***
Аугрусс был мертв; само по себе это было неплохо, и смерть шпиона и врага Империи, тем более такая страшная, могла бы быть очень хорошим назиданием всем, кто решился бы на предательство, если бы не одно "но". Его убила Лора. Не допросив, не узнав ничего о том, какие именно сведения он передавал Пробусу, и одному ли Пробусу. И от кого... От Малакора? От Аларии? У кого из них он раздобыл маску, которая теперь украшала императорскую каюту на "Затмении"? И почему перед тем, как отправиться к Орикону, Аугрусс просил аудиенции у Лоры Фетт? На этот вопрос отвечать лично перед Императором, несмотря на ранение. Адъютант Виро не стала скрывать перед Вейдером ни того, что Аугрусс просил защиты у Лоры, ни того, что Лора убила его, хотя могла бы заключить его под стражу, и это тоже было подозрительно. Каким-то шестым чувством Виро ощущала какую-то опасность, грязную подковерную возню и совершенно игнорировала тот факт, что Аугрусс совершил насилие над Аларией. Ее слово, беспощадное и жесткое, было о том, что притворщица и забрак действовали заодно, а личные недоразумения... что же, они случаются. Это всего лишь секс, сказала Виро. И Лора, несмотря на свое ранение, вынуждена была предстать перед Императором, и, говорят, он был взбешен и суров с ней. От смерти ее спас лишь тот факт, что до своей вопиющей оплошности она блестяще провела военную операцию и вывела из-под удара камикадзе флагман с Триумвиратом. Но когда Лора покидала кабинет, лицо ее было красным, как после удушья, волосы растрепаны, а руки заметно тряслись, словно ей довелось пережить самый большой ужас в ее жизни. За свою ошибку она отвечала сама, и Лорда Фреса рядом с ней не было. Некому было защитить ее и заступиться перед разгневанным Дартом Вейдером, и, вероятно, Император не особо сдерживался, выражая свое недовольство. Но что произошло там, никто не знал; Виро, трясущимися руками приведя в порядок растерзанную одежду и растрепанные волосы, глубоко выдохнула, и словно стерла с лица выражение ужаса и беспомощности. А сам Император вряд ли с кем-то делился своими переживаниями. Но был еще один человек, который был свидетелем унижения Лоры, который видел, как от рывков Силы проштрафившийся главком словно безвольная игрушка подлетела в воздух и, крутанувшись как от сильной оплеухи, упала к ногам Дарта Вейдера. - Помните о долге, - прогудел Вейдер, опуская свою страшную руку, минуту назад давившую и рвавшую горло Лоры, беспомощно хватающей слабыми пальцами воздух. - Ваши личные счеты и эмоции потом, долг и Империя прежде всего. Доносчица, безжалостная Виро, наблюдала эту сцену расправы и унижения, и на ее бесстрастном лице не выражалось ничего. Долг и Империя, прочла в ее злых глазах Лора, бросив ненавидящий взгляд на бывшую подругу. Виро вынесла этот взгляд молча, не стушевавшись. О ней говорили многое, но ее истинное, настоящее "я" под слоем веселенького и напускного было крепким как сталь. - Я запомню это, - зло прошипела Лора, испепеляя Виро взглядом. - Долг и Империя, - настырно повторила Виро слова Императора, сжимая красивые губки и исподлобья глядя на бывшую подругу. - Это тебе не шашни с Лордом Фресом. Это был шпион, и он унес все свои тайны в Силу. - Я запомню, - повторила Лора злобно, шипя, словно ее до сих пор душили страшные железные пальцы. Виро, холодно глядя в глаза главкому, лишь чуть вздернула брови, на ее красивом лице выписалось вежливое удивление. - И что ты сделаешь, - произнесла она, - оттаскаешь меня за косички? Лора, сердито сопя, проглотила и это оскорбление, сверля бесстрастное лицо адъютантши Вейдера яростным взглядом, и выскочила прочь. Однако, несмотря на полученную нахлобучку, ей удалось отвоевать то немногое, что вообще было возможно взять в этой ситуации. Жизнь пилота, доставившего Аугрусса к Орикону. Виро, делая доклад, бесстрастно описывая ситуацию, подметила перед Императором, что пилот чересчур подозрителен. Несмотря на то, что его корабль зарегистрирован как транспортный и мелькал постоянно в поле зрения контролирующих органов, пилот произвел на Виро впечатление человека чересчур хладнокровного для гражданского. Виро настаивала на том, что арестованного стоит подвергнуть допросу с пристрастием, и увлеклась в своих фантазиях настолько, что Лора вспылила и выступила вперед. - Владыка! - выкрикнула она, яростно стискивая кулаки. Вейдер медленно перевел на нее тяжелый взгляд и девушка, словно ободренная этим взглядом, сделала еще шаг вперед, отодвигая Виро на второй план. - Владыка, смею напомнить, что это мои пленные! Я их взяла, и я хотела бы просить у вас разрешения самой распоряжаться их судьбой! И все допросы, Владыка, я тоже хотела бы провести сама. Обещая - на этот раз я не подведу вас. Гарантом этого будет моя жизнь, и я отнесусь к оказанному мне доверию со всей серьезностью. На этот раз Виро смолчала, и Вейдер разрешил Лоре заняться пленными самой. Но эта победа не принесла Лоре удовлетворения. Она смогла отодвинуть Виро с занятой ей лидирующей позиции, смогла все же утвердиться, но... Какой интерес в допросах и пытках, если это не вернет прежнего доверия Императора? И уж точно не заставит Инквизитора быть ближе к ней...***
Лорд Фрес сделал свой выбор; оставив Лору одну, предоставив ей право самой разбираться со своими проблемами, лишив ее своей защиты и своего покровительства, он уже открыто переключил все свое внимание на Леди Софию, и разговоры об их странном, скоротечном романе теперь опасливыми шепотками разгорались во всех укромных местах дворца, да и за его пределами тоже. Впрочем, самому Инквизитору было безразлично то, что о нем говорят. - Я попросил бы вас, - подчеркнув слово "вас", внушительно произнес Инквизитор, все так же прямо и откровенно глядя в глаза Люку, - заострить свое внимание на леди Аларии. Несмотря на то, что она называет вас сыном, мастер Люк, я бы не обольщался. Я знаю ее; я видел ее. Она способна на многое, и в том числе, - голос Инквизитора стал вкрадчивым, - она способна причинить вам вред. Это очень, очень коварное существо, мастер Люк, и к ее словам стоит относиться с осторожностью. - Ее сделали такой, - в запальчивости бросил Люк, и инквизитор поморщился, вновь потирая лоб рукой. - Да, - согласился он. - Сделали. Я этого не отрицаю. Я понимаю ваши чувства - вы можете мне не верить, но я действительно их понимаю. Но, мастер Люк, вы прежде всего доверенное лицо Императора, вы должны быть сильнее... и для себя решить, что для вас важнее: Империя или женщина, пытающаяся назвать вас сыном, и которая не вполне честна с вами. Поэтому я просил бы вас лично приглядывать за ней. Я этого делать сейчас не могу; пока Владыка возглавляет наш флот у Орикона, я занимаю это место, - Инквизитор указал на императорский стол. - Леди София занята ее исследованиями. Так что на данный момент все в Империи зависит от вас. Вам предстоит принимать важные и ответственные решения, и я хочу, чтобы вы были готовы к этому. Принцесса Лея... она ничего не будет решать, она будет всего лишь посланником, исполнителем воли Владыки, а вам, Люк, предстоит решать самостоятельно, как лучше всего поступить, и как будет лучше... исходя из интересов Империи. Правильные решения не так просто даются. - Чтобы их принимать, - резко заметил Люк, - я должен понимать... понимать причины. - Какие же причины вам не ясны? - вежливо поинтересовался Инквизитор. - Назовите их, и я отвечу вам со всей откровенностью. - Почему отец не велит просто... избавиться от всех, кто представляет опасность, - резко произнес Люк. - Понимаю, - протянул Инквизитор. - Вы спрашиваете, отчего мы велим вам следить за Малакором Строгом и не трогаем его? - Да. - Хорошо, я отвечу, раз уж обещал. Владыка одержим идеей заполучить Фобис. Эта вещь... вероятно, Владыка что-то слышал о ней, или знает, но так или иначе, а он жаждет ее заполучить. Она бесценна; ради нее все эти жертвы, эта слежка, - в светлых глазах Инквизитора заплясали смешливые искорки, он обаятельно улыбнулся, как улыбался всякий раз, когда говорил невероятные гадости. - В ваши планы ведь не входят пытки, не так ли? Вот и Владыка для начала просто хочет сориентироваться, узнать, существует ли эта вещь вообще и у кого она. Мы обыскали и разорили Академию Берта, но не нашли Фобис там. Вероятно, она у Малакора, и если его убить, можно потерять Фобис навсегда, а может... может, он убьет любого, кто попытается напасть на него, призвав мощь этого артефакта. В любом случае, нужно быть осторожным. Поэтому, мастер Люк, я взываю прежде всего к вашей мудрости, которой обычно славятся джедаи - будьте хладнокровны, внимательны, осторожны и мудры. От Инквизитора Люк вышел в равной степени успокоенным и настороженным одновременно. Слова Инквизитора взволновали его, Люку казалось, что Лорд Фрес хитрит, недоговаривает чего-то, что наверняка ему принесли его собственные соглядатаи, и это могло быть как простой осторожностью, так и очередным обидным уроком от Инквизитора. Почему Инквизитор особенно упомянул Аларию? Он предвидел что-то, видел ее в своих медитациях, или хотел отвлечь Люка от чего-то другого, более важного? Что делать? Ответы на все эти вопросы Люк мог получить, только проверив все сам. Его наблюдатели ежедневно говорили ему, что все идет отлично, и никаких сюрпризов от объектов наблюдения ждать не приходится, но, видимо, у Инквизитора на этот счет какое-то другое мнение. Шагая по коридору дворца, коротко раздавая команды и проверяя посты, Люк велел усилить охрану Императрицы. - Мне нужно отлучиться, - сказал молодой человек начальнику смены. - Думаю, мне нужно будет навестить леди Аларию, а вы распорядитесь чтобы было усилено наблюдение за Малакором. - Малакор Строг недавно покинул свое логово, мастер Скайуокер! От этой неожиданной новости Люк даже остановился и гневно воззрился на онемевшего от испуга офицера. - И почему я узнаю об этом только сейчас?! - Данные пришли недавно, мастер Скайуокер! Вы как раз беседовали с Лордом Фресом. Я подумал, это может подождать... тем более, наблюдение не снято, наши агенты следуют за ним... - Вот оно что, - гневно проговорил Люк. Судя по всему, Инквизитор все же что-то чуял, но не сказал, предоставив Люку самому барахтаться в завязывающейся интриге... или же он, как и Люк, ничего не знал, не понял всей сути своих видений... Быть хладнокровным и мудрым. Если острый ум у Лорда Фреса было не отнять, то вряд ли его можно было назвать человеком хладнокровным. Он легко впадал в ярость, а ярость застила глаза. Может, Инквизитор просто не доверял себе?.. Стараясь унять закипающий в груди гнев, стараясь убедить себя, что это не очередная издевка Инквизитора, Люк поспешил на верхние этажи здания. Там его ждал личный корабль, а впереди вырисовывалось какое-то опасное дело. Загородная императорская резиденция встретила Люка шепотом искусственного дождя и тишиной. Раньше тут любила бывать Ева, но с тех пор, как Дарт Вейдер поселил тут Аларию, императрица ни разу не посетила этот роскошные зеленый дворец. Разумеется, возможность встречи этих двух женщин была минимальной, Аларии не позволили бы и носа показать из ее обители, вздумай Ева появиться, но... Люк скрипнул зубами, снова ощущая зарождающуюся в его груди ярость. Он не понимал, почему отец не разрешил это дело быстро и легко, почему не изгнал странное эхо прошлого из своей жизни навсегда, и тем самым накалил обстановку. К Аларии Люк не питал сыновних чувств. Эта красивая женщина казалась ему... мертвой, и он никак не мог отделаться от этого липкого, холодного ощущения. - Леди Алария у себя? - поинтересовался джедай у начальника охраны. - Так точно, - ответил тот. - С утра гуляла по верхнему саду. - Сейчас? - Сейчас у себя. - Отлично. Люк не знал, зачем он идет к этой страшной женщине, что он хочет увидеть, что хочет услышать из ее уст. Уверенно шагая по увитым зеленью ходам, вглядываясь в Силу, он тоже видел какие-то неясные отрывки видений, какие-то лица, будоражащие его воображение сцены. Он ощущал опасность, настоящую опасность, и непохоже было, чтобы Инквизитор на этот раз собирался с ним поиграть. Кажется, Лорд Фрес сам не понимал сути того, что надвигалось, но видел лишь Люка и Аларию, и предоставил им самим возможность разрешить все, наблюдая со стороны. Или же он на самом деле хотел устроить испытание молодому джедаю, попробовать, а чего же стоит сын Дарта Вейдера. Люк упрямо склонял голову и ускорял шаг, представляя себе внимательный, холодный, любопытный взгляд Лорда Фреса. Вы не разочаруетесь, Инквизитор, обещаю вам. Я смогу разрешить эту задачку, даже если вам она не по зубам. Аларию Люк застал, кажется, в самый неподходящий момент. В своем зеленом убежище посередине искусственного пруда женщина лихорадочно разбирала свои вещи, терзала какие-то тряпки, словно отыскивая что-то, и Люк, замедлив шаг, некоторое время наблюдал за этой яростной лихорадочной возней. Услышав шаги молодого человека, Алария вздрогнула и обернулась. На миг на ее красивом лице отобразилось напряженное, яростное выражение, почти звериная лютая ненависть, тотчас же сгладившаяся жалкой улыбкой. - Люк, - прошептала женщина, оставляя свои поиски и поднимаясь во весь рост. Ее темные глаза увлажнились быстро набежавшими слезами. - Люк, ты пришел ко мне! На мгновение Люку показалось, что Алария в самом деле рада ему, и отступили страх и опасность, невольная улыбка тронула его губы. Люк ступил к обрадованной женщине, она обняла его, с жаром прижалась к его груди, тихонько всхлипывая. - Люк, Люк, - шептала Алария. Ее темные глаза, тающие крупными каплями слез, жадно всматривались в лицо молодого джедая, словно хотели запечатлеть в памяти каждую его черточку, или, может, найти сходство со своими чертами. - Мой дорогой мальчик, мой Люк! Ее руки тискали его темную одежду, ощупывали его плечи, пальцы зарывались в соломенного цвета волосы, но Люку вдруг стало не по себе от этого неистового желания разглядеть его, и злое торжество проглядывало из глубины ее обрадованных глаз. Словно сама тьма приникла к нему и присасывалась своими жадными присосками, обманом выпивающими свет и жизнь... Ты все-таки пришел ко мне, Люк... - Ты хочешь поговорить со мной? Ты за этим пришел? Этот невинный вопрос окончательно развеял наваждение. В этих словах проскользнуло нетерпение и нотка раздражения, хорошо замаскированная под сладкую приветливость - так встречают нежданных и нежеланных гостей. Алария, улыбаясь ему, как-то нетерпеливо поглядывала на зеленый полумрак, из которого появился молодой человек так, словно ожидала кого-то другого... или сама торопилась уйти. Скорее второе, подумал Люк, рассматривая беспорядок - на постели, на полу, на креслах лежали какие-то скомканные тряпки, словно их разбрасывали в нетерпении. Что-то искала?.. Люк, поймав ладони Аларии, гладящие его щеки, отнял их от своего лица, и улыбка погасла на ее лице. - Нет, - медленно произнес он, всматриваясь в темные глаза обманщицы. - Я случайно... просто по делам здесь. Зашел узнать, все ли у вас хорошо и не нужно ли чего. Вы куда-то собирались? Алария словно смутилась, отдернула руки, которым дала столько свободы, и опустила смущенный взгляд. - Да, да, - быстро пробормотала она. - Я собиралась немного пройтись наверху, подышать перед сном... Конечно, мой мальчик, я все понимаю. Твой отец... - Мой отец, - перебил ее Люк, - здесь не причем. Это было моим решением - навестить вас. Так что вам нужно? Говорите, и я попытаюсь исполнить. - Нет, нет, - бормотала Алария, - у меня все есть, мне ничего не нужно! Но то, что ты зашел, это так хорошо, я так рада!.. Я просто думала... я хотела... ведь может быть, тебя мог он послать ко мне?.. На Аларии было надето какое-то серое бесформенное одеяние, ее голову покрывал странный головной убор, словно скрученный из нескольких слоев ткани. Люк припомнил, как Алария разгуливала по имперскому дворцу - даже сопровождаемая всего лишь солдат охраны, она надевала роскошные наряды и украшала себя изящными безделушками. Сейчас же она походила на гусеницу, наполовину замотавшуюся в кокон перед превращением в бабочку, нелепое и толстое существо. - Наверху сегодня прохладно, - пояснила Алария, указывая на свое одеяние, и Люк сухо кивнул. - Так... не он тебя послал? Алария смотрела так умоляюще, с такой надеждой, ее пальцы, стискивающие ладонь молодого человека, сжались так сильно, что ему стало больно, и Люк с трудом нашел в себе силы, чтобы отрицательно покачать головой. - Нет, - избегая называть эту женщину хоть как-нибудь, хоть по имени, хоть таким теплым и желанным словом "мама", ответил он. На лице Аларии отразились разочарование и горечь, она опустила налившиеся быстрыми слезами глаза и неловко засмеялась, словно устыдившись своей наивности. - Присядь, Люк, пожалуйста, - прошептала она еле слышно, и первая опустилась на свою растерзанную постель. Люк молча повиновался, хотя чувство какой-то неправильности, лжи не отпускало его ни на миг. "Хладнокровие и мудрость", - звучал злой голос Инквизитора ледяным колким грохотом в голове молодого джедая, и Люк всеми силами цеплялся за эти два слова. - Я хотела поговорить с кем-нибудь, - прошептала Алария, стирая набегающие слезы с покрасневших щек. - Я хотела, чтобы кто-нибудь знал... особенно ты, Люк. Я надеялась на твоего отца. Да, я пришла с расчетом на его память обо мне. И я надеялась на то, что его чувства ко мне... еще хоть сколько-нибудь ценны ему. Я и сейчас на это надеюсь. В моей жизни не было мужчин, которые бы значили для меня так много, кроме него, я никого не любила так, как его, и ни с кем больше меня не связывает так много, как с ним. Я пронесла память и любовь к нему через смерть. Так может... Люк, глядя на ее стыдливо склоненное заплаканное лицо, лишь качнул головой. - Не может. Я не хочу обманывать тебя, и не хочу давать тебе ложных надежд, - ответил он. - Отец ничего не говорит о тебе и не спрашивает ничего. - И нет ни малейшей надежды на то, что он... он захочет меня... увидеть? Плаксивый голос Аларии, ее красный, распухший от слез нос, цепляющиеся за его одежду руки стали неприятны Люку, он ощутил стыд, словно нечаянно увидел что-то интимное, касающееся Дарта Вейдера и этой женщины. Словно нечаянно вошел в спальню к отцу в самый неподходящий момент. И отвратительнее всего было то, что существовала Ева. Люк уважал императрицу, его чувства к ней можно было бы даже назвать благоговением. Он смотрел на эту женщину, сумевшую удержаться рядом с его отцом и вставшую с ним вровень, с изумлением, она казалась ему непогрешимым идеалом, чем-то чистым и строгим, тем, чего никогда не коснется скверна. Таким же священным, как... мать. А Алария, это странное изломанное существо, этот поток слез, животного дикого страха, комок нервов и истерик, с ее неуемной жаждой пролезть в постель к Дарту Вейдеру, казалась ему чем-то невероятно отвратительным и настолько низменным, что одна мысль о том, что ее можно застать в комнате отца, была Люку невыносимо. Это было словно уличить Дарта Вейдера в чем-то стыдном, извращенном и грязном. И при всем при этом Люк понимал, что все же перед ним - его мать... Какая жестокая насмешка судьбы! Хладнокровие и мудрость, маленький Люк. Тебе пора взрослеть и учиться управлять своими эмоциями. Только тот, кто может совладать с собой, силен. - Тебе на на что надеяться, - холодно заметил Люк. - Отец не лжет, когда говорит, что ты пришла поздно. Вероятно, лучшим решением для тебя сейчас будет уйти. Я распоряжусь, тебя отпустят, я дам тебе транспорт, все, что тебе может понадобиться. Ты уйдешь и исчезнешь навсегда, и в твоих интересах держаться подальше от столицы, и никому не говорить о своей связи с отцом, - в синих глазах молодого человека промелькнуло упрямое выражение, он глянул исподлобья, и в его чертах на мгновение появилось выражение, делающее его похожим на Энакина как две капли воды. - Я лично прослежу, чтобы тебе не причинили вреда. Но и за тем, чтобы ты не смела приближаться к столице, я прослежу тоже. Соглашайся; это все, что я могу сделать для тебя, и, поверь, это немало. Алария снова глянула в глаза джедая, и по ее щекам, чертя блестящие полосы, вновь потекли слезы. - Мне некуда идти, - прошептала она жалобно, и ее плечи вздрогнули от рыданий. - Некуда, Люк! Меня никто не защитит, я никому не нужна, и мои враги... А мне нужна защита, Люк! Мне нужен ты, и Лея! И мой Энакин, Люк! Да я же люблю его, неужели это нужно произнести вслух, чтобы ты поверил и понял?! Почему ты не хочешь мне поверить, почему тебе все равно, чего хочу я?! Почему ты не хочешь мне помочь? Я всего лишь хочу вернуть себе то, что было моим, то, что я потеряла! Ты ведь можешь мне помочь, мой Люк? Люк тяжело вздохнул, отводя взгляд от плаксивого зареванного личика Аларии, отворачиваясь от ее истерического крика сквозь плач, и мучительно потер лоб. Ему были невыносимы эти слезы, эти умоляющие глаза, это нытье и назойливо цепляющаяся за него Алария, чьи повадки походили на уловки дешевой женщины, привыкшей расплачиваться своим телом, но и оттолкнуть ее просто так он не мог. - Хорошо, - выдавил он, наконец. - Оставайся здесь. Это твое право, твой выбор. Но помочь тебе я не могу. Я не стану... не стану говорить о тебе с отцом. Не проси. Он поднялся, и Алария подскочила вслед за ним, удерживая его за руку и пожирая его безумными глазами, словно надеясь, что он сдастся, сломается и скажет то, что ей так хотелось от него услышать. Хладнокровие и мудрость, маленький Люк. Но Люк не произнес таких нужных ей слов, и в глубине ее темных глаз сверкнули разочарование и ненависть. - Уже уходишь? - поспешно произнесла она. В ее голосе послышалось странное нетерпение, так, словно она припомнила о чем-то важно, и теперь спешит отделаться от Люка. - Да, мне пора. - Так ты совсем-совсем не хочешь задержаться? - продолжила щебетать Алария. Люк поморщился от этого почти неприкрытого острого желания женщины чтобы он тотчас убрался, но смолчал. - Ты же не просто так зашел... ох, какой же ты вырос, Люк! Может, Владыка все же что-то велел тебе передать? Что нового в столице? Я здесь совсем отрезана от мира... - Да ничего особенного,- сухо ответил Люк, все так же пристально всматриваясь в лицо Аларии. - Все спокойно. Все настолько тихо, что я нашел время немного прогуляться и зайти к вам. Люку стало невыносимо это вынужденное притворное радушие улыбающейся женщины, ему захотелось сию же минуту убежать. Ее желание избавиться от него словно передалось, влилось в разум Люка. Аларию колотило от нетерпения, ее сцепленные тонкие пальцы вздрагивали, и Люк понял, что угадал - Алария куда-то собиралась. Но как она могла покинуть охраняемое здание? - Я пойду, пожалуй, если вам ничего не нужно, - произнес Люк, отступая от женщины, словно отталкивая от себя ее, и она бросилась за ним, играя свою роль до конца. - Куда же ты?! Люк, постой, Люк! В ее голосе прорезалась металлическая яростная хриплая нота, всего одна, но и ее был достаточно, чтобы Люк тряхнул светловолосой головой, прогоняя наваждение окончательно и поспешно покидая беседку на искусственном пруду. Хладнокровие и мудрость, Люк.