***
— Как проходит укрощение нашей строптивой цыпочки? — поинтересовался Хирузен. — Продвигается помаленьку, но… — младший помощник замялся, озадаченно глядя на начальника. — Что «но»? — Могу я попросить вас кое о чем? — Давай, — кивнул хозяин. — Ты, возможно, станешь в будущем главой всего этого, — он обвел вокруг себя рукой. — Ты можешь не просить у меня, можешь требовать, — Хирузен усмехнулся, — если наглости хватит. — Вы заботитесь обо мне, как о родном сыне, — Минато склонил голову, — я не могу быть столь непочтителен. — Да брось ты, — Сарутоби подошел и потрепал его по волосам. — Ну что там у тебя за просьба? Об этой дикой девчонке небось? — Да. Видите ли, для того, чтобы ее «приручить», — он пытался подобрать слова, достаточно убедительные для воспитателя и не слишком оскорбительные для нее в своих устах, так как у него язык не поворачивался сказать хоть одно грязное слово в ее адрес, — нужно, чтобы ей владел только один хозяин… — Понимаю, — усмехнулся Мастер. — Это тебя Джирайя подучил? — Он снисходительно-ласково посмотрел на парнишку: — Да бери, мне не жалко. Она твоя. Все равно от нее убытков больше. Директор ничуть не преувеличивал. Клиенты поведением Хабанеро чаще всего были, мягко говоря, недовольны и требовали деньги назад. А парочке даже пришлось еще и компенсацию выдать за моральный ущерб и расцарапанную морду. Если бы не шефство Джирайи, Сарутоби давно бы уже с ней разобрался». Но, возможно, ему самому было интересно посмотреть, чем это кончится. — Благодарю вас, Хирузен-сан. — Только у меня есть одно условие: как закончишь ее дрессировать, предъявишь мне, так сказать, результат, для личной проверки. — Разумеется.***
Минато был на седьмом небе от счастья: Кушина будет принадлежать только ему, по крайней мере, пока. Он уже успешно позабыл о своих терзаниях насчет того, что не удосужился попытаться сделать хоть что-то, что было бы лучше для нее, а просто тихо радовался предстоящим часам, которые они приятно проведут вместе. Во всяком случае, ему так представлялось. Действительность оказалась намного суровее: Кровавая Хабанеро была в особенно хорошем настроении, но не для приятного совместного времяпрепровождения, а для того, чтобы избить кого-нибудь до полусмерти или удавить подушкой. Она как раз выбирала оружие из ни в чем не повинных предметов интерьера своей убогой комнатушки, когда мучители снова за ней пришли. Джирайя, видя настрой девицы и подумав, что это все равно не помешает, не долго сомневаясь, связал ее. Он решил, что в этот раз далеко ходить им не стоит, завалил несчастную прямо на ее койку и стянул белье. В качестве предварительного поощрения, дабы немного задать ей подобающее случаю настроение, велел Минато сделать ей куни. Пока тот добросовестно старался, работая языком, наставник продолжал осуществлять свое чуткое руководство, направляя его действия: — Вот здесь не забывай, — он положил руку ученика чуть выше лобка девушки. Ласковый массаж живота в области матки тут же заставил ее испытать прилив сладострастия. Но вместо того, чтобы позволить себе просто получать удовольствие, она обливалась злыми слезами, чувствуя свое поражение: она сдавалась этому мальчишке. Минато уже был так перевозбужден, что только и мечтал о том, чтобы погрузиться в ее лоно, почувствовать ее изнутри, но это было не по плану. Он уже давно усвоил, что сам по себе секс — своеобразная игра, а у любой игры есть свои правила. Джирайя же был занят тем, что поучал неумелую девицу делать минет, хотя, учитывая недавнее происшествие с пальцами, сильно рисковал. Видя, что ученик уже изрядно завелся, проявил понимание и велел ему заняться ее задней дырочкой. Того это заявление даже не удивило. Как только Минато ухватился за ее булочки, Кушина заорала не своим голосом: — Нет, только не это! — Расслабься, я сделаю тебе приятное, — попытался успокоить ее тот, вовсе не будучи сам уверенным в том, что действительно это сделает, тем более, что никогда такого не делал. Для того, чтобы ввести член в задний проход недостаточно было только подготовки партнера с помощью нехитрых манипуляций пальцами, которые показал ему Джи. Требовались также хорошие сноровка и эрекция. Поэтому он сперва потерся членом об ее половые губки, чувствуя, как стояк достигает нужной кондиции. — Я постараюсь сделать тебе приятное, — поправился он, тяжело дыша от волнения и возбуждения. — Ты сам себя слышишь?! — возмутилась тут же Хабанеро. — Тебя хоть когда-нибудь драли в зад? Нет? Так какого ты думаешь, что это приятно?! — она прорычала каждый вопрос, выкручиваясь из последних сил и пытаясь зажаться, чтобы не дать ему сделать свое черное дело. При этом даже связанные руки не помешали ей как следует лягнуть парня. Он, не обращая внимания на ее выходки, тем временем старался и нежно гладил ее бедра и ягодицы, поднимаясь выше на спину, хотя сосредоточиться на чем-то вообще, когда пробил стояк, уже было чертовски трудно. — Пожалуйста, расслабься, я не хочу сделать тебе больно, — он все-таки втиснул пальцы в отверстие, которое она так усердно зажимала, и начал осторожно растягивать. Кушина плакала от обиды и унижения. После того, что здесь с ней случилось, ей было вовсе не так плохо, тем более, что ее заботливо подготовили к процессу, да и член у парня был не таким здоровым, чтобы причинить особую боль, но она все равно рыдала, скорее от досады, что вытворял с ней такое именно он — единственный, кто ей здесь нравился. И она не могла ненавидеть его за это, что было для нее досадно вдвойне. Минато пришлось нелегко, он пытался пристроиться поудобнее и тщетно искал нужный ритм, так как двигаться было трудно, ведь его зажимало и так сильно, а еще и партнерша совершенно не собиралась расслабиться. Кушина была слишком сильно перенапряжена и огорчена подобным надругательством со стороны младшего помощника, совершенно не понимая, как тому может нравиться подобная гадость. Но неожиданно она начала испытывать необычные ощущения, такие, которые, по ее мнению, испытывать при подобном действе так же сюрреалистично, как начать испытывать романтические чувства при виде закипающего чайника: где-то в глубине ее начали простреливать острые токи сладострастия, а пару мгновений спустя, она обильно потекла из передка в знак того, что ее тело начинает ловить кайф от всей этой мерзопакости. Джирайя тем временем не оставлял попыток попотчевать девицу своим членом в ротик и одновременно массировал ее юные груди, нажимая большими пальцами на соски. Он бы с удовольствием порезвился с ней сам, но сейчас он был только проводником, помогающим осуществить интимный процесс между этими двумя людьми. И он прекрасно видел, насколько его ученик к ней неравнодушен. А еще он, созерцая старания последнего, понимал, что такими темпами силенок довести ее до оргазма у того не хватит. К счастью, семпай все предусмотрел. Он достал одну интересную штуковину, привезенную год назад из-за границы, весело вспоминая при этом, как протаскивал это и другие «сувениры» через таможню. Такие удобные, компактные виброустройства на батарейках начали появляться среди секс-товаров относительно недавно, а Джирайя всегда следил за новинками и часто закупал «офисное оборудование» по поручению директора. Измученная Кушина только страдальчески, с отвращением посмотрела на диковинку. — Веселее, детка, — подбодрил ее Большой Жаб, болтая резиновой штучкой, — полный кайф гарантирован! Узумаки только вздохнула. Похоже, получения полного удовлетворения ей не избежать…***
— Помидорка права, — хитро заметил после «сеанса» Джирайя. — Насчет чего? — Насчет того, что тебе не понять то, чего ты не испытал на себе. — Имеешь в виду, что ей это неприятно делать в зад? — Минато выглядел обескураженным. — Именно. Ты ведь сам такое не пробовал? Намикадзе помотал головой — ему бы и в голову не пришло пробовать нечто столь омерзительное на себе. — Да уж, ты не представляешь, какого было бедняжке, — сделал грустную мину учитель. — Как же мы этот пункт упустили? — Он склонился к парню с заговорщическим видом: — Мы могли бы восполнить этот твой пробел. Но вот хватит ли у тебя смелости? Минато пожал плечами. Может, смелости ему бы и хватило, но вот желанием пробовать нечто подобное он не горел. Тогда ушлый Джирайя решил его подколоть: — Ну что же ты застеснялся? Ты же наш будущий Мастер. Неужели наш старикан ошибся с выбором преемника? — И что с того? — не понял Минато, хотя уже ясно ощущал в этом подвох. — Настоящий Мастер не может быть девственником ни с одной стороны, — усмехнулся Джирайя, при этом нравоучительно поднимая кверху указательный палец. — Хотя, если честно, я, к примеру, сам с мужиками не пробовал, только разные штучки, ну там которые стимулируют простату, улучшают потенцию и все такое. — Тут он пристально уставился на ученика: — Тебе тоже бы не мешало хотя бы попробовать. — Хорошо, — согласился Минато. — Если это единственный способ лучше понять ее, то я готов. — А плакать не будешь? — пошутил Жаб. — Еще чего. Они снова расположились в комнате, где дрессировали Кушину в первый раз. Джирайя неожиданно скрутил ученика, обмотав ему руки веревкой. — Что ты делаешь?! — опешил тот. — Хочу, чтобы ты почувствовал себя на ее месте, — пояснил Жаб, с этими словами спуская с него штаны, и бесцеремонно начал жамкать его зад, затем по нему похлопал и резко раздал пару несильных, но метких шлепков, Намикадзе от неожиданности даже вскрикнул. — Скажи, только честно, — он попытался обернуться, — ты это как собрался делать? — Не волнуйся, будут только пальцы и игрушки, — заверил Джи. — На член я тебя натягивать не собираюсь. Хотя твоя милая попка выглядит очень соблазнительно, — пошутил он, ловко раздвигая половинки и выдавливая около отверстия смазку. — С ума сойти, — пробормотал Минато. — Неужели я такое делаю? В следующий момент он чуть было не завизжал, как девчонка, когда семпай просунул в него свой довольно-таки толстый палец. После тот предложил заткнуть ему рот кляпом, а еще лучше заодно и глаза завязать для остроты ощущений. — Расслабься, — сказал он. — Доверься мне, я сделаю все как надо. — Я пытаюсь, учитель, — прокряхтел Минато. — Да, поначалу будет больно, неприятно, а возможно, тебе захочется в туалет. А теперь представь себя на месте той девушки. Представил? А тебе и говорят, мол, получай удовольствие. — Я понял, — Минато еле дышал, пока опытные пальцы наставника исследовали его изнутри. Он действительно не был уверен в том, что в процессе всего этого не обделается. Но у него нет выбора, он должен испытать все на своей шкуре, должен изничтожить любые преграды между ним и Кушиной, с которой до сих пор не особенно-то и успешно пытался найти «общий язык». Между тем Джирайя, нащупав у парня все нужные для «полного кайфа» точки, принялся методично пользовать его двумя пальцами. Минато с огромным удивлением ощутил, что эти нехитрые манипуляции почему-то вызывают у него дикое возбуждение. Когда его член достаточно налился, пальцы семпая покинули его, собираясь смениться чем-то более внушительным, то есть на самом деле не таким уж и большим пластиковым членом. Когда тот вошел, болезненно растягивая задний проход, Намикадзе возблагодарил всех известных ему богов за то, что учитель всунул ему туда не свой собственный член, который имел весьма приличные размеры по сравнению со всем прочим, когда-либо виденным им. Старший помощник орудовал приспособлением столь умело, что создавалось впечатление, что он каждый день так сам тренируется. Минато молча терпел, время от времени страдальчески покряхтывая. Он уже чувствовал, как успешно продвигается семимильными шагами по своему пути боли и наслаждений, который так сильно хотел совершить вместе с Кушиной. Наступал критический момент: ужасно хотелось кончить, но Жаб свободной рукой ловко зажал его член в нужном месте, не давая возможности разрядиться. При этом еще и массировал большим пальцем у корня, доводя его до полного исступления. — Джи, я больше не могу! — запросил он пощады. После чего его рот тут же был заткнут импровизированным кляпом из носового платка (к огромному везению, чистого). Минато обреченно мычал, терпеливо пытаясь дожидаться окончания этой болезненно-сладкой, мучительной пытки. Когда пальцы сенсея на нужном месте разжались, и член оказался полностью в его руке, тот выстрелил с такой силой, что скорчившийся парень попал сам себе на лицо. Как только его отпустили, Минато, едва придя в себя, поспешил в раскорячку в туалет и не вылезал оттуда какое-то время. После он добрел до брошенного на полу матраса, растянулся без сил и выдохнул: — Жуть какая… Джирайя не торопясь вымыл руки, вернулся в комнату и растянулся рядом: — Ну как ощущения? — Это было больно, мерзко, противно, — Минато сделал паузу, — но никогда еще я так не заводился. — А хотел бы попробовать с мужиком? — вдруг спросил семпай. — Представляешь, с настоящим горячим членом внутри это вообще улет! — Ты же говорил, что не пробовал, — хитренько уставился Намикадзе, поворачиваясь к нему и ложась на бок. — Ну... это… мне рассказывали! — выкрутился Жаб. — Ну-ну, — улыбался Минато, глядя на Джи. — Попка болит? — заботливо осведомился тот. — Ничего, переживу. — Дай подую, и все пройдет, — потянулся учитель. — Да иди ты! — отпихнул его парень. — Ладно, шучу.