***
— Я вижу, вы уже вернулись с вашей прогулки, Гильгамеш. — Священник, повернувшийся на звук открытых дверей и заметив вошедшего, не сомневаясь и секунды отвесил поклон. На его лице же играла небольшая, ироничная улыбка. Улыбка, которая была на этом лице задолго до того, как в комнату вошёл словно сияющий золотом Cлуга. — Да. Пусть эта эпоха мне претит, но сей вечер прошёл лучше, чем я ожидал. — Алые глаза прибывшего сместились на практически пустой фужер в его руке. Поднеся тот ко рту, он допил оставшуюся жидкость, после чего оставил бокал на широкой спинке одной из скамей для прихожан, ряды которых тянулись через всю церковь вплоть до алтаря в её центре. — Лучше скажи, Кирей, какие новости заставляют тебя так сиять? — Голос Гильгамеша, что с поистине царской грацией продолжил шествовать меж многих и многих рядов скамей, звучал ровно, лишь с лёгким подтекстом заинтересованности. — Воистину, от вас ничего не скроешь. — Улыбка на лице священника стала чуть шире. — Дело в том, что сегодня я нашёл решение вашей проблемы, связанной с нахождением в этом мире. — Мужчина с золотыми волосами только кивнул, словно сказанное было само собой разумеющимся. ...или будто он уже знал ответ. — Хо, понятно. — Остановившись у последнего ряда, мужчина расслабленно облокотился на деревянный подлокотник. — Стоило ожидать, что даже священник, считающий магию ересью не захочет тратить такое количество праны каждый день. Хотя я удивлён, что ты решился на такой шаг. Мне казалось, что ты из тех людей, что невероятно серьёзно воспринимают любые взятые на себя обязанности. — Пронзительный взгляд глаз цвета пролитой крови, направленный на священника, никак не сочетался с голосом, в котором отчётливо звучало лёгкое веселье. — Это так, Король Героев, пусть я и извращённый человек, но всё же я Слуга Господа. А потому мне не положено пренебрегать любыми обязанностями, что на мне лежат. Но в то же время именно потому, что я слуга Его, я не имею права слепо отрицать, что одна часть моих обязательств открыто противоречит другой. Иными словами, я не пренебрегаю своим долгом по собственной прихоти, но я выбираю каким из моих обязанностей я буду верен, даже если наступит судный день. — Золотоволосый мужчина, названный королём, только благосклонно кивнул, принимая слова священника. — Понятно. То есть на этот раз ты ставишь свой долг, как моего Мастера, превыше своего долга, как защитника и воспитателя тех детей, которых ты планируешь здесь «приютить». Что же, в таком случае у меня больше нет к тебе вопросов, Кирей. — Улыбка на лице священника стала чуть более хищной, в то время как золотоволосый мужчина легко двинулся дальше, в глубь церкви. Какое-то время только тихие шаги раздавались гулом в церкви, пока Гильгамеш двигался мимо центрального постамента с алтарём, в сторону одной из двух дверей в конце помещения. Прямо перед одной из них он и остановился. — Кирей, — рассёк его голос царящую в помещении тишину. Дождавшись, пока священник повернётся, тот продолжил: — Ты действительно увлекательный человек, а твоя сила воли и решимость очень хорошо выделяют тебя на фоне большей части бесполезной черни в этой эре. Но... — Не было никакого знака, возвещающего о том, что произойдёт дальше. Ни малейшего выплеска магической энергии, никакой вспышки «жажды крови», не было даже изменения тембра голоса мужчины, что от начала до конца звучал абсолютно бесстрастно. Всего на мгновение помещение озарилось золотым сиянием, после чего, с громоподобным хлопком, рассекая воздух, к земле устремились несколько размытых от скорости пятен. Они двигались с разных направлений и углов, но все поражали одну и ту же цель. Котомине Кирей был действительно потрясающим бойцом. Он мог быть не самым талантливым или опытным из Экзекуторов святой церкви, но назвать его кем-то кроме как мастером своего ремесла было невозможно. Уже то, что он, будучи обычным человеком успел хоть как-то среагировать на эту абсолютно внезапную атаку — подтверждало это лучше любых слов. Впрочем, как уже было сказано, Котомине Кирей, несмотря на суровые тренировки, через которые он когда-то прошёл и его опыт в битвах против различных сверхъестественных сил и существ, был простым человеком. А потому и сдвинуться он успел только на пару сантиметров перед тем, как снаряды достигли своей цели. Между началом атаки, и моментом, когда пробитый несколькими копьями и клинками священник был буквально вбит в пол инерцией этих орудий, едва ли прошла четверть секунды. Одно копье пробило мужчине печень и даже вошло в каменную плитку пола, словно и не встретив сопротивления. Второй, изогнутый по своей форме клинок, прошил мужчину со спины, пробивая правое лёгкое и также легко вгрызаясь в камень и силой удара прибивая туда тело. Третий меч, двуручный клеймор, без труда вошёл в коленную чашечку его левой ноги. Четвертой была алебарда, что перебила собой левый плечевой сустав мужчины, и также закончила свой полет в каменном полу церкви. Пятым был странной формы кинжал, вонзившийся в его правую руку. А шестым золотой топор, что отсек эту самую руку у предплечья. Как ни странно, несмотря на то, что оружие прошло сквозь тело священника словно раскаленный нож сквозь масло и так же легко вгрызлось в пол, только лишь первое копье вошло в каменную поверхность по самую гарду, прочее же оружие рассеялось в снопах золотых искр до того как они успели пропороть в камне что-то глубже царапин. Как раз с лезвия изогнутого клинка, до того как тот успел исчезнуть из этого мира, на пол упала единственная капля бесцветной жидкости. Что зашипев, тут же испарилась. Мужчина с золотыми волосами, как ни в чём не бывало, развернулся, заглянув в глаза смотрящего на него с пола священника. — ...рано или поздно ты бы встал у меня на пути. — Ги-лга-мее-кхаа!!! — Изо рта бывшего Мастера Ассасина фонтаном брызнула кровь, перед тем как тот зашёлся в кашле. Пожалуй, этот процесс был бы куда более болезненным для него, не исчезни легендарное оружие за миг до этого из его ран. — Мне правда жаль, Кирей. Вопреки твоему же убеждению, ты никогда не был монстром. Всё, что приносило тебе радость — это страдание других, но даже так ты сопротивлялся самой своей извращённой сути почти тридцать лет... Как по мне, это деяние, на которое способен не каждый святой. Пожалуй, даже самый жестокий из Богов, взглянув на твою волю и решимость, дал бы тебе столь желанное спасение. — Золотоволосый мужчина печально улыбнулся, встретившись взглядом с уже чуть затуманенными, но всё ещё осмысленными карими глазами его мастера. — Жаль, что этого дара ты больше не желаешь. Впрочем, в этом тоже — только моя вина. Всё, что я могу для тебя сделать — это дать тебе уйти без боли. Это дикая смесь ядов, что в тебя попала ведь уже начала действовать, не так ли? — Алые глаза, подсвеченные только светом церковных свечей тускло мерцали в сумраке, пристально наблюдая за последними мгновениями бывшего Мастера Ассасина. — Кхаа... акха... ууакк... авррр! — Последние слова Котомине Кирея так и не покинули его уст. Сказался эффект яда, что ещё в первое мгновение унёс всю боль, а сейчас добрался до его языка и горла, в результате чего изо рта мужчины раздавались только хрипы в ответ на все его попытки говорить. Впрочем, бывший экзекутор всё равно никак не узнал бы о реакции своего убийцы на них, ведь его глаза перестали видеть что-либо кроме всё наливающейся глубиной тьмы, а нарастающий звон в ушах гремел так громко... что его можно было принять за тишину. Вкус крови на губах мужчина уже не ощущал, как и сами свои губы или же ещё хоть какую-то часть тела, но даже несмотря на это, последней вещью, что он видел перед собой, была вовсе не приближающаяся тьма, и не алые глаза его убийцы, которого он считал своим ближайшим союзником ещё минуту назад. Сложно сказать, что происходило в отравленном ядом сознании Котомине Кирея в последние мгновения его жизни. Пожалуй, никто, кроме стоящего напротив него, словно облачённого в неосязаемую золотую ауру мужчины, и не сможет ответить на этот вопрос. Молча наблюдавший за кончиной своего бывшего Мастера Гильгамеш только прикрыл глаза. Пусть священник и не успел сказать свои последние слова, в тот же миг, что они сформировались перед его разваливающимся сознанием, их знал и Первый Из Королей. — Забавно, что ты вспомнил именно об этом. Пожалуй, ты и вправду был удивительным человеком, Кирей. Хе, от существа, порождённого самим воплощением язычества это будет звучать как насмешка, но... Покойся с миром. И да обретёт твоя душа спасение в загробном мире, в который ты веришь. — С этими словами мужчина на несколько секунд застыл, соединив ладони в молитвенном жесте. Затем, открыв глаза, он спокойно двинулся мимо лежащего на животе и смотрящего в никуда остывающего трупа. ...в сторону лежащей на полу руки, покрытой вязью алых печатей, из которой всё ещё торчал золотой кинжал, покрытая самоцветами рукоять которого сияла всеми цветами радуги.***
Свист ветра в ушах. Холодный лунный свет, падающий с небес и придающий алой, обычно, жидкости, бордовый оттенок. Пусть вдалеке и сиял светом ночной Фуюки, до крыши где я устроился, он доходил только в виде далёкого блика. Здесь же... только свет луны, да далёких звёзд, превращали окружающую тьму в полумрак. По крайней мере, для обычных людей. Что же до меня... моим глазам и кромешная тьма не была бы помехой. Пожалуй, этот момент мог бы быть даже чарующим. Если бы вкус вина у меня во рту отчётливо не отдавал пеплом. Скользнув взглядом вниз, я бегло оглядел окрестности церкви, что носила в качестве своего названия фамилию человека, которого я лишил жизни пять часов назад. Впервые за несколько последних часов я позволил на своём лице проявиться тени моего настроения. Что в мгновение ока его обезобразило. — Проклятье... — Я был зол, и этой же эмоцией был пропитан мой голос. Однако причиной для этой бессильной злобы был никто иной как я сам. Однажды Царь Соломон сказал фразу, разновидность которой стала потом поговоркой на моей родине. «Во многой мудрости - много печали». Пожалуй, чтобы описать мою ситуацию — лучше слов и не подобрать. Гильгамеш был избранником богов, которому было предначертано стать первым и величайшим царём. Никто не мог быть сильнее его, ведь его тело было спроектировано и запланировано ещё до его рождения самими богами. Никто не мог быть мудрее, ведь эти древние боги, что олицетворяли собой первобытные стихии — подарили ему мудрость и знания, недоступные смертным. И уж точно никто не мог быть более могущественным, ведь он правил сиятельным и непревзойдённым городом Урук, а в его сокровищнице, среди прочих изысканных технологий и богатств, были только величайшие примеры магического и оружейного ремесла самого расцвета эпохи богов! И всё же даже Король Героев предпочитал ограничивать дарованную ему... проницательность. Для обычного человека «ограничивать» подобный дар, это всё равно, что усилием мысли перестать слышать определённый звук, или не ощущать неприятный вкус. Но для того, кто был богом на две трети нечто подобное было естественно. Когда я оказался тут, в теле Первого Героя, как бы странно это не было, не чистота мышления, не возможность чувствовать магическую энергию напрямую, и вовсе не открывающаяся мне чужая память шокировали больше всего. Нет, больше всего меня поразил именно дар знания Короля. Возможность знать о вещах то, что ты знать просто не можешь. Даже сейчас, всего лишь бросив взгляд на крышу под моими ногами я могу сказать как обожгли покрывающую её черепицу, из какой именно глины она сделана, и многое, многое другое... и это при том, что возведённые Гильгамешем ограничения на этом даре всё ещё были на месте. Такое восприятие мира было настолько чуждым для меня... что думается мне, не обладай я памятью первого из Королей, и мой рассудок едва ли остался бы в порядке. На самом деле и сам Гильгамеш не просто так решил ограничить эту свою «способность». Его назначили на роль того, кто должен был служить связью между богами и людьми. Однако он быстро понял, что с таким взглядом на мир он никогда не сможет вести людей. Сама сущность смертных в том, чтобы идти вперёд, преодолевая страх грядущего, и не зная, что судьба для них готовит. Никто из людского рода не знает ВСЕГО, в этом была ключевая часть человеческого восприятия мира. Не имея её Гильгамеш был бы слишком далёк от народа, который он должен был за собой вести. В то же время Король Урука не имел права быть слепцом. Даже если дарованная мудрость исходила от богов, он, как Царь своего народа был обязан проявлять дальновидение и стоять над остальными. Так и появился тип мышления и взгляд на мир, что был им назван «Ша Нагба Имуру», в переводе — «Тот, кто Видел Глубину: Вездесущая и всезнающая звезда». После его смерти и последующей материализации как Арчера Четвертой Войны за Святой Грааль, этот тип мышления был воспринят Граалем как Небесный Фантазм пассивного типа, что являлся неотъемлемой частью самого Гильгамеша. По факту же это был аккуратно выведенный самим Гильгамешем способ смотреть на окружающую действительность с позиции смертного мужа, даже обладая большими знаниями и мудростью, чем некоторые Божественные Духи. Я, в какой-то мере, унаследовал этот дар. Сразу с выстроенными ещё Гильгамешем ограничениями на него. Конечно разрушить эти ограничения было бы не сложно, но... честно говоря у меня не было уверенности, что я, в отличие от Царя среди Царей обладаю достаточной волей, чтобы сохранить своё сознание целостным, даже после восприятия возможных вероятностей одного единственного дня. Это было даже забавно в какой-то степени. Когда я очнулся, глубина восприятия Гильгамеша и чистота мышления его тела поражала. Я был умнее, дальновиднее и... мудрее (?) чем когда-либо ещё, просто очнувшись здесь. Даже когда я толком не успел осознать саму жизнь древнего царя Урука. Ну а после того как я осознал, что в моей голове есть второй набор воспоминаний длинной в сотню лет, интуиция и этот самый заоблачный интеллект, которыми прежний я банально не обладал, присвоить себе чужие воспоминания, что и так были моими — было просто. В результате... — В результате сегодня я целый день пил вино наслаждаясь видом этого города. Не столь уж и хорошее времяпрепровождение, учитывая, как чувствителен я теперь к вкусу вина, и как быстро я запомнил наизусть положение каждого уличного фонаря с той моей смотровой позиции. — Пусть я и планировал проворчать эту фразу, вместо этого властный голос, вырвавшийся у меня изо рта словно уличал в чём-то невидимого наблюдателя. Да уж, к этому придётся привыкать. Как и много к чему ещё. Одно из таких событий, которые мне оставалось только принять произошло сегодня. Шаг, необходимый для любых моих дальнейших действий. Смерть Котомине Кирея. Это тоже было бы забавно, не будь вся ситуация столь поганой. Да, вот уж никогда бы не подумал, что стану тем «стереотипным заносчивым ублюдком со словесным поносом» из некоего почти не запомнившегося мне аниме. Впрочем, может прошлый "я" и не помнил ничего из увиденного, "я" теперешний без особого труда мог по цепочкам из ассоциаций припомнить всё, что я когда-либо слышал об этой вселенной. Что, как ни прискорбно, было не так уж и много. Да, факт существования других, параллельных миров — не был секретом для Гильгамеша, и не является секретом для магусов этого времени. Однако какое-либо воздействие, а тем более перемещение между параллельными мирами — это уже совсем другое дело. Параллельные миры по своей природе являются отражением бесконечных возможностей. Каждое событие во вселенной которое могло пойти по более чем одному пути является отдельным параллельным миром, отдельной вероятностью, воплощённой где-то. Потому-то количеству таких миров нет числа. Все они существуют где-то там, за гранью реального. Хоть как-то соприкоснуться с этими вероятностями — задача столь же непростая как сжечь дом выдуманной искрой. Тем не менее я — теперешний — допускаю, что может существовать вселенная, где кто-то попал пальцем в небо и изобразил события четвертой, а затем и возможной — для меня — пятой войны святого Грааля. Быть может этот кто-то был одарён предвидением, возможно каким-то чудом ему просто повезло, и он смог своей фантазией воспроизвести столь далёкую от него реальность, в сущности это и неважно. Пока существует шанс, что кто-то, пусть и случайно, мог описать историю из этого мира — есть и вероятность, параллельный мир в котором она реализована. Однако куда более вероятно, что то, что углядел/придумал этот неизвестный мне творец, так или иначе в крупных или мелких деталях отличается от того мира где сейчас живу я. Слишком уж многое должно совпасть, чтобы я сейчас и правда был в том самом описанном в аниме мире, да и весь опыт и, чего уж там, мудрость Гильгамеша говорили мне, что просто из-за совпадений нескольких событий не стоит считать, что скомкано описанный мир из аниме идентичен этому. Но все это ещё полбеды. А вот тот факт, что я — прошлый — вообще переместился в параллельный мир и стал одним целым с Героическим Духом — это нечто абсолютно невозможное, даже сравнивая это с секретным турниром магусов, который преспокойно крутили на телевидении. Все же если сам факт наличия некоего аниме в некоем мире ещё можно себе представить, то вот произошедшее со мной это уже абсурд такого уровня, что над ним не комфортно даже смеяться. Случайных перемещений в параллельные миры не бывает, ведь даже возможность краем глаза заглянуть в другие ответвления реальности — редчайший дар, которым может похвастаться не каждый Божественный Дух. Случайного перемещения в параллельный мир для последующего слияния со Слугой разумом, прошу заметить Слугой — духом, который даже при прочих равных сам того не заметив развеял бы меня — старого — одним своим Эго — это уже нечто, что не поддаётся рациональному осмыслению. А теперь добавьте к этому то, что я просто по «стечению обстоятельств» был сюда перемещён из того самого мира, где о войне святого Грааля снимали аниме. Сам факт наличия меня здесь был не просто загадкой — он был невозможным событием. Я могу утверждать это со всей уверенностью, сама Судьба не предполагала ничего подобного, иначе Гильгамеш мог бы увидеть отголоски такого грядущего. Но нет, ничего подобного не было. Случившееся со мной идёт вопреки рациональному, возможному и объяснимому. А потому и пытаться разобраться в причинах, мотивах и следствии — пустая трата времени, будь я хоть трижды умнейшим человеком на планете. Пожалуй, сдери я со своего «третьего глаза» все ограничители, и взгляни я глубже, в саму суть, в сам корень, то скорее всего я бы увидел, что произошло, и почему я здесь. Вернее, Гильгамеш на моем месте мог бы это сделать, пусть бы и не стал по своим причинам. А вот я, пусть и владею телом, душой и дарами фальшивого «отражения» Гильгамеша, всё же им не являюсь. Я не могу пролить на себя миллиарды проклятий и с усмешкой заявить, что этого мало чтобы внушить даже одну лишнюю мысль в мою голову. И я не могу взглянуть на миллионы, если не миллиарды возможностей прошлого, будущего и настоящего — и остаться при этом в себе, как в свое время мог Гильгамеш, до того как он ограничил свой дар. Все это - истина, которую я знал с того момента как осмыслил своё положение, при всех прочих равных условиях, и даже имея доступ к памяти оригинала я — фальшивее фальшивок, которыми и являются Cлуги. Да уж, я не был Гильгамешем, но в этом были и свои плюсы. У Гильгамеша был долг перед существами, что его создали. Он выплачивал его, исполняя свою обязанность, что была на него возложена с рождения. Гильгамеш — настоящий Гильгамеш, живя в своём времени, считал, что люди могут расти и развиваться, только преодолевая лежащие впереди трудности. Человечеству в целом не нужен был мудрый лидер, что вёл бы его к просветлению. Ведь подобная фигура может вести за собой только до тех пор, пока у неё не откажут ноги. А затем она будет растоптана толпой, которая потеряв из виду своего пастыря, словно стадо скота вернётся к тому состоянию, в котором их нашёл такой «мессия». Потому Царь среди Царей считал, что его долг — наблюдать за человечеством. Смотреть как далеко оно сможет продвинуться. Конечно же Гильгамеш был Царём Урука, и в один момент он даже взялся за эту обязанность всерьёз. В результате для своего народа он был мудрым и властным царём. Но лишь царем. Не потому, что он не мог быть сияющим идолом, идущим впереди человечества, а потому, что в его глазах подобное было мерзким поступком, что заморозило бы само человечество в развитии на многие столетия, если не тысячелетия. Никчёмность. Застой. А затем и неминуемая деградация. Вот что он, Царь из эпохи, когда людские цивилизации делали свои первые, неловкие шаги — не переносил больше всего. И именно эти концепции так бросились ему в глаза, когда он снова ступил в этот мир в фальшивом теле, и с такой же фальшивой, сфабрикованной Граалем душой. Я понимал это, видел всё его глазами, и «слышал» его мыслями в воспоминаниях, что мне достались. Впрочем, какая теперь разница чем руководствовался тот, кого больше здесь нет? Какая разница чем он жил и куда шел? Одним лёгким движением я поднялся на ноги. Ночь только началась, но мне предстояло очень многое сделать. Как-никак, со смертью Котомине Кирея отпала любая возможность для меня просто оставаться в тени до следующей войны, как это собирался делать Гильгамеш. Это было отлично, ведь и мои планы относительно этого мира были совсем иными. Да уж, само моё существование обещает привнести хаос в болото, которым в моё отсутствие успел стать этот мир.Все как я и хотел.