но всем темным не поздоровиться, когда победу одержит свет. — она внимательно посмотрела прямо в глаза Бренды. — Мистрис Мэддокс, вы же знаете, что свет всегда побеждает? Бренде стало не по себе. Гнетущий разговор и тайны, о которых следовало молчать… теперь мистрис Бейли она почти боялась. — А другие учителя? — спросила она. — Директор. Они на чьей стороне? Мистрис Бейли помолчала. — Со временем узнаете. Если Орден держит нас тут, как в зверинце, стоит ли удивляться, что мы захотим вырваться из клеток. Бренда молчала. Новая информация заставила ее метаться между ужасом и восторгом.✧☽◯☾✧Время отбоя✧☽◯☾✧Общежитие второго курса✧☽◯☾✧
Грэм после ужина сразу вернулся в общежитие и даже удивился, что сосед умудрился обогнать его. Иногда Доминик, словно плутовской слуга из комедий «дель арте» умудрялся быть в двух местах одновременно. Сейчас Дом, сбросив зеленый плащ Факультета прямо на свою кровать, и стремительно надевал какие-то пестрые лохмотья. — Собирайся! — почти приказным тоном сказал он. Грэм прошел на свою половину комнаты и тоже снял алый плащ, оставшись в черных рубашке и брюках. Форму он почти перестал носить, стараясь просто плотнее заворачиваться в мантию. Замечаний ему не делали. — У меня другие планы на этот вечер… — невозмутимо ответил он, решив не напоминать соседу о личных границах. — Ты же обещал! — Нет, — терпеливо ответил Грэм, уже погружаясь в собственные мысли. — Ты сказал «подумаю». — Это нужно было понимать как «отстань». О`Салливан даже прервал свое переодевание. Грэм уже почти догадывался, что тот еще может ему сказать. — И не вздумай стыдить меня, что я не хочу общаться с простонародьем. Это не правда. Дом некоторое время открывал и закрывал рот, словно не мог придумать, что ответить. Это было странно — молчащий Доминик. Потом начал зашнуровывать свой наряд с еще большей скоростью, наверстывая упущенное время. — Драммонд… конфеты… — зашептал он, — Единственная ночь в году, когда их дают просто так. Я уже договорился с кобольдами, они меняют шоколад на виски. Грэм удивился, но не особо заинтересовался. «И когда О`Салливан все успевает?» — подумал он. — С кобольдами? Они двух слов по-английски связать не могут. Дом закончил со своим нарядом. — Ничего не знаю, слово «виски» они поняли прекрасно, — он сделал шаг к выходу и решил все же попытаться «дожать» соседа по комнате. — Не могу же я все это в одиночку провернуть! Просто постоишь рядом для моральной поддержки. Нести поможешь. Грэм подумал, стоит ли напоминать соседу о том, что послезавтра все три урока ведет мистрис Миднайт, и решил, что не стоит. Осознает сам, если всерьез решил напиться в сомнительной компании. И хорошо, если Дома просто временно назначат «главным кобольдом» по починке школьного имущества. Заместительница директора могла придумать и что-то более суровое. — Мне через две недели девятнадцать, — спокойно сообщил Грэм. — Конфеты мне уже не интересны. Виски пока еще не интересен. — Все время забываю, что ты старше, — Доминик наконец пошел к двери, порываясь еще что-то спросить. Грэм сам повернул ручку, мягко выталкивая соседа в коридор. — Надеюсь, тебя не придется искать по всем… фейрийским порталам, — пожелал он, ловя себя на мысли, что на языке вертится слово «кабакам». Дом послушно вышел. — Ты скучный человек, Драммонд, — Обернувшись на пороге, произнес он с неожиданно взрослой горечью. — Скучный и правильный. Грэм молча закрыл дверь, дожидаясь пока сосед по комнате отойдет подальше. Он вовсе не был против новогоднего угощения и даже глотка качественного алкоголя — а фейрийский виски был несомненно высшего качества — но не с Домом же. Грэм и сам не знал, чем ему не угодил сосед по комнате, но дружбы не вышло, даже приятелями их можно было назвать с большой натяжкой. Покладистый и в том, что не касалось учебы, неглупый Дом раздражал его болтливостью и безалаберностью. Иногда Грэм начинал всерьез размышлять, не поменяться ли с кем-то комнатами по причине крайнего несовпадения характеров с соседом. Или вообще переселиться в одну из пустующих комнат Южной Башни. Отчего-то он был уверен, что ему не отказали бы в такой просьбе. Но тогда он жил бы слишком далеко от Олвен, Дейдры Грайне и… той, которую он мысленно мог называть только Корделией. Лучшим воспоминанием его жизни был день, когда ему представили рыжеволосую малышку, и сказали, что это — его сестра. Не родная, но тогда ему было все равно, он полюбил ее навсегда. И худшим — ровно через полгода, когда его просто поставили перед фактом, что теперь Элли, его Корделия, будет жить в другой семье. Даже тот день, когда Орден арестовал отца, а новый магистр велел ему и матери в двадцать четыре часа покинуть поместье, не стал для Грэма настолько трагичным. Тогда еще оставалась надежда, что обвинение голословно, и скоро все будет по-прежнему, а возвратить в его жизнь Корделию было невозможно. Он и сам не мог до конца понять, откуда возникло в нем это желание бесконечно оберегать ее. Со своего первого шага девочка начала буквально притягивать к себе опасности. Она тянула руки к горящим свечам, в любой момент была готова выпасть из окна или сунуть в рот все, что казалось ей интересным. Казалось, девочку развлекала собственная регенерация, и она постоянно бросала вызов бессмертию. Упав с высоты и ударившись до синяков, она сразу вставала и шла дальше, и на следующий день ссадины были едва заметны. Поранившись до крови, девочка только смеялась от перекошенных от ужаса лиц несущихся к ней слуг. Через несколько дней от самого страшного шрама не оставалось и следа. Единственное, что могло отвлечь Корделию от подобных экспериментов — это общение со старшим братом. И Грэм посвятил девочке почти все свое время, гулял с ней по дому и саду, читал ей вслух или сидел рядом, наблюдая, как неумело она рисует. Когда стало понятно, что из шотландской школы его исключили и после всего примет только «Хизер Блоссом», Грэм потребовал зачислить его снова на первый курс. Сабрина Драммонд отнеслась к желанию сына с уважением, догадываясь, что он надеется вновь быть рядом с названной сестрой, но, хоть он спрашивал о причинах расставания с сестрой почти все детство, хранила молчание. Ему так и не сказали, что по неизвестной причине Корделии стерли все воспоминания о первых годах жизни. С первых дней в школе, встречая Элли в коридорах, он не мог понять, почему она к нему не подходит? Отвыкла, не смогла простить, что он каким-то неведомым чудом не отыскал ее? Потом он все же понял, что сестра не притворяется. Ему пришлось смириться с этим. Теперь юноша и сам почти не узнавал подругу детства, словно, уничтожив память и поменяв имя, у его названой сестры отняли и ее безудержное бесстрашие. Только в одном Элинор О`Ши осталась прежней — она притягивала к себе опасности. И Грэм не мог забыть своей детской, и от того особенно священной, клятвы — защищать ее от всего. Прервав воспоминания, юноша вышел из комнаты и направился на женскую половину общежития. Конфет все же немного хотелось. Остановившись рядом с пятой комнатой, он коротко постучал, не особо надеясь, что кто-то ответит. Девушки вполне могли уйти на охоту за сладким без него или еще куда-нибудь. Но дверь открылась почти сразу. Соседка Дейдры Грайне — Агнесс, окинув юношу суровым взглядом, безмолвно скрылась. Распределение на один Факультет никак не изменило их отношение друг к другу. Грэм не был уверен, что когда-нибудь сможет свободно общаться с подругами Элли. Брианна казалась ему слишком легкомысленной, а Агнесс чересчур похожей на парня. И обе были напрочь лишены того, что и привлекало его в девушках — их не нужно было опекать. Все-таки Агнесс передала соседке, что к той пришли. Дейдра Грайне вышла к нему, по обыкновению робко улыбаясь краешками губ. В искусственном освещении коридора ее светло-рыжие волосы показались Грэму почти розовыми. — Мы еще никуда не ходили, — сказала девушка, по обыкновению почти шепотом. Грэм сделал несколько шагов в сторону соседней комнаты Олвен. — Тогда может быть и не стоит? Просто побудем немного вместе. Он невольно подумал, что, если Агнесс в общежитии, то может быть и Элли у себя? Не позвать ли и ее к ним? Постучать Грэм к Олвен не успел, дверь открылась сама и появившаяся на пороге Бренда бросила назад: — Я на дополнительные занятия, — окинув подозрительным взглядом стоящих в коридоре однокурсников, она почти бегом проследовала к выходу, словно стремясь избежать вопросов. Грэм и Дейдра Грайне вошли в комнату. Олвен повернула голову к тем, кого все учителя уже пророчили ей в истинный трикветр. — Видели? Она тут вообще не живет. Олвен держала в руках запечатанный пакет из плотной бумаги. — Пришла буквально только что, дала вот это… и опять уходит. В праздник. Какие могут быть занятия? Она надорвала край упаковки, извлекая бутылку и передавая ее Грэму. Юноша выдернул пробку и принюхался. — Похоже на сидр. Кроме глиняной бутылки, больше напоминающей кувшин, в пакете нашлось несколько глазированных пряников и фруктовые конфеты явно домашнего приготовления. — Слишком узнаваема рука мастера… — тем же полушепотом произнесла Дейдра Грайне. Мастер Джулиан на занятиях продолжал угощать студентов фруктовыми и выпеченными лакомствами. Несколько девушек ходили к нему на факультативы — кулинарный и по аромамаслам. Грэм понял, что все-таки не голодный, поэтому отошел к окну, наблюдая за маленьким, но приятным пиршеством. Олвен подняла на него мягкий взгляд. — Ты привыкаешь? Юноша почти мгновенно понял, что она имеет в виду. — С трудом, — честно признался он. Кровь бессмертного иногда казалась ему чем-то похожим на вирус или паразита, что поселился в его плоти и подчинял себе. — На что это похоже? — смотря в сторону отрешенным взглядом, прошелестела Дейдра Грайне. Грэм задумался, подбирая слова и словно прислушиваясь к себе. — Ни на что, что можно объяснить простыми словами. Как будто что-то наблюдает за мной изнутри и ждет чего-то. Но пока я не готов к экспериментам над собой. Я не знаю, что теперь могу. «И не уверен, что готов к таким знаниям… к таким экспериментам… чушь все это!» — путано думал Грэм. — Ты изменился… — сказала Олвен. — Но не стал другим. Странно звучит, правда? Грэм промолчал, давая ей закончить мысль. — Как если бы все твои качества стали ярче, сильнее, даже гротескнее, — пояснила Олвен. Глаза Дейдры Грайне окончательно застыли как у слепой. — Я вижу твою ауру… — девушка обрисовала пальцем контур перед собой, не поворачиваясь в сторону Грэма. — Она меня пугает. Юноша отошел от окна и, приблизившись к сидящим на кровати девушкам, взял Дейдру Грайне за руки. Пальцы ее были ледяными. — Тогда отвернись. Я не хочу, чтобы ты меня боялась. Дейдра Грайне высвободила руки и провела ладонями по волосам присевшего перед ней молодого человека. — Это не тот страх. Это восхищение силой. Когда ты станешь собой, тебя никто не сможет одолеть, кроме… не могу разобрать… Но будет боль… слишком много боли. А потом… Тихое бормотание девушки стало совсем неразборчивым. Грэм вновь перехватил ее руки, сжимая пальцы. — Хватит! Теперь уже и мне почти страшно, — голос юноши однако был слишком беспечен для таких слов. Олвен обняла подругу за плечи, жестом прося Грэма отойти. — Я знаю, что у меня не будет семьи, — сказала Дейдра Грайне по-прежнему глядя перед собой отсутствующим взглядом. — Когда-нибудь я захочу уйти за грань. К тебе. Она моргнула. — Вы записывали? Что я сказала? Олвен погладила девушку по волосам. — Грэм, проводи ее. Ей пора спать. Дейдра Грайне послушно поднялась, слегка пошатнувшись и позволяя увести себя. — Я знаю, что очень мало могу, — продолжала шептать она едва слышно. — И почти не контролирую. Как будто кто-то говорит через меня. Дома я только всех пугала. В коридоре она почти повисла в руках молодого человека, так что ему пришлось буквально внести ее в комнату и положить на кровать. Грэм присел рядом с девушкой, с сочувствием отмечая ее резко заострившиеся черты. — Когда я увидела тебя, поняла, что опять могу говорить, — Дейдра Грайне погладила юношу по груди через рубашку. «Иногда лучше ничего не видеть и не знать, если это настолько отнимает силы», — подумал Грэм, оборачиваясь на Агнесс. — Сможешь за ней посмотреть, Кардиган? А то мне придется остаться тут на ночь. Агнесс восприняла это стоически. — Я разберусь, — сказала она достаточно уверенно, чтобы Грэм ей поверил. «Что Элли в нем находит? — подумала Агни. — Обычный высокомерный нахал». Грэм поцеловал Дейдру Грайне в слегка влажный лоб и, не обратив больше внимания на Агнесс, вышел. Олвен стояла в дверях своей комнаты, когда он возвращался. — Я не вижу… так как она, — сказала Олвен, — но тебя я чувствую. Если не будешь применять свою силу, она тебя сломает. Грэм сжал ее руку, безмолвно прощаясь. «Если бы знать суть этой силы», — подумал он невесело. Кровь Светлейшего Короля превращалась в проклятие.✧☽◯☾✧Ночь Самайна✧☽◯☾✧Дублин✧☽◯☾✧Дом Белинды О`Ши✧☽◯☾✧
Робин легко шагал по неширокому тротуару, мягко освещенному высоким дорожным фонарем. Было немного прохладно, но детей и подростков в пестрых костюмах это не останавливало. Сбившись в стайки по трое, четверо, пятеро, они бегали от дома к дому, стуча в двери и напевая: «Trick or treat» и получая от взрослых горсть конфет. Пак, в своем обычном облачении средневекового арлекина — зеленом и желтом камзоле — наконец-то не выделялся из толпы. Хулигански пригладив рыжие кудри, чтобы хоть немного показать рожки — кто заметит их в полумраке? — он легко перебежал пустынную, выложенную булыжником дорогу, игнорируя мигающий светофор. В этой части Дублина Робин не был уже несколько лет — Белинда была в заключении, и дом стоял закрытым. Прочитав надпись на углу, пак убедился, что идет в верном направлении и легко побежал по квадратным плитам тротуара в смутно знакомом направлении. Тут тоже было много детей — жителей близлежащих домов, которые бегали от крыльца к крыльцу, смеясь и шушукаясь. Робин остановился и осмотрелся. Время было подходящим, если он и ошибется, всегда можно попросить конфет и обратить все в шутку. Но все же дом Белинды он узнал сразу, хоть и бывал там не часто — светлое двухэтажное здание с зеленой крышей, деревья, которые Кормак О`Ши посадил в год рождения дочери, аккуратный тротуар, уже засыпанный желтовато-оранжевыми листьями, и знакомое крыльцо с кнопкой звонка у двери. Пока Робин осматривал дом, прикидывая, не ошибся ли он, к дому приблизилась компания разряженных в монстров детей с корзинками. — В этом доме никто не живет, — авторитетно заявил один. — А вот и нет! — возразила девочка в широкополой острой шляпе, — Его купила старая леди. Я вижу из окна, как она каждый день ездит на такси по магазинам… Возвращается вот с такими здоровенными пакетами! Робин улыбнулся. — Она не покупала его, она вернулась домой, — сказал он негромко. Дети обернулись на голос. — Вы тоже собираете конфеты, мистер? — они ничуть не удивились. Робин невесомо приблизился, казалось он сделал лишь шаг, но миг — и стоял уже совсем рядом. — В эту колдовскую ночь захотят вас уволочь… — нараспев произнес он. — Опасайтесь взрослых, одетых, как фейри, они могут оказаться настоящими. Их много сейчас гуляет по Дублину — ведь открылись врата между мирами. Дети рассмеялись, переглядываясь. Робин подошел к дверям и нажал на белую кнопочку звонка. Белинда несомненно была дома и ждала его, но открыла не сразу. Когда дверь распахнулась, дети тут же запели свою присказку. Белинда О`Ши строго глянула на детвору, но щедро насыпала в их пакеты и сумки горсти конфет из приготовленной напольной вазы. Потом запустила Робина в дом и, последний раз зыркнув на ребятишек, как настоящая старая ведьма, молча захлопнула двери. Потом, с уже более приветливым выражением лица, повернулась к Робину. — Проходи на кухню. У меня есть глинтвейн и печенье. Пак суматошно закружил на месте, пока Белинда не взяла его за плечи и не толкнула в нужную сторону. Они по-прежнему оставались приятелями. Через минуту Робин уже хрустел овсяным печеньем с цукатами и пил из дымящегося бокала горячее вино с привкусом корицы. Белинда сидела напротив, но ничего не ела. Робин тоже молчал, время от времени бросая на пожилую женщину взгляд. Если постараться и подключить воспоминания, то можно увидеть перед собой прежнюю первокурсницу, какой она предстала пред ним много десятилетий назад. Тогда у Белинды были длинные, почти до колен, темно-рыжие волосы, которыми она гордилась, а теперь их сменила седая стрижка. И только зеленые глаза цвета бутылочного стекла оставались неизменными — юными и блестящими. Белинда тактично подождала, пока пак закончит с угощением и приступила к делу: — Показывай, что принес. Я думала, будут книги. Пак порыскал по карманам. Его лицо медленно вытягивалось. — Неужели забыл? — удивился он сам себе. — Не мог я… Белинда, прекрасно зная выкрутасы старого друга, терпеливо ждала. — Меня же Тень убьет… — продолжал клоунаду Робин. — Будем с ним на пару в Библиотеке сидеть. Наконец, пак извлек из внутреннего кармана камзола свернутый пергамент. Белинда схватила его и развернула. — Переписал все самое основное, чтобы и правда не тащить несколько томов. Белинда кивнула, почерк у Робина, несмотря на кажущуюся безалаберность юноши, был красивый — округлый и разборчивый. — Это тот самый ритуал обмена? — уточнила она. Пак кивнул и зашарил ладонью по пустой тарелке из-под печенья, потом вскочил. — Вот люблю этот красивый портал… — он сделал невесомый шаг к холодильнику, — в котором не переводится еда. Белинда только усмехнулась — после всех лет, что она дружила с паком, чего-то жалеть для него она не могла. Робин достал целую палку колбасы и начал примериваться к ней зубами. Белинда погрузилась в изучение пергамента и только рявкнула, чтобы он перестал гримасничать и сделал нормальные бутерброды, и для нее тоже. Пак действительно на некоторое время прекратил — умело включил чайник, приготовил крепкую заварку и тонко нарезал колбасу, мясо и сыр. Белинда, закончив с предварительным чтением, благодарно принялась за еду. — Ты хочешь вернуть магистра? — спросил Робин. Белинда замерла с надкушенным бутербродом в руке. — Вот еще! Если я уйду в туман, то только вместо сына. Он где-то там, — она бросила взгляд на темное окно, словно могла увидеть туман и путь в Страну Вечного Лета. — Думаешь, он не нашел… — каждое слово давалось паку с трудом, — свою жену? — Нашел или нет, пусть возвращается, — отрезала Белинда, — В Ордене будет нужнее. Пак покосился на тарелку с остатками бутербродов, но все же встал, приближаясь к подруге со спины. — Ордена больше не будет без магистра, — вкрадчиво сказал он, наклоняясь к Белинде. — Ренара вернуть более правильно. — Не тебе решать! — рявкнула Белинда и закашлялась, подавившись. Сделав большой глоток чая, она продолжила: — Я хочу уйти, мне в этом мире больше делать нечего. А там — жизнь. Вечная. Робин снова сел за стол, вертясь на стуле, словно тот обжигал огнем. — Белли, — позвал он подругу, словно она снова стала шаловливой девчонкой, вместе с ним нарушавшей школьный правила. — Не мешай своему сыну исполнять судьбу. И не мешай Ренару. Если уж ты решила пожертвовать собой, верни магистра. Белинда ударила по столу кулаком, переворачивая чашку Робина и разливая чай. — Да некем мне сейчас пожертвовать! — заорала она и тут же, словно опомнившись, бросилась за тряпкой. Некоторое время она приводила стол в порядок, пряча от Робина глаза, потом села назад. — Ты ничего не знаешь, — сказала она устало. — Не знаешь, как же я его ненавижу… и за что. И что он со мной сделал. Пак похмыкал, потом произнес с сторону и тихо, но достаточно громко, чтобы Белинда услышала: — Из темницы выпустил. Белинда услышала. — А что он у меня взамен потребовал! И знаешь что? Если она ему так нужна, то пусть она и отдувается. А не я. Я покоя хочу. Белинда приободрилась: — Вот и посмотрю, как девчонка справится, — она усмехнулась. — Даже, если найдем его, то не сразу. Захочет ли он стариком выходить? Или… Она откровенно рассмеялась: — … мертвецом. Пусть оттуда руководит, если пожелает. Робин не терял напора. — Есть путь. Юный Драммонд получил кровь Короля. Белинда вскинула аккуратные брови, но не перебила пака. Тот воодушевленно продолжал: — Теперь у Дворов есть шанс на объединение. У Благого Королевства появился Принц! Белинда слегка скривилась — ну и фантазии! — и допила остывший чай. — Разве фейри не хотели свободы от камня? — вопрос прозвучал риторически. — Зачем твоему племени магистр? «Если камень больше не мой… — подумала Белинда, — то пусть будет ничей. Пусть члены Ордена думают, что Ренар пропал с настоящим камнем, до правды все равно не докопаются. Если бы не старость!» Снова встать во главе Ордена, как в прежние времена, пусть и без абсолютной власти над фейри… было бы заманчиво. Многие из бессмертных помогали по прежней памяти, тот же пак. Но возраст… Смерти Белинда боялась. Молчала об этом, справедливо ожидая непонимания соратников, безоговорочно верящих в реинкарнацию, иногда сама над собой посмеивалась мысленно, но теперь, когда пришли недомогание и слабость, не отпускавшие ни на день, мысли о вечной жизни перестали казаться безумием. Пусть и в этом теле, без права выйти в смертный мир ни на день — оно того стоило. — Как мальчишка стал фейри? — спросила Белинда, чтобы отвлечься. — Он получил кровь Короля! — с воодушевлением воскликнул Робин. — Как? Выпил? Робин пожал плечами, в такие нюансы он не вникал. Белинда вздохнула — вдохновение пака невольно передавалось и ей. Может быть и правда, забыть свои чувства к магистру, попрать унижения и помочь этому миру перед уходом? Просто допустить такую мысль. — Ищут этого выскочку? — спросила она, вставая из-за стола, на этот раз за бутылкой ликера и бокалами — от воспоминаний о Ренаре хотелось чего-то покрепче чая. Робин кивнул. — Пытаются. Говорят — если бы настоящий камень остался в нашем мире, была бы проще — притянулся бы. Пак осекся и уставился на Белинду. — Белли! Да он же у тебя! Я же сам его тебе!.. Его возглас прервал резкий звонок в дверь. Хозяйка подскочила на стуле и уставилась на пака. — Я никого больше не жду! Для детей поздновато. Она медленно пошла в прихожую. Пак потрусил за ней, прячась за изгибами коридора — ни воином, ни серьезным защитником он не был, да и кто принял бы всерьез шестнадцатилетнего мальчишку, пусть даже ему и стукнуло пятьсот лет. — Мистрис Белинда! — раздалось за дверями. — Мне нужно с вами поговорить. Бывшая магистр замерла и прислушалась, подавая и Робину беззвучные знаки, чтобы молчал. — Я бы могла появиться у вас в доме, но подумала, что так будет… цивилизованнее. — продолжила женщина за дверями. Белинда пожала плечами и потянулась к замку. Вошедшей было лет тридцать, короткие темные волосы и длинное зеленое платье еще хранили росную влажность и теплый запах меда Страны Вечного Лета. Хозяйка дома посторонилась и гостья вошла. — Я вас знаю… — полувопросительно произнесла Белинда. Гостья улыбнулась немного печально и кивнула. Она невесомо провела перед лицом ладонью и стала старше. Еще короткое мановение руки, и она вернула себе молодость. — Меня зовут Эния, — просто ответила она, — А это… фейрийский морок. Мне нужно взрослеть в этом мире, иначе меня заподозрят. Но сейчас я отдыхаю дома и пою при дворе Короля. — Вы пришли по делу? — выпалила Белинда. Эния пошла по коридору, попутно ласково улыбнувшись паку. У дверей в комнату она остановилась и обернулась, приглашая хозяйку следовать за собой. Белинда все стояла на месте, сопротивляясь чему-то, потом медленно пошла вслед незваной гостье. В комнате обе женщины расселись по креслам, избавив себя от лишних условностей гостеприимства. — Я знаю, где ваш магистр, — сказала Эния без предисловий. Пак встрепенулся и заулыбался, выражение лица Белинды стало кислым и разочарованным. — И как он там? Здоров и весел? Эния прожила в мире смертных достаточно, чтобы различать оттенки сарказма. — Он хочет вернуться, — ответила она. — И у нас не так уж много времени, чтобы помочь ему в этом. Как давно он пропал в вашем мире? Белинда задумалась. — Полгода назад, где-то так, — ответила она. — Слава уснувшим богам! — встрепенулась гостья, — Совсем немного. Белинда сидела молча, хмуро глядя в окно. Эния некоторое время смотрела на нее с удивлением, потом обратила внимание на Робина, подававшего гостье странные безмолвные знаки. Его принадлежность к лесному народу не стали для гостьи тайной. — Говори, пак, — разрешила она. Робин вышел в центр гостиной. — Если мы знаем, где магистр… хотя бы примерно, то дело за малым — найти того, кто согласится с ним поменяться. Белинда саркастично хмыкнула. — Полагаешь, мы должны метаться по Магистериуму и уговаривать ведьм отказаться от дара богов — реинкарнации? Предать нашу веру? Полагаю, это могут счесть за проверку, ведь за такое — прямой путь в темницу Ордена. Она помолчала. — Пусть и сажать больше некому… Сами сядут, из преданности идеалам. — Хорошо! — воскликнул неунывающий пак, — Можем пойти по пути, который нам открыл Король — дать магистру немного бессмертной крови. — Мы не знаем, как это работает! — снова возразила Белинда. — Белли, не капризничай! Эния переводила удивленный взгляд с одного на другую, она не была готова к такому сопротивлению. И к общению мальчишки с пожилой леди, будто ровесницей тоже. Она давно жила в мире вулгаров и знала — смертные соблюдают такие условности. — Мистрис Белинда! — воскликнула фейрийская певица. — Вы же понимаете, что без магистра ваша организация перестанет существовать. Не без любого магистра, а именно без этого. Белинда осеклась и уставилась на гостью. — Зачем вам магистр? Перстень? Подчинение? Эния мягко вздохнула и поднялась, пройдя от стола к окну. Отвернувшись от Белинды и пака, она оперлась на подоконник, то ли наблюдая за уснувшим Дублином, то ли собираясь с мыслями. — Потому что… наконец-то бессмертные увидели человека, который хочет того же, что и они — чистых лесов и озер, счастливых и влюбленных юношей и девушек, идущих парами, древних заветов, которые станут новыми законами. А не вот это… что происходит. Эния обернулась. — Нам тоже невыносимо то, что сейчас творится в мире. А вам, мистрис бывшая магистр? Белинда сглотнула. — Да все я понимаю, — произнесла она неожиданно севшим голосом. — Но, если бы вы знали… Белинда опустила голову. — … если бы знали. Эния и Робин переглянулись — плачущая Белинда была чем-то невозможным и страшным, как вулкан эмоций на картине Эдварда Мунка Когда Белинда подняла голову, глаза ее были уже сухи, а взгляд суров и бесстрастен. — Белли… — протянул Робин. Бывшая магистр стукнула сухим кулаком по подлокотнику кресла. Звука не вышло, но пак прикусил язык. — Если уж этот выскочка мне и из другого мира руки крутит, то пусть все будет по-моему, — заявила Белинда. Робин согласно закивал, Эния слушала внимательно, вежливо не перебивая. — Пойти вместо него может и согласится кто… — Белинда перевела свирепый взгляд на Робина и тот совсем притих, — да только ритуал тот длинный и тяжелый. Дважды я его проводить не стану. Только из-за сына решусь. А с кровью… что ж, попробуем. Белинда замолчала ненадолго, сурово оглядывая Энию и пака. — Если началось все с девчонки, то пусть она и отдувается, — загадочно продолжила Белинда. Пак начал подавать руками и мимикой разные сигналы, но подруга не обращала внимания. Наконец, Эния легким кивком разрешила ему говорить. — Так я сбегаю? — с надеждой спросил Робин. Обе женщины сохраняли молчание, и он пояснил: — За Элли. Белинда сдержанно кивнула, и пак пропал.✧☽◯☾✧То же время✧☽◯☾✧Школа✧☽◯☾✧
Элинор Робин нашел в библиотеке. Девушка сидела, обложившись книгами и что-то конспектировала поочередно в две тетради. Со стороны казалось, что она писала бы и обеими руками, если бы умела. Первый оклик она не расслышала и подняла голову только на второй. И сразу улыбнулась: — Привет. Только я… немного занята. У меня астрология… травозелье… — Элинор потянула из-под стопки книг несколько тетрадей. — Еще медитация и законы мироздания. Она вздохнула, дернув плечами. — И ведь я не запускала, честно! А сижу здесь только я. Робин присел на край стола, заставляя стопку учебников угрожающе накрениться. — Думаю, это из-за того… что ты здесь самая прилежная. Другие отдыхают на каникулах… ведь Самайн. Элли улыбнулась. Такая версия была намного приятней. — Я тебя так и не поблагодарила, ты пропал, — она невольно коснулась горла, где еще совсем недавно ее душил цветок иного мира. — Ты очень помог. Робин коротко кивнул и снова улыбнулся во все зубы. — Пошутить над светлым малость, мне поверь — такая радость! А вот для тебя это были совсем не шутки. Опасайся Короля. Робин соскочил со стола, метнулся в сторону, снова вернулся и замер перед Элли, напряженный, как струна. — Ты нужна в ином мире! Пойдем! Элли встала, больше от удивления, чем от готовности идти. — А куда? Мне же отпроситься нужно. — Сначала в Дублин, к бабушке, а потом… Но подожди здесь, я сам, — пак побежал к дверям, на ходу выкрикивая: — Объясню все директору! Элли проводила его взглядом и снова присела за стол, не глядя поправляя учебники. Потом взяла часть книг и пошла расставлять их по местам — хотелось чем-то занять руки да и Тень расстроится. Ругать не будет, но так огорчится от беспорядка, словно принц Гамлет погиб во второй раз. Когда Элли закончила, Робин появился вновь. — Легко у нас отпрашиваться, — сообщил он радостно. — Директор сказал — раз к бабушке, то можно хоть на насколько дней. Элли захихикала. — И до конца года? А учеба? Пак ответно фыркнул. Ехали они в черном школьном автомобиле, который вел невозмутимый Лэнгдон. Первые минуты Робин попытался вывести ганконера из себя, складывая тому руки на спинку кресла — и явно собираясь сложить и ноги. — Еще пошевелишься — пойдешь пешком, — холодно и ровно сообщил Лэнгдон. Всю дорогу Робин старательно показывал спине ганконера язык и громким шепотом рассказывал Элли, что мог бы перенестись на место в считанные секунды, да не оставлять же ее, ведь Элли еще не умеет… Элинор улыбалась, но внутренне была на стороне шофера — пак умел быть невыносимым. Дорога до Дублина заняла привычные два часа, дом Белинды Лэнгдон нашел безошибочно и услужливо открыл дверцу со стороны Элли, протягивая той руку и помогая выбраться. Пака ганконер проигнорировал, но тот ничем не выразил недовольство, легко выбравшись сам. — Надеюсь, вы не надолго, мистрис О`Ши, — сказал Лэнгдон напоследок. — Если что, я посплю. Элли кивнула, хотя и сама не знала, надолго ли она. — Ничему не удивляйся, — шепнул Робин, и Элли снова кивнула, хотя и без воодушевления. Родственница… да кто эта старуха на самом деле? Элли не была готова задавать лишние вопросы, да и Белинда, какой она ее увидела, не располагала к доверительным беседам. — Похоже, самайновских конфет мне здесь не предложат, — только и подумала Элли, когда Белинда О`Ши окинула ее суровым взглядом и только кивнула на приветственный книксен. Потом Элли перевела взгляд на фейри в зеленом платье. — Вы… — Элли придирчиво рассматривала прекрасное лицо, и Эния на несколько мгн6овений вернула себе лицо пятидесятилетней женщины, привычное в мире смертных. — Ох, это вы! Элли даже обрадовалась ненадолго, но в настоящем своем обличие фейри необъяснимо настораживала. — Вы светлая? — спросила девушка, и та кивнула. «Так странно… — подумала Элли, — Я люблю ее песни, но мне неприятно рядом с ней находиться. Интересно, а ей со мной как?» — Я живу слишком давно, что бы эти условности имели надо мной власть, — будто прочитав ее мысли, ответила Эния. — Тебе решать, кем мы станем друг другу. Пока у нас есть общее дело, я предлагаю нейтралитет. — Какое дело? — Элли все еще чувствовала себя не в своей тарелке. Неясно, что было тому причиной: холодный взгляд Белинды, осознание, что любимая певица оказалась фейри, да еще и светлой или непонятная причина, по которой ее вызвали из школы? — Будем возвращать магистра, — сказала Белинда и по голосу было понятно, что это не доставляет ей ни малейшего удовольствия. — Если получится, конечно. — Вы знаете, где он? — промямлила Элли, не узнавая своего голоса. В голосе заплясали мысли: «А я могу его вернуть? Почему именно я? А я хочу?» Последнее слово вызвало в Элинор непривычную ярость. «А меня спросили? Просто приволокли и поставили перед фактом!» — Ты знаешь, как вернулся юный Драммонд? — резко спросила Белинда. Элли покосилась на нее. Родственница не была на себя похожа, куда делось ее веселье и доброжелательность? «В чем я перед тобой виновата? — захотелось спросить Элли, как когда-то у той, кого она считала матерью. — В том, что существую?» И сейчас Элли чувствовала, что не получит ответа, как не получила его и тогда. Вот только в свою комнату ее не отправят. — Король дал ему свою кровь… — негромко пояснила она. — Как именно? — тот же ледяной голос и равнодушный тон. «Не знаю!» — захотелось не крикнуть — заорать. Взять стул и швырнуть в окно, а потом… Элли пока не представляла. — Я не видела… и не спрашивала. Грэму неприятно, — Элли все же посмотрела на обеих женщин. — Он не принял это до конца. Белинда только хмыкнула. — Будем считать, что выпил, — она пошуршала в столе и вручила Элли огромный нож. Элинор вздрогнула, но взяла. И покосилась на Энию, словно ожидая поддержки, Будто ее можно получить от светлой. И Робин непривычно молчал… — Пойдем, — Эния протянула руку. — Он ждет нас, он в опасности. «Будто бы?» — хотела саркастично спросить Элли. Меньше всего она могла представить, что Ренар чего-то боится. Элли вцепилась в прохладные пальцы Энии, ожидая перехода… Ничего не произошло. Девушка согнулась пополам, задыхаясь, из последних сил вырывая руку. Желудок скрутило огненной болью, из него поднялось что-то кислое, тошнотворное, омерзительное. Элли закашлялась и метнулась из гостиной в коридор, удачно отыскав ванную. Времени включить там свет она не нашла… Отплевавшись и выпив воды, она снова вернулась в гостиную к остальным: — Простите, я не знаю, почему… Взгляд Белинды был невозмутим, но, если присмотреться… в нем можно было найти что-то похожее на… Радость? Эния же смотрела с испугом и жалостью. — Я слишком древняя, — загадочно произнесла она. — Она не выдерживает моего света. — Ну, не судьба, — довольно произнесла Белинда. Эния присела обратно в кресло и задумалась. — Чья кровь тут подойдет? — принялась она размышлять вслух. Взгляд ее остановился на паке. Робин слегка приосанился. — Сомневаюсь… — протянула она. — Вы говорите, юношу вернула кровь Светлейшего Короля? Элли только кивнула. Ее продолжало мутить. «Как же мерзко! — подумала она, — И больно. Невыносимо. Значит, если Грэм примет свою кровь…» Дальше думать было страшно. — Я бы не экспериментировала, — отрезала Белинда. — Если кровь правителя сработала на смертном, то и здесь нужна… хрм-хрм… Бывшая магистр поймала взгляд Энии и сделала страшные глаза. Элли откинулась на спинку кресла, на который упала и не хотела больше ничего. Даже не помнила, где нож, который ей дала Белинда. — Нам нужен посредник, — наконец произнесла Эния. Элли слегка подняла голову. — Темные в парке говорили… будто через перстень, — говорить длинными предложениями было невыносимо. — Ну-ка примерь! — оживилась Белинда, суя в руки Элли символ власти магистра. Элли хотела рассказать, что она уже мерила год назад, из интереса, но язык не поворачивался. Пусть сами увидят. Как и прошлый раз перстень слетел с пальца, ударившись о потолок, и закатился под стол. Робин, как самый низкий по рангу, полез его доставать. — Брианна… — прошептала Элли. Белинда вопросительно уставилась на нее, Элинор стушевалась но продолжила: — Она мерила тоже. Ее не перебивали, и она закончила: — Ей было больно. Белинда вытаращила глаза. — Ох ты ж нах…р врастопырку! То есть, я хотела сказать, вот дела! Это же значит… Она подбежала к минибару и достала крошечную бутылочку виски. — … что она будет следующим магистром. — Брианна? — воскликнула Элли, почти приходя в себя от удивления. — Так это же прекрасно! — Белинда разом опрокинула в себя спиртное. — Подождем, и все само собой наладится. Эния побарабанила ногтями по столешнице. — Боюсь, что, когда придет срок этой девушки, восстанавливать будет уже нечего. Это может быть и через пятьдесят лет. Действующий магистр еще молод. Она взглянула на Элли. — Эта Брианна простой человек? Не полукровка? — Человек, — кивнула Элли, наконец-то чувствуя, что боль и тошнота прошли. — Значит, нам нужно придумать что-то еще… Робин сделал шаг из полумрака. — Дамы! Может быть… я сбегаю. Сделаю ее по-быстрому бессмертной, и мы продолжим? Белинда погрозила другу детства кулаком. — Я тебе сделаю! Экспериментатор. Эния снова побарабанила пальцами. — Тогда подождем лета. Приедете сюда вдвоем, и твоя знакомая послужит проводником моей энергии для тебя. Это наш единственный шанс. «Она не знакомая, а лучшая подруга!» — хотелось буркнуть Элли, но вместо этого она сказала: — Он действительно единственный? — К сожалению, да, — печально подтвердила Эния. Когда Лэнгдон открыл перед ней дверь автомобиля, Элли обняла ганконера. Тот стоически выдержал этот порыв эмоций, даже позволил себе ободряюще коснуться плеч девушки. — Теперь я знаю, как темным плохо от присутствия Грэма, — пробормотала Элли, садясь в машину. — И как хорошо, что имеет значение возраст. «И то, принимаем ли мы сами себя», — закончила она мысленно. Страх потерять Грэма терзал ее всю обратную дорогу до школы, теперь она и жаждала и страшилась его увидеть.