Super Psycho Love

Дом Джо мне никогда не нравился. В свое время я даже хотел затеять там ремонт, когда съехал и стал нормально зарабатывать, а не носиться между столиками с подносом, но мой отчим упрям как целое стадо ослов, до невозможности консервативен и неуступчив, так что идею превратить этот кошмар шестидесятых в нормальное жилье пришлось отложить на неопределенный срок. Конечно, дом был уютным и гостеприимным, но это не отменяло того, что отделан он был просто чудовищно. Джо никогда не уделял должного внимания дизайну, да и простейшей функциональности, потому что работа в Департаменте полиции отнимала все его время. Когда я был ребенком, он часто приходил за полночь, вымотанный, а иногда и злой до чертиков, мог свалиться спать, даже не поужинав, поэтому я довольно рано понял, что такое самостоятельность. Это только кажется, что Джо клал на мое воспитание здоровенный болт, нет, он обучил меня многому. Я могу отремонтировать подтекающий кран, приготовить неплохой ужин, даже пирог испечь способен, с яблоками, только чуть подгоревший снизу, потому что духовой шкаф в моей квартире больше похож на космический корабль, нежели на кухонную технику, и общий язык с ним я так и не нашел. Еще я могу поменять сгоревшую розетку и переклеить обои, очень полезные навыки! Джо привил мне чистоплотность и вежливость, вот именно эти, так скажем, таланты я использую в полной мере на своем эротическом поприще, посему пользуюсь популярностью как эскорт в прямом смысле тоже. Один раз был очень смешной случай — одна дама из высшего общества Централ Сити выбрала меня в качестве пары на благотворительный вечер, организованный фондом Рэя Палмера (того самого Атома, который сейчас является одним из клиентов Кейтлин). Мне выдали черный костюм с искрой, новые ботинки и дорогущие часы в золотом корпусе. Я был «само очарование», как после вечера сказала Линда, моя заказчица, рассыпал комплименты, лучезарно улыбался, демонстрируя отбеленные зубы, подносил своей даме шампанское и ее любимые канапе с красной рыбой. А потом Линда решила, что мне тоже стоит ненадолго влиться в элиту Централ Сити, и подвела меня знакомиться с мэром Оливером Куином, которого она считала «честным и благородным мужчиной». Не знаю, как я смог сдержать смех, когда увидел вытянувшееся лицо Оливера, который к тому моменту уже успел зачастить в мои апартаменты, но контракт мне еще предложен не был. Мы чинно поздоровались, поулыбались друг другу, а ближе к концу вечера Куин затащил меня в один из номеров (вечер проходил в фешенебельном отеле серии Ritz-Carlton, у них даже уборные похожи на пентхаус с видом на Центральный парк) и трахнул прямо возле камина, не помяв собственный костюм, даже бабочка на месте осталась. Это уметь нужно — после качественного траха выглядеть на миллион долларов, а у мэра Централ Сити черный пояс по скорости приведения себя в порядок после того, как он спускает мне в задницу. Я, естественно, был похож черт знает на кого, только слепой не заметил бы, что меня пару минут назад жестко отодрали, но я тоже от Оливера не отставал — причесался, надел рубашку, на которой недоставало пары пуговиц, но под пиджаком этого видно не было. Мы вышли по одному — Куин шел первым, я — через пять минут, на ходу пересчитывая купюры, которые нашел в кармане брюк. Пожалуй, с Оливером я могу иногда пренебречь незыблемым правилом любой шлюхи «деньги вперед» и сначала «дать», а потом уже получить, потому что мэр вряд ли решится обдурить мальчика Циско Рамона. Раньше для меня такие выходы в свет были чреваты ворохом вопросов — пока я жил с Джо, официальные приглашения на светские приемы доставляли прямо в его почтовый ящик, а иногда даже с курьером, чтобы мой отчим не заподозрил чего-то лишнего. Ведь до работы в С.Т.А.Р. я никогда не пропадал ночами, всегда спал дома и почти не задерживался с работы, потому что «блядобар» закрывался в десять. Я всегда говорил, что мой шеф — уважаемый человек, поэтому иногда нам, его любимым сотрудникам, перепадают вот такие вот подачки в виде ужинов и вечеринок для верхушки Централ Сити. Джо первое время смешно таращил глаза, подозревал всякие ужасы, божился поставить на уши весь участок, чтобы выяснить, что у меня за начальник. И ведь выяснил же! Что хозяин скрепочно-кнопочной фирмы — благопристойный (подставной) гражданин, исправно платящий налоги, поддерживающий контакты с сильными мира сего, но никогда не влезающий в междоусобные дрязги. Представляете, какую работу проделывает Циско, чтобы комар носа не мог подточить, если дело касается его темных делишек? Мои ночные смены надежно прикрыты: я якобы занимаюсь поставками из-за бугра и по причине разницы во времени вынужден работать затемно. Но зато я получаю на порядок больше, чем весь основной офисный планктон, поэтому довольно быстро я начинаю смотреть на мир под другим углом и решаю покинуть отчий дом, пустившись в одиночное плавание. Когда Джо впервые приходит посмотреть на мое новое жилье, которое я смог себе позволить где-то через год после начала работы на Рамона, он едва не лишается дара речи — по сравнению с его собственным домом мои хоромы смотрятся почти как зал какого-нибудь дворца, только в стиле хай-тек — минимум мебели, заковыристые книжные полки (на досуге я люблю почитать что-нибудь захватывающее вроде приключенческих романов, откуда можно почерпать идеи для ролевых, например, из той же Одиссеи капитана Блада, да и комиксами я тоже не брезгую), рядом стоит один-единственный фикус, который я частенько забываю поливать. Ну и огромная гардеробная, где можно заблудиться, но шкафы в ней почти пустые. В обычной жизни я предпочитаю простую и удобную одежду демократичных марок, в то время как Барри-Флэш носит неприлично обтягивающие джинсы с низкой посадкой от Дольче и Кляйна, рубашки, почти трещащие по швам, стильную обувь, а не поддельные конверсы, которые можно купить по двадцать баксов за килограмм в любом секонде. Я почти никогда не пользуюсь парфюмами, предпочитая приторным запахам дезодоранты, а Барри-Флэш, если ему требуется выглядеть как парень, сошедший со страниц Вог, всегда выбирает туалетную воду от Тома Форда, которую я купил себе с первой полноценной зарплаты, чтобы прикоснуться к роскошной жизни хотя бы через темный бутылек (про правило «никаких духов на работе» я никогда не забываю, но на приватных вечеринках можно позволить себе небольшое отступление). Вся одежда для С.Т.А.Р. надежно спрятана — любой, кто случайно или специально забредет в гардеробную, никогда не догадается, что одна из панелей легким нажатием в особом месте отодвигается в сторону. Там же я храню весь свой арсенал — плетки, фаллоимитаторы, генитальные зажимы (я вам о них уже рассказывал, жуткая штука), запас любимой смазки (предпочитаю только одну фирму — привычка, выработанная годами), массажные масла и прочее барахло, которое сделает сексуальную жизнь любого человека разнообразнее и интереснее. Оливер тоже иногда любит пробовать всякие штуки вроде бандажа или повязки на глаза, только нужно поймать его настроение. Наши с ним встречи чаще проходят по одинаковому сценарию, но на праздники типа Нового года, Рождества, на его день рождения, даже на День города мистеру Куину может внезапно захотеться чего-то горяченького, а я всегда готов экспериментировать. Пока я раздумываю про свой арсенал, который из-за постоянной занятости Оливера уже пылью начинает покрываться, Джо откупоривает пиво и протягивает мне бутылку — оно безалкогольное, как я люблю. Мы чокаемся, шуршим пакетиками с сухариками, негромко переговариваемся. Я смотрю на своего отчима и вдруг вижу несколько седых волос в его темной шевелюре. У меня орлиное зрение, так что такое я могу различить даже в полумраке кухни — Джо никак не может сменить старый абажур над столом на что-то более функциональное. — Ты выглядишь усталым, — замечаю я, — еще и пиво. Проблемы? Джо трет шею — наверное, опять начала ныть, погода ведь отвратительная последнее время стоит, поэтому его старая травма снова дала о себе знать. Когда мне было шестнадцать, его подстрелили — какой-то утырок попал прямо в шею, пуля чудом не задела позвоночник, но теперь при малейших колебаниях температуры шея Джо превращается в пыточное устройство, он даже спать нормально не может, так что обезболивающие уколы я тоже делать умею, плюс один в копилку моих незамысловатых бытовых талантов. — Ерунда. Просто Сингх съехал с катушек, заставил поднять все незакрытые дела за последние полгода, откуда-то сверху пришла бумага — к выборам разобраться со всеми висяками. Наверное, Куин всполошился, чтоб ему икалось… — Не иначе, — соглашаюсь я, делая внушительный глоток. — Наверное, Куину давно никто не отсасывал, вот он и сорвался с цепи, — как бы между прочим замечает Джо, а я давлюсь, громко кашляя и разбрызгивая пену во все стороны, одновременно чуть ли не плача от досады — заляпал любимый свитер! — и истерически хихикая. Джо поднимает брови, а я силюсь успокоиться, но снова фыркаю, вытирая рот рукавом уже испорченного свитера, который по возвращении домой тут же полетит в машинку, я даже ее почти пустую включу ради такого случая. — Я что-то смешное сказал? — с деланным удивлением спрашивает Джо, но я прекрасно знаю эту интонацию — он издевается. — Можно подумать, ты бы не согласился с ним переспать. Да, да, я опять шучу насчет твоей ориентации, можешь в меня смело что-нибудь швырнуть. Мы улыбаемся, глядя друг на друга, а в груди теплеет, словно меня в одеяло огромное завернули. Вот всем бы таких понимающих отчимов, которые спокойно воспринимают бисексуальность своих чад. Джо всегда был продвинутым в области подростковых закидонов и заморочек, годы работы с малолетними преступниками давали свои плоды. Поэтому он переживал в основном за мою безопасность, нежели за мои ночные бдения за просмотром порно, поэтому в том, что меня привлекают не только девушки, я признался довольно безболезненно, но теперь для нас эта тема всегда превращается в балаган. Джо ехидно шутит, подкалывает меня, но я не обижаюсь, потому что такой он есть. Зато он не бросил меня, когда я остался без родителей. Говорить о них мне до сих пор тяжело, хоть я почти и не помню ни мать, ни отца, мне тогда было пять, когда они… Так, ладно, об этом точно в другой раз, а то я совсем раскисну. Мы еще немного говорим о работе — я рассказываю о своих скучных офисных буднях, о том, что Кейтлин порвала чулок, зацепившись за стул, и полдня рассекала по кабинетам с голыми ногами, чем изрядно подпортила настроение женской части нашего коллектива — ножки у Сноу шикарные (это почти правда, она действительно поставила стрелку на чулке, но цимес в другом — она взяла запасные у Ронни, с которым у нее, по всей видимости… ай, ладно, я все равно точно не знаю, как выясню — расскажу). Ронни Реймонд в чулках, представляете? То еще зрелище. А мне кружевное идет на самом деле, только никому ни слова, меня, блин, засмеют! Джо в ответ развлекает меня историей о том, что Эдди Тоун (да, тот самый, муж Айрис) поцапался с Сингхом и на прощание шарахнул дверью его кабинета, и стекло разлетелось от удара. Сингх покраснел так, что Джо всерьез начал опасаться за его давление, но ситуация разрешилась быстро: Эдди прислал уборщицу и записку с извинениями. Уборщица получила указания, а записка отправилась в мусорное ведро. Я вежливо киваю, слушая эмоциональный рассказ Джо, представляя разъяренного главу Департамента полиции Централ Сити, кем и является Сингх, в женском нижнем белье. Помните, я говорил, что в С.Т.А.Р. удовлетворят совершенно любые ваши желания? Вот и шеф полиции с радостью пользуется нашими услугами. Его обычно обслуживает Сара, любительница мужчин постарше и с причудами, пусть даже с такими странноватыми. Я иногда вижу ее клиентуру, когда встречаюсь с ними в холле, и тогда мысли о том, что мне скучно с Оливером, сразу же улетучиваются из головы — у нее бывают такие экземпляры, хоть стой, хоть падай, но я бы лучше сбежал. От Джо я уезжаю около полуночи — дороги пустые, поэтому до своей квартиры я добираюсь за несколько минут, поздоровавшись с сонным консьержем на первом этаже — зовут его Дэн, и он в свободное от работы время приторговывает травой. Не спрашивайте, откуда я это знаю, но запомните одно: если ты не можешь по внешнему виду и поведению клиента определить, чем он занимается, хотя бы приблизительно, — ты хуевая шлюха. Иди работай над собой. Квартира встречает меня непроглядной тьмой, но мне не хочется зажигать свет и портить загадочную атмосферу, поэтому я лишь включаю красную светодиодную подсветку, которая тянется по плинтусу — одна из идей моего дизайнера. Красиво, ничего не скажешь, даже навевает непристойные мысли. Конечно, моя квартира мало похожа на помещения С.Т.А.Р., но я так сильно люблю свое место работы, что, когда мне предложили внести чуток разнообразия в довольно аскетичную обстановку гостиной, я с радостью выбрал освещение близко к полу, такое же, как в моем номере, для того чтобы лишний раз не врубать яркие лампочки и наслаждаться темнотой. Я разваливаюсь на кресле перед окном, выходящим прямо на залив и деловой район Централ Сити. При желании я могу разглядеть даже мэрию, здание с длинным шпилем, похожее на телебашню, но сейчас мне не хочется напрягать глаза. Я вдруг осознаю, что чертовски устал. За беседой с Джо я как-то забыл об этом, а теперь тело, вымотанное даже больше морально, чем физически, снова дало о себе знать тянущей ломотой в мышцах и легким напряжением в районе паха — все же одного оргазма после такого вечера мне точно недостаточно, а сейчас я вряд ли могу найти силы хотя бы на быструю дрочку. Но рука против воли пробегает по груди и начинает расстегивать ширинку. Я вздыхаю, сдаваясь на милость гормонов, высвобождаю член и делаю несколько грубых движений, которых достаточно, чтобы он напрягся, а по телу прошла знакомая волна возбуждения. Я закрываю глаза, думая, кого представить на этот раз. Если честно, это всегда разные люди — известные актеры, снискавшие славу, играя героев-любовников, мачо или даже сладких мальчиков, по которым текут девочки (у меня одно время даже был постоянный «партнер» для мастурбации — Грант Гастин, актер из какого-то сериала про супергероев. На его мордашку у меня всегда вставало, но потом образ приелся, и я захотел чего-то новенького). Потом я частенько дрочил, вспоминая, как учил подвыпившего Оливера делать минет. Этот день я даже в календаре красным обвел, чтобы не забыть, — после этого Куин больше никогда об этом не заговаривал, а мне запрещалось упоминать об этом случае. Но Оливер оказался настолько способным учеником, что я до сих пор помню, как приятно ощущались его сухие губы, растянутые вокруг моего члена, мокрый язык и гладкие ладони, ласкающие мошонку. Черт, да у меня лишь от одной мысли о том минете яйца поджимаются! Я больше не думаю и целиком отдаюсь волнующим кровь воспоминаниям, неспешно двигая ладонью по члену и размерено дыша. Пока в мою голову нагло не врывается Леонард Снарт. «Интересно, какой у него член?», — лениво проплывает у меня в мозгу, и я тут же корчусь, потому что моя собственная ладонь неконтролируемо соскальзывает ниже, и палец резко давит на анус, царапая нежную кожу. Блядь. Больше никакого Оливера. Я вижу перед собой ледяные синие глаза, которые будто бы говорят «Дрочишь, Барри?», одновременно серьезно и с сухим смешком. Я перехватываю член левой рукой, пальцем правой осторожно проникая глубже, смазки под рукой нет, но еще не хватало сейчас вставать… Ох. Черт. Это… приятно, когда делаешь это не для… О-о-ох. Я откидываюсь на спинку кресла, тяжело дыша. Голова кружится, словно я на карусели, но глаза Снарта все еще передо мной, гипнотизируют, заставляют прогнуться в спине, сжать руку сильнее, другой растрахивая узкий вход, шипя от тянущего ощущения в заднице. Я представляю, что это не моя рука, а чуть шершавые длинные пальцы Леонарда, холодные, обжигающе холодные. Ощущения такие яркие, что я вздрагиваю, резко насаживаясь сильнее, загоняя палец в себя почти до упора. Мышцы внутри плотно обхватывают фаланги, так туго, кажется, что даже пошевелить рукой не смогу. Как будто я делаю это в первый раз, он делает это со мной впервые… Внутри горячо, как в долбаном аду, мне воздуха не хватает, веки тяжелеют, а раскаленное добела вожделение струится по венам, как ток, электризует, почти взрывая мозги. Синева глаз Снарта выжигает на мне клеймо, блядскую снежинку, тормоза вырваны с корнем, меня несет на волнах собственного возбуждения, я резко вгоняю второй палец, задним умом понимая, что задница будет болеть, но черт с ним. Я хочу его руки, его пальцы, его член… Здесь выключается реальность, и я в буквальном смысле лечу на дно, ритмично двигая рукой, поглаживая член вверх-вниз, не меняя темпа, пусть в голове и начинается гребаный метеоритный дождь. Я вспоминаю холод металла во рту, соленый привкус страха, ощущение дула, царапающего и растягивающего щеку изнутри, и меня прошивает колотун, стоит мне лишь задуматься, как этот чертов пистолет будет ощущаться в моей заднице. О, Господи, отпусти меня в ад… …Мысли бессвязны, оборваны, тело натянуто, как леска, я лежу на животе, а Снарт стоит на коленях сзади, разводит мои ягодицы в стороны, чуть теплая смазка течет мне на бедра, пачкая постель, а пистолет продолжает медленно погружаться в мое тело. Снарт давит мне на поясницу, не давая насаживаться самому, я умоляюще хнычу, в полнейшем забытье шепчу его имя, перебираю языком буквы его фамилии, но он остается глух к моим мольбам. Только смотрит на металлическое дуло пистолета, на то, как припухшие края ануса растягиваются вокруг, сжимаются, а я прошу еще и еще… Меня трясет, я перестаю соображать и даже не успеваю понять, когда кончаю. Секунда — и рука вся в потеках спермы, а задница сразу же начинает ныть. Я распахиваю слезящиеся глаза и вижу перед собой ночной Централ Сити, единственного свидетеля моего грехопадения, хотя мне еще недавно казалось, что ниже падать просто некуда.