Двенадцать дней и одна ночь

Руи поднялся на ноги, но ничего не ответил. — Что ты тут делаешь? — повторил Джон. Он, пошатнувшись, прислонился плечом к подъездной двери — движение вышло каким-то неестественным, будто бы он хотел казаться более пьяным, чем был на самом деле. В полумраке улицы его ресницы казались еще гуще и длиннее, и за ними совсем не было видно глаз, но Руи казалось, что он видит, как они блестят — лукавая усмешка, отражение огней ночного города, пары алкоголя. — Курю, — ответил Руи, не найдя лучшего ответа. — А ты почему здесь один? — произнес он, делая акцент на последнем слове. — Куда делась подружка? — Понятия не имею, — ответил Джон. — Мы с ней прошлись немного, а потом я посадил ее в такси и отправил домой. Руи почувствовал, что ему стало легче дышать. Он видел, что Джон не врет, и это почему-то казалось неимоверным счастьем. Он взглянул Джону в лицо и увидел пьяную улыбку. На тонких губах еще остались следы помады. — Ты бы губы вытер, — пробормотал Руи. Джон сначала с недоумением посмотрел на него, а потом поднял руку, чтобы оттереть рот, но не успел — Руи вдруг отшвырнул сигарету и быстрым, порывистым движением притянул Джона за затылок и поцеловал в губы. Он и сам не успел подумать о том, что делает. Когда Джон крепко обхватил его руками, жадно впиваясь в его рот, нещадно царапая щетиной, под лопатками ощущался холод металлической двери, он услышал собственный сдавленный стон. Джон прервал поцелуй и теперь стоял, все так же зажимая Руи между собой и дверью подъезда, тяжело дыша ему в лицо. Взгляд его был абсолютно трезвым. Трезвым и очень серьезным. «Ты и теперь будешь делать вид, что ничего не происходит, да?» — тихо спросил Джон, внимательно глядя на Руи. «Заткнись, — оборвал его тот. — Все разговоры потом…» «Плевать, — сказал Руи сам себе. — Подумаю об этом утром». Он снова притянул Джона к себе. Мягкий влажный рот с готовностью раскрылся под его напором. Руи вспомнил сцену в клубе и со злостью прикусил губу Джона. Тот в ответ только судорожно вздохнул и еще сильнее обхватил его руками. Ребра заныли под медвежьим объятьем. Голова была пуста до звона в ушах. Все ощущения и чувства словно бы обрели плоть и кровь, и под их напором предательски подгибались коленки, а тело вытягивалось в струну. До боли в губах. До удушья. В конце переулка послышались шаги и голоса. Джон замер на мгновение, потом отпрянул от Руи. Компания полуночников прошла мимо, громко хохоча и выкрикивая в пространство что-то бессмысленное. Когда они скрылись в темноте и затихли их шаги и голоса, только тогда Джон увлек Руи в подъезд, потом — в лифт. Они ничего не говорили друг другу. Джон осторожно сжимал руку Руи, пока поездка на нужный этаж не показалась ему невыносимо долгой и медленной и он не дал со всего размаху по кнопке «стоп». В ответ на удивленный взгляд Руи, он прижал его к стене и снова поцеловал, пробираясь руками под футболку и прижимаясь так, что обоим не хватало воздуха. Руи оторвался от губ Джона и посмотрел на него из-под намокшей от пота челки. Он даже сквозь ткань джинсов чувствовал, как жгут кожу горячие ладони. Это было приятно. Возбуждающе. «Хватит херней страдать, — мурлыкнул Руи, облизнув губы, — поехали». Джон коротко чмокнул его в губы и нажал на кнопку с номером своего этажа. Путь от лифта до прихожей тоже казался невыносимо долгим. Правда, эту невыносимость несколько скрашивали кратковременные перерывы на поцелуи. Добравшись до квартиры, скинув обувь, они накинулись друг на друга с удвоенным рвением. Оба чувствовали, что им мало — мало этих поцелуев, прикосновений; одежда была досадным недоразумением; хотелось еще сильнее поцеловать, еще крепче прижать к себе. Еще ближе. Еще сильнее. До одурения. Руи вывернулся, и теперь Джон оказался прижат к стене. Руи прижался губами к его шее, с удовольствием ощутив, как напряглись от этого прикосновения мышцы, как пробежала волна дрожи по плоскому животу. Он вдруг подумал, что на самом деле именно этого и хотел все последнее время — прижаться губами к влажной белой коже, ощутить ртом выступающие жилы, почувствовать, как накатывает на них обоих волна желания. Шея. Солоноватая от пота кожа. Бьющаяся под губами артерия. Если провести по ней языком, Джон вздрагивает и запрокидывает голову, тихо не то хрипит, не то стонет сквозь зубы. Ключицы. От легкого укуса Джон ойкает и дергает плечом. Эти неторопливые, дразнящие своей легкостью поцелуи сводили с ума. Руи изучал его, запоминая реакцию на каждое новое прикосновение, и Джон чувствовал, хотя и не видел выражения лица Руи, что он улыбается и щурится от удовольствия. Джон не выдержал. Он застонал, сладко и мучительно, обхватил Руи и, на мгновение изо всех сил прижал его к себе, снова притиснул к стене. Поцеловал, толкаясь во влажный горячий рот самым наглым и бессовестным образом; руки скользнули под так и не снятую футболку. Сильное тело напряглось, и Джон мурлыкнул, ощутив под пальцами сильные мышцы и гладкую кожу, влажную от пота. Руи вывернулся и стянул футболку. Джон облизнулся при виде рельефного торса и прижался губами к шее Руи. Тот выгнул шею, застонал и подался бедрами вперед, позволяя Джону расстегнуть его ремень и молнию. Руи в ответ тоже потянулся к ремню Джона; пряжка долго не поддавалась. Руи выругался. «Хочу тебя», — прошептал Джон, справившись с ремнем и прижав руку Руи к своему паху. «Пойдем…» — с трудом выдохнул Руи. До кровати они добрались, по дороге избавившись от одежды, оставшись в одном белье. Обоих трясло от нетерпения и возбуждения. Каждое прикосновение отзывалось током по позвоночнику и слабым стоном. Голова отяжелела, в паху и животе сладко ныло. Шею и лицо то и дело обдавало горячим влажным дыханием. Губы приятно ныли от поцелуев. Джон скользнул рукой по боку Руи и пробрался под его белье. Руи дернулся, демонстрируя свое полное и абсолютное согласие. И тут раздался гром. Джону потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что это звонит телефон. «Ёб твою мать… — процедил он. — Прости. Это мама. Я… Лучше ответить». Руи пробормотал что-то неразборчиво и вытянулся на кровати, в пол-уха прислушиваясь к Джону, который хриплым голосом пытается втолковать своей матери, что звонить в три часа утра — это невежливо. Руи вздохнул. Он только теперь со всей неотвратимостью осознал происходящее. Раньше у него не было времени, чтобы остановиться и подумать… Теперь он обнаружил себя почти голым, в наполовину стянутых трусах, на кровати своего лучшего друга и вокалиста, который — тоже в очень неприличном виде — разговаривает по телефону, и ладно бы с кем-то, но с матерью! Руи вздохнул, восстанавливая дыхание. Сел. У него мелькнула мысль просто встать и уйти, навсегда забыв об этом эпизоде, как о любой другой неловкости. Он уже хотел встать, но крепкая рука Джона сжала его руку. «Мам, я перезвоню», — бросил Джон и дал отбой. Повисла пауза. — Не уходи, — сказал Джон, все еще сжимая его руку. Руи тряхнул головой, пытаясь привести мысли в порядок. — Это все как-то… — отозвался он, снова опустившись на подушки. — Странно. Джон наклонился над ним. Осторожно убрал со лба влажную прядь. Поцеловал в губы. Руи отозвался на поцелуй, обвив Джона руками. — Ты все-таки идиот… — мурлыкнул Джон, усмехнувшись. — Сам целоваться полез, а теперь?.. — Ладно, я идиот, — смирился Руи. — Но это ты виноват. — Ну, конечно… Они снова поцеловались. Руи почувствовал, как опять его с головой накрывает сладкой волной. Он крепко обнял Джона и перевернул его на спину. «Виноват, — повторил он. — Потому что я от тебя с ума схожу». Он заскользил губами по его шее и плечам, по груди. Джон выгнулся и судорожно вздохнул, заерзав от нетерпения. Притянул Руи к себе и крепко поцеловал. Перевернул на спину, всем телом прижимая к кровати и, не прерывая поцелуя, стянул с него белье. Избавился от своего. Руи снова вывернулся, оказываясь сверху, и заскользил губами и языком по шее и ниже — до живота. Выпрямился, сев на бедра Джона верхом. Его рука повторила маршрут, который только что проделали его губы. Он окинул Джона сумрачным, влажным взглядом и прошептал одними губами: «Mine…» Джон в ответ усмехнулся и притянул Руи к себе, ловя его губы и зарываясь пальцами в густые жесткие волосы. Крепко обхватил руками и подмял под себя. Поцеловал в шею и замер, крепко прижимая к себе горячее и влажное тело. Руи обнял его в ответ и легко коснулся губами колючей щеки. Джон мурлыкнул что-то и вернул поцелуй. Несколько секунд они просто лежали в обнимку, потом Джон приподнялся на руках и посмотрел Руи в лицо. Он кашлянул, прочищая горло; голос его не слушался из-за длительного молчания и возбуждения. — Ты, — хрипло сказал он, осторожно проводя пальцами по щеке Руи, — ты когда-нибудь был… ну… с мужчиной? — Э… Нет. Я же не гей. Наверное. — Руи немного помолчал, потом спросил: — А ты?.. — Ну… — Джон хихикнул и уткнулся лицо Руи в плечо. — Было пару раз. Руи вдруг обнаружил, что его рука сильнее сжала плечо Джона, а где-то глубоко внутри появилось неприятное ощущение, похожее на тошноту. И уж совсем некстати вспомнилась вдруг давешняя девица. — Да? — невпопад ляпнул Руи. — Да. — Джон снова хихикнул. Приподнялся и чмокнул Руи в щеку. — Ну, ты знаешь… Студенческие вечеринки… Много выпивки… А потом ты просыпаешься рядом… с кем-то… — Избавь меня от подробностей, — буркнул Руи. Ему совсем не улыбалось слушать об эротических похождениях Джона. Он никогда не считал себе ревнивым, но… Но. Руи тряхнул головой, отгоняя неприятные мысли, и впился в губы Джона так, словно от этого зависела жизнь их обоих. Джон заскользил руками по его телу, с удовольствием ощущая, как Руи вздрагивает и подается вперед в ответ на прикосновения. От нетерпения по позвоночнику пробежала жаркая волна. Джон снова крепко прижал Руи к себе и прошептал ему на ухо, обдавая влажным горячим дыханием его лицо и шею: «Повернись…» Руи сначала не понял, чего именно от него хотят, а потом рассмеялся и, заскользив по шее Джона губами, тихо ответил: «Ну уж нет. Если собрался меня трахнуть, так хоть смотри мне в лицо при этом». Джон улыбнулся в ответ. …Руи только стиснул зубы и со всей силой впился пальцами в плечи Джона. Джон замер, прислушиваясь к ощущениям — своим и партнера. «Больно?» — шепнул он. Руи помотал головой и потянулся к губам Джона. Меньше всего Джону сейчас хотелось бы сделать что-то не так. Он осторожно двигался, внимательно вглядываясь в лицо Руи и следя за изменениями этого лица. Ему все труднее было сдерживаться, и, когда Руи издал низкий грудной стон, Джон уже не стал отказывать себе в удовольствии. Руи вдруг снова застонал и потянул голову Джона вниз, раскрывая губы ему навстречу. Джон с силой протолкнул язык в его рот и обнял так крепко, что у Руи заныли ребра. Он ответил Джону почти такими же крепкими объятиями и, вывернувшись из-под него, оказался сверху. Джон разочарованно пробурчал было что-то, но быстро понял, что к чему. Он осторожно сжимал бедра Руи, позволяя ему двигаться так быстро, как он хотел, и подстраиваясь под него. Когда Руи наклонился к нему, он приподнялся навстречу и поймал его губы, жадно целуя. Нещадно терзая губы. Руи с не меньшим рвением отвечал ему тем же. Джон, не прерывая поцелуя, осторожно обхватил член Руи, слегка сжал. Дождавшись долженствовавшего обозначать одобрение не то рыка, не то стона, он усилил хватку. Руи дернулся, вздрогнул и еще сильнее впился в припухшие и раскрасневшиеся губы. *** — Ты в порядке? Голос Джона звучал хрипло и как-то неуверенно. Руи лежал на спине, стараясь привести в порядок сбившееся дыхание, а заодно и начать соображать было бы неплохо. Вопрос Джона вырвал его из задумчивости и процесса самокопания. — Не знаю, — честно ответил он. Помолчав, добавил: — Курить хочу. И в душ, наверное, тоже надо сходить. Джон шумно вздохнул и ничего не сказал. Он откинулся на подушке, глядя в потолок, и Руи почувствовал что-то вроде благодарности за это: говорить ему сейчас точно не хотелось. Он встал и ушел на кухню. Обычно Джон заявлялся на кухню, едва Руи успевал прикурить, но теперь, казалось, он мог курить совершенно безнаказанно. Затушив сигарету в грязной чашке в раковине, он ушел в ванную. Стоя под тугими горячими струями, он старался перестать проигрывать в голове события не только минувшей ночи, но и последних дней. Джон спит на диване в студии — Джон роняет полотенце — Джон целует его, вжимая в стену лифта, и дыхание перехватывает (в который раз) — Джон сквозь поцелуй шепчет что-то бессвязное, бессмысленное и ласковое — Джон выдыхает его имя перед оргазмом. Ладно. Все это можно пережить. Ты же сам этого хотел. И кто бы мог подумать, что ты так ревнив… Главное, не это. Самое ужасное — это выяснять теперь отношения, что теперь между ними. Разговоры… Руи и с женщинами этого не выносил, а уж с Джоном теперь обсуждать то, что произошло… Руи торчал в ванной, надеясь, что Джон уже отрубится, когда он вернется в комнату. Надежды оправдались: когда Руи вернулся в комнату, Джон крепко спал — или делал вид, что крепко спит. Он лежал, вытянувшись во весь немалый рост, одну руку положив под голову, второй прикрывая пах. За окном уже светало, и в утренних сумерках Руи прекрасно видел все тело Джона. Бисеринки пота, свежая царапина на плече, белая кожа кажется перламутровой… Рот приоткрыт. Длинные ресницы едва заметно подрагивают. Руи некоторое время стоял, не зная, на что решиться: собраться и простой уйти, тем самым поставив точку в этой истории, или остаться, лечь рядом с Джоном, и пусть все летит к черту, какая ему теперь разница, даже если кто и узнает, то что, потому что Джон здесь, они вдвоем, и уже не нужно обманывать самого себя… Почувствовав движение, Джон вздрогнул и открыл глаза. «Это ты?» — спросил он. «А ты кого ждал, Санта-Клауса?» — хмыкнул в ответ Руи. «У меня нет эротических фантазий о Санте», — улыбнулся Джон. Осторожно, но в то же время властно он притянул Руи к себе, укрыл их обоих одеялом. Зарылся лицом в волосы Руи. Крепко обнял. «Ты как?» — «Не хочу разговаривать». — «Я тоже…» Джон осторожно коснулся губами его губ. «Я думал, ты спишь…» — прошептал Руи, прикрывая глаза. Джон не ответил на этот выпад. Он одарил Руи нежным поцелуем — гораздо нежнее, чем за всю эту ночь. Руи обнял его в ответ. Вот теперь ему было очень хорошо. Все сразу стало ясно и просто. Утром он проснулся и сразу почувствовал, что лежит на кровати один. С кухни доносилось невнятное пение — Джон, вероятно, готовил завтрак. Руи отыскал свою одежду и прошел на кухню, на ходу закуривая. Джон варил кофе. Услышав шаги, он обернулся и подошел к Руи. Вынул у него изо рта сигарету и, глядя на него в упор, раздельно произнес: — Я же просил не курить у меня. — Да ладно тебе… Бухать до полного отвала печени можно, а от сигареты я сразу помру, да? — Ты — нет. А вот я… Джон все еще стоял, возвышаясь над ним и глядя ему в лицо; глаза его озорно блестели. — Отдай сигарету, — сказал Руи и, не дождавшись ответа, коротко чмокнул Джона в губы. — Если я не покурю с утра, я буду очень злой на репетиции… — Репетиция — завтра. — Завтра буду злой. А у тебя кофе убежал. — Черт! Руи уселся на подоконник, со смаком затянулся вновь обретенной сигаретой, наблюдая за тем, как Джон пытается еще спасти кофе и плиту. — Ты на кухне — это настоящее стихийное бедствие, — сказал он. — Пойдем в кафе? Джон подошел к нему. — Есть идея получше, — сказал он, глядя на него тем же озорным взглядом. — М? — Ты понял… — Нет. Руи слез с подоконника, потушил окурок. Джон обхватил его руками и прижался губами к его затылку. Руи прикрыл глаза от удовольствия. — Черт с ним, с завтраком, — пробормотал он, поворачивая голову навстречу мягким настойчивым губам.