Человек и время ~ Тень вампира

      Ремилия надолго запомнила смущённое лицо своей служанки. Это сказанное тихим голоском «Миледи, вы что, не стоит», сведённые перед собой руки, взгляд в землю — Сакуя давно отвыкла от отношения к ней, как к равной, и теперь начала стесняться. Поначалу Ремилия считала, что для Сакуи роль служанки — всего лишь игра, но сейчас было ясно, что это всё серьёзно. Быть может, неосознанно сама Ремилия обрекла её на такую судьбу, предложив эту работу?..       Как бы то ни было, несмотря на всё это смущение, Сакуя была очень рада подарку. Эти антикварные часы прекрасно соответствовали её старомодному образу горничной, более подходящей викторианской Англии, а не современной Бельгии 1996 года. Ремилия, торжественно вручив их ей в рождественскую ночь в саду особняка, отметила, как блеснули глаза Сакуи — одновременно с ярким бликом, брошенным полной луной на стекло циферблата.       Дабы прервать это неловкое молчание со стороны служанки, Ремилия, как обычно, неожиданно заключила её в объятия — и несмотря на её протестующий возглас, прошептала ей на ухо:       — Сакуя, несмотря на то, что ты моя служанка, я не хочу, чтобы между нами вставала стена непонимания. Мне хочется, чтобы ты оставалась мне не только служанкой, но и подругой. Ты ведь выполнишь это моё желание? — Ремилия, слегка отклонившись назад, посмотрела прямо в глаза Сакуе — и то, как в их глубине блеснули красные огоньки, будто отражение глаз Ремилии, не скрылось от взгляда вампирши.       — Н… Несомненно, миледи, — кивнула Сакуя, неосторожно задев подбородком плечо Ремилии.       Вскоре мягкая зима приморской Бельгии закончилась, и в свои права вступила весна. Обитатели особняка скинули свои тёплые плащи и пальто, а деревья — редкий снежный покров, что иногда укрывал их зимой. На яблонях в саду прорезались первые листья, трава пробилась сквозь увлажнённую растаявшим снегом землю, и вскоре всё вокруг покрыла пелена цветов. Жёлтым ковром стелились одуванчики в траве, ворохом белых лепестков застилали свои кроны яблони, кусты шиповника, посаженные вдоль дорожек, раскрашивали сад в розовый цвет.       Сакуя любила гулять здесь как днём с Ремилией, так и ночью — одна. Её госпожа уже давно не боялась солнечного света — ведь с ней всегда была верная служанка с зонтиком, и потому в последние годы в своих предпочтениях времени для сна она не отличалась от людей. А ночами, когда особняк погружался в сон, Сакуя порой выходила сюда и часами сидела под луной в окружении цветущих деревьев и кустов. Было что-то манящее её в этом безудержном цветении…       Но начавшую взрослеть двенадцатилетнюю Сакую привлекало не только это.       Как служанка и хранительница особняка, она должна была делать жизнь всех обитателей радостной, в том числе и той обитательницы, что давно сидела в одной из подвальных комнат.       Фландр очень радовалась, когда перед тем, как уложить её спать, Сакуя приносила какую-нибудь книгу о давних временах, что она находила в библиотеке у Пачули, и читала ей на ночь, словно сказку, усадив маленькую вампиршу себе на колени.       — …И был Эру, кого в Арде звали Илуватар. Вначале Он сотворил айнур, порождение его мыслей, и они были при Нем уже тогда, когда еще ничего другого не было…       — …Проконсул! Некоторое время назад мною была разработана и, с устного разрешения прокуратора Иудеи Понтия Пилата, осуществлена тайная операция под кодовым названием «Рыба». Ныне операцию эту можно считать успешно завершенной; я бы даже сказал — слишком успешно…       — …Мистер Шерлок Холмс сидел за столом и завтракал. Обычно он вставал довольно поздно, если не считать тех нередких случаев, когда ему вовсе не приходилось ложиться…       — …Все стены до последнего дюйма заняты книжными шкафами. B каждом шкафу по шесть полок, которые доходят почти до потолка. Некоторые полки плотно заставлены книгами в твёрдом переплёте. Так выглядит гостиная дома, в котором живут известный профессор Майкл Веррес-Эванс и его жена, миссис Петуния Эванс-Веррес, а также их приёмный сын, Гарри Джеймс Поттер-Эванс-Веррес…       — …Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина…       — …Эта книга повествует о проекте «Море Спокойствия», которое я, Юкари Якумо, планировала реализовать в пику проекту «Хорай» Цукиёми и Аме-но Ягокоро, что ныне скрывается на Земле под именем Эйрин…       Фландр ловила каждую из этих фраз, что начинала очередную увлекательную книгу, которая вскоре, читаемая Сакуей, погружала маленькую вампиршу в новый чудесный мир. И пока та со своим богатым воображением переживала сюжет вместе с героями книги, Сакуя рассматривала картинки, на которых были изображены бесчисленные принцессы, воительницы, волшебницы и даже такие же служанки, как она сама, чьим формам можно было только позавидовать…       И, действительно, её начинала съедать зависть.       Тем более, что одна из таких «воительниц» всегда была у неё перед глазами: Мейлин.       Как-то раз, когда служанка и её госпожа возвращались с прогулки за воротами особняка, и Сакуя, как обычно, начала отчитывать спящую привратницу — Ремилия случайно увидела, куда именно та смотрит с такой ненавистью. Госпожа не удержалась от того, чтобы не захихикать, прикрыв рот рукой. Сакуя удивлённо обернулась на неё — а та, кивнув в сторону Мейлин, вопросительно посмотрела на служанку. Сакуя мигом покраснела — и Ремилия просто согнулась от хохота.       Сакуя серьёзно обиделась на Ремилию за этот эпизод и пару дней выполняла свои обязанности молча, бросая госпоже лишь короткие фразы «да, миледи», «нет, миледи», «вот, миледи» — пока, наконец, Ремилия не поймала Сакую в коридорах особняка, и припечатав ту к стенке, не сказала ей, жёстко, но с пониманием:       — Сакуя, мне не нравятся мысли, что съедают тебя изнутри. Я прямо вижу, как ты светишься завистью к Мейлин — и как в тебе борются чувство долга и ненависть ко мне. Нет, Сакуя, я смеялась не над тобой, а над тем, насколько поверхностен предмет твоей зависти. Знаешь, мне приходилось встречаться в жизни с гораздо более серьёзными проблемами, чем та, которую ты сейчас себе надумала. В конце концов, посмотри на меня: мне до Мейлин гораздо дальше, чем тебе, — Ремилия заметила, как Сакуя опустила глаза, — и я не испытываю по этому поводу никаких комплексов. Сакуя, не все идеальны. Я понимаю, что у меня куча недостатков, а про Мейлин ты знаешь не меньше моего. Неужели тебя не удовлетворяет то, что ты — лучшая горничная, которую мне когда-либо приходилось видеть, и порой я сама завидую тому, что даёт тебе такую несгибаемую волю? Подумай, Сакуя: даже я не идеальна, и даже я завидую тебе. Так может, ты не будешь смотреть на нас настолько эгоистично?       — Я… Я всё понимаю, миледи… Простите, я была чудовищно невнима… — Сакуя начала виновато опускаться на колени, но Ремилия подхватила её:       — Не надо унижаться. Я видела много людей, что не могли различить отношение к ним других и самих себя, и я не хочу извинений, я хочу лишь только того, чтобы это для тебя было уроком. И я буду рада, если ты усвоишь его как следует.       Сакуя склонила голову перед госпожой, но та лишь улыбнулась и погладила её по мягким, светлым почти до белизны волосам.       — Я не сержусь, — Ремилия улыбнулась своей клыкастой улыбкой служанке, — я тебя понимаю. Пойми же и ты меня.       Сакуя молча кивнула и побрела к себе в комнату, а Ремилия посмотрела ей вслед.       Да, Сакуя разберётся, что к чему, и обязательно поймёт. Иначе она не была бы настолько близка Ремилии.       Кажется, это поняла не только Сакуя, но даже Мейлин, которая почувствовала себя немного виноватой — что для неё было отнюдь не свойственно. Чтобы ей не хотелось спать на посту от жарких солнечных лучей и отсутствия каких-либо дел, она решила найти себе какое-нибудь занятие, дабы показать Сакуе, что её увещевания не напрасны. Пачули посоветовала китаянке почитать какие-нибудь книжки — но те книжки, которые были вполне понятны для Сакуи и тем более для Ремилии и Пачули, навевали скуку на Мейлин и ещё больше клонили её в сон, чем ничегонеделание: не лучшее знание языка вкупе с гигантскими объёмами текста она не переносила. Впрочем, вскоре привратница нашла для себя в городе альтернативу: как-то попав в отдел восточной литературы в оригинале в «Standaard Boekhandel», она вернулась в особняк с целой пачкой книжек с картинками на китайском и японском. Поначалу Пачули и Ремилия лишь недоумённо посмотрели на новое занятие Мейлин, однако позже, когда вампирша внезапно увидела на фоне одной из обложек нечто похожее на ту броню, которую сотворил Андвари во время их с Пачули сражения с ним в Свартальфхейме, она заинтересовалась.       — О, Китай, что это? — хитрым голоском спросила она привратницу.       — Меня зовут Мейлин.       — О, точно. Мейлин, так всё же, что это?       — Ну, это называется манга. Я её читаю, и теперь меня не клонит в сон. И вообще, она такая милая!       — О, она про свартальфов, поди?       — Свар… Кто это? Нет, точно не про них. Это про людей и ангелов!       — М?       — Ну, вот смотри: вот этот парень на обложке, — она ткнула пальцем в картинку, — его зовут Синдзи. И, короче, его папа засадил его в эту огромную штуковину, чтобы он боролся с нашествием ангелов на нашу Землю!       — Ого как, — присвистнула Ремилия. Почитаешь мне как-нибудь? У меня с японским, пожалуй, как у тебя с нидерландским, — она хитро улыбнулась.       С тех пор Ремилия незаметно для себя тоже подсела на мангу, тем более, что в книжном в Брюгге были и переведённые тома.       Жизнь в особняке наладилась. Сакуя вскоре отошла от той обиды, Мейлин стала гораздо реже спать посреди службы, и ничто не предвещало беды в этом месте, населённом пятью сверхъестественными личностями и одним человеком…       Но одной лунной ночью эта идиллия могла быть окончена.       — В соответствии с руководящим документом THX-1138 «Правила нейтрализации нелокализованных объектов класса «Кетер», термины и определения» сообщаю вводную сегодняшнего задания. Цель операции известна как «особняк сестёр Скарлет». Колкерке, тупик Фортстраат. По записям, что наши агенты нашли в руинах дворца Хартандерблейдов, здесь живут две могущественные вампирши родом из Валахии. То, что их многократно упускали из виду все эти столетия, это, пожалуй, можно объяснить только тем, что они очень умело шифровались. К счастью, нам удалось установить взаимосвязь между разрознёнными данными только на основе недавней информации из английского отделения. Таково сегодняшнее задание. Протоколы все знают, инструменты — в багажнике. Ваши позывные — в этих конвертах, мой — «Скульптор». Я буду располагаться за двести метров от здания и поддерживать с вами связь. Смотрите, не подведите, — говорил четырём уместившимся в салоне пассажирам водитель чёрного «Ситроена», что нёсся по шоссе от Брюсселя в сторону Брюгге.       Через час с небольшим машина, заблаговременно выключив фары, затормозила у небольшой дорожки в лес, что вела к воротам особняка. Четверо пассажиров в одинаковой форме с нашивками в виде трёх сходящихся стрелок на плечах и в тёмных очках высыпали из дверей салона, открыли багажник и отточенными движениями извлекли оттуда четыре небольших, но мощных ручных арбалета, ящик с запасом серебряных болтов, а также снаряжённые пояса с карманами, в которых ждали своего момента метательные ножи и заряженный патронами с серебряными пулями «Глок-18». Проверив ларингофоны и произведя перекличку, отряд двинулся в сторону башен особняка, которые виднелись за деревьями, освещённые лунным светом.       — Стой! Кто… — фразу Мейлин оборвал выстрел, отбросивший её к стене.       — Змей, ты забыл протокол? Тишина до контакта с объектом! — прошипел один из отряда стрелявшему. — Арбалет или нож сработал бы лучше!       — Доктор, она бы подняла крик и сорвала бы нам операцию! — ответил «змей».       — Ладно, ничего не вернёшь теперь. Действуем быстро!       Проникнув в незапертые ворота особняка, они направились к дверям здания.       — Мастер, на тебе первый этаж. Змей, тебе второй. Доктор обследует башни, Хищник поддерживает Змея и по возможности контролирует ситуацию на первом этаже, — указания «Скульптора» звучали в наушниках у бойцов.       — Принято, — синхронно ответили четверо.       Входная дверь в особняк оказалась открыта. Осторожным шагом, держа арбалеты наготове, четверо вошли в просторный холл особняка. Вверх шла большая лестница, плавно переходящая в галерею второго этажа. Трое из отряда, построившись треугольником, начали осторожно подниматься вверх, а тот, кого назвали «мастером», осторожно отделился от группы и направился в коридор, что проходил под лестницей и вёл в левое крыло здания.       После недолгих поисков верхняя троица нашла одну из целей. «Цель», представлявшая собой девятилетнюю девочку, ждала их в центральном зале второго этажа, и кажется, была готова к их приходу. Рядом с ней стояла девушка в сиреневой пижаме и шапочке для сна.       — Говорят, история развивается по спирали. Однажды случившееся всё время повторяется вновь, — философски заметила девочка, когда трое ввалились в зал. — Но не каждый поворот судьбы повторяется так же, как и в прошлом. На этот раз я чувствую: у вас нет шансов.       Трое наставили на них арбалеты.       — Не говорите ерунды. Сопротивление бесполезно, и вы, Ремилия Скарлет, отправитесь с нами. Кроме того, вы выдадите нам второго вампира, что проживает в этом месте, — один из бойцов огласил свои требования.       — Мы посмотрим, кто здесь говорит ерунду, — кивнула Ремилия. — Пачули, давай.       Перед вампиршей и волшебницей засветились магические щиты — и первый залп из арбалетов не достиг цели: болты, ударившись о щит, разлетелись в стороны, хоть щит Ремилии тоже раскололся и рассыпался сверкающими красными огоньками. Но она оказалась быстра: от следующего залпа, последовавшего через десяток секунд, когда троица перезарядила свои арбалеты, она без проблем смогла уклониться.       Настал черёд обитателей особняка.       — Копьё богов: Гунгнир!       — Знак дерева: Зелёный шторм!       Ворох откуда ни возьмись появившихся листьев ударил в лицо нарушителям, и только удачей можно было объяснить то, что рванувшись в стороны, они избежали смертоносного удара копья Ремилии.       — Требую подкрепление! Мастер, срочно наверх, оказание сопротивления! — зазвучало в эфире.       — У меня заложник! Следую на второй! — тут же донеслось в ответ.       Для Ремилии и Пачули, почувствовавших своё превосходство, даже несмотря на заметно ослабевшие магические силы мира, это было не более, чем игрой в кошки-мышки.       И бойцы успели обменяться с жителями особняка ещё парой ударов, как в зал ввалился четвёртый из отряда.       Но он был не один. В его руках, захваченная локтём за шею, трепыхалась, болтая руками и ногами в воздухе, Сакуя.       Ремилия в ужасе распахнула глаза. Что-то пошло не так, и весёлая игра превратилась в кошмар. Битва на секунду остановилась — и бойцы тут же воспользовались этим преимуществом. Девушки остановили атаки, и лишь держали перед собой магические щиты, а один из отряда навёл арбалет на голову Сакуи и вновь заговорил:       — Повторяю. Вы, Ремилия Скарлет, отправитесь с нами и выдадите нам второго вампира, Фландр Скарлет.       На время в зале повисла тишина.       Ремилия была права: история действительно развивается по спирали. И сейчас она лихорадочно думала: как же так, как её чувство могло её подвести? Неужели действительно всё повторится так же, как почти пять сотен лет назад — когда её мать захватили инквизиторы, и лишь ценой своей жизни она смогла дать возможность жить своим дочерям?..       — Отпустите её. Тогда я пойду с вами, — Ремилия отчаявшимся, но тем не менее, не терпящим возражений тоном, огласила свои требования.       — Ей не причинят вреда — она для нас интереса не представляет, — сказал один из бойцов. — Однако, если вы в течение десяти секунд не сдадитесь — мы ликвидируем её, — один из бойцов явно понял, на что следует давить, чтобы поменять расклад сил в свою пользу.       — Миледи, не слушайте их! Кто я и кто вы?       — Сакуя, прости. От спирали судьбы не убежать. И во младенчестве я была на твоём месте, а сейчас, — Ремилия моргнула, чтобы избавиться от застилающих глаза слёз, — сейчас настало твоё время. Время людей.       — Не думайте обо мне, я…       — Прости, Сакуя, — опустила голову Ремилия. Этот мир принадлежит тебе, а не нам.       Магический щит, за которым стояла Ремилия, исчез, и она, опустив голову, сделала шаг вперёд.       — Нет! Я не позволю! — закричала Сакуя. В тщетных попытках высвободиться она сунула свободные руки в карманы передника, надеясь найти что-нибудь, чем можно крепко стукнуть захватчика, дабы освободиться. В одном из карманов оказались часы — рождественский подарок Ремилии…       «Лунный циферблат, дай мне силу!» — мысленно взмолилась Сакуя, подняв глаза вверх, и что есть мочи, сжала часы в руках, думая, куда бы лучше направить удар.       И…       Словно гром прогремел откуда-то — и звук оборвался на середине. Вокруг внезапно потемнело, и все словно застыли. Сакуя хорошо рассмотрела перекошенные гневом и презрением лица вторгшихся в особняк — и отчаявшееся лицо госпожи. Той самой, которую она должна защищать — но которая вместо этого решилась пожертвовать собой ради неё.       Такой расклад привёл Сакую в бешенство — и её спокойные синие глаза вновь засветились алым цветом безудержной ярости.       Не без труда освободившись из ставшей каменной хватки поймавшего её бойца, она осмотрелась. Пройдя мимо недвижных нарушителей спокойствия, служанка сняла с каждого из них очки и отшвырнула в сторону: в самом деле, заявляться в особняк без приглашения и ещё и не показывать своего лица — мерзко даже для тех, кто хочет одержать верх в битве. Очки, пролетев полметра, зависли в воздухе.       Сакуя на мгновение задумалась — и поняла, как это работает.       Вынув из каждого арбалета болт, Сакуя положила их к себе в карман передника — и теперь госпоже ничего не угрожало.       А дальше её взгляд упал на пояса с ножами, висящие на каждом из захватчиков.       Аккуратно расстегнув каждый из поясов, она высыпала их содержимое на пол. Откинув ногой странные Г-образные штуки, показавшиеся ей бесполезными, она подняла один из ножей и поиграла им в руке. Нож был сделан отлично, и Сакуе тут же захотелось обратить оружие бойцов против них самих.       Размахнувшись одним из ножей, она направила его в голову того, кто умудрился захватить её — и сделав резкое движение, отпустила его. Орудие повисло в воздухе.       С каждым из десятков оставшихся ножей она проделала то же самое — так что теперь вокруг каждого из нарушителей висело по сверкающему облаку клинков, застывших в полёте и направленных своими остриями на все уязвимые места.       — Я хочу, чтобы за мгновение перед смертью вы всё увидели и успели осознать, с кем имеете дело, — процедила сквозь стиснутые зубы Сакуя, встав перед своей госпожой, сложив руки на груди и взяв свои часы в ладонь. — Да свершится над вами правый суд — суд Лунных часов.       Сакуя нажала на головку часов, будто на кнопку секундомера — и время побежало вновь, дав ножам закончить свой путь.       Невозмутимо она взглянула на то, как тела незадачливых нарушителей спокойствия особняка, в которые одновременно вонзились десятки острых лезвий, будто взорвались кровавым дождём, забрызгав пол, стены и её передник. Выронив из рук арбалеты, трупы свалились на пол — и ни один мускул на лице Сакуи не дрогнул, лишь воздух, что всколыхнули ножи, осторожно пошевелил её платье.       — Кто с ножом к нам придёт, от ножа и погибнет, — недрогнувшим голосом прокомментировала служанка.       — Ч-что это было, Сакуя? — поражённо воскликнула Ремилия, когда пришла в себя.       Служанка ждала этого вопроса. Повернувшись к своей госпоже, она учтиво поклонилась:       — Миледи, моя задача, в том числе, и защищать вас. К сожалению, я допустила величайшую оплошность, дав врагам схватить меня, что подвергло вас опасности. Но тем не менее, я смогла исправить её. Теперь вам ничего не угрожает. Однако я не снимаю с себя вины за то, что произошло сначала, и в вашей власти…       — Сакуя, просто помолчи. Скажи, как ты сделала это? — Ремилия жадно смотрела горничной в глаза.       — Миледи, судя по всему, ваш подарок дал мне возможность управлять течением времени, и теперь…       — Что бы я без тебя делала… — вампирша вновь обняла служанку.       — М-мои силы не идут ни в какое сравнение с вашими, миледи… — Сакуя, слегка покраснев, попыталась отстраниться.       — Несомненно, — улыбнулась вампирша. — Но тем не менее, несмотря на то, что ты всего лишь человек, ты смогла добиться мощи, сравнимой с нами.       — Но это всё лишь ваш подарок…       — Нет, Сакуя. Я уверена: эти часы просто бы не сработали без твоей уверенности и твоего желания. Это не часы, Сакуя. Это ты, — Ремилия подняла взгляд на горничную, — властительница времени.       И та не нашла, что ответить.       Потеряв связь с отрядом, «скульптор», как и было оговорено, ещё десять минут ожидал ответа от кого-нибудь, после чего завёл машину, развернулся, и поехал обратно, докладывая начальству по радиосвязи:       — Операция неудачна, четверо агентов потеряны. Предварительно классифицирую ситуацию как SN, меры сдерживания «Рубеж-2». Запросите у совета О5 разрешение на бомбардировку зоны обнаружения с целью недопущения передислокации объектов…       Но эти меры были уже бесполезны.       Через неделю в особняк вновь пожаловала Марибель, нисколько не постаревшая со времени последней их с Ремилией встречи.       — Говорят, у вас тут недавно были серьёзные проблемы, — как всегда, изящным жестом поднося чашку ко рту, спросила гостья.       — Да уж. Мы еле отстояли наш особняк. И правда, здесь стало слишком опасно.       — Сочувствую… Кстати, как вы, не размышляли над моим предложением? — Марибель, задавая вопрос, уже, кажется, знала ответ.       — Я подумала, и поняла, что в этом мире нам действительно делать нечего. Однако я не собираюсь идти против воли тех, кто живёт со мной в этом месте. Если хоть один будет против — то я не буду настаивать.       — Что же, это ваш выбор, — Марибель откинулась на спинку кресла.       — Сакуя! — позвала Ремилия.       — Что вам угодно, миледи? — служанка была тут как тут.       — Сакуя, позови Фландр, Китая, Пачи и её помощницу. И сама приходи, нам нужно посоветоваться.       Вскоре в до того безлюдном зале собрались все нынешние жители особняка: как обычно флегматичная Пачули, её помощница, порхающая возле неё, возбуждённая сестрёнка Ремилии, строгая горничная и Мейлин, до сих пор потирающая место, куда ей попала пуля в тот злополучный вечер — как выяснилось, то, что для обычного человека смерть, для Мейлин лишь временная проблема. Марибель вдохновенно рассказала им о своём мире, а Ремилия скептически поправила некоторые из её слишком обворожительных формулировок. После этого настало время высказаться.       — Реми, если там будет больше магии для моих экспериментов, я только за, я же тебе уже говорила.       — Я всегда полечу туда же, куда госпожа Пачули!       — А я буду неотступно следовать за вами, миледи.       — Сестрёнка, там наверняка будет весело!       — Думаю, там будет много тех, от кого охранять особняк будет интереснее…       — Ну что ж, кажется, мы единогласно «за», — подытожила мнения хозяйка.       — О, это отлично. Как и планировалось, — Марибель достала из очередной щели в пространстве бумагу, перо и чернильницу. — Ну что, заключите со мной контракт и станьте, хи-хи, девочками-волшебницами! — Марибель усмехнулась. — Конечно, все вы в той или иной мере и так уже владеете волшебством, но в моём новом мире ваши силы многократно возрастут, это я вам обещаю, — гостья пододвинула к Ремилии чернильницу с пером и бумагу.       Сверху было написано большое слово «Контракт», а дальше следовала почти страница мелкого текста:       «Ремилия Скарлет, далее называемая «Заказчик», и, — здесь были нарисованы три непонятных Ремилии иероглифа, — называемая «Исполнитель», заключили договор о нижеследующем: Заказчик подготавливает, а Исполнитель производит перенос Заказчика в мир, далее называемый «Генсокё», который…»       Ремилия бегло просмотрела текст и подозвала привратницу.       — Китай, как вот это читается?       — Сколько раз говорить? Я Мейлин!       — Хорошо, Мейлин. Ну так как?       — Мурасаки… Хаун? — озадаченно проговорила китаянка.       Считайте, что здесь это звучит, как «Марибель Хёрн», — прокомментировала гостья.       Ремилия поставила свою подпись внизу документа — под словами «Алая Дьяволица, иначе — Ремилия Скарлет, владелица строения, подлежащего переносу». Марибель развернула бумагу к себе и поставила размашистую подпись под такими же иероглифами, как в начале контракта.       — Ну что ж, дело сделано. Контракт заключён. И сегодня в полночь вам надлежит исполнить вот этот ритуал. Я знаю, что ваша волшебница справится, — Марибель сунула в руки Пачули небольшую книжицу. — А сейчас я попрощаюсь с вами. Встретимся на той стороне барьера Хакурей.       Гостья учтиво поклонилась собравшимся обитателям особняка, и развернувшись, шагнула в очередной открывшийся проход в её мир, оставив шестерых в одиночестве.       Оставшийся вечер Пачули чертила громадный магический круг в центральном зале второго этажа особняка под диктовку своей помощницы, которая, держа в руках книжку и порхая под потолком, оценивала, насколько правильным получается круг. Мейлин в предвкушении дивного нового мира задумчиво ходила у ворот особняка, Сакуя подметала территорию вокруг стен — было бы неприятно оставлять этому миру после себя неубранное место, а Ремилия погрузилась в размышления. Правильно ли она сделала, решившись на это?       И лишь собравшись в зале за десять минут до полуночи, обитатели особняка наконец почувствовали грядущие перемены, и все, как один, поняли, что отказаться сейчас было бы величайшей глупостью.       Время пришло.       На полу красовалась огромная, во весь зал, пятиконечная звезда. Пачули расставила всех в нужные точки на круге, сама тоже встала на один из лучей, а на центр указала Ремилии.       Когда все указания были отданы и на стоящих в зале часах минутная стрелка приготовилась соединиться с часовой на цифре «12», Пачули начала читать заклинание. Время от времени пару слов необходимо было произнести каждому из жителей особняка, и тогда Пачули кивала в его сторону — и та, на кого был обращён кивок, произносила заготовленные слова. В последнюю секунду все подняли руки к небу — и завершили заклинание хором:       — Tengen toppa… Koumakan!       И на рубеже пятнадцатого и шестнадцатого мая 1998 года по летосчислению Внешнего мира особняк укрыл купол ярко-фиолетового цвета — и мгновение спустя ринулся вверх сверкающей стрелой. Он вырвался из атмосферы планеты, и достигнув апогея, исчез.       А на земле осталась лишь поляна в небольшом лесу около форта ван Бейерен в окрестностях Брюгге — и наутро уже ничто не напоминало о том, что ещё вчера здесь стояло здание с многовековой историей, которым заправляла могущественная вампирша, пришедшая из далёких времён.       Но в тот же момент, как особняк, сияющей дугой вырвавшийся из этого мира, исчез в небе, в другом мире продолжение этой дуги светящимся метеором рухнуло вниз, куда-то в лес, что рос по берегам живописного озера.       Обитатели особняка почти ничего не почувствовали — кроме яркого солнечного света, что бил в окна.       — Здесь что, день? — задумчиво спросила Ремилия.       — Быть может, мы на другой стороне Земли? — пожала плечами Пачули. — Хотя, о какой Земле я говорю, это же вообще другой мир.       — Не хватало только, чтобы этот мир оказался миром вечного дня и солнца, к такому жизнь меня не готовила, — пробурчала Ремилия.       — Однако, знаешь, Реми, я уже чувствую мощь магии, скрытой в этом мире, — заметила волшебница. Марибель нас не обманула.       Вампирша прислушалась к себе. Она действительно почувствовала, что здесь стало будто бы легче дышать, двигаться, думать — быть может, это и были те самые магические силы мира, давно забытые Ремилией?       Отчего-то у неё нестерпимо зачесалась спина.       — Пойдём, пройдёмся, — предложила вампирша своей компании, — разузнаем, что да как.       Сакуя, словно ожидала этого предложения, с готовностью извлекла откуда-то зонтик от солнца.       Но тут их уже ждали.       Ремилия, если и думала увидеть знакомое лицо у ворот особняка, то не так сразу. Марибель уже была тут, нарядно одетая, будто готовилась к встрече гостей. От неё исходило ощущение неимоверной силы, и она сама казалась взрослее. Кроме того, она, похоже, захватила с собой свою свиту: рядом с ней стояли ещё две девушки. Одна была в похожем платье, но на голове её покоилась шапочка с двумя «ушками» слева и справа, а за её спиной лениво покачивалось множество пышных лисьих хвостов. Другая же разительно отличалась от остальных двух встречающих: ярко-красное платье, чем-то напоминающее платье Фландр, зелёная шапочка, которая, казалось, специально подбиралась максимально не в тон платью, торчащие из-под неё кошачьи ушки и пара тоненьких хвостов сзади.       — Марибель? — спросила удивлённая Ремилия. От созерцания подобного зверинца ей ничего лучше подобного вопроса в голову не пришло.       — Попрошу вас не употреблять здесь моё имя во Внешнем мире. Это другое место, и здесь меня зовут иначе.       Она изящно поклонилась и с дежурной улыбкой посмотрела на собравшихся.       — Юкари Якумо, а это мои соратники — Ран и Чен. Добро пожаловать в Генсокё.