Ночные фиалки

Когда прошел этот чертов дождь, и почему он не заметил? Детлафф, всю ночь сладко отдыхавший в обнимку со своей девчонкой, не заметил резкого изменения погоды. Стихия бушевала, дождь бил измученный дом по старым стенам, молнии сверкали высоко над головой, а Рен с каждым новым раскатом грома прижималась к мужчине все сильнее… И если бы дождь до сих пор окроплял землю, у вампира был бы повод уговорить молодую любовницу остаться с ним еще на пару часов. Только теперь Рен проснулась, взгляд ее синих глаз уперся в нависший над головой потолок. Девчонка молчала, опасаясь, что разбудит вампира, двинувшись в его холодных с утра руках. Кузнецкая дочка слабо потянулась, чувствуя острое в этом желание, и Детлафф удовлетворенно выдохнул. Благо, с ней все в порядке. – У тебя ничего не болит? – поинтересовался мужчина, опасаясь за ее здоровье. – Я иногда могу быть… Неаккуратным. – Нет, – поспешила она. – Неаккуратным? Ты, что, бил меня во сне? Шутка явно воспринялась серьезно, Ирена потупила взор, встретив удивленный взгляд хозяина дома. Слабая улыбка не развеяла напряжения, но с этим справился неловкий поцелуй, впечатанный в шершавую щеку вампира. Детлафф почти что смущенно притянул Рен к себе, чувствуя тепло ее обнаженного тела. Она слабо засмеялась, прижавшись к его шее, оставив на ней след от легкого укуса. – Тебе пора перестать нести чушь, – ответил мужчина. – Это действует на нервы, Рен, серьезно. – Прости, – безмятежно ответила девушка. – Мне не нужно… Выпить что-то? – Нет, об этом можешь не беспокоиться. Несмышленая в столь деликатном вопросе девчонка знала только одно – после ночи с мужчиной нужно сходить к бабке. Зачем конкретно, Ирена понять не могла, но она хорошо уяснила, что ведьма обязана вручить ей какой-то отвар, который надобно тут же выпить, чтобы избавиться от последствий. Детлафф успокоил ее, не расплываясь в подробностях. От человеческой девушки он не мог иметь ребенка, и к своему горю или счастью, нередко этим пользовался. Вампир поднялся первым. Он наклонился, оставив на щеке Рен мокрый след от губ, и тут же выпрямился. Когда мужчина откинул прочь тяжелое тряпичное одеяло, Ирена вздрогнула. Не от холода, но от смущения. Понимающе глянув на покрасневшую от стыда девушку, вампир поспешил отвернуться. Пусть себе, это должно пройти. Вчера он рассмотрел каждый миллиметр ее тела, но сегодня сделает вид, будто ничего не произошло. Одежда не была отброшена слишком далеко, Ирена дотянулась до белья, до красной юбки, розоватой рубашки. Макового цветка, болтавшегося в ее волосах днем, найти она уже не смогла, но о пропаже переживать не стала. Всего-то нужно найти ту жесткую бумагу, тонкую красную проволочку в отцовской кузне и шершавую ткань для маленькой стальной заколки. – Что мне теперь сказать маме? – спросила девушка тихо, теперь уже взволнованно. Об этом она не думала, пока мужчина в ночи целовал ее шею, пока он гладил черные волосы, выгнутую в припадке наслаждения спину. Ирена села на кровати, заправив ее за ними. Укус на ее шее все еще саднил, девчонке пришлось снова прикрыть его угольно- черной косой, чтобы никто больше не заметил. – Что ты пришла домой вовремя, – ответил вампир, непонимающе выгибая бровь. – Ага. Просто никто не видел меня, да? – насупилась девушка. – Я же из семьи дебилов, которые назавтра забывают все на свете, верно? Ирена собиралась рассмеяться «наивному» мужчине в лицо, но не стала. Взгляд его холодных глаз заставил спину девчонки покрыться мурашками, что-то в этих серо-голубых очах было… Пугающе-глубоким. Рен еще не знала, сколько Детлаффу лет, не знала даже что он на самом деле, и стойкость многовекового духа, скрытого под почти что человеческой плотью, пугала ее и притягивала с невозможной силой. – Я занесу тебя в окно, – нехотя произнес он, не находя никакого удовольствия в разжевывании простых истин. – Никто тебя не заметил, Дариуш пришел позже или раньше, вы с ним договоритесь. Никто ничего не скажет. Детлафф бегло застегивал пуговицы рубахи, края ее заправляя в штаны, чтобы не мешались. Он не предложил Ирене завтрак, больше не спрашивал о ее самочувствии, потому что успел забыть… Каково это. Заботиться о ком-то, о любимой женщине, слушать ее жалобы, успокаивать страхи, делить приятный быт. Мужчине предстояло освежить память много позже, но сожаление о том, что девчонке достался именно он, кольнуло вампира уже сейчас. И от влюбленного в тебя вампира не избавиться, как от назойливой мошки. Впрочем, Детлафф еще не был уверен в серьезности своего чувства. Девчонка ему, бесспорно, нравилась. Ее упрямство забавляло, нагловатый нрав позволял разглядеть в дочери кузнеца дух шумной столицы. И не было в Рен ничего, почти ничего, что могло бы напомнить ему о предавшей его женщине. Ренаведд. О ней вампиру еще предстояло рассказать долгую и путанную историю, от скорого знакомства в темном переулке и до побега в холодной ночи. Его задумчивый взгляд сподвиг девчонку на странноватую улыбочку. Щекой она осторожно прижалась к его груди, руками обнимая широкоплечего вампира. В свете закатного солнца ее красный наряд смотрелся выгоднее. Нет, теплые цвета девчонке не шли. Об этом мужчина не упомянул, удержав мысли в голове. Беглый взгляд на ее макушку заставил Детлаффа скривить губы в ухмылке. Она так хрупка, невинна и послушна в его направляющих в нужную сторону ладонях, что сердце больно дергалось в груди. Прилив нежности показался вампиру слишком странным, чуждым его природе. Судя по тому, как сильно Рен цеплялась за своего вампира, разжимать объятья она собиралась нескоро. Пришлось ему. – А как будет дальше, Детлафф? Я буду приходить к тебе по ночам, уходить с утра… И все? – спросила она, отстраняясь. – Не знаю, Рен, – ответил вампир. – Ты ждешь чего-то другого? – Обычно семьи, ну, мужчины и женщины, они… Женятся. Обычно. Только проблема была в том, что Детлафф обычным никогда не был. Возможно, очень давно, среди вампиров, пышущих молодостью, его даже можно было найти заурядным, но теперь, в окружении тысяч людей, рождающихся и умирающих с неимоверной легкостью, Детлафф мог считать себя явлением уникальным. Почти. Ему следовало догадаться о том, что в девичьей голове найдутся глупые мыслишки на этот счет. Для воспитанной в традициях времени Ирены сожительство мужчины и женщины должно было сопровождаться законным браком. Она не настаивала, опасаясь, что тогда вампир прогонит ее прочь, но и отступать от этой «мечты» ей совсем не хотелось. – Иди сюда. Теплые теперь руки подняли ее над полом, Ирена обхватила вампира за шею. Ей повезло, что солнце еще не поднялось, а ночной сумрак не до конца уступил бой свету. Девчонка сильнее прижалась к мужчине, надеясь на его неоспоримую силу. Он не выронит ее по дороге, за это можно было не трястись. Дома мелькали под ногами. Рен и не думала, что крыши их могли так сильно выцвести за время, проведенное под разгоряченным солнцем. Мальчишки часто лазали вверх, чтобы попрыгать по козырькам, но Рен в их развлечениях прежде не участвовала. Она любила посидеть внизу, у плывущей вглубь поля реки, плести венки, болтать с подругами о ждущем за порогом счастье. Счастье… Вот оно, да? Ирена плотнее прижалась к вампиру, чувствуя тепло его могучего тела. Не так она представляла себе первую любовь, первую ночь в компании горячо любимого мужчины, первый день совместной жизни. Какое-то странное чувство сожаления примешивалось к эйфории расцветших в душе чувств. Он никогда не женится на ней – Рен хорошо это знала, и могла отказаться начинать отношения, ведущие ее в лапы порока. Могла. Оконный проем не скрипел, мужчина осторожно поставил Ирену на ноги, оказавшись в ее комнатке. Дари посапывал в кровати за ширмой, спал он всегда крепко, потому проблем девчонка не испытывала. Детлафф оглядел кузнецкую дочку с ног до головы, шершавой ладонью погладив ее румяную щеку. – Повяжи шарфик, – попросил он полушепотом, пальцем дотрагиваясь до свежего укуса. – Пожалуйста. Это слово было ему до жути непривычно, и Детлафф выговорил его с большим трудом. Рен об этом не догадалась, но просьбу вампира обещала выполнить. Она и сама думала о том, что шрам надо бы как-то спрятать, чтобы избежать ненужных вопросов, которые могут посыпаться на ее голову в скором времени. Вампир наскоро чмокнул девчонку в щеку, еще не зная, явится ли он сегодня вечером или завтра, чтобы снять, наконец, швы. Попрощались они сухо, словно и не проводили ночи так, как любящие друг друга мужчина и женщина. Осторожно, не желая будить спящего еще Дариуша, вампир выскользнул в отворенное окно. Холодный порыв ветра всколыхнул черные волосы, девчонка осторожно обернулась. Фиалки, оставленные под солнцем, лившимся из окна, давно высохли, Ирена медленно собрала их в холщевый мешочек с вышитыми на нем сиреневыми цветами. Девушка закончила скоро, намереваясь улечься в кровать и сделать заспанный вид к пробуждению брата. Только Дари, очнувшись, сорвал все ее планы. Темные глаза его обещали просверлить в Ирене дырку, пока девчонка, ничего не подозревая, повязывала синий шарф вокруг белой шеи. – Во сколько ты пришла-то? – сонно выдавил он. – Скажем, что чуть-чуть попозже тебя. Дариуш громко хмыкнул, но спорить не стал. Мальчишка почти осторожно обулся, весело свесив ноги с кровати. Ирена намеревалась сменить «парадный» наряд на более скромное одеяние, но в присутствии мальчишки переодеваться не желала. Дари не услышал намека в ее покашливании, а ширмочка, сквозь которую можно было видеть не только силуэт, но и каждую деталь, не внушала Рен и капли доверия. – Он тебя… Тот мужик тебя обидел, верно? – с нескрываемой злостью спросил мальчишка. – Он что-то с тобой сделал, Рен? Запугал или заставил? – Ничего он со мной не делал… Ничто, чего бы я не хотела сама, – добавила Ирена тихо, почти смущенно. – Вы поздно вернулись? – Нет, – ответил Дари. – Папа хотел, чтобы ты заглянула в кузницу, как проснешься. – А зачем? Вы рассказали ему? – Нет, мы молчали… Не знаю, зачем, – нехотя ответил Дариуш, словно обидевшись на сестру за недомолвки, возникшие между ними с недавних пор. – Я ушел. Мальчишка хлопнул дверью, уходя, Ирен вздрогнула. Отец, конечно, не был таким уж тираном, как многие соседские мужики, но, бывало, вставлял детям оплеух. Повисшая в комнате тишина толкнула девушку на кровать, Ирена прижалась лицом к пыльной подушке, но кричать не стала, не решилась. Переодеваться долго не пришлось. Скинув и рубаху, и юбку, Рен выбрала новый наряд. Вышитая виноградными лозами рубашка, жилетка из бычьей кожи, высокие сапожки и старая черная юбка с топорщащимися карманами. Наскоро вымыв лицо в оловянном тазу, девчонка поправила синий шарфик на шее. Скажет, что приболела, даже кашлянет для достоверности. Девушка осторожно спустилась вниз, схватив со стола пару теплых еще блинов. Близнецы играли возле очага, перекидывая друг другу полукруг старой картофелины. Ирена наскоро махнула им рукой, мальчишки ответили тихим и монотонным: «привет, Ренк», все больше углубляясь в незатейливую игру. Жирными от масла пальчиками девчонка пригладила непослушную прядку на челке, ничуть не волнуясь за чистоту волос. На улицу она вышла довольной и свежей. До кузни идти не так уж и долго, а вышагивать вперед под теплыми солнечными лучами – довольно приятное занятие. Отец просыпался пораньше, чтобы выйти на работу уже с утра, заработать лишнюю монету у спешащего на службу рыцаря или оруженосца. Нога у Ирены почти зажила, и для себя девушка решила, что уже завтра вернется на рынок, чтобы привычно торговать цветами и дальше, зарабатывая смешные гроши на безделушки и пирожки. Тяжелая дверь поддавалась сложно, и, чтобы попасть в «Нелегкое дело Брохвича», нужно было приложить немалую долю усилий. Девушка пробралась внутрь, громко за собой хлопнув. Жар пыхнул ей в лицо, из глубины помещения слышался звучный стук молотка, музыка рабочего дня. Бом, бом по железу, бом… Ирена хмуро поплелась вперед, чувствуя, что воздуха здесь не хватает. – Папа? – спросила она громко, наклоняясь под особенно низкой балкой. Славомир улыбнулся своей щербатой лыбой, бросая работу. Дари, мирно скучавший вдалеке, тут же бросился раздувать меха, лишь бы не говорить с обидевшей его Рен. Отец не звал сына, он поощрял его трудолюбие, но уработаться до болей в пузе никогда не давал. Кузнец улыбался, осторожно приобнимая дочь, стараясь грязными лапами не пачкать ее красивую рубаху. – Ты хотел меня видеть? – спросила Рен, смущенно кривя губы. – Да, да… Пойдем. Девчонка шла вперед, подталкиваемая заботливым родителем в прихожую. Она бывала здесь не так часто, чтобы успеть запомнить окруживший ее интерьер. Выкованные давным-давно щиты, которыми были увешаны стены, пара полных комплектов доспехов, уже ржавых внутри, скрещенные мечи и алебарды… Предбанник, видимый посетителем, выглядел внушительно, рекламировал мастерство кузнеца, неплохо справляясь с этой нелегкой задачей. – Послушай, Ирочка, тут важное дело, – говорил отец заговорческим полушепотом. – Мать говорила, что ты собиралась вернуться к работе. – Да, уже завтра пойду на рынок, – настороженно ответила Рен. – Значит, зажила там твоя… Хворина? – спросил Славомир, не смогший вспомнить, каким недугом страдала его дочь. – Ну да, – отмахнулась Ирена. – Почти что. Отец явно замялся, не зная, с чего бы начать. Он нахмурил кустистые брови, недобро глянув на пробежавшую вдалеке крысу. Этого дерьма ему только не хватало, недавно же всех вывел тот злосчастный чародей, спросивший с него внушительную сумму монет. Кузнец осторожно заглянул дочери в глаза, решая, хочет ли озвучить свою просьбу. В конце-то концов… Чего бы и нет. Впрочем, говорить ему не пришлось. Тяжелая дверь отворилась, внутрь помещения, скрипя полным доспехом, вошел рыцарь. Но рыцарь ли? Да, на груди его виднелся герб, блестящий стальной меч болтался на поясе, а забрало новенького шлема было опущено. Ирена привычно улыбнулась вошедшему, за железной решеткой не разглядев его ответной реакции. – Вот оно, – холодно произнес отец. – Ох, милая, познакомься с сэром Дартелло. Он – рыцарь барона Родерика из Дун Тынне, – проговорил кузнец, указав на вошедшего. – Это – моя дочь – Ирена Брохвич. Названный рыцарь поклонился, услышав свое имя. Рен, не знавшая правил этикета, принятых в его обычном кругу, ответила только слабым кивком и широкой, немного глуповатой лыбой, показывая ровные зубки. Девушка глянула в сторону отца, изрядно побледневшего при виде молодого человека. Подняв забрало, рыцарь словно стал немного… Моложе. Рен увидела лицо миловидного юноши с аккуратными ямочками на впалых щеках. – Рад приветствовать. Сняв шлем, сэр Дартелло и вовсе растерял каждую толику произведенного ранее впечатления. Аккуратные светлые кудряшки выпали из-под шлема, удачно расположившись на его не слишком широких плечах. С виду юноше можно было дать не больше двадцати трех лет, в его голубых глазах ярким огнем горела сила молодости, заинтересованность и отблеск жившей глубоко в душе жестокости, жадности, любого низкого порока. – Рен, о чем, я, собственно, начал… – Так мы говорили об этой прелестнице? – поинтересовался юноша, не слишком галантно обращаясь к Ирене так, точно ее не было рядом. – О моей единственной дочери, – деловито напомнил кузнец. – Рен, ты согласишься сходить к барону, чтобы снять мерки с его… – замялся Славомир, подбирая более уместное слово. – С дамы его сердца. – С его подчиненной, так бы я это назвал, – ввернул юноша. Взгляд его голубых глаз бесстыдно скользил по фигуре девушки. Но зацепиться ему было не за что: торчащие ребра и маленькая грудь, тощие ноги, узкие бедра и впалые щечки. Тело Рен не дышало здоровьем молодости, девушка не подходила под колорит яркой столицы. Худая, черноволосая и темноглазая, она все же показалась юноше интересной, эфирным призраком аристократических идеалов с их бледной кожей и изможденным, болезненным видом. – А почему ты сам не хочешь? – осторожно спросила она, надув отчего-то губы. – Видишь ли… – Мой барон не хотел бы, чтобы его подчиненная имела столь интимный контакт с каким-либо мужчиной, – перебил его молодой рыцарь. – Потому мы просим вас о помощи, милсдарыня. На слове «просим» халтурного вида рыцарь сделал акцент. Его голубые глаза Рен не нравились, довольная ухмылка, так некстати озарившая молодое лицо, ей не нравилась в два раза больше, только ответить отказом девчонка не смогла. Когда Ирена сдержанно кивнула, отец грустно улыбнулся. Он подал дочери рулетку, напомнил, что именно ей нужно измерить по приходу, а после взял с молодого человека обещание – привести дочь обратно в целости и сохранности. Юноша ответил согласием, выводя Рен из жаркого помещения. Неестественно-приветливая улыбка не покидала его тонких губ, рыцарь выглядел крайне комично. Ирена сдержанно охнула, на выходе увидев у дверей сероватую кобылку в яблоках. Скотинка повернула массивную голову в ее сторону, недовольно фыркнув своей потенциальной ноше. – Лошадок боимся? – насмешливо спросил вчерашний мальчишка. – Нет, – пыталась оправдаться Рен. – Просто… Неожиданно. Это что, ваша скотина, сэр Дартелло? – Ага, моя, – ответил рыцарь, не утруждая себя вежливыми обращениями. – Поедешь спереди или сзади? Нужно подумать. На лошадях девчонка каталась всего пару раз: в далеком-далеком детстве и в пятнадцатилетнем возрасте. Первый раз ее прокатил кругломордый дядя, брат мамки, владевший одной из конюшен города. Через год после этого он умер, оставив на улице жену и троих детей, которые спешно покинули город, в свою очередь не оставив от маленькой семьи ничего, кроме памяти. Второй раз Ирену прокатили во время сбора винограда. Лошадка стояла без дела, и сын плантатора нашел ей применение – катать миловидных девок в его удовольствие, пока отец не увидал их странное развлечение и не всыпал всем люлей. – Давай сзади, – неловко пробурчала она. Первым в седло забрался рыцарь, сделав это умело и ловко, после он подтянул за собой и Рен, готовую в любой момент свалиться вниз. Первое движение копыт взвило под ногами кобылки облако густой пыли, второе – малый островок. Ирена хмуро оглянулась, когда лошадка поскакала по городу, медленно набирая темп. Отец долго глядел рыцарю вслед, чувствуя в груди странную ледяную тревогу. К дождю?