Ночные фиалки

С первого упоминания в разговоре этих злосчастных фиалок вампир понял, что к чему. Он знал, знал точно, что это не сулит ему ничего хорошего. Глуповатая девчонка кинется в глухой лес, на раскидистый луг, на поляну, да хоть в каменистый овраг спустится, но обещанное ему все равно принесет, даже содрав всю кожу на своих мозолистых ладонях. А уж о последствиях беспокоиться придется только ему. Нет, Детлафф не был совестливым гуманистом, как его близкий друг, он не сочувствовал людям так, как многие сородичи мужчины. Но… Если бы невинная девчонка погибла этой холодной ночью, ему пришлось бы думать об этом с легкой грустью, которой вампир терпеть не хотел. Сейчас, исстрадавшаяся, Ирена спала. Спала в его кровати, теплой теперь под ее тощим телом. Детлафф долго думал о том, что девчонку надо бы раздеть, но снял с нее только юбку и корсет, оставив несчастную в панталонах и белой рубахе. Простыни он потом заменит. Забыв об этом случае. Рана у кузнецкой дочки была несерьезной, но выглядела страшно. Одна большая красная линия разлома, а вокруг нее – точками следы длинных зубов. Такая затянется за пару саднящих и ноющих болью недель, придется потерпеть, похромать, делать перевязки, чтобы не случилось загноения. На столе за спиной Детлаффа горела свеча. Пламя ее дрожало, свет лился тонкой речкой, заполняя большую часть комнаты. Блики играли на белом лице спасенной, скользили по закрытым векам, по угольным волосам, убранным в тугую косу. Грудь Ирены медленно поднималась, спускалась в том же темпе. От нее пахло потом, цветами и кровью, ароматы трав смешивались с запахом девчонки, создавая странную какофонию, ауру рожденного ночью союза. Вампир слышал тихое сопение. Он просто пожалел глупышку, верно. Просто хотел проследить за ней, чтобы знать, что все кончится благополучно? Так говорил себе сам Детлафф, уверял, что следовал за девчонкой лишь из жалости. С первого взгляда же видно – недалекая, долгой и беззаботной жизни у нее не будет. Кто-нибудь на улице сцапает, уведет за собою в лес, а оставит после «беседы» только… Если что-то вообще оставит. Вампир знал, что люди порой зверствуют куда больше, чем его жестокосердные по слухам собратья. Они убивают ради пропитания, а люди, не нуждающиеся в человечине, – для забавы. – Надеюсь, что я не прервал вас, – прошелестел знакомый голос. Регису следовало быть повнимательнее, ему бы не составило труда почувствовать человека в гостях у старого друга. Да только вампир не привык заставать его в компании кого-либо, кроме хорошеньких молодых брукс или молчаливых экимм. Удивительная картина. Приятно же для разнообразия общаться с кем-то поинтереснее, чем полуразумная тварь. Только сейчас предположительно разумная гостья хозяина дома на причале молчала. Она лежала на кровати, укрытая тяжелым одеялом, и тихо посапывала во сне. С виду Рен казалась более зрелой, вампир решил, что ей около двадцати пяти лет, чуть старше. Кожа ее сейчас была слишком белой, а волосы – контрастно черными. Свои мысли по поводу характера их беседы гостю озвучить не пришлось, старый друг коротко улыбнулся, встретив его легким кивком. – Нет. Я нашел ее на поляне, спас. От скуки, – опережая вопрос, поведал Детлафф. – От скуки… Пахнет кровью, мой друг? – опасливо спросил вампир, уже зная ответ. – Верно, верно, кровью. Ты ее... – Не я. Волки. Я только рану ее обработал, на лодыжке, посмотри. Будет прихрамывать пару месяцев. – О, приятно удивлен тобою, Детлафф. Не знал, что в тебе еще живы альтруистские позывы. – Как оказалось. Для меня это было таким же сюрпризом. Вампиры недолго помолчали, продолжая смотреть на спящую девчонку. Она дернула ослабшей ногой во сне, и Детлафф нахмурился. Регис поспешил пройти к столу, за которым они обычно сидели. Полумрак комнаты навевал странные мысли, путавшие Региса. Пожалуй, что своим внезапным появлением он нарушил шаткую атмосферу романтики, интимность момента. С собой гость прихватил бутылочку самогона, настоянного на корне пресловутой красной мандрагоры. Его глаза довольно поблескивали в темноте, мужчина загадочно улыбнулся, продолжая думать о том, что мог прервать. Детлафф сел напротив, подавая другу два пустых стакана. – Знаешь, как зовут твою барышню? – Да, – отозвался он нехотя. – Она приходила ко мне со своими игрушками. Рена. Регис, в это время разливавший самодельный напиток, резко остановился. Он недоверчиво глянул вперед, на друга, снова закручивая крышку на объемной фляге. Детлафф предпочитал пить крепкие напитки из стаканов, не рюмками, как мужичье в корчме. Мимо зажженной свечи пролетел лохматый белый мотылек, ничуть не заинтересованный в беседе двух вампиров, он медленно шевельнул пушистым усом в сторону пламени. – Рена? – спросил Регис тихо. – Нет... Не та Рена, о которой ты подумал. Совпадение. – Забавно, – заметил Регис. – О, ты находишь? – улыбнулся мужчина нехотя. – Мне бы твою оптимистичность. Потому что хозяин дома в этом совпадении ничего забавного не находил. Регис отпил первым. Взгляд его снова упал на девчонку, та повернулась во сне на другой бок. Рана ее ныла, тревожа несчастную все сильнее. Плотно сжатые веки начинали трепыхаться, словно крылья мотылька, который не спешил уходить от зажженной свечи. Она скоро проснется. – Поэтому ты и спас ее, верно? Из-за совпадения, – спрашивал вампир, не ожидая при этом ответов. – Ну, от скуки ты теперь точно спасся. Компания тебе не повредит, друг мой, а уж компания юной прелестницы пойдет на пользу. – Ты – моя прелестная компания, Регис, другой я сейчас не желаю, – ответил вампир, делая глоток. – Завтра утром отведу ее домой. Мужчина в ответ только сдвинул брови. Нет, если судьба послала другу шанс реабилитироваться от разбитого сердца, им нужно пользоваться. Предназначение не совершает ошибок, не знает и жалости. В этом происшествии Регис видел всесильную лапу судьбы, что двигает фигурки на доске для своей игры. Свет сделался мягче, когда одна свеча догорела, а беседа стала немного теплее. – Сейчас – не желаешь, конечно… Но потом, ведь ты не отвертишься. Рен понадобятся и следующие перевязки, – не без удовольствия в голосе заметил пришедший вампир. – Пусть ими займется кто-то другой, – рыкнул Детлафф в ответ. Он глотнул самогона, вспоминая прошедшую юность, выбирая из памяти самые безумные воспоминания. Только отвлечься все равно не удалось, мысли прытко возвращались к началу разговора. Девчонка. Раненная девчонка в его постели. Ее так просто не выбросить, тут Регис верно подметил. Если оставить все так, как есть, она умрет от заражения, и все труды пойдут насмарку. – И кто же? Кметы? В Боклере, конечно, имелись свои целители, но количество их было слишком малым. Спрос возрастал, а вместе с ним росли и цены. Мелкие чародейки, недоучки-друиды, троечники из медицинской академии… Сброд, а берут втридорога за каждую кашицу, которую втирают крестьянам в кожу. На перевязки у такого «профессионала» скромная семья денег набрать не сможет. Разве что на парочку, на три… – А ты не хочешь сам? – спросил Детлафф в надежде. – Она бы приходила к тебе на кладбище, помогала с... Ну, ты нашел бы ей занятие. – Ты и сам с этим справишься, как я смотрю. Хозяин дома насупился. Он никогда, никогда не был отзывчивым и добрым рыцарем, не имел и малой доли того восхитительного настроя на контакт, которым обладал его добрый приятель. И эта замкнутость никогда Детлаффу не мешала, он жил в своем коконе, надеясь остаться незамеченным. Да и сейчас, после случившегося, настрой его ни капли не изменился. Верно? – Я просто... Пожалел ее. Ты не слышал тех криков, Регис. Да и я все равно… Все равно был недалеко. – Так значит, она к тебе заходила с игрушками, а потом ты был недалеко от нее поздней ночью… Все же не от скуки, да? – с ехидцей заметил вампир. – Друг мой, передо мной можешь не оправдываться. Ты поступил правильно. Но Детлафф оправдывался не перед ним. Перед самим собой, перед совестью, перед изголодавшимся разумом. Он не смягчился. Нет, не сейчас, когда сердце его было жестоко ранено. Вампир уверял самого себя, что при желании мог бы свернуть девочке шею, только желания он не имел. Может, Детлафф даже вытянет из нее все соки, проголодавшись, может он прикончит ее в порыве злости на самого себя. Но когда она тихо заскулила во сне, руками обхватывая подушку, вампир вздрогнул. Жалость снова шевельнулась в нем, ее мягкая шерстка коснулась его оголенной шеи, волнуя нервы. Рен. Это все она, она сотворила с ним нечто ужасное. Детлафф дернулся, словно готовый подлететь к ее сбившейся постели, а Регис звучно засмеялся. – Прости, – сказал вампир, встретив укорительный взгляд светло-голубых глаз. – Она скоро проснется, – прошептал он, убирая со стола недопитую флягу. Вампир тихо шикнул. Он смотрел за тем, как Регис торопливо собирается уходить. Гость пригладил полы своей накидки, поправил стоячий ворот, застегнул последнюю пуговицу. Фляжка повисла на его поясе, она громко стукнулась о пряжку ремня. Вампир загадочно поджал губы. – Спешишь меня покинуть? – наигранно возмутился Детлафф. – Оставляю тебя в надежных руках, – ответил ему Регис. – Да и... У меня запланирована одна встреча на эту ночь. – Тот суккуб? – почти игриво спросил мужчина. – Дивная ночь, друг мой. Ничего-то от тебя не укрыть. Вампиры подали друг другу руки, пару раз оглянувшись к пробуждавшейся девушке. За окном скоро займется рассвет, солнце медленно расправляло широкие золотые крылья, готовясь к долгому полету. Рукопожатие кончилось, вампир обернулся фиолетово-серым туманом, скрылся из виду, оставив Детлаффа в его приятной молчаливой компании. Ирена снова вздрогнула во сне. Она невольно потянулась, пробуждаясь, и почувствовала боль в лодыжке. Не нужно было этого делать, тревожить больную ногу движениями. Мышцы заныли, закричали, девушка закусила губу, подавляя растущий внутри вскрик. Она открыла глаза, разлепив тяжелые веки. Теплый свет ударил по ним, Рен нахмурила брови. Во рту чувствовался сухой привкус дорожной пыли, хотелось пить, спать. Она не узнала комнату вампира, потому что была только на первом этаже его пропахшего рыбой и сыростью дома, не видела этих покрытых тенями стен. Детлаффа девушка заметила не сразу, она еще долго пыталась привыкнуть к свету, к зажженной свече. – Где я? – спросила она, откидывая тяжелое одеяло. – В моем доме, – угрюмо и хрипло ответил ей вампир. – Угораздило же... Он горестно вздохнул, отвернувшись к окну. До рассвета есть еще час, можно поспать, предаваясь сладкой и жадной лени. Только девчонка не захотела отдыхать. Она резко поднялась над подушкой, осторожно села на кровати, понимая, что нога ее болит при каждом движении. – А что... – Тебя укусил волк, – напомнил ей мужчина. – Ты отключилась от потери крови, а я перевязал твою ногу. – Мммм, – только и сказала она в ответ. Взгляд ее невольно метнулся к пострадавшей ранее лодыжке. Не врет, больную ногу перевязали. Ирена сложила губы, обиженно глянув на отвернувшегося от нее вампира. Мотылек сделал круг над потолком, а крылышки его издавали гадкий хлопающий звук. Уж кого Рен точно не ждала видеть в своих спасителях, так это странного незнакомца, живущего в самом мерзком районе города. – И... Что теперь? – спросила она тихо. – Можно мне мою юбку? Можно мне домой пойти? – Тебя слишком много, – заметил мужчина. – Да? – отмахнулась она, смутившись. – Мама наоборот говорит, что я очень уж тощая для своих лет. – Я не имел в виду массу твоего тела, – ответил Детлафф. – Ты слишком много говоришь. Помолчи, пока я не разозлился. Рена замолчала. Он не злился. Девушка осторожными, крадущимися движениями подобралась к краю кровати, свесив с нее длинные ноги. Лодыжка ответила ей болезненным уколом под плачущими мышцами, девчонка тихо прошипела, в очередной раз закусывая губу. Как же она пойдет домой? – А что будет, если ты разозлишься? – скорбным голосом спросила Рен, нарушая шаткую тишину комнатки. Вампир поднялся с места, отряхнул свой плащ, на котором все равно не было ни пылинки, и взял в руки два испачканных стакана. В одном из них болтались остатки мутной жидкости, имевшей очень знакомый Ирене запах и вид. Ее он бесцеремонно выплеснул в окно, не проверив наличие или отсутствие там прохожих. Поставив пустые стаканы на тумбу, мужчина круто развернулся. В его глазах не было и капли шутливости. – Тебе не понравится, – ответил он тихо. Рена поджала губы, смутившись. Он снова взял в руки стаканы, спустился с ними вниз, громко шаркая ногами и топая, как дикий конь. Девушка попыталась привычно поболтать затекшими ступнями, но тупая боль остановила ее от этого действа. На лестнице снова послышались шаги, вампир вернулся обратно. Рот дочери кузнеца отчего-то растянулся в глуповатой улыбке. – Ты спас меня от волков? – спросила девчонка тихо. – Я просил тебя помолчать. – Прости. Я нервничаю, – ответила девушка, поглаживая собственную коленку. Вампир громко хмыкнул. Людских повадок ему, наверное, никогда не понять. Все такие разные, странные, со своими особенностями. Кто-то, волнуясь, угрюмо молчит, а кто-то – бестактно болтает, кто-то из людей боится вампиров и оборотней, а кто-то – других людей, вооруженных вилами и топорами. Пожалуй, их примитивный вид может научить вампиров разнообразию мысли, породы, морали. Жаль только, что терпимости людям все же не хватает. – Волки ушли, девочка, можешь уже не нервничать. О, если бы она боялась волков... Рена была говорливой, импульсивной девчонкой. Только совсем не такой глупой, чтобы не понять лежащую перед ней истину. Вампир ошибся на ее счет, он недооценил дочь кузнеца. В темно-синих глазах девчонки мерцало пламя свечи, мотылек теперь сидел на оконной раме, вглядываясь в пустоту перед ним. Улицы полнились мраком, а в тенях скрывались помойные крысы, полудохлые кошки, ждущие конца. В них было истинное лицо Боклера, его душа, сущность, которую нельзя спрятать за золотым напылением на дворцовых воротах. Мотылек поднял мохнатую лапку, а затем опустил ее, шевельнув усами. – Почему они тебя испугались? – тихо спросила девушка. – Волки? Они боятся всех людей, – коротко бросил все еще не знакомый ей человек. – Меня не испугались. Ирена замолчала, нервно облизнув губы. Вампир остановился прямо напротив ее кровати, перед глазами Ирены была его широкая грудь, украшенная странной пряжкой и множеством застежек. Мужчина молчал, молчал он долго. Секунды длились часами, узелками затягивались на шее девушки, все плотнее прилегая к коже. Наконец незнакомец сел, пододвинув себе стул. – Я больше, страшнее. – А мне бы тоже нужно бояться? – полушепотом поинтересовалась Рен. – Вас даже близко к поляне не было, когда появились эти твари, – вспомнила девушка, копаясь в памяти. – А потом, когда они… В один миг... – Что ты хочешь услышать? – спросил мужчина, резко наклоняясь вперед. В его глазах не было злости, только такое же любопытство, как в ее собственных. Рен вздрогнула, скромно поджала ноги, но осеклась, чувствуя очередной укол боли. Ей было страшно, а ему – почти весело. Мотылек взмахнул белыми крыльями и скрылся за ночным небом, свечной огонек тихо треснул, пожирая очередной кусок плоти фитиля. Ирене казалось, что улыбка вот-вот вспыхнет на лице собеседника, но ее все не было, только тонкая нить обветренных губ. – Я хочу знать... Уйду ли я отсюда домой, – ответила девушка, стараясь не смотреть вампиру в глаза. Детлафф промолчал, откидываясь обратно на спинку стула. Между ним и девчонкой теперь было куда большее расстояние, и Рен поборола свою неловкость, подняла взгляд. Лицо у незнакомца было бледным, кожа – рыхлой, а глаза – холодными. Но оно принадлежало человеку, не кровожадному монстру, что рыщет в ночи в поисках заплутавшей жертвы. – Если ты боишься, что я на самом деле похитил тебя, чтобы сотворить что-то плохое… – вздохнул он, понимая ее опасения. – Ты вернешься домой в целости, Рен. Мужчина улыбнулся. Слабо, неправильно. Его смешило забавное нежелание девчонки, ее нежелание знать, что за тварь спасла несчастную от волков, разогнав хищников одним только взглядом. В том, что Рен поняла "нечеловечность" его природы у вампира сомнений уже не было. Она боялась спрашивать, знать ответ на свой вопрос. Ей не понравится звучание этого громкого слова. – Вот так… А я... А я вашего имени не знаю, – попыталась улыбнуться перепуганная девчонка. – Ничего страшного, тебе это не нужно, – без сожаления признался Детлафф. – Спи, через пару часов я провожу тебя домой. – Родные нервничают, – ответила Ирена, заглядывая ему в глаза. – Можно я уйду сейчас? Одна. Я быстренько. – Мое общество тебе неприятно? – Нет, – слукавила девушка. – Я... Я оставила на той поляне корзинку. С цветами. Вы не находили? Похоже, что жизнь ее ничему не учит. Девушка насупилась, понимая, как звучит ее глупый ответ. Она осторожно глянула в окно, заметив белоглавую луну на небосклоне. Ирене стало холодно, но она не потянулась за одеялом, чтобы укрыть ноги. Синяя юбка висела на стуле, нож болтался на старом истрепанном поясе. – Хорошо, – вздохнул вампир. – Я верну ее, а ты будешь здесь. Ждать здесь, на этой кровати. А потом мы вдвоем дойдем до твоего дома. – И вы... Вы возьмете фиалки, когда я их высушу? – Больше не испытывай меня, – прошипел Детлафф, резко поднимаясь с места. Рен больше и не испытывала. Вампир прошел мимо нее, бросив что-то на тумбочку рядом с кроватью. Гостья закрыла глаза, медленно опустившись на подушку. Тишина окутала ее на пару секунд, паузу, что держат меж собою два удара молота в порту. Когда пострадавшая распахнула очи, хозяин дома уже ушел, чтобы принести раненной девчонке ее чертову корзинку. Он возьмет фиалки, навсегда распрощавшись с приставучей дочерью кузнеца.