Жнецы? Не спорю, это мощно!

Когда Гарри Поттер проснулся, никто даже сразу не понял этого. Настолько привычным всем стало лежавшее в двухмесячной коме тело национального героя. Но мадам Помфри вскоре появилась возле больничной койки и, еще раз проведя сканирование, была вынуждена отметить, что второе ядро уже завершило свое развитие где-то на 4/5, так что теперь не будет тянуть так много магической энергии, а вскоре начнет и полноценно отдавать. Самому Гарри это означало возможность хотя бы немного передвигаться по замку. Ага, так, недельки через полторы. А пока просто лежать и тупо пялиться в потолок либо читать магическую прессу. «Как жаль, что Скитер не было в той мясорубке!»-с тоской думал Второй Раз Национальный Герой, читая, какие доказательства приводил официальный орган печати Ежедневный пророк, заявляя о том, что их спаситель очень большой молодец, но с койки он уже не встанет. «Впрочем ладно, — сказал сам себе парень, — я еще посещу ее с визитом вежливости». Новым Министром Магии стал Кингсли Бруствер, который без стеснения назвал себя «самым сильным волшебником среди оставшихся авроров». Он очень быстро стал воплощать себя как второго Альбуса Дамблдора, неся в магический мир идеи бобра и всеобщего флага. Прочитав об этом, Поттер скривился. «Ну да, свято место пусто не бывает. Уж как там наверное рад сбежавший Малфой, что новым министром стал еще больший идиот с прополосканными Дамблдором мозгами» — невеселые мысли посетили его. «Впрочем, сам был таким месяца три назад. Хотя сколько лет мне — и сколько ему?» — рассуждая таким образом, Поттер встречал гостей, расспрашивал их о прошедшей битве и думал, не вынести ли ему Адским Огнем все министерство магии, которое не учится, казалось, ничему вообще. Отдельно пришлось себя контролировать, когда он «просил удалиться» некую Джинни Уизли, поражаясь тому, как раньше мог найти что-то в девушке, которая решилась без подготовки бить Авадами всех подряд, даже не сразу осознав, что Авада то у нее не получается. Также выбесил Рон, судя по рассказам которого, он один чуть ли не пятьдесят «упиванцев» завалил… В общем, герою Магической Британии доставалось… Когда Поттер наконец-таки смог снова ходить и мадам Помфри согласилась отпустить его из больничного крыла, Гарри с удивлением увидел, что ворота Хогвартса еще не восстановлены, главный мост все еще не починен, а строительство разрушенного Симусом дополнительного моста даже не начиналось. Первым делом он зашел к МакГонагал, выслушал все факты про то, как он валялся на полу, сражаясь в ментальном поединке с душой Темного Лорда, и искренне поблагодарил за помощь, особо отметив, что на её месте он точно также начертил бы на полу рунный круг смерти как средство перестраховки. Минерва МакГонагалл очень обрадовалась, что юноша на неё не в обиде и вернула последнему все вещи, которые были с ним в тот момент, в том числе и все три Дара Смерти. Гарри пообещал ей решить вопрос с ремонтом школы как только наберет достаточно сил, и пошел в дуэльный зал, где в течение следующих пяти дней осваивал все те новые заклинания, которые достались ему «посмертной контрибуцией» от Волдеморта. Почувствовав себя значительно сильнее, он понял, что при полной загрузке обоих магических ядер он может держать идеальный куб Адского Пламени размером с дуэльный зал почти что полдня. И это лишь в самом начале жизни, да еще и пока без магического совершеннолетия, после которого, как известно, ядро волшебника получает поддержку магии рода. «Что же, — еще раз подумал юный волшебник, — пора навестить так не торопящегося ко мне Министра!» Аппарировав в Министерство Магии, он произвел сумятицу среди всех там присутствующих, а все авроры направили на него волшебные палочки. С потолка даже плюхнулось несколько сов, на земле сменив свою аниформу на внешность тех же самых авроров. «Вот дибилы, — подумал Поттер, — даже Дадли и то так бы не подставился! Это же отличнейший шанс зайти к противнику со спины!» Как оказалось, над министерством после сражения повесили антиаппарационный барьер, который Гарри Поттер, обладая, и в полной мере пользуясь силой Бузинной Палочки, попросту не заметил и продавил. Учитывая, что вешали барьер сам Господин Кингсли и его группка «очень сильных магов из аврората», набранных непонятно как и большинству вообще незнакомых, слушки пошли для министра не радостные. Закрепились эти слухи и после того, как министр был публично вытолкан из кабинета и после громкого разноса за безделие схвачен и аппарирован в Хогвартс, с которого антиаппарационный барьер временно сняли. Вместе с министром аппарировала рота авроров и несколько важных персон. Гарри Поттер окинул их недобрым взглядом и сказал: -Смотрите сюда, уважаемый господин министр! Я, один человек, сделаю то, что вы не могли сделать вместе в течение трех месяцев моего восстановления! И не говорите мне после этого, что вы стараетесь во всю! А пресса, — Гарри пристально посмотрел на жучка, устроившегося на штанине какого-то чиновника, — это потом осветит. С этими словами, Поттер взмахнул бузинной палочкой и прошептав Reparo Maxima навел её на разрушенный мост. Огромные куски весом в тонну воспарили и стали соединяться в разрушенную недавно конструкцию. Через 3 минуты весь мост благополучно отстроился и уже ничем не напоминал что его там недавно не было. Затем последовал второй мост, аналогично быстро приведенный в порядок. Таким же образом Гарри Поттер починил и двор Хогвартса. После такой демонстрации силы, студенты и преподаватели, а так же министерская делегация дружно напоминала медитирующие статуи. Кингсли вспомнил, что хотел поговорить с Поттером о недопустимости применения последним Черной магии в бою, но, посмотрев на возможности Победителя Волдеморта, «самый сильный маг среди авроров» как-то побоялся. «Надо что-то с ним сделать, а то так и с поста слететь недолго», — подумал тщеславный «афроамериканец», и план вскоре оформился у него в голове. За неделю после столь эпичного возвращения с койки, Гарри Поттер успел отремонтировать Косой переулок, починить Гринготтс и улучшить защиту на десятке сейфов, наиболее важных для гоблинов. Этим поступком он загладил перед ними свою вину и в один из улучшенных сейфов, принадлежавший, кстати, теперь самому Дважды Национальному Герою, было помещено значительное число средств: суммарное наследие от принятых Гарри родов Поттер и Певерелл, премия за Орден Мерлина Первой Степени, а также немалых размеров откуп от выживших членов семей бывших пожирателей, которых Поттер пообещал оставить в покое, если они ограничатся менее радикальными способами сменить власть. Гоблин Крюкохват радостно скалился, благодаря Гарри Поттера за доверенность банку вкладывать и оперировать денежными средствами во благо родов Поттер и Певерелл. После этого Гарри Поттер был приглашен на экскурсию в Министерство Магии в коридоры невыразимцев, где и был вытолкан в арку смерти хитроумным набором рун, которые не успел заметить ввиду огромного количества пыли. Перед тем, как окончательно провалиться в черную пустоту, Национальный Герой успел забрать с собой всё министерство магии Британии. Кингсли Бруствер до последнего момента оставался жив, наблюдая крах своих мечтаний, однако когда колдомедики прибыли к руинам Министерства Магии, задохнувшийся, изуродованный и расчлененный труп мало чем напоминал бывшего министра магии. Снова чисто случайно решивший заскочить на огонек бесплотный дух Альбуса Дамблдора неодобрительно хмыкнул себе в бороду что-то о чрезмерной жестокости, а потом громко рассмеялся: «Не стоило тебе, мальчик мой Кингсли, меня из себя строить! А, впрочем, ну его, всегда хотел посмотреть, как рушится Министерство Магии!» Приборы на столе Минервы МакГонагалл, оставшиеся в наследство от глубоко уважаемого и близкого когда-то Альбуса, сделали скачок и стрелка «Гарри Поттер» остановилась между делениями «жив» и «мертв». Аналогичную ситуацию наблюдали в тайных пещерах Гринготтса и гоблины. Учитывая, что официально живым маг не являлся, кодекс банка указывал запрет на дальнейшее использование средств от его имени другими магами. В то же время, доступ к ним маги тоже получить не могли, так как Поттер не был официально мертв. Джинни Уизли приносила брачный контракт, подписанный и заверенный А. Дамблдором, но со злорадной ухмылкой, так похожей на оскал, Крюкохват вежливо спровадил ее, ткнув (буквально) носом в строку «В случае смерти…». Естественно, гоблинов запрет на доступ к средствам не коснулся. "Пожалуй, за это стоит выпить",- думал Крюкохват.