Ночные фиалки

Облака густели, но солнце все еще находило силы разгонять их подальше от себя, чтобы ярким светом литься на землю. Мужчины спали, не желая подниматься из теплых кроватей, набирались сил ко дню. А время, меж тем, не стояло на месте. Обычно в этот самый момент сыновья уже поедали свежесваренную кашу, а отец весело шутил за столом или угрюмо клевал носом, не выспавшись. Рен следовала за матерью тихо, как мышь, шла до ужаса осторожно, и когда женщина резко остановилась, девчонка еле-еле успела затормозить перед столкновением. – Ирена! – радостно произнесла она, теряя остатки злости и волнения о судьбе дочурки. – Кто этот приятный мужчина? – Он же… Тебе представился. Но этот ответ не удовлетворил любопытство Анки. Она смотрела на дочь внимательно, с хитрым прищуром. Платье ее не измялось, волосы – уложены осторожно, хоть и неумело. Девчонка выглядела вполне прилично, чем несказанно обрадовала родительницу. Богатый с виду джентльмен не выходил у нее из головы, и, видимо, он не пользовался невинностью помыслов девчонки. – Он предлагал тебе приватную встречу? Ты была с ним весь вечер? – Была, – призналась девчонка. – Только прилично, – поспешила уточнить Ирена. – Никаких… Непотребств не было. – Никаких? – Никаких. Он мне подарил это платье, – солгала она, протягивая матери фиолетовый сверток ткани. Тряпку женщина тут же бросила на пол, руки вытерев о передник, завязанный под самой грудью. Живот ее набух и опустился, Анка собиралась рожать в самое ближайшее время. Это не первый ее ребенок, даже не второй или третий. Она не волновалась перед ждущими родами, не испытывала и диких восторгов от грядущего прибавления. Ей предстоит родить еще одного сына, а после него – еще одного. Развернув платье, женщина сладко улыбнулась. Приятная на ощупь ткань холодила сморщенные от воды пальцы, необыкновенно аккуратные стежки и сложный пикировочный шов на подоле произвели на женщину огромное впечатление. Вещь была дорогой, сомнений в этом не было. Найдя на вороте багровое пятно от крови, Анка озадаченно глянула на дочь. – Вино, – нашлась она резво. – Прости, мам, я немного пролила, очень волновалась, пока сидела там перед всеми. – Ничего-ничего, – бойко произнесла она. – Мы все застираем, следов не останется. Ты еще внукам его передашь. Женщина усадила дочь за стол, велев той рассказать обо всем. Устроившись на одной лавке, обе болтали о «произошедшем». Оказалось, что мать знала ту самую Ориану, покровительницу искусства, художников и поэтов, мать для сотен сирот и брошенных в беде детишек. О том, кем она являлась на самом деле, Рена умолчала, а шрам на шее закрыла удачно опущенной косой. Девушка опустила и добавила много деталей, превращая свою историю в невероятную сказку о Золушке. Она рассказала, что на приеме было бесчисленное множество гостей, что все они были одеты так ярко, что у Рен до сих пор болят воспаленные глаза. Девушка рассказывала о галантности Детлаффа, о том, как он усадил ее в карету, аккуратно помог забраться наверх, а после весь вечер развлекал находчивыми разговорами, подливал ей вино и подавал закуски к нему. Мать слушала Ирену с довольной улыбкой на раскрасневшемся от жара воображения лице. – Ох, Рена, ох… Да ты хоть веришь в свое счастье? – спрашивала она, подлетая к печи, в которой уже кипела пшенная каша на свежем молоке – Подхватила ты свой счастливый билетик. – Билетик? – спросила девушка, потирая глаза. – Билетик. Выйдешь замуж за купца, Ренка! Будешь вся в шелках да золоте, будешь с ним в паланкинах по городу, к печи никогда не притронешься, тряпку в зубы не пихнут, – мечтала женщина, задумчиво поглядывая в окно. – Так купчиха же живет напротив нас, разве нет? Никаких там шелков, да и своего мужа днем с огнем… – Погоди ты. Это другое. Он же вином торгует, горьким, в Боклере-то горьким вином торговать! Вот и катается туда-сюда, чтобы сбыть хоть немножко. А от того и денег нет, и детей. Горькое вино – горькая судьбенка. Ирена поморщилась. Она вспомнила обрюзгшего соседа с его морщинистой женой. Бездетная семейка жила напротив, бесконечной радости или элементарного счастья они никогда не излучали. Женщина одевалась так же, как и все. Выцветшие юбки, платья, старые косынки. Ничего сверхъестественного в ее туалете не было. Ни следа богатства, ни следа чрезмерной бедности. Жена кузнеца рассказывала дочери о том, как ей прочили в женихи седовласого торгаша, а она отказалась. Сказала, мол, стар он слишком для брака с молодой-то девкой. Вместо нее торгаш взял в жены другую девушку, а через три года помер, оставив ее с огромным приданным. Эх, знай тогда шестнадцатилетняя Анка, чем мог обернуться этот недолгий, но благополучный брак… – Рена, милая, ты знаешь, что красива… – аккуратно говорила мать. – Но не для этого местечка и этих деревенских болванов. Вот людям повозвышанней, с другими вкусами… Да ты не волнуйся, поартачится немного твой купец, да прекратит. Главное, главное схватить покрепче. Хватай его за рога, Ренка! Хватай, говорю тебе! – Кого хватаете? – пробубнил сонный Дари. Мальчишка встал на полчаса позже обычного, неуклюже потянулся на лестнице и замер, ожидая ответа. Рен заметила, что тощие руки брата начинают расплываться, под ними выступают пышущие силой мышцы. Волосы у мальчишки отросли, совсем скоро он будет завязывать их в хвост, на манер щеголеватого столичного парнишки. Расстегнутая рубаха была смята, парнишка тер глаза, пытаясь очухаться после долгого отдыха. – Жениха, – ответила мама. – Ты чего не в кузне? – спросила Рен, поджимая губы. Дариуша этот вопрос удивил, он явно расстроился, услышав его. Мальчишка собрался было спросить у сестры, чего это ее не было дома прошедшей ночью, но делать этого при матери он не стал, побоялся, что несчастной с виду Ирене влетит. Впрочем, посмотрев на ее измученный вид, опущенные уголки губ и грустный взгляд, он понял, что Рен и без того уже наслушалась. – Мне же сегодня разрешили не идти, да и папка открывается попозже… Клиентов не будет сегодня, – тщетно пытался воззвать к памяти сестры Дари. – Сегодня же приезжает ярмарка сластей, помнишь? Ирена тут же округлила глаза. Да, когда-то она об этом хорошо помнила, когда-то сделала зарубку на ножке кровати и каждый день зачеркивала по одному отрезку тонкой линии, считая одинаковые дни. Девушка энергично закивала головой, вскакивая с места. Конечно! Ярмарка. Они с Дари всегда ходили вдвоем, с тех самых пор, как ему было четыре, а ей – девять. Тогда-то мать впервые отпустила детей вдвоем, потому что сама сидела дома с непослушными близнецами, которым едва исполнился первый год. Для этого дня в подушке Рен были припрятаны деньги. Двадцать монет серебром. Сумма большая, можно купить целое море разных конфет. В этот раз и брат внес свою лепту в общую кучу наживы. Пять серебряных – для него деньги очень большие. – Пригласи его! – настойчиво посоветовала мать. – Давай, не тушуйся, Рен. Но девчонка только выпятила губу в ответ. Кем она считает вампира? Любезной маленькой сластеной, что ответит на приглашение вежливым и застенчивым отказом? Нет. Детлафф высмеет ее, может, даже прогонит с криками и замечаниями по поводу ее пустоголовости и наглости. Рен невольно дотронулась до своих губ, вспомнив о нем. Пальцы оставили от себя странное ощущение покалывания, что-то шевельнулось у живота, под грудью. – Пойдем сейчас? – спросил Дари, широко улыбаясь. – Займемся этим с самого утра? – Дай ей поспать, – возмутилась матушка, снова принимаясь за завтрак. – Пару часиков поваляется, а ты мне пока поможешь с уборкой. Дариуш не был ленивым или неблагодарным сыном. Он любил родителей, требования их исполнял всегда вовремя, без пререканий. И сегодня отец вознаградил его послушание, отпустив любимого ребенка в заслуженный отгул. Рен кивнула, медленно поднимаясь наверх, а Дари сел завтракать. Есть девчонка не хотела, ее все еще подташнивало от выпитого, голову кружил выветривающийся алкоголь. Уставший разум нашел во сне свое спасение, Ирена отключилась быстро, провалявшись в дреме часа два-три. Сновидений Боги ей не прислали, только спасительную тьму дрожащих в беспокойном метании век. Мысли терзали дочь кузнеца до отправки в мир сновидений. Она думала о вампире, о его властных руках, о том странном чувстве… Безопасности рядом с ним. Дрожь прошлась по телу, узелок из голодных нервов завязался внизу живота. Рен клубочком свернулась под пледом, а Дариуш, тихо пробравшийся в комнату, упал на свою кровать, чтобы ждать сестру рядом. Он не шумел, пялился в потолок, предвкушая съеденные им конфеты и другие сласти. Больше всего Дари любил пирожки с вишней, их он мял с особым удовольствием. В числе фаворитов стояли и сахарные леденцы, сдобные ватрушки, карамельные бублики и жутко дорогие, но не менее вкусные шоколадные конфетки. Ирена же предпочитала печеные яблоки и пироги с маком в сахарной пудре. – День, Рен, – нетерпеливо пробубнил мальчишка возле уха распластанной на кровати сестры. – Пойдем уже? Девчонка хмуро отмахнулась от него, потянулась в кровати, с противным хрустом вытягивая затекшие пальцы. Фаланги кривятся под неестественным углом, и Дари хмыкает, бегло замечая это. Он уже заметил и шрам на ее шее, укус, только спрашивать о нем не стал. Может, это прожорливый комар… Или пчела? Рен же в любом случае не ответит, интересоваться нет смысла. – Пошли, – выдохнула она, облизывая сухие губы. – До вечера? – Да. До самой темноты. Мальчишка ушел, оставив сестре возможность сменить наряд. Рубаха ее сегодня будет почти розоватой, а юбка – ярко-красной, парадной. Расчесывать спутанные волосы – сложно, но Рен со своей задачей справилась неплохо. Коса ее сейчас вышла свободной, и меж прядей девчонка вдела искусственный цветок мака. Красный, яркий, с натурально шершавым стебельком. Дариуш специально к случаю наряжаться не стал, но очень надеялся встретить на ярмарке ту рыжеволосую девчонку из дома напротив. Дети покинули дом, не взяв с собой шумных и непоседливых близнецов. Дело в том, что этот день всегда принадлежал только Рен и Дари, им двоим, и лишние рты и уши им сегодня не нужны. – Ты уже видела ее прежде, – рассказывал Дариуш о своей первой детской влюбленности. – Зинка, с длинной рыжей косой. У нее веснушки везде, честное слово, Рен! Даже на плечах и ладонях… Странно, как будто чародеи порчу на нее навели. Брат откровенничал, а Рен не смеялась, хотя иногда ей жутко хотелось зайтись громким хохотом. Он с таким видом рассказывал об этой девчонке… Словно и сейчас видел ее перед собой. Ирена умилилась. Она пыталась вспомнить, была ли когда-то влюблена так, как Дари сейчас. Наверное, нет. Одно время ей сильно нравился парнишка из виноградника. У него была широкая мускулистая спина, поджарые руки и красивая белозубая улыбка. Волосы кудрявым ореолом обрамляли его лицо, чистое и уставшее. Но влюбленность Рен не зашла дальше созерцания предмета своих воздыханий. Мальчишка из виноградника запомнился ей безымянным мальчишкой, и встречи их тут же прекратились, как только закончился очередной сезон. Рыночная площадь кипела людьми, не боявшимися надвигающейся непогоды. Солнце уступило тучам, над головами сластен метался беспокойный, но слабый ветер. Сначала Рена купила для себя яблоко в карамели, обратившись к миловидной девушке за прилавком. Твердая корка липла к зубам, грызть яблоко было сложно. Дари, знавший об этом еще с прошлого года, от карамельного лакомства отказался, взяв для себя две мягкие пастилки из клюквы. Ароматы ягод полнили липкий воздух, мухи метались от прилавка к прилавку вместе с толпами детей. Когда сестра собиралась указать Дари на шатер со спрятанным в нем павлином, кто-то дернул ее в сторону. Сильно, неожиданно и слишком дерзко. Люди, стоявшие по обе стороны от девчонки, шарахнулись от нее, и Рен в падении закусила губу. Она прикрыла глаза, чувствуя сердце у солнечного сплетения. Это Ориана, та жестокая брукса пришла, чтобы добить ее, опробовать окончательно? – Ты непомерно хороша в красном! Знакомый голос вытеснил страх из души Рен, заменив его легкой ноткой гнева. Богач улыбался, придерживая Ирену за вывернутую под неестественным углом руку, чтобы девчонка не брякнулась прямо в грязь и не испачкала свой красивый наряд. Ох, как ей хотелось шлепнуть мальчишку по лицу, чтобы сбить с него эту мерзкую ухмылочку, вернуть на землю… – Ну надо же! Закрыл свою конторку? – насмешливо спросила девчонка. – В такой-то день? Прибыль теряешь, хватку, азарт… – И приобретаю небывалое удовольствие от твоего общества, Ирена. Дариуш громко хмыкнул, улыбаясь старому приятелю. Он, порядком наслышанный о любви Богача, только смеялся над его попытками ухлестывать за Рен. Иногда мальчишка заявлялся к ним с отцом в кузню, выспрашивал у Дари о сестре и ее отношении к нему, а юнец находил все новые предлоги, чтобы увильнуть от прямого ответа. Он знал, что старому другу в этом сердце ничего не светит. – Пробовали ту черную штуку? – спросил Богач, пальцем указывая на длинную палочку в руках у одного из проходящих мимо покупателей. – Лакрица, как говорят. Вкусная штука, за уши не оттащишь. – Да выглядит что-то не особо, – сознался Дари, глянув на непримечательную сладость. – Как палка какая. – Так ты не смотри на нее, а ешь. Ребята согласились с тем, что не могут осуждать странного вида конфету, так ее и не попробовав. Рена от проходившей мимо подруги узнала, что прилавок с заморским лакомством стоит почти что у самого конца ярмарки. Они шли мимо тележек с воздушной кукурузой, прилавков с нарезанными соломкой фруктами и подслащенным виноградным соком. Сладкие запахи смешивались, со всех сторон к ярмарке летели все новые пчелы и мухи, проснувшиеся к весне. Народу возле этого столика было не много, человек пять или шесть. Лакрицу ребята не оценили. Дорого, противно на вкус. Дариуш сказал Богачу, что большей мерзости он не едал никогда, а Рена тактично умолчала о том, что впустую отдала серебряную монетку за два куска подслащенных водорослей или чего-то еще более мерзкого. Ей хотелось прочистить рот, смыть с языка этот горьковатый привкус. Благо, что рядом оказался стенд, за которым людям разливали что-то явно вкусное по крепким деревянным кружкам. Ирена удивилась, когда ей налили выпить бесплатно. Мальчишкам, правда, пропустить этот стаканчик не предложили. Девчонка быстро опрокинула врученный ей дар и только после схватилась за вспыхнувшее горло. Глотку жгло, глаза мгновенно заслезились, Ирена начала кашлять. Дариуш постучал ее по спине, решив, что сестра подавилась какой-нибудь вишенкой, а догадливый Богач сразу смекнул, в чем дело, уловив резкий запах от прилавка. Медовуха, да сильная, уж не для девичьей глотки. Такую только морякам в плавании глушить, чтобы веселее было. – Что вы… Что вы плеснули в этот стакан? – откашливаясь, спрашивала Рен. – Что за чертовщина? – Не понравилось? Пчела промчалась мимо Ирены, разрезая воздух прямо перед ней. Девчонка нахмурилась, ничего не ответив. Богач громко хохотнул, подавая своей миловидной спутнице руку помощи. Она прочистила горло, ладонью проведя по покрасневшим щекам. Гадкое чувство негодования осело на языке. Ноги в миг ослабели, но разуму одной кружечки не хватило, чтобы растеряться. – Одни проблемы от тебя, Рен, – смеясь, заметил Дариуш. – Так и нажраться вусмерть недолго, если еще пару стаканчиков. – А нечего хватать все у незнакомцев из рук, – пристыдил ее чистильщик обуви. – Будет тебе уроком. – Сейчас я тебе урок преподам, – огрызнулась Рен, выдирая свою руку из его липких от карамели пальцев. Только отвечать на колкость «уроком» она не стала. Рен оглянулась к Дари, мальчишка залился громким хохотом. Красные щеки сестры стали еще ярче, глаза ее блеснули недобрым огоньком. Она кинула взгляд в сторону замявшегося Богача, но его скомканных извинений ждать не стала. Рен развернулась на низких каблучках своих сапог и собралась уйти подальше. – Вот и гуляйте вдвоем, – шикнула она, уходя. – Милсдарыня! Попробуйте другой сорт! – кричал ей вслед местный трактирщик, так щедро выдававший по бесплатному стаканчику медовухи каждому. – Он полегче, этот чересчур крепок для такой лебедушки! Но Рена не горела желанием снова надираться и пребывать в полусне. Она скрылась в шумной многоликой толпе, прежде чем мальчишки успели догнать ее, спохватившись о пропаже. Девушка шагала быстро, и остановилась только у лавки со сладкими орешками в нуге и карамели. В кармане осталась еще много звонких монет, можно было вдоволь наесться, но желание набивать брюхо сластями уже оставило Рен. Она расположилась у стенки, прислонив к ней тощую ножку в измученном черном сапожке. Ветер растрепал косу, запах медовухи все еще слышался в воздухе вокруг нее. Гнев прошел, глупые шутки брата и его чумазого обычно приятеля были забыты, но Ирена не могла найти в себе сил, способных побороть уязвленную гордость. Солнце клонилось к горизонту, день пролетел быстро, и все вокруг приобретало нежный малиново-рыжий оттенок, готовясь ко сну. Некоторые торговцы спешно собирали свои товары, чтобы поскорее убраться с рыночной площади, другие же зажигали уличные фонарики. Слышалось тихое подвывание местных бардов, только-только начавших свою карьеру. Чьи-то пальцы скользили по лютне, били в бубен… Девушка щелкала орешки, пальцы ее стали липкими и теплыми. Медовуха, выпитая залпом, оказалась до дрожи крепкой. Рен все еще чувствовала легкую слабость в ногах и першение в горле, хотя пьяной и не была. Ей вспомнился холодный взгляд вампира, его теплые руки, пугающая ухмылка… Дочь кузнеца не успела соскучиться по живому общению, потому что стоять в одиночестве ей оставалось недолго. – Скучаем? – проскулил полупьяный голос. – Конечно… Сударыня ведь нас ждет? Рен, до сей поры созерцавшая пустеющую площадь, перевела взгляд к говорившим. Два крупных парня, плечистых и разморенных солнцем и алкоголем стояли всего в шаге от нее, сложив мощные руки на груди. Рыжие волосы одного из них искрились в свете закатного солнца, напоминая гаснущее пламя свечи. Девушка сжалась под их взглядами, прижалась к стене еще сильнее. Кажется, парни весь день работали в порту, а сейчас пришли сюда, успели наклеваться, а теперь жаждут иных забав. – Хочешь, угостим тебя винцом? – Или водкой. – Или чем еще… Да. Что там бабы нонче пьют-то? Пойдем, девка, не тушуйся, – звонким голосом проговорил рыжий парень. – Сгоняем по-быстрому, от тебя не убудет. Но Рен не отвечала. Синие глаза прыгали с одного на другого бугая, девчонка осторожно отклонилась, когда рыжий протянул к ней руку. Она шустро юркнула в сторону, амбал повалился на стену, не поймав девчонку в прыжке. Пьяные юноши двинулись вслед за Рен, но девчонка укрылась в толпе, шустрой белкой юркая мимо прилавков. Интересно, где сейчас мальчишки? Взглядом она встретилась с соседом, пришедшим на площадь со своей женой. Они сдержанно кивнули друг другу, и Рена снова нырнула в гущу жужжащей толпы. Мимо лавок и ящиков, торгашей и их грязных псов, детей и жен. Девчонка шла быстро, но осторожно, стараясь никого не задеть. Она обошла рыночную площадь, так и не увидев младшего братца... Может, он уже пошел домой, наевшись вдоволь? На свою беду девчонка свернула не на ту улицу. Солнце упало, пропуская вперед себя темноту ночи. Фонарей не было, Рен плохо разбирала дорогу в сумерках… Народ собрался на площади, ожидая красочного зрелища: жонглеров, бардов и танцовщиц с эбонитовой кожей. Никого рядом не было, только бесконечный мрак, темнота и холод ночи… Но двух плечистых парней Рен увидела сразу. Те преградили ей путь, кичисто выпятив широкую грудь. Рыжий здоровяк с веснушками на полных щеках шагнул щурящейся девчонке навстречу, зазывно махнув рукой. Кажется, ее прежний отказ в его голове ничем не отозвался. – Чего это ты от нас драпаешь? – Отвалите, – возмущенно, но с дрожащей тревогой в голосе ответила Ирена. – Я никуда с вами не пойду, отвалите от меня. – Потащим. – Девку себе снимите, – прошипела Рен, отступая назад. – Они тут по дешевке… – Не тушуйся ты! – рявкнул говорливый здоровяк. – В борделе сегодня выходной, а руки чешутся сейчас. Мы дадим тебе монетку, милочка… – приговаривал он, двигаясь вперед. Но поймать ее одним только выпадом не получилось. Ирена осторожно шагнула назад, когда юноша бросился к ней, а потом кинулась в бег, прыгая с места на место, словно обезумевший заяц в пылу охоты. Нужно было двигаться к шумной площади, к оживленному улью сластолюбивой толпы, но Рен бежала в другую сторону, домой. Откуда ей, не попадавшей в похожие истории, знать порядок действий? Портовые парни кинулись за ней, алкоголь, туманивший их разум, почти что выветрился, но сильные ноги все еще заплетались. Тупик. Девчонка почти что врезалась в старый деревянный забор, но удержалась, выпятив вперед тонкую руку. Она наклонилась, увидев щель под развалившимся забором, в которую можно проскользнуть. Только уйти Рен не успела. Ее больно толкнули в спину, припечатав к шершавому дереву старых досок. Дочь кузнеца успела повернуться, чтобы во время неприятной беседы смотреть в лица своим обидчикам. – Нужно было по-хорошему, девка, – выпалил светловолосый парень необычайно грузным голосом. – Тогда бы и больно не было. В ответ на потянувшуюся к ней руку Ирена махнула ногой, зарядив одному из юношей по колену. Рыжий взвыл, выругался сквозь зубы и уже потянулся к наглой девчонке, чтобы вдарить ей по зубам, как сзади раздались быстрые шаги, тихий шелест тяжелой одежды. Странствующий рыцарь или солдат Аннариетты? – Убирайтесь отсюда. Вампир. Рен блаженно выдохнула, услышав знакомый голос. Детлафф снова пришел, чтобы выпутывать ее из неприятностей, спасать от гибели в лапах животного или монстра, в третий раз отнять ее шкуру из цепких лап близкой гибели. Ирена шмыгнула носом, насторожившись от стали в голосе говорившего, но парни в сторону вампира даже не обернулись. – Гуляй, дед, – спешно выпалил рыжий. – Конфет поди поешь, на флейтисток погляди, только свали отсюда... – Или говна наверни, чего уж там, – добавил второй, противно хихикая. – Вали, вали. Девка с нами. Девчонка зажмурилась, услышав грозный вскрик. Светловолосого бугая потянули назад, Детлафф отбросил его к пустующему без хозяев дому. Юноша спиной врезался в стенку, взвыв повторно, обрушив одну из незакрепленных балок. Он только раз взглянул в сторону Детлаффа, а после отвернулся, заметив, что руки его оканчиваются длинными животными когтями. Рыжеволосый парень, стоявший к Рен почти вплотную, нервно обернулся. Он заметно побледнел, взглядом встретившись с разъяренным вампиром. – Убирайтесь. Полушепотом. Второй раз повторять не пришлось. Оба скрылись за первым же поворотом, в страхе бежав от невиданной прежде бестии. Рен, тяжело дыша, все еще прижималась к забору. Она силилась улыбнуться, но не выходило, губы не слушались. Не сейчас, когда сердце отчаянно прыгало под грудью, не сейчас, под его укоряющим взглядом. И как же не вовремя… Когда Детлафф шагнул к испуганной девушке навстречу, позади него показались обеспокоенные мальчишки. Дариуш первым заметил когти вампира, первым закричал, а после него и Богач, порядком напуганных произошедшим. Дети кинулись вперед, прыгая через длинную яму на дороге, и вампир оглянулся через плечо. Проседь в темных волосах его заискрилась в свете только-только взошедшей луны. Зрелище напуганной Рен, разъяренного еще вампира и холодного сумрака ночи ввело их в заблуждение, которое не должно было кончиться чем-то хорошим. Коса ее сбилась, она уже не закрывала свежий шрам на ключице, казавшийся слишком большим в полумраке сумерек.