— — СиЯнИЕ— — — — МЕсТо СкРЫтОе От ВЗГлЯдА ПОСтоРОнНиХ— — — — УТоПиЯ— —
— ...если он и правда друг отца, то ведь все нормально, да? — С трудом голос мальчишки все же вырвал меня из череды нахлынувших образов. Они не были невозможными к осмыслению или чуждыми... их просто было много. В глубине этого парня, в самой его сути... лежит иной мир. Как бы странно это не звучало — его было легко не заметить. Потому, что такова суть Авалона, последнего пристанища избранного духами природы Короля, скрытого от взгляда всех, кроме нескольких избранных людей. Ножны были маленькой частицей, являющейся прямым продолжением целого измерения Фей. Обычно мой разум сложно перегрузить потоком информации. И этот случай не должен был быть исключением. Здесь скорее определённую роль сыграли сами обстоятельства. Стоило моему взгляду зацепиться за ножны Короля Рыцарей, и я словно из темной пещеры с минимумом визуальных образов вывалился на широкий луг с сияющим сверху полуденным солнцем. Этот переход от отсутствия образов для моего внимания к целому океану оных, на несколько мгновений вызвал даже у меня сенсорный шок. Или его аналог. — Ши-и-и-иро, ну нельзя же так! Просто, потому что кто-то говорит будто он друг мистера Эмии не значит, что ты можешь вот так пускать их в дом! — уперев руки в бока вещала стоящая передо мной девушка, развернувшись лицом к стоящему в коридоре парнишке. Я буквально чувствовал, как и она сама поняла всю неловкость начатого ей воспитательного момента. — Эм, ну я как бы не про вас, просто нужно, ну... — тихо шепнула та через плечо. Но в практически полной тишине поместья... — Я все слышу, — не оттягивая припечатал воспитываемый. — Ты очень странная, Фуджимура, — с некоторым запозданием добавил он, покачав головой. Сам жест и голос были абсолютно естественными, без тени шутки или издёвки, просто констатация собственного мнения. Наверное, именно поэтому сама Фуджимура Тайга и выглядела так будто её огрели по голове мешком с песком. Как бы меня не забавляли подобные обмены любезностями, но я все же был здесь не за этим. — Я правильно понял, что Кирицугу сейчас здесь нет? — констатировал факт я. — Ну... — запустив руку в свою короткую шевелюру и повернувшись протянула девушка, — он должен вернуться буквально с минуты на минуту. Он ещё днём уходил по каким-то своим делам. Если хотите, можете подождать его с нами. — Я кивнул. — Я приму приглашение. — Меня пропустили внутрь, и пока я разувался, да снимал накинутый на плечи перед походом сюда чёрный пиджак, мальчик с пустым взглядом продолжал меня изучать, даже когда Фуджимура, так и не понявшая как воспринимать мой ответ, скрылась где-то на кухне. Широ смотрел пристально, почти не моргая. — Ты видел не так уж и много людей, не так ли? — Мои слова явно сбили парнишку с мысли, потому что он удивлённо моргнул. — Что вы имеете ввиду? — с интересом спросил он. Я лишь покачал головой. — Просто интересно почему ты так внимательно меня оглядывал. — Мальчика мои слова определенно несколько озадачили. — Я... мне просто было интересно увидеть как выглядят друзья отца, — отведя взгляд и чуть покачав головой ответил парень после небольшой паузы. Со стороны это можно было ошибочно принять за стеснение или стыд, но на самом деле Эмия Широ просто пытался сформулировать правильные и искренние ответы. — К тому же в вас есть что-то... странное. Это сложно описать, но это чувствуется, — закончив Широ поднял взгляд на меня, лишь на мгновение застыв от картины двух горящих в тёмном коридоре глаз. Все же дети и впрямь бывают крайне проницательны в некоторых вопросах. — Что же, тогда ответь, как знакомый твоего отца, я соответствую твоим ожиданиям? — Естественно мальчишка не заметил ни моей улыбки, ни шутливых ноток в голосе, а потому ответил со всей доступной ему серьёзностью. — Более чем. — Эмоции этого дитя отражались на его лице как в зеркале. Потому как он ещё не знал, что их вообще можно скрывать. По-своему именно сейчас, после очищения от налёта цивилизации в проклятом пламени, этот ребёнок был ближе всего к своей сути. Конечно по сравнению с настоящими детьми природы, вроде тех кукол, которых я отправлюсь убивать позже этой ночью, он был слишком человечен, и все же именно сейчас, когда рамки «нормального» и «ожидаемого» ещё не были забиты в подкорку его сознания окружающим обществом, этот ребёнок мог видеть куда больше сокрытого, нежели почти любой другой обитатель этого города. Можно сказать сейчас он был идеальным эскизом чтобы вылепить из него всё что угодно. Впрочем — это уже дело Кирицугу. Как-никак он умудрился замкнуть это чудо от современной эпохи на свой образ. — В общем пока что устраивайтесь поудобнее и... эм... простите, а как вас зовут? — Только когда мы вошли на кухню, застав картину суетящейся и раскрывающей все шкафы подряд девушки, я наконец вырвался из плена вновь ушедших далеко мыслей. — Я — Арчер. — Девушка так и не повернулась ко мне, продолжая вдумчиво потрошить чужую кухню. Даже сидящий рядом пацан смотрел на неё неодобрительно. — И если ты ищешь чай, то он должен быть в верхнем ящике справа от тебя. Нет, не этом, дальше. Да, вот тут. — О, и правда, — привстав на носочки и заглянув наверх протянул этот комок энергии в человеческой форме. — Эм, Арчер... сан. — Даже полный идиот по несколько сухому тону девушки сразу понял бы, что она ни на секунду не поверила в то, что это и впрямь было моё имя. Ну, Широ, кажется, ничего не понял, но в его нынешнем состоянии многие социальные условности пролетят мимо него. — А как вы узнали, где... ну?.. — Я уже был в гостях у Кирицугу на днях, — ответил я чистую правду. Упустив только что тогда вся наша встреча прошла на крыльце. — Мне скорее интересно кто вы такая, юная леди. Я знаю о мальчике, — кивнул я на Широ, — но не знал, что Эмия удочерил ещё и кого-то вашего возраста... — Естественно я нёс полную ахинею. Но зная, что стоит мне сидеть тихо и быть мне заваленным вопросами, отвечать на которые как-то совсем не хочется, я заранее увожу беседу в нужную мне сторону. — Это, потому что меня никто не удочерял! У меня свои родители есть. — Фуджимура Тайга наливала кипяток в чайник так, что листья заварки чуть не расплескались по всей кухне. Голос девушки же был жутко возмущённым. — Просто деда — бывший хозяин этого поместья, а ещё он знаком с Кирицугу. Сейчас он и его парни помогают с ремонтом, а меня попросили приглядеть за Широ пока Кирицугу занят. Его зовут Фуджимура Райга, вы, наверное, тоже его знаете. — В беззаботном взгляде девушки всего на секунду мелькнула насторожённость, когда она изучала мою устроившуюся за низким столом фигуру. Я же продолжал, улыбаясь глядеть в окно и делать вид что ничего не замечаю. — Слышал о нем мельком, — кивнул я. После чего с ленцой продолжил: — Хочешь — верь, хочешь — нет, но я не имею никакого отношения к изначальному роду деятельности твоего деда. Всю жизнь я скорее занимался... менеджментом. И различными инвестициями. — В основном в свою сокровищницу, но этого упоминать я благоразумно не буду. — И вы работаете с Кирицугу? — уточнила девушка. — Скорее мы познакомились исключительно по воле случая. — Это тоже было правдой. Используемый Токиоми катализатор попал к нему скорее по воле случая, чем как плод его собственных усилий. Хотя, конечно, и потраченное Тосакой состояние на приобретение катализатора связанного с Арчером полностью списывать со счетов не стоит. — И сейчас я здесь по его настоятельной просьбе. — Все же когда я был спокоен и собран, умение контролировать собственные интонации было крайне полезным. Даже сейчас используя лишь натуральную харизму Арчера я смог совершенно инстинктивно, одним только тоном голоса, пресечь все возможные дальнейшие вопросы по этой теме. — Арчер-сан, вы проездом в Фуюки? — поинтересовалась девушка после того, как уселась за стол. — Не совсем, — отставив в сторону чашку выдохнул я. — Скорее я... — Несколько приглушенный звук открывающейся в прихожей двери избавил меня от нужды заканчивать фразу. Оба принимавших меня «хозяина» переглянувшись ринулись в коридор, за рекордные сроки уничтожив любые намёки на царящую было в комнате тишину. Именно в компании этих двоих, донеся с собой несколько пакетов Кирицугу с лёгкой улыбкой на лице и зашёл на кухню где-то минуту спустя... а затем его взгляд упал на мою улыбающуюся фигуру. Это было даже забавно. Атмосфера в комнате изменилась кардинально за считанные мгновения. — Арчер?! — выдохнул Кирицугу инстинктивно делая шаг назад, в попытке заслонить детей. Даже после того, как чародей оборвал сам себя, и усилием воли прогнал из своей позы напряжение, его взгляд все ещё отражал тревогу. Впрочем, и Широ с Тайгой также забеспокоились, почувствовав тревогу Эмии старшего. — Эмия, — добродушно улыбнулся ему я. — Эта очаровательная леди и крайне проницательный юноша принимали меня здесь в твоё отсутствие, и должен сказать они отлично справились. — Искренняя похвала, сказанная с толикой струящейся в моих словах королевской харизмы, заставила и Широ, и Тайгу слегка залиться краской и в смущении потупить глаза. Но самая сильная реакция была вовсе не у них. — ... — Сам Убийца Магусов не сказал ничего, но на его лице всего на мгновение отразился шок. Чистейшее непонимание происходящего. Каких трудов мне стоило не рассмеяться. — Не стоит так удивляться, и твой сын, и мисс Фуджимура оказали мне всё радушие, на которое были способны, — мягко, но продолжая изучать насмешливым взглядом Кирицугу произнёс я. — Но я все же пришёл сюда по делу. Думаю, ты и сам хотел бы поспешить. — Эмия просто кивнул. Чтобы прийти в себя ему было достаточно прикрыть на пару секунд глаза. Все же ментальная дисциплина этого человека не сильно уступала оной у Котомине Кирея. Именно поэтому такие моменты, когда его маска деланного спокойствия, что он носил в моем присутствии, разлеталась вдребезги — так меня веселили. — Широ, Тайга, можете пока оставить нас с Арчером вдвоём на некоторое время? — Когда Кирицугу повернулся к детям, в его взгляде не было никакой остроты, а лицо не было застывшей маской. Сейчас с лёгкой улыбкой мужчина средних лет с болезненно-бледным лицом просто просил о чем-то своего сына и знакомую семьи. Те быстро согласились, зайдя в кухню только чтобы забрать собственные чашки. Мы с Кирицугу остались вдвоём где-то через минуту, или около того. — Чарующие дети. Мне остаётся только надеяться, что твоя дочь будет не менее интересной компанией, — улыбнулся я, пригубив приготовленный Тайгой чай. Он был абсолютно бездарно заварен, девочка умудрилась полностью испортить напиток. Впрочем, в слуги я её нанимать не планировал, так что отсуствия у неё навыков в этом вопросе — не критично, здесь скорее важна искренняя попытка. — Мы отправляемся сейчас? — Как всегда Кирицугу «мягко» проигнорировал все те мои замечания, на которые он не считал нужным отвечать. Или не знал как. — Куда ты ходил? — вместо ответа вкрадчиво переспросил я. Резкая смена тона явно насторожила моего собеседника. — Выполнял свою часть контра... — Эмия. — Мужчина все ещё стоял на другом конце комнаты, в то время как я сидел за столом. Но даже так, я знал, что от моего взгляда у него пробежали мурашки по коже. — Я ненавижу иметь дело с идиотами, и ты показываешь себя не в лучшем свете. Ты проклят, Кирицугу. Время, дарованное твоему телу — это ограниченный ресурс. И сейчас, не давая себе должного отдыха и покоя, ты лишаешь себя месяцев жизни. — Мой голос откровенно гремел, а я и не пытался сдерживать собственную ярость. — Месяцы, в течение которых ты мог бы быть мне полезен. Союзник, что не проживёт и полугода не ценнее грязи, под которой он вскоре будет лежать. — Эмия удивлённо моргнул. — Но... — Не заставляй меня повторяться, — тихо выдохнул я, мой палец водил круги вдоль грани стакана с тёплым напитком. — Твои связи, влияние, репутация... мне нужно все это, и больше. И чтобы дать мне то, что я хочу — ты должен быть жив. Лежащие на тебе проклятье будет выпивать твои жизненные силы. Даже при наилучшем стечении обстоятельств через полгода ты будешь неспособен творить любую магию, через год — будешь ограничен в физической активности, а через три — максимум четыре — ты умрёшь. Любая работа сквозь усталость, попытка превзойти собственные лимиты хоть в чем-то сократит и это время. Сейчас же ты ещё толком не восстановился после Войны. Тебе не стоит даже покидать кровать следующую неделю. — Но я должен отправиться с тобой в Германию! — В первый раз. В первый раз Эмия Кирицугу поднял голос в моем присутствии, совершенно искренне забывшись в моменте. Его голос — трепетал, в глазах плескался искренний страх, а на лице было непередаваемое выражение конфликта чувств. — Ты останешься здесь, — мягко пообещал я. — Кирицугу Эмия, всё что ты можешь предложить нашему делу, ты можешь отдать только будучи живым, и только делая свою работу по собственному желанию. Я собираюсь выжать каждую возможность из твоей жизни. Как и ты собираешься выжать каждую возможность из нашего сотрудничества. Потому, если ты будешь саботировать ресурс, что по нашему договору будет служить мне... — По пространству за моей спиной прошла рябь, скорее обозначая аномалию в Мире, нежели действительно открывая Врата. — Я заставлю тебя заплатить. — Я... понимаю, — вытолкнул из себя мужчина. — Отлично, — спокойно кивнув, улыбнулся я. — В таком случае для помощи дочери лучше расскажи все что знаешь о замке Айнцбернов. Вряд ли они успели переработать абсолютно всю систему безопасности за прошедшую неделю, потому на моей стороне будет всё, от превосходящей боевой мощи, до эффекта неожиданности и знаний о враге... преимущество в выбранном им поле боя я устраню в первую очередь. — Я встретился взглядом с глядящим на меня сверху вниз мужчиной. — Я позабочусь о том, чтобы выполнить свою часть сделки. Ты же сосредоточься на своей.***
Вимана была поразительным инструментом. Механизм на стыке возможного и невозможного. Сейчас, зависнув над линией облаков, но при этом, не чувствуя ни вымораживающего до костей холода, ни мощнейшего ветра, я могу вновь повторить эти слова не только понимая их разумом, но и чувствуя, как они отдаются в сердце. Я стоял лишь в нескольких метрах от молочно-белой глади. Скрытый от любых глаз внизу, не столько самим облаком, сколько Замкнутыми Барьерами вокруг самой Виманы. Благодаря работе таинств внутри древнего механизма, я не слышал ничего кроме редких порывов ветра. Платформа золотого Парящего Трона под моими ногами была монолитна, как скалистый выступ. Я смотрел сквозь белёсую дымку проплывающего облака, мои глаза без труда даже так могли разглядеть очертания скрытого там замка. Где-то по мою правую руку, на грани видимости, протекала река Рейн, но у замка толком не было подхода даже к ней. Снежный Замок Айнцбернов был абсолютно изолирован. От него или к нему не вело дорог. Сама же крепость была спрятана в глубине лесов, в гористой местности, столь дикой, что сюда просто не забредают люди. А те немногие несчастные, что находили это последнее пристанище некогда почитаемой семьи магов, скоро становились кормом для стай живущих здесь вечно голодных волков, злых духов, или же плутали промеж слоёв Замкнутого Барьера вокруг замка, пока у них не заканчивалась еда и вода, и они наконец не находили своё пристанище среди здешних нетающих снегов. Мне претило это место. От каждого кирпичика, каждой извилины здешней архитектуры тянуло лицемерием. Это был замок принадлежащий семье магов... что давно канула в лету. Некогда Айнцберны были людьми, занимавшимися алхимией и создающие гомункулов... ныне же гомункулы — и были Айнцбернами. Последним человеком, что ступал на холодные камни этого замка за последние две сотни лет был Эмия Кирицугу. Хорошо созданный гомункул — совершеннее человека, или по крайней мере так легко можно рассудить. Если смотреть с точки зрения физических и магических возможностей, одна хорошо сделанная кукла стоит сотни «обычных» людей этой эры. С точки зрения Магов, что гордились своим умением создавать великолепных гомункулов, вопрос о необходимости продолжения своего рода возникал сам собой. Как же иначе? Для создания хорошего гомункула способного унаследовать Магический Герб семьи, достаточно недели интенсивной работы. Не нужен долгий подбор подходящего партнёра, не нужно смотреть на политическую подоплеку брака и родословную «второго родителя», и тем более не нужно ждать плод девять месяцев. Казалось бы — идеально. А ведь можно зайти и дальше. Ведь совсем не обязательно тратить годы воспитывая наследника. Зачем? Все семейные знания можно просто укомплектовать в голову новорождённого гомункула, вместе с нужной личностью. К тому же физиологические данные «детей природы» куда проще редактировать. Нужна большая сила? Легко. Ловкость? Запросто. Скорость мышления и реакции? Без проблем. Хочется, чтобы гомункул мог жить сотни лет? Это тоже возможно. С другой же стороны какое преимущество семье даёт наследник человек? Продолжает нести генетическую информацию рода? Глупости, учитывая, что все гомункулы Айнцбернов уже давно несут один и тот же генокод базируемый на оном у изначальной, человеческой семьи. Так некогда человеческий род и умирает, вверяя своё глупое наследие куклам. Это было бы смешно, не будь само зрелище столь жалким. Куклы, строящиеся по шаблонам, куклы которым в головы загружаются одни и те же ценности, одни и те же поведенческие модели... Если цель любого Мага достичь Истока, то доверять эту цель кукле — верх идиотизма. Личность любого ныне существующего гомункула Айнцбернов давно спроектирована, и она была реализована уже десятки, сотни или даже тысячи раз. Их личность меняется с новым опытом — но незначительно. А если они вдобавок стремятся к одной и той же цели, и идут к ней одной и той же дорогой... как они могут прийти к разным результатам? Глупость, какая же глупость. В результате подо мной находится целый замок полный кукол, стремящихся за чужими амбициями. Они идут вперёд, защищая честь семьи которой уже нет, сражаясь за ценности, что были забиты в подкорку их искусственных сознаний в первые же дни их изготовления, их навеянные цели и мечты — человечны, потому как они были созданы людьми... Но куклы не перестают от этого быть куклами. Гомункулы — дети природы. Они ближе к Миру чем любой рождённый «естественным путём» человек. Не будь в подкорку их сознания вшиты стремления давно сгинувших магов, и они жили бы как часть этого леса внизу. Так же естественно, так же просто, они были бы чистым холстом, без налёта человеческой мысли и сознания. Сейчас же словно издеваясь над своей природой, они содержали единственное место на всю округу от которого веяло человеческой рукой. — Все готово, — одними губами прошептал я, когда последний из духов, формируемых множеством активированных мной Гримуаров духовных тварей, наконец, материализовался в Мире. Благодаря зажатому в правой руке гримуару, я был связан с сотней подобных конструктов, я видел их глазами и слышал их ушами. Сейчас последние приготовления были завершены. Больше не было причин ждать. И всё равно — я мешкал. Сегодня я не буду убивать людей. Я заберу жизни существ, что по своей природе куда невиннее. С кривой улыбкой, я поднял руку вверх. Надо мной зажглись четыре золотых портала, каждый нацелен к краю окружающего замок Замкнутого Барьера. По одному на каждую сторону света. — Если чтобы достичь своей мечты мне придётся поставить на кон весь этот мир... то я сделаю это без раздумий. В сравнении это — ничто. — Моя рука сорвалась вниз, рассекая воздух и, отдавая ненужную визуальную команду Вратам Вавилона. В ту же секунду мир затопил свет. А мне не оставалось ничего кроме как продолжать.***
Все случилось в обычный осенний день. Погода была необыкновенно ясной для этих краёв, немногие не улетевшие на юг птицы мягко пели свои песни… Затем же монолитный замок что, казалось, уже давно застыл во времени, утонул в огне. В первые мгновения никто из обитателей древнего убежища алхимиков не понял, что случилось. Вспышки, грохот, громоподобный треск и пламя затопили всё в мгновении ока, так могло бы показаться… Но на самом деле в этом хаосе был известный лишь одному разумному существу порядок. Сначала над окружающим замок Замкнутым Барьером поднялся другой Барьер. Но плотнее, монолитнее, с куда более древним таинством в глубине своей сути… Следом в комнаты с живыми накопителями магической энергии, сквозь поля Замкнутого Барьера, зачарованный камень стен, а также десятки метров грунта, попали снаряды, что и создали первые, самые громкие взрывы. Эти комнаты были расположены в самых разных частях замка. Часть в башнях, часть в подземельях, часть в самой глубине каменной крепости… и все они были поражены в единый миг. Оружием, что могло проигнорировать даже защиту родового замка одной из древнейших семей Алхимиков Европы. Замкнутый Барьер вокруг замка тут же потерял большую часть своих защитных свойств, а секундой позже таинство, и без того не рассчитанное на оперирование без постоянной подпитки, было окончательно развеяно вмешательством поразительной интенсивности извне. К тому моменту защитники крепости побежали к распланированным ещё сотни лет назад позициям, готовясь принять бой. Вот и пробегающая по одному из внешних, закрытых мягким стеклянным куполом, оранжерей группа гомункулов как раз направлялась к лестнице, что вела бы их на нижние этажи крепости, где они должны были выступить в качестве подкрепления… Но взгляд одной из бегущих в середине импровизированного строя, зацепился за нечто сверху. За стеклом, слегка припорошённым снегом... В небе над ними. — Это… — голос одной из стражниц дрогнул. Над садом зависла фигура. Мужчина, в тяжёлых доспехах из чистейшего золота. Багровый плащ трепетал за его спиной с каждым порывом ветра, а кроваво-красные глаза незнакомца пронзали повернувшихся в его сторону стражниц. За его спиной на мгновение прошла рябь, секундой позже вся стеклянная поверхность оранжереи с треском разлетелась. — Я дам вам один шанс, куклы. Бегите, и я не стану вас преследовать. — Слова стоящего в небе существа отдавали авторитетом, сила, первобытная и необъятная пылала в них так же сильно, как и в самом образе золотого человека, что словно сошёл с неведомой картины. Даже ветер и треск падающего на пол битого стекла, казалось, боясь перебить его стихли. Уже тогда, просто взглянув на Золотую Фигуру, стражницы уже знали. Им не победить. Существо что стояло перед ними не принадлежит этому миру. Стоя в небе, с его вздёрнутыми вверх волосами и алыми глазами, ласкаемый ветром и глядящий на них вниз, он скорее напоминал мифического бога прямиком из давно забытых эпох. — Виз, Талли… — Одна из гомункулов с изящной шпагой в руке жестом остановила своих дёрнувшихся было в сторону Золотого Мужчины товарищей. — Вы… Вы находитесь на территории Айнцбернов! Сдавайтесь в плен и… — Мужчина в небе устало покачал головой, и один этот жест заставил не знающую обычно страх стражницу замолчать. Этот незнакомец внушал им подсознательные ощущения, что Гомункулы не испытывали раньше. Он просто стоял перед ними, не скрывая своего присутствия, а они уже трепетали от излучаемой каждой клеточкой его бытия силы. — Тогда покажите на что способны, — голос существа в небе прозвучал даже несколько устало. Прежде чем его фигура резко ушла вниз, мягко приземлившись на крышу основного замка, что обычно окружала «сферу» оранжереи. Алые глаза сузились, заставив боевую шестёрку плотнее перехватить оружие. — Я жду. — Когда первый из гомункулов вышел из ступора и сделал шаг, восточная оранжерея потонула в золотом сиянии.***
Неспешно, но неотвратимо, Арчер брёл по коридорам. Попадающиеся ему по пути гомункулы, прислуга, что отличались от боевых моделей только ценой используемых для них материалов, падали замертво в то же мгновение, как появлялись в прямой зоне видимости. Немногие патрули успевали лишь осознать кто их противник, и даже делали первые шаги чтобы ринуться в бой, после чего так же неизбежно умирали. Все без исключения. Никто не готовил засады на Слугу в этих коридорах. Потому что никто и не подозревал о присутствии неприятеля в недрах замка. Множество призванных и сконструированных с помощью древнейших Гримуаров тварей разных сортов сейчас докучали охране замка на нижних уровнях. Возможность же передавать сообщения внутри здания была нарушена вместе с работой единого Замкнутого Барьера, а вся мелкая и локальная защита была подавлена установленным уже Арчером Замкнутым Барьером. Не было ничего удивительного в том, что Арчер не встретил сопротивления. Однако сейчас, когда ни энергии, ни барьера не стало, другие элементы обороны, что ранее были завязаны на целостность остальных деталей, как например сотни злых духов, обитающих под стенами замка, работали против своих создателей. И если различные мелкие оборонительные таинства ранее подпитываемые от «комнат с батарейками» просто перестали работать, то освобожденные от своих оков злые духи с радостью воспользовались возможностью вцепиться в глотку своим бывшим хозяевам. Вся оборона Айнцбернов, так или иначе строилась вокруг их внешних Замкнутых Барьеров, да кучки более мелких таинств меньшего пошиба в коридорах самой крепости. Семья способная вырастить идеальных гомункулов для роли живых генераторов праны, пользовалась этим сполна, используя абсурдно дорогие, но полностью стационарные методы обороны, как раз и строя всю свою защиту на дорогостоящих и почти вездесущих «тяжелых» чарах. Сам же гарнизон Замка... не был способен самостоятельно удержать атаку существа уровня Слуги. Северные Алхимики планировали свою оборону отталкиваясь от своих сильных сторон, и готовясь защищаться против своих старых врагов. Их Замкнутый Барьер смог бы утопить в себе даже армию осаждающих замок пропитанных вампирской скверной гулей, или с полсотни экзекуторов церкви или инфорсеров ассоциации... Чего уж там, эти барьеры да развешенные по замку ловушки для незваных гостей работая на полную силу были достаточно неприятными чтобы даже серьёзно навредить Слуге. Но никто не ожидал что атакующие смогут с ходу, минуя всю защиту, ударить в настоящее сердце обороны Айцнбернов. Их комнаты наполненные «Живыми батарейками». Потому, продолжая звенеть золотыми латами, Арчер молча двигался сквозь пустые коридоры. Слуга почти дошёл до развилки, когда и до его слуха донёсся обрывок бросаемых на немецком фраз. — Мы не создавались для боя… — отдалённый голос. Но мужской. — Первый этаж полностью потерян, нам нужны все имеющиеся силы для контрнаступления. Господин Джубстахейт лично… Прямо к Гильгамешу, от этой самой развилки выбежала необычная группа гомункулов. Нет, они имели все характерные черты гомункулов Айнцбернов. Снежно-белые волосы, красные глаза… однако спутать их с остальными встречными отрядами было бы сложно. Большая часть в пришедшем столпотворении, что мало напоминало носящиеся по коридорам аккуратные шестёрки. Это была группа едва одетых, обмотанных в бинты кукол, что невпопад удерживали разное, явно только отданное им со складов оружие. Лишь ведущая процессию гомункул была одета в стандартную для стражей этого места одежду горничной. — Нарушитель! — с этими словами ведущая опустила алебарду перед собой в защитную позицию, в её глазах горела решимость, а лицо застыло каменной маской. Но не она привлекла к себе взгляд Слуги. Тот с лёгким интересом всматривался в тех, кто стоял за боевой моделью. Он смотрел на гомункулов, что, увидев его, отшатнулись в страхе. — Я скажу это лишь один раз. — Голос Слуги, несмотря на шум идущий, казалось, отовсюду, и периодические толчки от которых содрогался сам замок, а с потолка сыпалась каменная крошка, звучал спокойно, но мгновенно приковывал к себе внимание. — Убирайтесь с моих глаз, и из этого замка и вы будете жить. — Во славу великой се… — До того, как боевой гомункул успел закончить свой клич, или сделать хотя бы несколько шагов в сторону Арчера, мелькнувший лишь на мгновение из Золотых Врат клинок пронзил её горло, и унёс тело со сломанной шеей дальше по коридору. — Я вижу это, как в ваших глазах, так и на ваших телах, вы никогда не были нужны этой семье. Даже если меня каким-то чудом одолеют здесь — вы все равно останетесь браком и будете утилизированы. — Голос Слуги звучал спокойно, лишь с лёгким подтекстом заинтересованности. Его глаза продолжали с интересом изучать стоящих перед ним гомункулов. Голые, лишь отчасти покрытые бинтами тела. Некоторые без каких-то конечностей, кожи в некоторых местах тела, ушей, языка или глаз, некоторые с вживлёнными в них частями механизмов. Все смотрели со страхом. Каждый из них боялся смерти. И тем не менее никто не ушёл. Все началось с единственного гомункула. Одноглазая женская модель, прихрамывая, держа в дрожащей руке клинок двинулась в сторону Арчера. С боевым кличем на разные лады толпа, вооружённая самым разным оружием, ринулась вперёд… За Арчером открылись Врата. Всё закончилось за несколько секунд. Каждое оружие из врат аккуратно пробивало голову нападающим, одному за другим, со скорострельностью станкового пулемёта, но с поразительной меткостью. Вскоре в коридоре остались стоять лишь двое. И Арчер внимательно изучал стоящего на другом конце комнаты, едва опирающегося на стенку гомункула. Это была мужская модель. Совсем молодая на вид, ему было сложно дать больше шестнадцати человеческих лет. Тощий, слабый, с конечностями столь тонкими, что они, казалось, могли переломиться под собственным весом. В своих руках гомункул зажал двуручный меч, что он трясущимися руками пытался оторвать от пола. Все его тело, от мокрых длинных волос до тощих словно спички ног, тряслось от холода и было покрыто какой-то вязкой жидкостью. — Ты один из живых батареек, верно? — мягко спросил Слуга, и покачав головой направился к гомункулу, мягко ступая по словно специально оставленной для него дорожке между распростёртыми телами. — Должно быть ты не знаешь в этом мире ничего кроме агонии. И все равно, даже так, ты стремишься выбросить свою жизнь прочь ради славы «семьи», о которой ты ничего не знаешь. Разве ты не можешь оглянуться вокруг? Не можешь осознать, что тебе незачем тут умирать? Я дам тебе сделать выбор ещё раз. — Арчер остановился лишь в шаге от трясущегося гомункула, что больше напоминал скелет, но который все равно с ненавистью и страхом продолжал смотреть на стоящего перед ним Слугу, все ещё пытаясь приподнять удерживаемый меч. — Они тоже могли уйти, — дрожащие, сухие губы гомункула выдохнули слова. Возможно, сегодня был первый день, когда он использовал своё горло чтобы говорить. Взгляд юноши на секунду указал на тела, оставшиеся за спиной Арчера. — Тоже не зачем было умирать. Но умерли. — Слуга окинул взглядом оставшееся у него за спиной побоище. Его лицо — маска безразличия. — Если ты уйдёшь, то возможно сможешь понять больше. Сможешь почувствовать больше. Даже боль, что сейчас пожирает твоё тело… может уйти. — Из голоса Арчера куда-то пропала грандиозность, и торжественность. Слуга лука говорил тихо, а его глаза внимательно следили за стоящим перед ним гомункулом. — Наверное это здорово, — одними губами прошептал гомункул. Его взгляд на секунду уплыл куда-то далеко. — Такая жизнь. Но ты — враг. Ты убил их. Я... я... — Хилые руки резче сжались на рукояти клинка. Но острие того так и не оторвалось от каменной плитки. Арчер стоял в стороне безразлично наблюдая. — Что же, твоя решимость тоже, заслуживает признания. — Одним движением Слуга достал клинок из Врат, его лицо все так же безучастно. — Умри же столь же бессмысленной смертью какой была твоя жизнь. — Ещё одно тело рухнуло навзничь, без половины головы. Но в руках трупа всё ещё был зажат меч. Гильгамеш же, казалось, застыл на месте. Серебряный клинок исчез из его пальцев в золотом вихре, а он сам продолжал смотреть вперёд. — Как же глупо. Как же все это глупо. — Лицо древнего героя было столь же беспричастно, когда его кулак с нечеловеческой силой обрушился на стену, мгновенно образовав в ней огромную проплешину. Арчер застыл на секунду. Тяжёлый вздох и не менее тяжёлый выдох вырвались из его горла. Затем он двинулся дальше. Его аура силы — все столь же яркая. Уверенность в его шаге столь же неоспоримая. Его лицо — все та же картина недостижимого для людей великолепия. Он шёл дальше, а за его спиной развевался плащ цвета свежепролитой крови. *** Было холодно. С тех самых пор как дедушка отвёл меня в подвал — мне было очень холодно. И больно. Не понимаю. Ничего не понимаю. Недавно... все изменилось. Не понимаю почему. Просто в один день мне запретили покидать комнату, и мои уроки резко прервались. Все вокруг теперь смотрят такими холодными глазами... даже дедушка. Нет, особенно он. Я очень скучаю по маме с папой. Мама с папой не позволили бы дедушке забрать меня в комнаты подземелий. Там страшно. Там было много других похожих на маму... но они не двигаются, не говорят. Многие из них странно лежат, с руками, повёрнутыми неправильно. Некоторые смотрят очень страшным взглядом. Совсем не моргают. А глаза... совсем пустые. В последние дни я много спала. Точнее я почти что ничего не делала, только спала. Даже после сна я теперь просыпалась уставшей, даже под самыми тёплыми одеялами — я замерзала, но и так, засыпая всего на несколько минут я почему-то всегда просыпалась вся в липком поту. Сны были странными, беспорядочными. Но в них я часто видела родителей, пусть они и мелькали там лишь как часть калейдоскопа из постоянно сменяющихся образов, что часто скатывались в совсем странные события вспоминая о которых меня мутит. Я слышала, что говорили горничные. Говорили, что лихорадка усиливается, что все скоро пройдёт, что мне надо терпеть... Но я не хочу это терпеть. Мне так холодно! Я знаю, что будь здесь мама с папой и ничего такого бы не было. И ещё под бинтами... всегда жгло и болело — мне было больно. Я в этих бинтах с тех самых пор как меня отвели в подземелья, потом дали заснуть и что-то сделали. Мне запретили снимать бинты. Даже дедушка смотрел такими страшными глазами. Но под ними... иногда начинает жечь так сильно, что даже кричать не получается. Жжётся всегда, но иногда жжение усиливается, и я просто не знаю... Не знаю сколько ещё смогу его терпеть. Я снова проснулась в поту. Опять мне было холодно, несмотря на несколько лежащих на мне одеял и грелку. Казалось, холод проникал до самых костей, и давно их проморозил. В замке и раньше было не слишком тепло, но сейчас... Я просто не могла согреться, не важно, что делала и где была. Казалось, даже засунь я руку в камин и только обожжёт холодом. Но сегодня что-то было не так. Я поняла это только проснувшись. Было шумно. Необычно шумно для замка. И никого не было в комнате. Такого тоже... не бывает. В последнее время со мной в комнате всегда сидит кто-то из замковых слуг. Стоящие на тумбочке справа от меня часы вздрогнули. Я не сразу поняла почему. Только через несколько секунд пришло запоздалое понимание, что часы стоят на месте — вздрагивает пол. И иногда стены. Странно. Мысли текли медленно, с тех самых пор как я начала замерзать обдумывать вещи было очень сложно. Казалось, хватало прикрыть глаза или отвлечься на пару секунд чтобы заснуть и вернуться к этим очень странным снам, от которых ты просыпаешься только ещё более уставшей. Я не знаю сколько сидела в кровати, пытаясь вернуться прыгающими туда-сюда мыслями к происходящему вокруг, когда в комнату открылась дверь. Меня охватило странное чувство нереальности происходящего. На секунду я даже подумала, что сплю, но это чувство прошло довольно быстро. Все же с того самого раза как дедушка отвёл меня в подземелья, все мои сны были очень неясными и глупыми. Фигура в золотых доспехах, позади которой развевался алый плащ казалось невероятной. Словно сошла с бумаги висящих в коридорах картин. Но несмотря на чувство, будто странный мужчина был словно гостем в окружающей серости, он не казался неясным или глупым. Отдельные детали смазывались, не давая толком различить вошедшего. Но даже так, фигура, чьи доспехи словно мягко сияли золотым светом, выделялась среди черно-белых тонов замковых коридоров. Он пылал словно звезда. А исходящее от него чувство... оно... — Не напрягай свой разум, дитя, тебе сейчас нет смысла себя изводить. — Мужчина, подошедший к кровати, мягко присел передо мной. Сейчас, с такого расстояния я наконец заметила какие у него были странные глаза. Они выделялись даже на фоне странных волос мужчины, и его одежды. Эти глаза были красные, как мамины. Но их взгляд был очень… острым. Казалось, будто это и не взгляд вовсе, а острая-преострая игла. И даже если и так… Глаза «Золотого человека» не были холодными или пустыми. — В-вы... кто вы такой? — Несмотря на то, что в глазах все ещё рябило, а говорить получалось только очень тихо и с трудом, я не могла не спросить у «Золотого человека» этого. Мне не было страшно, только холодно, но также в моей груди зажглось странное чувство. Кем он был? Откуда пришёл? Почему решил посетить меня? — Арчер. Меня послал сюда твой отец чтобы привезти тебя к нему в Японию. — Отец? Кирицугу? Кирицугу послал сюда «Золотого человека»? Отрешившаяся от реальности девочка, в глубине затуманенного лихорадкой разума которой множество противоречивых мыслей медленно сменяли друг друга, не заметила, как одна из золотых рукавиц доспеха на руках Арчера обратилась золотой пылью. Как и не заметила, как ему в руку прямо из небольшого золотого портала соскользнул причудливый амулет, стилизованный в стиле полумесяца, чья металлическая поверхность мягко переливалась пурпурным сиянием... — Спи. — Илиясфиль Фон Айнцберн лишь на секунду удивлённо, и как-то даже немного потеряно перевела взгляд на амулет, что мужчина подвесил перед её лицом. После чего глаза девочки мягко закрылись, а сама она начала заваливаться назад на кровать... пока её за плечо осторожно не перехватил Слуга, после чего очень мягко уложил её в кровать.***
Арчер. Оторвав ладонь от горячего лба девчонки, я поднял руку перед глазами. На первый взгляд её покрывал обычный липкий пот, но это было совсем не так. Эта субстанция была куда гуще, почти что жижей или даже желе, несмотря на общую мутноватость, но практически полную прозрачность. Ещё эта субстанция пахла кровью. И её состав, по факту, мало от неё отличался. Догадка, посетившая меня в тот же миг, в который мои глаза упали на дочь Кирицугу, получала своё первое, и единственное нужное мне подтверждение. — Это усложняет дело, — тихо пробормотал я, переводя взгляд со своей руки на девочку. Изначально весь мой план штурма крепости Айнцбернов строился вокруг того, что я не собирался играть по правилам хозяев этого гостеприимного места. И без того очевидно, что в древнем замке одной из самых уважаемых семей алхимиков в мире, есть много неприятных сюрпризов которые могут повредить моему хрупкому материальному телу. Потому разузнав у Кирицугу все что можно было разузнать о структуре охраны замка, я составил примерный план проникновения. Что, к слову, было до смешного легко. А все потому, что в мою пользу играло два решающих фактора. С первым все было ясно - я просто не видел смысла вступать с обитателями замка в честный, или же открытый бой. С моей стороны это — банальная трата времени, и магической энергии. Я и так умею пользоваться Вратами Вавилона, живые и активно пытающиеся уклоняться мишени мне для практики не нужны. О том же, чтобы отрабатывать на местных ближний бой мне рано пока что даже задумываться, потому что для начала телу нужно привить хоть какие-то правильные рефлексы. Учитывая же, что у меня хватит средств зачистить обитателей замка, уже находясь отсюда на приличном расстоянии, как и достаточно инструментов для альтернативных видов проникновений кроме как через главные ворота... организованное сопротивление с боем, даже чисто теоретически, я мог получить только у самой своей цели внутри замка. Но здесь в силу и вступал второй играющий мне на руку фактор... То, что мне нужно было от Айнцбернов, они не считали ценным ресурсом. По крайней мере не тем ресурсом, который они сообразят защищать грудью всем скопом, как только прозвучит тревога. Да и стационарную систему защиты вокруг одной девчонки возводить никто не стал бы. Оттого и внутри самого замка я просто не мог столкнуться с организованным сопротивлением телохранителей этой девочки (их просто не было, а няньки, что играли их роль все убежали вниз по первой тревоге, защищать первые уровни замка от призванных из гримуаров духов) или на серьёзные чары, что хотя бы притормозили бы меня. Конечно, не сымитируй я атаку именно на внешние стены замка и первый этаж, и если бы созданные конструкты пошли, скажем, через крышу, то началась бы эвакуация всех сколько-нибудь важных ресурсов вне защищённых хранилищ, и девочку достать было бы сложнее. Потому реализованный мной план был прост и оттого безотказен. Шаг первый: уничтожить единственную стационарную защиту, что охватывает весь замок без исключения. Тот факт, что это же таинство планировалось Айнцбернами для использования в качестве системы удаленной связи, было просто приятным сюрпризом, что ещё сильнее упрощало план. В эту эпоху почти ни у кого нет сил чтобы просто «прожарить» все тонкие контуры магических структур аналогом ЭМП из более плотного таинства, по крайней мере не когда речь идёт о стационарных барьерах такой силы, потому Айнцберны были абсолютно не готовы к такому развитию событий. Шаг второй: отвлечь внимание. Желательно сделать это так, чтобы ещё сильнее запутать врага, и не поднимать тревогу на тех уровнях замка, куда направлялся я сам. С этим было просто. Использовать для фальшивой атаки тварей, что Магусы вполне ожидали бы от своих собственных коллег. При том в достаточном количестве чтобы они поверили будто это настоящая атака. Жаль только, что я растратил на призыв приличное количество сил. Пожалуй, даже больше, чем если бы просто прорвался с боем. Но тогда бы риск для меня самого был бы куда больше, да и для Илии тоже. Третьим шагом я собирался забрать девчонку, и убираться из замка. А затем испепелить его одним ударом, частично чтобы сэкономить время и силы, и частично как предупреждение и заявление о себе тем кто придёт обследовать оставленный мной кратер. Единственной заминкой, что вообще не должна была сыграть какой-либо значимой роли в оригинальном плане, было ограничение по времени. Атака призванных существ может дурачить Ахта лишь с десяток минут, и то от силы. Учитывая, что атакующих сил недостаточно чтобы полностью сломить оборону даже с уничтоженным барьером, и что никто больше в бой не присоединится в роли подкрепления... Даже идиот догадался бы послать несколько патрульных команд проверить тылы. Пробных атак с привлечением таких сил в этой эпохе - не бывает, и хозяин замка естественно поймёт что его внимание пытаются банально отвлечь. Вся моя нехитрая стратегия была выстроена с расчетом на эксплуатирование слабых сторон моего противника о которых посторонний знать не мог. Я рассчитал все так чтобы сам Старик Ахт и его бригада кукол не могли отреагировать на ситуацию так, чтобы доставить мне серьезных неприятностей. Так и случилось, за них с лихвой отработали банальнейшие обстоятельства которые я учесть не мог. Ну и моя неопытность в деле планирования «боевых операций», чего уж там. Я выстроил для себя слишком узкие временные рамки, создал слишком хрупкий план что не выдерживал изменений в процессе исполнения, пожертвовал и тем и другим в угоду «внешней привлекательности» и «элегантности» задумки в случае успеха. Решил пройти по лезвию ножа, иными словами. Я просто не учёл что мне может понадобиться в этом замке что-то кроме дочери Кирицугу, и действовал соответствующе. Как же неосмотрительно с моей стороны. После всего моего пренебрежения о поведении Оригинального Гильгамеша на поле боя... стыдно. Тот факт что я пошёл на поводу у памяти о «Короле Героев» на самом деле довольно тревожен, но с этим разберусь позже. Конкретно сейчас мне придётся отрабатывать своё позерство. Ещё раз тяжело вздохнув, я смерил девочку передо мной долгим взглядом. От моих глаз не ускользнули и бинты, что покрывали большую часть её тела. Я видел, что эти бинты тоже были фрагментом общего ритуала, что проводился над её телом, они были пропитаны специальным раствором и на них явно лежали Таинства определенной силы. Однако я не спешил их снимать. Было бы вершиной глупости пытаться вмешиваться в работу активного таинства. Примерно так же глупо как пытаться разобрать работающий автомобильный двигатель. Пусть в самих магических практиках и их тонкостях я понимаю не очень много, но зато прекрасно могу видеть суть творящихся в теле дочери Кирицугу процессов. Что-то методично выдавливало из её тела человеческое начало. Меняло саму суть её тела на самом базовом уровне. Этого, а также той вероятности развития Пятой Войны, что я наблюдал в качестве аниме, хватило чтобы сложить вместе пазл. В будущем Илиясфиль должна была стать малым Граалем. А также «сильнейшим Мастером», практически живым генератором Магической Энергии с таким количеством Магических Цепей, что генерируемое количество энергии должно было превосходить практически всех ныне живущих смертных. И даже многих из тех, кого к смертным при всем желании не причислишь. Я знал во что должна была превратиться дочь Кирицугу через десять лет. Но здесь есть определённое «но». Душа и тело современного человека не приспособлены для хранения, создания и оперирования таких объёмов мистических энергий. Тем более, когда душа самого человека перекручена для создания столь большого количества «Магических Цепей», и априори должна постепенно умирать. Оттого возникает вопрос с простым и односложным ответом: что же именно может сделать семья алхимиков чтобы превратить гомункула-полукровку в полноценное оружие, которое смогло бы соответствовать столь высоким требованиям?* Избавить Илиясфиль от её человеческой половины, естественно. Гомункул, особенно хорошо сделанный, и имеющий в своей основе столь высококачественную куклу, как мать Илии, может функционировать даже если его душа разваливается на части. Собственно, сама Айрисфиль прекрасно демонстрировала это своё свойство во время четвертой войны, когда и её душа, и тело, практически разрывались на куски под весом заполнивших её душ. Подобное также вполне соответствовало бы мелочной и жалкой натуре современных Магусов, чью этику обитавшие в этом замке куклы унаследовали в полной мере. Действительно, как лучше можно отомстить предавшему их человеку, чем «убить» всё что было от него в его дочери, а то что останется извратить, превратив в оружие достижения амбиций которые предал сам Кирицугу? И все это хорошо, в иной ситуации я бы даже оценил иронию такого хода и похлопал Ахту за элегантность исполнения собственной мести, да вот только конкретно сейчас его фокусы встали костью в горле лично мне. Если я сейчас заберу девчонку с собой, пока её тело в таком состоянии, то адаптировать и настраивать процесс будет некому. Что совсем нехорошо, я даже сейчас могу сказать что то, что творится с её телом должно находиться под постоянным наблюдением, и калиброваться соответствующими мастерами, иначе результат может выйти очень плачевный и далёкий от задуманного. И пусть у меня и есть Сокровища, что способны мгновенно прекратить творящееся таинство такого уровня... это окончательно убьёт девчонку. Притом крайне мучительным образом. Сейчас где-то половина клеток в её теле уже имеют несколько изменённую относительно врождённой ДНК. Одно только отторжение примерно 37% массы её мягких тканей, если процесс не завершится, а естественные маркеры организма не будут перенастроены, приведёт к очень быстрой, но крайне мучительной смерти. Алхимические преобразования человеческого тела — опасный процесс, мне хватало здравого смысла это понимать даже не имея практического опыта с подобными практиками. Ша Нагбу Имура подсказывает что в современных алхимических практиках, даже если подобный ритуал от и до проходит в полностью контролируемой обстановке, успешный результат не гарантирован, а лишь несколько более вероятен. Но я же собираюсь забрать девочку у самых квалифицированных алхимиков мира, и передать её человеку, что разбирается в Алхимии немногим лучше моего, в самой активной фазе алхимического преобразования её тела... Просто великолепный план. Я, конечно, исполню своё обещание, но Кирицугу это добьёт даже надёжнее, чем удар клинком в сердце. И тогда мне будет проще и правда вбить этот самый клинок ему в грудь, потому как живым он если и будет, то весьма условно. И проклятье Ангра Майню исправит и это в ближайшие годы, ведь у Кирицугу не будет никакой силы воли, чтобы ему сопротивляться. Вмешаться самому в процессы, или контролировать их — я не могу. У меня есть целое море Мистических Кодов, что облегчают манипуляции с человеческим телом... но что с них проку, если кроме примерного понимания желаемого исхода, я по теме ничего толком не знаю? Сможет ли Кирицугу в срок найти нужных экспертов? Возможно. Но в процессе он поднимет столько шума, просто поднимая свои контакты для связи с нужными людьми, что о его существовании, и скорее всего местоположении узнают абсолютно все, от кого я хотел бы сохранить эту информацию в тайне ещё на определённое время. Нет, это тоже был не самый оптимальный выход хотя, если прижмёт - сойдёт и он. С тяжёлым, и совсем не наигранным вздохом я запустил руку в волосы. Видимо мне все же придётся посетить мастерскую Айнцбернов перед тем, как я уйду. Что же, эти шавки могут собой гордиться. Хотя бы часть их исследований все же перейдёт в руки следующего поколения, пусть им и будет ребёнок столь ненавистного им «предателя». Я перевёл долгий взгляд на лежащую на кровати девочку. Сейчас даже её лицо, частично спрятанное под бинтами, выглядело умиротворённо. Это тоже эффект талисмана дарованного Арчеру безымянным божеством сновидений, девочка видела бы мирный и счастливый сон, даже начни я ржавой пилой отпиливать ей руку, или вырывай я её ещё бьющееся сердце из груди... Всего лишь на мгновение, та часть меня, что несмотря на все доказательства и увещевания разума считала себя Арчером, взбунтовалась. Но я уже привык за последние несколько дней подавлять её. Практики у меня было много. Под девочкой открылся портал, и я медленно позволил её телу погрузиться в него. На той стороне она должна была приземлиться на один из позолоченных пуфиков, что также имелись на просторах моей почти бескрайней сокровищницы. Гильгамеш, за всю свою жизнь, позволил лишь одному разумному посетить его святую святых, после того как сам этот артефакт был наконец построен и доведён до ума. Я же отправил туда пусть и спящую, но девчонку, которую видел не больше минуты, и которая и близко не заслужила от меня подобных почестей. Но здесь трезвый расчёт банально брал над сантиментами. Внутри Сокровищницы Первого Короля — само время было изолировано. Пока все двери в то место закрыты, в сокровищнице не пройдёт и мгновения. Потому и состояние девочки не сможет ухудшиться. Ведь кто знает, возможно найденные мной исследования в мастерской Айнцбернов будут достаточно долгими для освоения и восприятия, чтобы выигранное время имело значение. Я, конечно, сильно сомневался в этом. Скорее всего в подобном ритуале сложнее всего было настроить изначальные параметры. Дальше шла лишь калибровка неизбежно возникающих погрешностей, которые накапливаются и становятся проблемой только в большом количестве. Но кто знает, я уже совершил одну непростительно глупую ошибку сегодня... Поднявшись с колен, я ещё раз оглядел пустую комнату. Пора было браться за работу.