***
Принимая во внимание очевидную пользу совместных сексуальных упражнений, Джирайя пришел к выводу, что уже пора преподать юнцам кое-что из «высшей математики». Раз уж времени для развлечений оставалось все меньше, то почему бы и нет? Для лучшего взаимопонимания и более тесного контакта эта техника подходила как нельзя лучше. К сожалению, была она сложна и даже опасна, особенно для начинающих, и требовала жесткого контроля со стороны наставника. Но бывалому извращенцу вроде него это было как раз по плечу. — Итак, сегодня покажу вам, ребятки, кое-что интересное, — обрадовал молодежь Большой Жаб. Он достал заранее приготовленную веревку, велел девушке раздеваться и начал лекторским тоном: — Это достаточно древнее искусство, заключающееся в умении не только правильно, но и красиво связывать. Он рассказывал о том, как правильно выбирать веревку, каких они бывают видов, подробно разъяснил общие принципы и тщательно разжевал технику безопасности, ведь дилетантский подход в таком деле просто недопустим — любой лишний виток веревки, ее плохое качество, а также быстрое скручивание и прочее — все это могло привести к травме, покалечить или даже убить партнера. Под конец «лекции» Джирайя поставил раздетую Кушину посреди комнаты, задумчиво осмотрел и прикинул предстоящий фронт работ, напоследок поинтересовавшись, не надо ли ей в туалет, так как сеанс займет порядком времени. Той было не надо, так что спустя минут пять Минато, как завороженный, смотрел на то, как семпай медленно и осторожно накидывает на нее петли и закручивает замысловатые узлы в нужных местах. Занятие это было долгим и даже в некотором роде медитативным. Минато не подозревал, что настоящей целью связывания является вовсе не необходимость обездвижить бурно реагирующую на развратные действия партнершу, а помочь той снять ответственность за происходящее, не имея возможности физически на него повлиять, дабы без зазрений совести насладиться тем, чего бы та себе никогда не позволила в ином случае. Когда жертва была должным образом обмотана веревкой, наставник предложил Минато подойти поближе и получше рассмотреть работу, а заодно немного приласкать девушку, чтобы та сильно не волновалась. Ей и раньше приходилось оказываться связанной, но не таким радикальным образом. Что касается Кушины, так ее подобное ограничение свободы просто выводило из себя. Она сейчас оказалась полностью беззащитной и не способной никак воспротивиться этим негодяям. Она только и могла, что вот так неподвижно и обреченно наблюдать за тем, что те собираются делать и мстительно представляла, как сама бы сделала с ними что-нибудь эдакое, желательно поужаснее. О, они бы трепыхались у нее в тисках, как беспомощные черви! Однако же ее занимала еще одна интересная и даже более приятная мысль. Ей было любопытно не столько то, что с ней собираются делать, а то, что предпримет этот наглый мальчишка. Минато внимательно осмотрел хитроумные узлы и петли учителя, осторожно прикоснулся в некоторых местах к обездвиженному телу и обратил внимание на то, что сдавленные веревкой груди девушки смотрятся явно более объемно и аппетитно. Он не удержался, потрогал и поцеловал ее соски, которые тут же возбужденно съежились. Узумаки закусила губу, чтобы не издать сладостный вздох — еще чего, будет она уступать этому сопляку! Она уже сформулировала в голове фразочку позаковыристее и собиралась отразить ею домогательства парня, так как больше крыть было нечем, но тот вдруг неожиданно оторвался от ее прелестной груди, поднялся выше и поцеловал в губы, не дав ей даже попытаться начать сквернословить. Кушина была полностью в его власти, как это ни смешно звучало в ее понимании. Она сейчас не могла ничего поделать, разве что попытаться его укусить, но этого ей почему-то совершенно не хотелось, так что она с чистой совестью отдалась приятной ласке и начала отвечать, пытаясь перехватить инициативу в, казалось бы, обычном поцелуе. Это она ему покажет, кто здесь главный, это он будет ее рабом, наивно полагая, что является хозяином положения. Пусть знает, кто такая Кровавая Хабанеро! Пока молодежь увлеченно целовалась, Жаб дернул с другой стороны за веревочку, и один из узлов коварно впился Кушине в промежность, отчего та почувствовала неожиданный прилив возбуждения и стала проклинать себя за свою беспомощность: она чувствовала себя марионеткой, с которой играют большие дети. Джирайя же дергал за нужные концы и давил на ее уязвимые точки, пока его ученик пристально и восхищенно на это смотрел. Узумаки было некомфортно во всех отношениях, хотя Жаб связал ее с умом и не затягивал веревку слишком сильно. В любом случае, на первый раз ей полагался наиболее щадящий режим. И потом, ведь подобные развлечения нравятся далеко не каждому. Джирайя перевернул узницу, поставив в столь «прекрасную» позу, что у Намикадзе просто дух захватило: он привязал ее колени к локтям и теперь она лежала, развратно демонстрируя все между ног. Минато показалось, что еще немного, и у него кровь носом хлынет. А далее Жаб направился к стоявшей в углу вазе с цветами, оторвал один розовый пион и, вернувшись на место, к некоторому удивлению прочих присутствующих, украсил им промежность девушки. — Ну как тебе моя композиция? — спросил он не без гордости. — Обалдеть, — выдохнул Минато. Кушину частично освободили, поставив на колени и дали немного отдышаться. Джирайя достал еще один моток веревки. У Хабанеро тут же возникло нехорошее предчувствие. Но Жаб повернулся к ученику и сказал: — Теперь твоя очередь, разоблачайся. — Что? — не понял парень. — Ты ведь понимаешь, что для того, чтобы стать лучшим в подобном деле, тебе нужно пробовать самому то, что применяешь к другим? — задал он чисто риторический вопрос. — Так что давай, быстренько все с себя скидывай. Минато вздохнул и подчинился. Он несколько смущенно раздевался на глазах у Кушины, видимо из-за того, что был к ней неравнодушен, и даже чуть весь не съежился под ее ехидными взглядами. Та откровенно радовалась тому, что не ей одной сегодня быть марионеткой. — В работе с мужским телом есть свои нюансы, но принцип тот же, — пояснял Джирайя, обхватывая его грудь веревкой. Кушина злорадно и с интересом наблюдала, как тот обкручивает парня. Особенно, глядя на его выражение лица, когда Жаб вертел узел у него на мошонке. Она так увлеклась, что не заметила, как начала наслаждаться процессом и любоваться телом юноши. Он был красивым, стройным, с хорошей осанкой и так мило покряхтывал, когда семпай затягивал очередной узел… Черт, о чем она вообще только думает? Минато было, мягко говоря, неловко, особенно после того, как ушлый наставник подергал за веревку где следует, спровоцировав резкий приток крови к нужному месту. Он и так порядком завелся от прекрасных видов, а тут у него член налился, встав почти до пупка. И еще на него при этом глядела она. Намикадзе судорожно сглатывал, его всего не переставая обдавало волнами жара, на висках выступил пот. Кушина, глядя на него, такого прекрасного и разгоряченного, тоже испытывала явное возбуждение, с облегчением думая, что у женщины этого незаметно. Правда, она вся покраснела и уже начала пропитывать соками веревку в том месте, где та впивалась в промежность. Минато, заметив, с каким интересом его разглядывают, не знал, то ли ему лучше было бы сейчас со стыда провалиться сквозь землю, то ли вознестись от счастья к небесам. Джирайя снова потянул, и веревка сжала его задницу. Хитрый Жаб развернул парня, позволив оценить девушке его филейные прелести. Словно издеваясь, легонько его пару раз слева-справа по ним шлепнул и стал похабно поглаживать на глазах у обалдевающей Кушины. Затем снова перевернул ученика и начал легкими движениями подразнивать его член. У обоих молодых людей зашкаливало пульс, им казалось, что они уже готовы расстаться каждый со своим рассудком. Но напоследок Жаб припас еще один сюрприз: перед затуманенными взорами нашей парочки появился очередной моток веревки. Целью последнего было связать их двоих вместе. — Это прием для особо продвинутых, — пояснил Джирайя. — Вы, главное, не дергайтесь. Его сила и габариты позволяли ему почти играючи крутить подопечных как вздумается. Вскоре они были привязаны друг к другу в такой горячей позе, что Кушина аж вся загорелась изнутри, а Минато уже чувствовал, что вот-вот кончит ей на живот, но не мог даже пошевелиться, чтобы хоть слегка потереться об нее, так как двигаться было невозможно. Жаб с огромным удовольствием полюбовался своей работой, осмотрел со всех ракурсов, проверил узлы и петли, убедился, что никому слишком не жмет и сказал: — Ладно, наслаждайтесь близостью. Вернусь за вами минут через двадцать, — и вышел, оставив парочку в столь деликатном положении.***
Итак, Джирайя был вполне доволен совместными продвижениями на поприще прелюбодейства со своим учеником и его подружкой Помидоркой, как он ее называл. Но времени тянуть кота за хвост больше не оставалось. Помимо всего прочего, Хирузен недвусмысленно намекал, что результат обучения строптивой новенькой им придется предоставить весьма скоро. Пора было переводить план в финальную стадию, насчет которой Большой Жаб был, если честно, не вполне уверен. Он знал, что парню хочется нормальных отношений, романтики, типичной для его возраста, в конце концов, а также то, что путь к передку женщины лежит через ее сердце, ну или как-то так. И тут же ему, разумеется, пришла в голову очередная отличная идея. Пусть не такая оригинальная, как связывание, но вполне проверенная и надежная. Что ж, он устроит им отличное свидание!