***
— Не забудь воды принести. И пива, — отдал «приказ» Юра, располагаясь поудобней на диване и щёлкая мышкой в поисках интересного фильма, пока Ларин таскал еду в комнату. Дима недовольно прошипел себе что-то под нос и пошел на кухню за пивом, которое теперь было частым гостем их холодильника. Выбрав какую-то глупую, по мнению Дмитрия, комедию, Юра вывел изображение на экран непонятно откуда взявшейся плазмы. Хованский ожидал каких-то едких комментариев о сортирном юморе или возмущений по поводу такого решения, но не услышал совершенно ничего, кроме звука брошенной на диван бутылки с пивом и садящегося на тот же предмет интерьера мужчины. В последнее время атмосфера в этой квартире становилась какой-то менее напряженной и более домашней. Дима даже не спорил, когда Юра привез туда телевизор и дико громоздкий хромакей. И так было не из-за депрессивной фазы Ларина, а потому что он привык и Юрий даже перестал его раздражать. Наоборот, было как-то приятнее жить не одному, а с кем-то. Даже было чувство, словно он жил с каким-то близким другом, которого не видел; с таким человеком, на которого ты совершенно не похож, но с которым тебе уютно; с кем-то, с кем можно поговорить о чем угодно: начать с обсуждения каких-то новых событий и закончить искусством эпохи Ренессанса. Возможно, это даже было похоже на то, как живут старые пары, которые уже умеют читать друг друга как книгу. Тем не менее, Ларина что-то мучило. Порой, его слишком волновало мнение Хованского насчет некоторых вопросов. Порой, ему хотелось посоветоваться с Юрой. Дмитрия иногда «дергало» в присутствии мужчины и ему приходили какие-то совершенно идиотские мысли в голову. Хоть он и пытался прогнать все это из своей головы, оно все равно возвращалось, словно бумеранг. В такие моменты Ларину хотелось выпить, хоть он и понимал, что не стоит, ведь тогда будет ничем не лучше Хованского, над алкоголизмом которого он так часто шутил. Но все равно у Димы в шкафу всегда было что-то крепкое. — Эй, Утка, — вытянул критика из мыслей Юрий, а первый подумал, что было бы неплохо избавиться от этого прозвища. — Ты снова начинаешь? — Да… — неосознанно ответил Ларин, но поспешил исправиться. — Точнее нет. Сейчас вернусь, подожди. Точнее, можешь не ждать. Ох, не важно. С этими словами мужчина поднялся с места и направился в спальню. Хованский не ставил фильм на паузу, ну а Диме, в принципе, было все равно. Ему просто хотелось избавиться от навязчивых, словно мухи, мыслей. Даже если придется использовать виски, за которым он сейчас тянулся. Юра был удивлен, когда увидел заходящего в гостиную Ларина с бутылкой крепкого алкоголя в руке. Вообще, он был уверен, что худощавый мужчина опьянеет после первого глотка, но ему было интересно взглянуть на это. Все-таки, не каждый день такое увидишь: Дмитрий Ларин пьет виски. — Чего уставился? — резко спросил мужчина, вскидывая брови. В ответ Хованский просто пожал плечами и перевел взгляд на экран телевизора.***
Примерно через тридцать минут глотки стали больше, а еще через некоторое время Хованский присоединился к Ларину, и они вместе пили обжигающую горло жидкость, по очереди передавая друг другу бутылку. Вскоре выпивка закончилась. Юру, который до этого еще и пил пиво, уже клонило в сон, и он потихоньку начинал дремать. Дима же, употребивший меньше алкоголя, чувствовал одновременно и легкость во всем теле, и тяжесть в конечностях. А еще он чувствовал решительность. В один момент ему будто что-то ударило в голову. Возможно, так и было, и виновником был виски. Ларин медленно потянулся к Хованскому и, будучи совсем близко к его лицу, немного помешкал и даже хотел передумать, но все равно прикоснулся своими губами к губам Юры. Сначала настолько легко, что дремлющий мужчина даже не заметил, но потом настойчивее. Только он хотел начать двигать губами, но Хованский проснулся и резко оттолкнул от себя Дмитрия. — Уткин, ты ебанутый?! — невероятно громко, словно пожарная сирена, начал кричать Юра. — Какого хрена ты творишь?! Ларин, не зная, что ответить, быстро поднялся и, немного испуганно и пошатываясь, можно сказать, убежал из комнаты к себе в спальню, оставив шокированного и злого Хованского наедине с фильмом. «Я идиот, — пронеслось у Димы в голове. — Полный кретин. Зачем я это сделал?»