Двенадцать дней и одна ночь

Джон лежал на диване и спал сном младенца. Руи давно уже поражался, а временами и завидовал способности Джона отключаться практически при любых обстоятельствах: где лег, там и уснул — это про него на все сто процентов. Руи сидел у пульта и курил, глядя одним глазом в тексты новых песен, иногда что-то перечеркивал, иногда пробовал напеть мелодию. В студии были только они двое. Джон дрых без всяких угрызений совести, совершенно не думая о том, что Руи тоже не спал всю ночь, и диван тут только один. Мог бы хотя бы подвинуться. Эту мысль Руи отогнал как несуразную и покосился на Джона. От длинных ресниц на лицо его падала тень, что в сочетании с двухдневной щетиной производило странное впечатление. Большой рот будто бы не умещался на его лице: губы не то расплывались в улыбке, не то это Джон пытался скорчить страшную гримасу. На мощной, бычьей шее пульсировала жилка; размеренно поднималась и опускалась грудная клетка. Футболка задралась немного и открыла взору белый плоский живот; из-под ремня джинсов виднелся край нижнего белья. Руи окинул Джона скучающим взглядом и чуть не подавился сигаретой: Джону, судя по всему, снилось что-то очень и очень эротичное. Почему-то стало неловко, будто случайно заглянул в чужое окно и увидел сцену, которой свидетели не требуются. Джон пробормотал что-то во сне и повернулся на бок. Очень вежливо. Пусть скажет «спасибо», что они тут вдвоем: Кансей с Нориюки его неделю бы потом доставали дурацкими вопросами насчет его ночных видений, например. А вот Годо бы, небось, еще и карикатуру нарисовал. А Руи тактично промолчит и сделает вид, что ничего не заметил… — Который час? — донеслось вдруг с дивана. — Можешь еще часок поспать, — отозвался Руи, закуривая в очередной раз. — Слушай, хватит дымить! — проворчал вдруг Джон. — Я из-за тебя без голоса останусь. Руи хмыкнул, но сигарету затушил. — Ладно, дива, побережем твой голос… Ответа не последовало: Джон снова отключился. Руи мысленно выругался и послал всё. Какого черта Джон дрыхнет тут, как сурок, а ему даже покурить спокойно нельзя?! Он подошел к дивану и потряс Джона за плечо: — Эй, чувак, хватит дрыхнуть! Другим тоже спать охота! Джон повернулся к Руи, на мгновение распахнул глаза и схватил Руи за руку, резко потянул на себя. Руи и опомниться не успел, как оказался не только на диване, но и в крепких объятиях Джона. Джон сжал его, как ребенок — плюшевого медведя; у Руи даже дыхание перехватило. От лежавшего рядом тела веяло жаром, сквозь футболку чувствовались железные мышцы. — Ты рехнулся совсем, что ли? — огрызнулся Руи, пытаясь вырваться. Джон уже снова спал — так же крепко, как и пять минут назад, но хватки не ослаблял. Руи смирился бы с положением, но где-то через час должны прийти остальные, и не хватало еще, чтобы его с Джоном застали в столь двусмысленном положении. Повода этим доморощенным юмористам лучше не давать. Со словами «отцепись от меня, олух!» Руи двинул локтем Джону в живот; тот охнул и разомкнул свои железные лапы. Считая инцидент исчерпанным, Руи вернулся на прежнее место и закурил, не считаясь уже ни с чьим мнением по этому поводу. Чертовски хотелось спать. Джон проснулся минут за пять до назначенного для репетиции времени; потер сонные глаза. Потянулся, отчего футболка чуть не треснула по швам, и снова попросил Руи не дымить. Просьба была проигнорирована. Джон понял, что его мнение по данному вопросу никого не волнует. Он еще раз потянулся запустил пальцы в волосы, пытаясь таким образом придать им хоть какое-то подобие прически. Со сна он был похож на кота — этакого хулиганистого, поджарого дворового кота. Он и щурился на свет как-то по-кошачьи. — Воды нет? — спросил Джон осипшим голосом. Руи молча подал ему бутылку с водой, случайно коснувшись на долю секунды его пальцев. Джон пил жадно, большими глотками; несколько капель попало на футболку и на шею. Руи понял, что тоже хочет пить. Джон перехватил его взгляд и протянул ему бутылку. В этот раз столкновения не случилось.