Лабиринты ума: Яд памяти

На тихий, словно бы вечно дремлющий, но довольно крупный город наступало туманное утро. Серые, ничем не приметные улицы потихоньку начинали просыпаться и оживать, вливаясь в привычный ритм этой странной жизни. Солнце, напоминающее бледное пятно, прорывало своими лучами темно-синие дождевые облака. Такой тусклый свет проникал и в окно двухкомнатной квартиры на четырнадцатом этаже. Незадвинутые черные шторы были перепачканы всевозможного цвета красками и пахли растворителем, как и вся комната. На идеально синих стенах висело огромное количество картин, в основном пейзажей золотой осени. Из мебели в довольно маленькой комнатушки были всего лишь письменный стол и двухспальная кровать в стиле «прованс». На ней и располагался в произвольной позе хозяин квартиры. Мужчина на вид лет тридцати, с длинными, по пояс, медовыми волосами, которые закрученными локонами разметались по подушке. Пшеничные длинные ресницы скрывали шоколадного цвета глаза. Бледные брови были сведены в недовольстве, а тонкие губы сжались в линию. Мужчина метался по кровати, судорожно поводя ногами. По его бледному лбу скатывались бисеринки пота, намокшие пряди слиплись, а на щеках выступал лихорадочный румянец. Весь его вид говорил, что Роузу сниться кошмар. Вдруг он резко замер и приоткрыл глаза. Повернув голову, он едва слышно прошептал сам себе: - Сон? Да, похоже... Встав, блондин потянулся. Принюхавшись, он в наслаждении прикрыл глаза. Божественный запах растворителя разносился по всему пространству, дурманя еще не проснувшееся сознание. - Надо окно открыть, а то голова болеть будет. Тонкие руки быстро повернули ручку, и в комнату ворвался стремительный поток свежего воздуха. - Так-то лучше. Встряхнув головой, Роуджиро не спеша отправился в ванную, по пути отбивая мизинцы на ногах. В его комнате уже давно творился бардак, но как говорил сам хозяин «Это творческий беспорядок! Вы не понимаете искусства!». Недописанные полотна, холсты, палитры, краски, опилки от карандашей, кисти... Да тут можно было собрать целую мастерскую. Постоянный запахи растворителя и краски заполняли эту лачугу. Посреди комнаты стоял небольшой деревянный этюдник, заляпанный маслом. На нем небольшой холст, на котором был изображен портрет юноши. Бледный блондин с голубыми, как ясное небо глазами, в которых отражалась съедающая его изнутри тоска. - Слишком точно вышло, до боли точно. Изуру... - тяжелый вздох вырвался наружу, Роуз просто не мог его удержать. Портрет, нарисованный им же, заставлял Оторибиши невольно отворачиваться. Парень просто глядел на него с печалью, с пугающе огромной болью, пусть и не был живым. Роуз резко отвернулся, он не мог смотреть на свое творение. Прошагав до ванной, блондин замер возле зеркала, вглядываясь в свое лицо. Шум воды из льющегося крана замер в его ушах, он не отрывал взгляда, он все смотрел... - Я знаю. Знаю, как надо написать... - губы разошлись в довольной улыбке. Роуз бросился к холсту, чуть ли не падая на пути. Схватив палитру, он кистью принялся быстро смешивать краску и быстрыми движениями наносить ее на изображение. Рука художника мелькала над картиной с бешеной скоростью. Оторибиши неотрывно глядел на творение, еще штрих, и еще... Холодный липкий пот стекал по его лбу, но блондин не отрывался. В его глазах застыл живой образ, который под его рукой переходил на холст. Глядя а такое, можно было сказать, что Роуз помешался. Нет, это просто его вдохновение... От творческого экстаза мужчину отвлек настойчивый звонок в дверь. Кто бы мог посетить его в столь ранний час?! Только один человек... Блондин лениво потащился в коридор, по пути одевая джинсы. Откинув челку, он уставился в глазок: - Изуру?! Да. Это действительно был он. Добродушный блондин с глазами цвета лазури и этой странной детской улыбкой стоял прямо за дверью. Роуз поспешил открыть, запуская немного озябшего юношу в дом. Кира смущенно улыбался, поправляя вылезшую из серой шапки челку. - Ты чего так рано? - одарил его улыбкой художник. - Простите, но скорей одевайтесь! Быстрее! - прямо с порога заявил Изуру, едва ли не яростно жестикулируя, - Ну, же, Оторибиши-сама! - Что случилось? - изогнулась в удивлении пшеничная бровь. Но парень только сжал ладони и обреченно посмотрел на Роуза, который пришел в оцепенение. Вот он, тот взгляд! Да, именно этот! Этот голубой огонек проснувшегося интереса! Наконец, он увидел его. Художник хотел бы снова схватиться за кисть, но Кира неодобрительно посмотрел на него. Под именно этим неодобрительным взглядом Оторибиши быстро натянул туфли, темно-синий плащ и белоснежный шарф. Изуру только улыбнулся и вышел за дверь. Щелчок замка... Вот уже парни, держась за руку, мчались по лестнице, не останавливаясь. Сбивившееся дыхание этих двоих гулом отдавало в подъезде. Проходящий мимо сосед снизу Кучики Бьякуя только прижался к стене, пропуская эту шумную пару, а красноволосый парень, идущий рядом с ним витиевато выругался. Заветная дверь со скрипом распахнулась, выпуская из душного плена подъезда двух блондинов. Выбравшись на улицу, Роуз сразу ощутил холодный свежий воздух на своем лице, его длинные медовые волосы разлились золотыми волнами, повинуясь порывам ветра, закрываля ему обзор. Кира тоже невольно щурился, защищая тыльной стороной ладони свои глаза от частичек пыли. Золотистая челка выбилась из-под серой шапки, потоки холодного воздуха заставляли хрупкое тело дрожать. Роуджиро так и не освободил своей ладони из его руки. Вот так они и стояли вместе напротив маленького сквера. В том сквере было очень тихо, будто жизнь там остановилась... Намертво. Иногда лишь разносился скрип ветхих качелей. Высокие огромные, по сравнению с парнями, старые сакуры качали своими голыми устрашающими ветвями, похожими на лапы невиданных зверей. Золотисто-желтые и ярко оранжевые листья ясеней легко кружились в танце, проносясь мимо этих двоих. Вокруг терпко пахло палой листвой, пьянящий аромат доносился и до них. Все это природное великолепие при свете довольно бледных солнечных лучей казалось сказочным и нереальным. Роуз глубоко вздохнул, прикрывая карие глаза от наслаждении. - Спасибо, Изуру... Это прекрасно! Как ты заметил такую красоту? - тихо, почти шепотом произнес мужчина, лучисто улыбаясь своему другу. Но Кира только опустил голову, пребывая в молчании и унынии. Его взгляд, ранее устремленный вглубь сквера, упал на сырой асфальт. Внешне он был абсолютно спокоен, но вот частые удары сердца, казавшиеся парню ужасно громкими, выдавили всю картину происходящего. Блондин был ужасно растерян. Его тонкие бледные, слегка обветренные губы медленно шептали: - Я же видел... Видел его... Роуз лишь недовольно щурился, улыбка тут же слетела с его лица. Тонкие белесые брови снова слетелись к переносице. Он догадывался,о ком сейчас говорил Изуру... Нет, он это знал и понимал. Он, один из немогих, кто был в курсе того, что происходило с блондином, что творится в его душе. Порой Роджиро сам наполнялся этой болью, которую источали глаза юноши. Оторобиши — человек искусства, а точнее, его жертва. Его чувствительная натура сразу же прониклась к Кире, Роуз сразу нащупал брешь в его улыбке. Пожизненно ища себе музы, ему некогда было заводить семью, да и никто его особо и не привлекал, поэтому Изуру заменил ее ему. Так он ночами напролет внушал себе, играя на единственной подруге — гитаре чудесные песни для парня, которые тот скорее всего не услышит. Мелодии, подобные горькому плачу, были слышны и на этажах ниже, что очень не нравилось Кучики и Ренджи. Кира же был обычным студентом, который смело и решительно смотрел в свое будущее. Он встречался со своим лектором и был влюблен в него до полной потери связи с реальностью. Известный проходимец — Ичимару бросил его, сбежав со своим любовником. А год назад он трагически погиб, разбившись а машине. С тех пор Изуру не находил себе места, траурная судорога разочарования и скорби закрыла его светлую детскую улыбку. Об этом знали все... Знал и Роуз. - Ты увидел здесь кого-то? - довольно серьезно спросил его художник. - Нет... Никого... - понурив голову, ответил блондин. - Ты врешь. За год я изучил тебя вдоль и поперек. Ты можешь мне сказать, - Роуз ближе подошел к парню. Кира все еще отрешенно смотрел на асфальт. Но перед его глазами проносился образ высокого стройного альбиноса, хитрая улыбка которого не сходила с прекрасного лица. Парень сидел на качелях и лукаво улыбался, маня за собой тонкими пальцами. - Знаете, я... Почему я его вижу?! Простите меня, я не должен вам навязывать свои проблемы. Просто я думал, что я реально его вижу, - голос Киры слегка дрожал. - Уход близкого или любимого человека всегда очень тяжелое потрясение. Говоря, что время залечивает раны, мы врем сами себе. Боль не исчезнет и не уменьшится. Сотрутся только воспоминания. Ты не должен себя винить в том, что видишь его образ. Позволь кое-что сказать тебе. В мире есть только случайности и то, что сам можешь сделать. Его смерть — случайность, в которой ты не виноват. А видения — плод твоего воображения, следствие моральных переживаний. Это то, что ты можешь изменить, стоит только пожелать... - тяжело вздохнул Роуз, поправляя шарф. Кира только промолчал в ответ, он это и сам прекрасно понимал. Но от этого картина не изменялась. Перед его глазами стояла все та же алая качеля, на которой сидел альбинос. Его улыбка не предвещала явно ничего хорошего. Тонкие губы быстро шевелились, пытаясь что-то рассказать блондину. Бледные руки тянулись к нему... Кира резко тряхнул головой, желая развеять образ, но тот не исчезал. Ичимару все говорил и говорил, но Кира не слышал... В его ушах застыла холодная мертвая тишина. Губы альбиноса все еще двигались и иногда расплывались в улыбке. - Прекрати! Я не слышу! Ничего не слышу! - Изуру резко осел на сырой асфальт, хватаясь тонкими руками за голову. - Изуру? Что с тобой? - Оторибаши поспешил подхватить парня за талию. - Я не хочу...Я не слышу его... Роуз — сама, я... Я не хочу это видеть! Я не могу... - Кира начал переходить на истерический крик. Лазурные глаза в страхе заметались. Слезы тут же брызнули и широкими потоками побежали по бледным щекам. - Изуру... - тихо прошептал художник, прижимая дрожащее тело к себе. - Это всего лишь иллюзия. Это нереально. Ты слышишь меня? Он мертв, Изуру. Кира только сильнее впился в худое плечо и уткнулся мокрым от слез лицом. Запах, исходящий от медовых волос привел Изуру в чувство. - Роуз... - шепот сорвался с обветренных губ блондина вместе с тяжелым обжигающим вздохом. Оторибаши дрогнул, горячее дыхание прокатилось по его тонкой шее и замерло на кончиках пальцев. Он сильнее прижал Киру к себе, чувствуя тепло его худощавого тела. - Изуру, я с тобой... Я здесь... Не уходи из реальности, останься со мной... - всхлипы студента тут же затихли. Роуз, коснувшись ладонью его лица нежно поцеловал его тонкие губы. - Пошли домой... Парни неторопливой походкой направились к двери подъезда. Кира, поддерживаемый рукой Руза напоследок обернулся назад. В сквере, в тени высоких ясеней, удалялась в темноту мужская фигура...