My Heroes Dress in Black

Несколько лет назад Кан, приехавший проведать своего непутёвого sailòuh [1], обманом выманил Брана на вечер экспресс-свиданий. Это был не первый и далеко не последний раз, когда члены семейства Шей пытались устроить его личную жизнь — с предсказуемо неудачным результатом. Впрочем, вечер врезался в память совсем по другой причине. Девять прекрасных (и не очень) дам, которым Бран успевал сказать о своём ресторане, единодушно принимали его за владельца пиццерии. Спорить с генетикой в данном случае было пустой затеей — с первого взгляда все узнавали в нём итальянца. С раннего детства Бран понимал, что abàh и amā [2] ему неродные: слишком уж он отличался от всей остальной семьи. В четыре года он искренне верил рассказам gāzē [3] о том, что родители отыскали его в коробке из-под спагетти. Никто никогда не произносил слово «усыновление», но Бран не видел в нём ничего постыдного. В конце концов, кто бы ни подарил ему жизнь, его настоящей семьёй были только они, abàh, amā, сестрица и четверо старших братьев. Когда Брану исполнилось пятнадцать, родители открыли ему всю правду: мафия, семейство Телванни, кровавая война между Триадой и итальянскими кланами, которую газетчики поспешили окрестить «Красным годом»... чудом спасённый ребёнок... Сказать, что Бран Шей тяжело пережил это откровение, было бы чудовищным преуменьшением. Но он справился — не мог не справиться, с такой-то семьёй! Abàh, amā, сестрица и четверо старших братьев по-прежнему оставались для Брана поддержкой и опорой. Многое стало ему намного понятнее: шрамы и татуировки родителей, уединённая жизнь в пригороде Сан-Франциско... Правда освободила «Брандила Телванни» и дала ему силы идти своим путём. Он не искал уцелевших после Красного года родственников и не мечтал о возмездии или о собственной криминальной империи. Вместо этого Бран открыл в Бруклине ресторан фьюжн-кухни. Дела у него шли довольно неплохо, и «Далёкие берега» равно привлекали и охотников за недорогими бизнес-ланчами, и любителей Инстаграма, и ценителей кулинарного искусства. Это было хорошее время: Бран осторожно планировал расширение и успешно уклонялся от попыток семейства Шей устроить его личное счастье. У судьбы оказалось скверное чувство юмора — ленивое течение его жизни прервала некстати возникшая в «Далёких берегах» женщина. Истинное значение этого события Бран понял далеко не сразу. Всё начиналось довольно обыденно: рядовой день, затишье между ланчем и ужином, красивая незнакомая женщина ест в его ресторане димсамы... Ловко орудуя палочками, она поглощала еду со скоростью и энтузиазмом лесного пожара, и сие зрелище заворожило и персонал, и остальных посетителей. – Это были лучшие diǎnxīn, что мне доводилось пробовать за последние годы! – с улыбкой призналась Брану прекрасная незнакомка каких-то десять минут спустя. «Она говорит по-китайски? – задумался Бран. – Или наловчилась идеально произносить названия популярных блюд?» – Семейный рецепт, – сказал он на путунхуа [4]. Между собой члены семейства Шей говорили на юэ, но Бран прекрасно владел стандартным китайским... как и его посетительница. – Моё почтение вашим родителям, – ответила она, даже бровью не поведя. Протянув ему изящную узкую ладонь, женщина представилась: – Риа Кусанаги. И Бран Шей был сражён наповал. В новой знакомой чудеснейшим образом сочетались идеальный вкус, безукоризненное произношение и редкое чувство такта... В этот же день в ходе полицейского обыска в «Далёких берегах» найдут полтора килограмма чистейшего героина.