***
Казалось прошла вечность, хотя может так оно и было, прежде чем мы вышли на поляну ярко освещенную солнцем. Посреди поляны стоял небольшой деревянный домик, аккуратный и ухоженный. К домику вела тропинка из плоских камней, вокруг которых простиралась изумрудно-зеленая трава. Красота да и только. Ага, как же. Вот только окружали эту красоту высоченные скалы из которых росли каменные же деревья с острыми как бритва ветвями, на которых то тут, то там виднелись остатки скелетов. — Люблю тишину и покой. — сказала Смерть, переступая через чей-то череп, валяющийся у нее на пути. Да сюда в здравом уме вообще никто и никогда не полезет. Это же Чертоги Смерти! Хотя в книжке они были нарисованы совсем не так. Скрипнула дверь, Смерть пригнулась и нырнула в дом, я последовал за ней. Самая обычная комната. Два окна, задернутые прозрачными зеленоватыми шторками, несколько плетенных из какого-то растения стульев с мягкими подушками, окружают круглый деревянный столик. На полу простые вытканные причудливыми узорами коврики. Миленько. — Присядь, — Смерть указала на один из стульев, плавно опускаясь в такой же напротив. Подол ее рваного балахона взметнулся вверх, лазурные язычки пламени поползли по полу. — Заживо хоть не сгорим? — Заживо?— в ее голосе я слышал неприкрытое удивление. — Алексей, ты и так мертв. Надеюсь ты не питаешь на этот счет никаких иллюзий? — Я знаю. Я помню, что этот ненормальный вырвал мне сердце. — Я сел на удивительно мягкий стул, удивляясь как я через него не провалился, дух же, и благовоспитанно сложил ручки на коленках. — Тебе просто не повезло. Ты оказался не в то время и не в том месте. — Смерть говорила очень ласково. — Скорее всего их привлекла к тебе твоя же чистая душа… — Их? — Да, они самые обычные, как бы странно это не звучало, сектанты, мечтающие вызвать демона помощнее. Только вот, что делать с ним дальше они вряд ли знают. — То есть вы хотите сказать, что меня принесли в жертву?! — Я подскочил и оперся руками о столешницу, нависая над Владычицей царства теней. Она слегка приподняла голову, показывая мне, что под капюшоном скрывается череп, в пустых глазницах которого начали зарождаться искорки лазурного пламени. — Простите… Она была недовольна. — Да, тебя принесли в жертву. — она погрозила мне костлявым пальцем, ведь я уже открыл рот, чтобы опять ее перебить. Понял. Заткнулся и молчу. — Хотя и тот парень тоже кое-что потерял. — Что именно? — Свой разум. — Смерть коснулась костлявым пальцем своего виска. — Но… почему я? — В мире довольно редко встречаются люди с чистой душой. Нет, я вовсе не говорю, что ты ангел воплоти. Нет. У тебя есть грехи, но ты смог остаться человеком, который рассчитывает на себя и во всех ошибках винит только себя. Не думала, что когда-либо буду хвалить кого-то за такое… — То есть вы хотите сказать, что какие-то фанатики-сектанты убили меня только из-за того, что я такой весь хороший?! Простите, конечно, но это какой-то вселенский пиздец… — Ты знаешь, что у каждого человека, что живет во вселенной есть часы? Конечно же не знаешь. Я расскажу. Когда человек рождается, то в Омуте времени, это своеобразное хранилище для всех живущих, образовываются песочные часы. Они различных форм и размеров, ведь кому-то суждено прожить долгую жизнь, а кому-то умереть через несколько часов или минут после рождения. — Это вполне логично, — я весь обратился в слух, не каждый день выпадает шанс послушать рассказы Смерти. А расскажи кому — вообще не поверят. — Так же каждые часы имеют свой цвет. У кого-то они яркие, наполненные солнечным светом, у кого-то, напротив, чернее безлунной ночи. У некоторых тускло светятся, у других — поглощают свет. — Что это значит? Смерть подалась вперед, опираясь локтями на стол. Широкие изодранные рукава съехали вниз, обнажая белые кости ее рук. Темная госпожа сплела пальцы в замок и опустила на них подбородок, глядя на меня своими пустыми глазницами. — Это означает какую жизнь проживет человек. Каким он будет. Яркие часы свидетельствуют о удачной, наполненной радостью и счастьем, жизни. Черные говорят о том, что в жизни человека будут преследовать неудачи, жизнь тяжелая и трудная. Полная различными испытаниями. Светящиеся говорят о эмоционально подавленном человеке. А поглощающие свет — убийцы. Любой, кто специально или нет убил человека. — Что становится с часами если человек умирает? — Песок в часах тускнеет, а через сорок дней часы рассыпаются в пыль. Но бывают и исключения. Хочешь покажу тебе твои часы? — Да, — так я хоть пойму к чему весь этот разговор. Смерть взмахнула рукой и прямо перед моим носом в облаке синих искр возникли песочные часы. Самые обычные, с деревянными потрескавшимися подставками. Песок в верхней части светился ярко-золотистым светом, в нижней же был тускло-серым. — Прожитое время, — костяной палец коснулся стекла в нижней части часов, потом переместился вверх, — оставшееся время. — Как такое возможно? Я ведь умер, песок в часах должен потускнеть! Разве нет? — Верно. Это непреложный закон мира. В мире должен сохраняться баланс. Если кто-то умер, то кто-то должен родиться. Но, в каждом правиле есть исключения. Крайне редко случается так, что нет душ на перерождение. Поэтому твои часы до сих пор светятся. Тебя некому заменить, — часы медленно опустились на стол передо мной. — То есть я могу вернуться? Вернуться домой? — от нетерпения я подпрыгивал на стуле, с надеждой глядя на собеседницу. — Да. Ты не переродишься, твоя жизнь не начнется сначала. — Я вернусь в то же место и в то же время? Несколько минут она просто смотрела на меня, не говоря ни слова. Затем откинулась на спинку плетенного стула, прячась в тени широкого капюшона. — Нет. Я не знаю в какой из миров ты попадешь. Ты обретешь телесную оболочку под стать своей душе. — В который из?.. Вы издеваетесь, да? Миров? Их что десятки? - Десятки тысяч, может десятки миллионов. Никто не знает этого. Я сидел разинув рот. Вот те и на, Максимов все же был прав, рассуждая о своей бредовой теории параллельной вселенной. Не такая уж и бредовая, как оказалось. Радует, что хоть выглядеть я буду так же как и раньше. Уже что-то. — Щедрое предложение, Госпожа, только ведь не бесплатное? — Ты прав. — И что в замен? Душа? — Сдалась мне твоя душа, — я готов поклясться, что она фыркнула, — проку мне с нее. — Тогда что? — Обещание. Когда придет время ты исполнишь его. — И все? — Этого вполне достаточно. — Хорошо, — что-то мне подсказывает, что я еще не раз пожалею о своем решение. Но я просто не хочу быть мертвым бестелесным призраком. А вдруг повезет и я окажусь дома? Ага, а вдруг… — Вот и хорошо. Запомни, ты не сможешь ни обмануть меня, ни скрыться. Я всегда буду приглядывать за тобой. Я могу оказаться кем угодно, у меня множество имен и множество обличий. — Я понял, — пытаться сбежать от Смерти? Боже упаси! Легким, текучим движением Серая госпожа поднялась со стула. Теперь она возвышалась надо мной хищной тенью. В черных провалах глазниц вспыхнули синие искры, струйки лазурного огня, завиваясь в колечки потянулись от подола ее балахона к потолку, в руке материализовалась черная коса. Острое лезвие тускло поблескивало, тихо шуршали бусины и бубенчики, украшающие косовище. — Удачи. Неуловимое движение и лезвие косы разрубает меня пополам. Мне не больно, я ведь призрак, но ощущение не из приятных. Я смотрю как тает мое призрачное тело, растворяясь в воздухе все больше и больше. А песок в моих часах все так же ярко мерцает, словно кусочки расплавленного золота. Смотрю на свою недавнюю собеседницу. Оно просто ждет, пока я исчезну. Смотрит внимательно, стараясь не пропустить ни секунды. — Спасибо, — успеваю прошептать я, прежде чем картинка перед глазами тает и я проваливаюсь в темноту.Глава 3.
27 сентября 2016 г. в 17:51
Я барахтался в каком-то непонятном пространстве, напоминающем плотный молочный туман. Здесь не было ни единого звука, вообще ни одного, словно я оказался в абсолютном вакууме. Яркий свет заливал все пространство, заставляя глаза слезиться.
Как кадры из дерьмового фильма передо мной то и дело всплывали сцены из моей жизни.
Вот я пытаюсь первый раз закурить, прячась от сильного, пронизывающего до костей, ледяного ветра, за бетонной грязно-серого цвета стеной вдоль и поперек исписанной фразочками типа «Здесь был Вася» и «Юля — дура».
Вот я стою один возле свежей могилы, усыпанной цветами, ежась то ли от холодного ветра, то ли от холода, который поселился в душе. С черно-белой фотографии, в простой деревянной рамке, перевитой черной лентой на меня смотрит красивая улыбающаяся женщина, а на табличке каллиграфическим почерком выведено: «Анастасия Золотова. 22.11.1970 - 22.10.2015 .» Мама не дожила до своего сорокапятилетния ровно месяц.
Вот я рыдаю на плече у Сашки Максимова. Ору, пытаясь выплеснуть всю свою боль, вытирая сопли об его толстовку. А Сашка просто сидит и гладит меня по спине. И в его глазах столько тоски и неприкрытой жалости, что удавиться хочется.
Вот меня впервые бьют из-за моей ориентации. И мне даже почти не больно. Только обидно немного.
Вот я встретил Илью. Такого яркого и красивого. Я сам возвел его в ранг рыцаря в сияющих доспехах, на которого молился все эти годы. Мечтая, чтобы он просто посмотрел на меня. Улыбнулся или перекинулся парой фраз. А что в итоге?.. Ничего. Абсолютно. Ничего.
— И как тебе? Нравится твоя жизнь?
Вопрос раздается из ниоткуда. Потому что это место пусто по определению. Здесь нет никого и ничего. Просто голос, который слышится то как шепот, то как оглушительный крик, перекатываясь с баса на ультразвуковое сопрано.
— Кто ты? — не надеясь на ответ.
— Тебе так важно это знать? — в голосе слышится отголосок смеха. — Ответь…
— В моей жизни было много дерьма, — я приоткрыл глаз и посмотрел на свои просвечивающиеся насквозь пальцы, — но и хорошего в ней было не мало.
— Возможно.
— Что это за место?
— Это река памяти. Здесь хранятся все людские воспоминания. Всех времен. Всех народов.
— Но кто же ты? — хотя я уже догадываюсь.
— Ты знаешь ответ на этот вопрос. Открой глаза, Алексей.
И я послушно размыкаю веки. Туман сгустился, а надо мной возникла темная фигура, закутанная в черный рваный балахон. Капюшон был натянут так низко, что я не видел его (ее?) лица. Да и не уверен, что это самое лицо вообще существовало. Только из рукавов и из-под подола то и дело вырывались лазурные языки пламени.
Фигура протянула мне руку, из рукава показались кончики костлявых фаланг. Значит все же она. Госпожа Смерть. Конечно, кого я еще мог встретить, если мне вырвали сердце и я явно умер? Хотя с моим уровнем везения я мог встретить и муми-тролля.
— Пойдем. Я хочу сделать тебе одно предложение.
— От которого я не смогу отказаться?
— Терять тебе все равно нечего. Ты и так уже мертв.
Логично, ничего не скажешь. Смерть махнула костлявой рукой и медленно поплыла вперед. Ну не вязалось у меня ее плавное перемещение с шаганием по полу. Если бы только еще здесь был пол. Я вздохнул и потянулся за ней.