Исправляя ошибки

      Рей лежала на полу в инженерном отсеке, наполовину скрытая массивной металлической панелью с проводами и кнопками, и старательно колдовала с основными системами корабля, перенастраивая их. Ее кожа давно покрылась потом, майка взмокла, плотно облепив спину — так что сквозь ткань отчетливо проступал каждый позвонок. Мелкие, воздушные каштановые пряди у лба успели выбиться из наспех сделанного пучка, и сейчас назойливо лезли в глаза.       Единое галактическое время близилось к утру. Тей давно успел задремать прямо в командирской рубке. Однако Рей еще не ложилась. И не собиралась идти ко сну, пока не закончит свою поистине дьявольскую работу, отнявшую столько сил. Она намеревалась выбраться отсюда, из проклятой зоны Ядра, чего бы ей это ни стоило. Оставалось молиться, чтобы ее нынешние усилия не пропали втуне.       … — Тебе следует избавиться от одежды, — это первое, что произнес Тей, едва они успели убедиться, что благополучно миновали бурю.       Рей растерянно оглядела свой изысканный черный наряд — один из тех, что был прислан Верховным лидером ей в подарок. В этот момент мысль о том, что она заперта вдвоем с мужчиной посреди космоса, впервые вызвала у нее смущение.       Видя ее замешательство, рыцарь сконфуженно пояснил:       — В твоей одежде наверняка спрятан индикатор слежения. Нас могут обнаружить благодаря ему.       Рей, к своему стыду, поняла, что он прав. Однако переодеться ей было не во что.       — Попробуй посмотреть в вещах прежнего хозяина, — едва слышно посоветовал Тей. И, немного подумав, добавил: — Я... я могу помочь...       Девушка уверенно покачала головой. Она чувствовала, что это отвратительное дело ей придется осуществить самой.       Рей поднялась в каюту Кайло Рена.       Ежесекундно пересиливая желание повернуть назад, она заставила отвориться простую, неприметную дверь в конце коридора с жилыми отсеками. Ей не составило труда угадать, что искомое скрыто именно там. Будь она на месте Кайло, она тоже постаралась бы убрать подальше все личное и сокровенное.       Перед нею предстала простая каюта — узкая и вытянутая, с пустыми стенами и скудной обстановкой. Вот в каких условиях, выходит, живет темный принц Первого Ордена. Видимо, считая их привычными и комфортными. В этот миг Рей сама себе напомнила шкодливого ребенка, тайком пробравшегося в родительскую спальню, пока взрослых нет дома, и теперь с робостью и интересом изучающего обстановку.       Одна вещь тотчас привлекла ее внимание, заставив на миг позабыть обо всем остальном. В дальнем углу был виден каменный алтарь. В центре алтаря лежало нечто бесформенное и, как показалось девушке, невозможно уродливое; похожее на одну из металлических запчастей, которые она находила в пустыне, только смятую до состояния полнейшей негодности.       Рей поневоле вновь и вновь косилась туда, пока, распахнув небольшой, встроенный в стену шкаф, пыталась отыскать среди небогатых вещей гиганта-рыцаря что-нибудь пригодное для себя. И то и дело превозмогала любопытство, когда, натолкнувшись, наконец, на простецкую серую майку и на легкие домашние штаны, принялась наскоро переодеваться. Таинственный алтарь манил ее из-за спины, пока девушка разглядывала свое отражение в зеркале, стараясь подвязать лямки майки так, чтобы глубокий вырез прикрывал, по крайней мере, ее грудь, и подворачивала штанины, чтобы их концы не мешались при ходьбе.       В конце концов, она не выдержала. Дорогой отправив собранные комом прежние свои вещи в мусоропровод, Рей несмело приблизилась к алтарю.       Ее пальцы осторожно пробежали по респираторному отверстию, коснулись визоров одного за другим — и только тогда девушка, кажется, поняла, что перед нею.       Рей чудятся знакомые звуки дождя, хлещущего рыхлую землю рядом с явинским храмом. И вновь ее взгляду предстают очерченные призрачными линиями ливня семь точеных темных силуэтов — рыцари Рен. Кайло стоит во главе отряда, впереди соратников, среди которых — под одним из этих причудливых стальных шлемов — скрывается и Тей.       Здесь же находятся те, кто уцелел в резне. Всего несколько человек, меньше десятка. Юнлинги, малыши. Старшие ученики магистра Люка все пали в бою, защищая младших братьев и сестер в учении. Со смесью испуга и одновременно истовой решительности на лицах, слишком юных для столь непростого противоречия, дети стоят, прижимаясь друг к дружке и тяжело дыша, окруженные с четырех сторон остриями алых мечей. Рядом с ними дрожащая фигура старика, поставленного на колени. Тот глядит на главаря темных воителей в ужасе, словно на призрак: «Мальчик, что же ты с собой сделал?..»       — Где Скайуокер? — коротко спрашивает Кайло.       Лор Сан Текка непоколебимо молчит. Капли дождя одна за другой слезами ложатся на его величественно-гордое лицо.       Кайло спокойно кивает в сторону кучки детей. Кто-то из его товарищей за шиворот выволакивает из толпы единственную девочку и толкает вперед. Жестокий меч в руках жестокого владельца не отличает взрослой жизни от детской.       Сай ток. Глаза ребенка закрываются навсегда.       — Не заставляй нас убивать всех, — предупреждает Кайло. — Если не станешь упрямиться, у этих детей будет шанс спастись. Отвечай, где Люк Скайуокер?       — Магистр обычно не сообщает, куда намерен отправиться, — со злостью проговаривает проповедник. Следующие слова так и застревают на языке: «Тебе ведь и самому это прекрасно известно».       Рыцарь готов поверить.       — В глубине леса есть тайник, — продолжает Кайло, переключаясь на иную задачу.       Скрытая пещера, которую изредка посещал Скайуокер. Верховный лидер говорил о ней.       — Ты расскажешь мне, как проникнуть туда.       — Что ты надеешься там отыскать? — с вызовом вопрошает Сан Текка.       — Правду.       Минутная пауза — и старик сдается.       Трое из семи рыцарей вместе со своим главарем решительно движутся куда-то в сторону леса, удаляясь от еще полыхающих развалин во тьму. Двое из них ведут под локти пленника, который, как и обещал, показывает дорогу.       Вскоре они обнаруживают нужную тропу.       Всего в сотне шагов от лагеря, надежно прикрытые высокой дикорастущей травой, находятся ступени, ведущие куда-то вниз, под землю.       Кайло спускается первым. Его встречают плотно запертые механические двери.       — Как их открыть? — вопрос адресован Лор Сан Текке.       Тот лишь качает головой, давая понять, что не знает.       — Это склеп, — сухо констатирует он. — Не в традициях моей веры тревожить мертвецов. Мы уважаем память павших воинов, в отличие от тебя, малыш.       Неистовое пламя крестообразного сейбера наполняется жизнью, не давая проповеднику договорить.       Двери оказываются не столь толстыми, как можно было ожидать. Несколько минут спустя широкая с прожженными краями дыра открывает вторженцам проход внутрь.       Стоит им войти, как активируется бледное освещение.       Они оказываются в зале с высоким потолком и темными, зеркальными стенами. От противоположной ко входу стены отходит длинный коридор, другой конец которого теряется во мгле.       Сбоку, по правой стороне виднеется новая дверца, на сей раз небольшая, полукруглая. Внутри скрывается металлическая пластина.       Глава темных воителей решительно тянет пластину на себя, и в следующее мгновение извлекает из тайника то, зачем явился. Ошибки быть не может, это — реликвия, драгоценней и одновременно ужаснее которой не смог бы вообразить себе ни один из рыцарей Рен. Люк Скайуокер хранил ее все эти годы, почитая, несомненно, за талисман, знамение своего превосходства над павшим родителем. Однако держал не в храме, а в тайном хранилище, в склепе неподалеку — вероятно, чтобы никто из учеников не добрался до нее.       — Оставьте меня, — просит Кайло. Его плечи опасно дрожат.       Братья по оружию не решаются спорить. Они поднимаются наружу, толкая впереди себя пленника. Они уважают стремление своего товарища в одиночку отдать необходимую дань скорби.       Когда тяжелые шаги рыцарей стихают за его спиной, Кайло падает на колени и торопливо снимает шлем. Затем припадает вспотевшим лбом к той самой ценной находке, которую держит в руках, и прикрывает глаза, удерживая слезы. До сих пор, хотя он и не признавался себе в этом, определенная часть его сознания все еще сомневалась в правдивости рассказов Сноука, все еще стояла на распутье. Сейчас сомнений не осталось вовсе. Все, что говорил Верховный лидер, оказалось правдой. Люк Скайуокер убил своего великого отца, воспользовавшись его слабостью — и вот оно, свидетельство мерзкого, преступного торжества.       ... В пещере раздаются знакомые, гнетущие звуки удивительного сейбера, разбивающего механическую пластину, и дверцу хранилища, и освещение вокруг.       Когда гнев немного утихает, а боль в сердце притупляется, Кайло гасит свой меч. Тяжело дыша, он опирается свободной рукой о стену и сутулит плечи так, словно ему холодно.       — Я пришел, великий… — его голос звучит устало и растерянно, чередуясь с возбужденным дыханием. Юноша говорит вовсе не с убогими мощами, но с великим духом, который должен таиться в них. — Внемли мне. Я завершу то, что ты не сумел. Клянусь, я буду достойным тебя…       Рей вновь коснулась шлема, некогда принадлежавшего главному злодею галактики — и вдруг отчетливо поняла, что этот артефакт лишен собственного голоса, отдельного отпечатка в Силе. Если в нем когда-то и была заключена темная энергия былого хозяина, то она давно оставила эту груду металла, сделав ее всего-навсего пустышкой.       Девушка торопливо одернула руку, испугавшись неожиданного своего открытия. Пустышка...       Странно, отчего Кайло не видит этого? Как может не понимать, что он попросту обманывает себя, день за днем лелея то, что уже давно не представляет никакой ценности? Или кто-то другой говорит с ним сквозь этот шлем, намеренно вводя его в заблуждение? Ведь нет лучшего способа манипулировать магистром рыцарей Рен, чем заставлять его вновь и вновь обращаться к священному образу его прославленного деда.       А может быть, темный рыцарь отлично знает, что представляет собой его реликвия, и держит ее здесь лишь в память о своем кумире, да еще в качестве предостережения от ошибок прошлых лет? Возможно — Рей только сейчас пришло это в голову, — Кайло осведомлен о том, что Сноук использует его в собственных целях, однако позволяет это, изображая покорного слугу, и старый шлем Вейдера — не более, чем еще один способ прикрытия? Но для чего ему все это? Ради власти? Ради новых умений? Или лишь для того, чтобы обрести средства добраться до Скайуокера и совершить желанную месть?       Месть... теперь, после череды видений в тронном зале, Рей, кажется, знает ответ на вопрос, отчаянно мучивший ее на протяжении последнего месяца: как двое самых близких и дорогих друг другу людей сделались врагами? и почему магистр Скайуокер предпочел бежать вместо того, чтобы бороться? Однако девушке не хочется поддаваться ужасной догадке — будто Люк обманул своего племянника, забил ему голову абстрактными мудрствованиями, а после отдал в рабство врагу. В понимании Рей это звучит, как бессмыслица, которая противоречит всему, во что она верила до сих пор. Поэтому она предпочитает пока не думать об этом, оставив истину о прошлом на откуп будущего. А то и вовсе напоминая себе, что произошедшее между Беном Соло и его прежним наставником нисколько ее не касается. Это, впрочем, довольно трудно, ведь в глубине души она понимает, что лжет сама себе. Что она каким-то образом стала частью этой истории, и потому не только имеет право, но и должна узнать правду.       … Искры вылетали из-под перчаток, щекоча щеки слабыми электрическими разрядами, когда Рей перепаивала главную микросхему процессора бортового компьютера — прямо над своей головой. Девушка непрестанно кусала губы, надеясь, что не ошибется.       Они с Теем старались видеться и говорить поменьше, хотя это едва ли отвечало настрою ее нового друга. Однако Рей ясно видела, что темный рыцарь в глубине души опасается открывшегося у нее дара, ведь едва ли пугающая истина о Пробуждении Силы обошла его стороной.       Она и сама боялась. Ужасно боялась. Поэтому предпочла одиночество обществу чувствительного к Силе товарища. Рей ненавидела одиночество, но по крайней мере, она к нему привыкла.       Теперь, после побега из цитадели на Биссе, ее ментальный контакт с учителем восстанавливался, протекая все легче и дольше. Чему девушка, истосковавшаяся по советам магистра, была невероятно обрадована, тем более, что пережитое в резиденции Сноука порождало немало вопросов; хотя на многие из них у Скайуокера не было ответа иного, кроме как: «это — загадка самой Силы», Рей была довольна уже тем, что могла разделить с кем-то эту томительную ношу неизвестности.       Однажды в их мысленном разговоре она сказала Люку, что беспокоится и за него тоже, ведь он сам как-то говорил ей, что узы между учителем и учеником — одни из самых крепких. Он ответил общими фразами, из которых Рей поняла лишь то, что магистр готов пойти на риск. Это, сказал он с иронией, по крайней мере, лучше, чем влачить одинокое существование на Ач-То.       Люк вскользь рассказал новой ученице о Высасывании и Поглощении Силы — древнейших темных методиках, позволяющих ситхам выкачивать энергию противника. Чем могущественнее жертва — тем больше энергии примет в себя ее мучитель. Это как выпить человека, чувствительного к Силе досуха, оставив лишь пустое тело, лишенное огня жизни. Чем мощнее связь — тем быстрее и ощутимее протекает этот ужасный, губительный процесс.       Скайуокер, однако, подчеркнул, что прежде ему не встречалось ни единого случая, чтобы подобное происходило у кого-то спонтанно.       «Вероятно, это случается, когда ты напугана или разгневана?»       Ибо страх и гнев — это чувства, питающие Темную сторону Силы.       Рей была готова с ним согласиться. Она помнила, какой испуг вызвало у нее смертоносное существо в черной маске. Помнила и то, какую жгучую, отчаянную ненависть всколыхнул в ее душе убийца Хана Соло. Все это приводит к умопомрачительному выводу: это Кайло способствовал ее Пробуждению Силы. Сам того не ведая, монстр разбудил иного монстра — куда более свирепого и опасного.       Наконец, Рей стащила на лоб защитные очки, чтобы, приглядевшись тщательнее, оценить свою работу. Увиденное оставило ее довольной.       Мгновение спустя девушка выбиралась из-под панели, устало разминая суставы.       Теперь для Рей стало привычным созерцать во сне своего врага. Бессознательно украденные воспоминания раз за разом складываются в единую картину, открывающую ей тайны его былой жизни.       Она видит юного Бена, едва успевшего пробудиться от тяжелого полусна-полубреда, вызванного недавним поражением. Рей без труда может прочесть его ощущения: молодой человек чувствует себя так, словно его совсем недавно жестоко стегали кнутом, только вместо плоти — обнаженное сознание. Он кажется самому себе выпотрошенной оболочкой. Он весь на взводе, насторожен и пуглив, и прикосновение чужих холодных, костлявых пальцев, трепетно перебирающих его спутанные кудри, заставляет юношу вздрогнуть и открыть глаза.       — Ты очнулся, мой мальчик.       Забавно. Вчера Сноук был и вполовину не так ласков и добр. Когда сломил его волю, заставив разум Бена подчиниться себе.       Бессилие разрывает его изнутри. Юноша с глухим ужасом сознает, что отныне каждая его мысль видна Верховному, как на ладони, однако не может ничего поделать с этим. Неведомые злые чары сдерживают его ментальные способности, мешая противостоять вторжению извне.       Он по собственной воле явился сюда, в ловушку, которую Рэкс готовил для него много лет. И теперь не способен уйти, не способен даже выгнать из себя прочь эту мерзкую полумертвую сущность.       Но даже если бы ему удалось вновь обрести свободу, куда бы он направился? Назад в Академию? К Люку Скайуокеру, который и привел его в руки врага? Или — помилуй Сила! — к родителям, которые ни сегодня завтра вовсе позабудут, что у них имеется сын?       Нет, бежать некуда, и не у кого просить помощи. Остается один путь — только вперед. Он добровольно принял на себя эту ношу. Он дал обет пройти дорогой Избранного — и не должен был отступать, что бы ни случилось.       Что ж, по крайней мере отрадно думать, что из Бена Соло никудышный заложник. Мать не поддастся на давление — не настолько уж она ценит его жизнь, чтобы поступиться своими принципами. Ведь именно за верность убеждениям, честность и несгибаемость большинство сенаторов, даже оппозиционно настроенных, уважают Лею Органу. А отец… тот ровным счетом ничего собой не представляет. Даже в рядах пиратов и контрабандистов его почитают за мелкую рыбешку, и вовсе не уважали бы, не ходи за ним слава героя Альянса. Ходят слухи, что свой знаменитый корабль «Тысячелетний сокол», и тот Хан ухитрился просадить — то ли отдал за долги, то ли проиграл в сабакк, то ли просто упустил по пьяни, позволив угнать его каким-то бандитам.       Бен молчит. В его глазах гордость то и дело сменяется растерянностью. Он не ведает, как теперь быть. Преданный последним человеком, которому доверял. Отданный врагу в качестве добровольной жертвы. Кто он сейчас?       «Собственность Галлиуса Рэкса», — Бен отвечает сам себе, зло скрежеча зубами.       Сноук, деловито ухмыляясь, поднимается на ноги и нависает над юношей всей своей громадой.       — То имя, которое ты назвал только что в своих мыслях, давно не имеет никакого значения. Я отказался от него, ибо это имя — имя поверженного, ничтожного человека, упустившего главный шанс своей жизни и погубившего множество людей ради своих амбиций. Что касается всего остального... ты можешь мыслить себя рабом, если тебе так понятнее, хотя это и не совсем верно. Ты принадлежишь мне. Но любой из рабов только позавидовал бы твоей участи. Уж в этом можешь мне поверить.       Кому больше впору рассуждать о тяготах невольничьей жизни — несведущему юному принцу, или тому, кто провел свое детство в незримых цепях нищеты и голода; тому, кто на собственной шкуре познал, что такое рабский чип, вживленный под кожу, и вечный страх смерти?       — Я... я ненавижу вас, — цедит Бен, вдруг понимая, что осип от недавнего крика.       — Вот как? — голос Верховного лидера полон притворного удивления. — А я наоборот, очень тебя люблю. Как мастер любит свое удачное изделие, в которое вложил немало усилий и времени.       — Я — ученик Люка Скайуокера.       — Разве? А не я ли наблюдал за тобой с тех пор, как тебе исполнилось восемь лет? Не я ли обучил тебя азам телекинеза, которые ты демонстрировал направо и налево к восторгу своего дяди и к ужасу матери? Признаться, я немного удивлен твоей неблагодарностью. Ты всегда был моим учеником, юный Бен Соло.       — У меня не было выбора…       — Выбор есть у каждого. Ты мог, например, рассказать обо всем дяде. Но вместо этого предпочел молчать, тайно впитывая мои знания для своего роста.       Бен умолкает, возразить ему нечего. Сноук прав, за все приходится платить.       — Мне было больно видеть, что с тобой происходит под боком у Скайуокера. Еще недавно ты был на грани безумия. Твой дядя заставлял тебя сдерживать Тьму, которая является неотъемлемой частью твоей личности. Я не стану делать этого. У меня ты сможешь без страха быть тем, кем ты рожден — воином Света и Тьмы; тем, кто приведет Силу к равновесию. Тысячи лет назад, еще до становления Республики, ситхи и джедаи были единым орденом, пока тот не треснул, как перезрелый фрукт, и не раскололся надвое. Ты должен знать об этом, Бен, хотя бы в общих чертах.       — Я знаю, — кивает юноша. — Но ситхи прельстились Темной стороной. Они черпали силы в собственных страстях, порождая вокруг лишь хаос. Они были эгоистичны и властолюбивы. И сами обрекли себя на вымирание.       — Равно как и джедаи, — усмехается Сноук. — Страсть столь же естественна для любого разумного существа, как и сама мысль. Впрочем, мы еще побеседуем с тобой на эту тему. Сейчас же я только хочу сказать, что поставил своей целью вновь возродить единый орден, чьи приверженцы могли бы одинаково пользоваться преимуществами обеих сторон великой Силы. И ты, мой мальчик, поможешь мне разрешить эту задачу. Путь равновесия крайне зыбок. Он требует особых усилий. Не каждому дано пройти по нему, но ты сможешь сделать это. Люк Скайуокер, он тоже сознавал степень твоих возможностей — оттого и решился отправить тебя ко мне.       — Значит, ваши люди… те, кто притащил меня сюда…       — Мои верные товарищи и в некотором смысле ученики. Воины ордена Рен.       Бен прикусывает губу. Его виски вспыхивают болью — такой, что юноше хочется собственноручно оторвать себе голову. Верховный лидер медленно сжимает кулак — и ужасные ощущения тотчас усиливаются.       — Ты научишься противостоять мне, — бесстрастно обещает Сноук, начиная расхаживать вокруг постели своего ученика и пленника. — Настанет день — и я не сумею проникнуть в твой разум, даже приложив все усилия. Но до этого дня еще далеко. Тебе придется набраться много знаний и опыта. Свободу необходимо заработать, мой юный ученик. Свобода — не то, что дается просто так. Это тяжелый и опасный дар, которым необходимо верно распорядиться. Но не все так печально. Прояви смекалку — и сможешь быть свободным даже в кандалах.       Именно так и поступил некогда юный Галли Рэкс.       Боль в голове Бена начинает понемногу угасать.       Верховный лидер разворачивается к дверям. У самого выхода он замирает и роняет небрежно, не поворачивая головы:       — Забудь имя «Бен». Отныне никто из моего окружения — и ты в частности — не осмелится произнести его вслух. Придет день — и ты получишь иное имя, которое прославит тебя на всю галактику. Но это имя тоже надо заслужить.       С этих пор начинается новый этап в его обучении — отныне безымянного наследника Дарта Вейдера. Понемногу Верховный — то уговорами, а то и при помощи боли — подавляет последние крохи упрямства в душе ученика, ввергая его день за днем все в большее смятение.       Сноук ежедневно повторяет, что юноша отлично обучен, как джедай. Поэтому теперь ему необходимо сделать больший упор на идеи ситхов, научится управлять бурей своих чувств — управлять, заметил он, иначе, чем просто разбивать кулаки о стены или втихомолку резать себе руки, чтобы скорее успокоиться.       Поначалу тот пребывает в недоумении. Прежде мастер Люк настаивал на том, что учения Тьмы и Света не могут существовать бок о бок. Однако Сноук лишь качает головой и надменно улыбается: «Забудь глупые наставления Скайуокера. Он лишь слепо повторяет то, чему его успели обучить последние приверженцы старого ордена, который давно канул в небытие вместе со своей устаревшей философией. Наступило новое время для нового взгляда и для новых героев — тебе суждено стать одним из них. Откликнись на зов Темной стороны, откройся ей — и через нее познаешь Свет: радость, удовлетворение, покой. Представь себе волну, которая обрушивается на берег страшным ударом. Сколько энергии в этом простом природном явлении! Сколько страсти и противоречий! Но затем волна отхлынет, и наступит тишина. Все это заложено в нас природой, мой мальчик. Глупо отвергать одно в пользу другого. Дай себе волю».       Вода точит камень, даже самый острый и твердый. С каждым днем юный ученик Верховного лидера все меньше тяготится своей неволей и все меньше замечает ее. Он с жадностью впитывает новые знания — и убеждается, что у Тьмы больше возможностей, чем у Света. С Темной стороной все чувства острее и ярче. Ему и вправду не приходится отныне искать запретного наслаждения в самоистязаниях; его уверенность в собственных возможностях и без этого уверенно растет. Он чувствует — быть может, вопреки своей гордости — будто за спиной у него распускаются невидимые крылья. Это ярость, это пламень в его душе поднимают его над землей. Позволяют использовать свои возможности в полную силу и постепенно открывать себя заново.       Именно Темная сторона, как юноша вскоре понял, является флагманом и для его нового наставника. Она дала Галлиусу Рэксу много большее, чем внутреннюю свободу — когда-то она позволила ему сохранить жизнь, и до сей поры помогала во всем.       Как-то раз он горячо спрашивает у своего нового наставника:       — А как же первоочередные ценности Света? Как же любовь, сострадание, милосердие, вера, свобода — все то, что джедаи клянутся защищать и множить?       Ему думается, что всякий ситх должен лишь посмеяться над этими истинами, не принимая их всерьез. Однако Рэкс отвечает вполне серьезно, без иронии и без неприязни в голосе:       — К несчастью, не все так просто, как кажется, мой юный ученик. Каждое из названных тобой проявлений человеческой природы восхитительно снаружи, но отвратительно по своей сути. Эти чувства соблазняют и искушают душу своей естественной — на первый взгляд — чистотой, своей изысканной легкостью, хотя зачастую ведут отнюдь не к Свету. Испокон веков они служат прямой дорогой к нарушению равновесия, к которому стремится великая Сила. Джедаи не утруждали себя подробностями. Они вообще никогда не отличались тонкостью суждений. Твой драгоценный дядюшка оказал тебе великую услугу, когда решил продать тебя мне, — Верховный с удовольствием видит, как юноша зло сжимает кулаки. — Поверь, дитя, ты от этого только выиграешь. — Он делает паузу — Когда-то я, как и всякий человек, был подвержен искушению Света с его обманчивой прелестью. Но жизнь быстро заставила меня спуститься с небес на землю, понять, что к чему. Скажи, мальчик, способен ли ты отличить любовь созидающую от любви, влекущей лишь разрушения? Можешь ли понять, где кроется искреннее сострадание, а где — гордыня; где свобода, а где — преступная вседозволенность? Не отвечай, я и так знаю. Даже мудрейшие не всегда способны разглядеть грань между Тьмой и Светом — настолько она поразительно тонка. Даже один из величайших джедаев за всю историю, магистр Йода, не смог увидеть зерно Темной стороны, растущее в окружении Света. Человеческая природа имеет свойство все искажать своим непроходимым эгоизмом и возмутительной тупостью; своей презренной склонностью к самолюбованию, которую подчас не могут остановить даже страдания души и тела.       — Но я полагал, что все просто, — недоумевает ученик. — Истинной является та любовь, которая способна пойти на жертву.       — На жертву? — Сноук осматривает его снисходительным взглядом. — Нет худшей гордыни, чем гордыня добровольной жертвы, как нет более тесного сходства, чем сходство между алтарем и пьедесталом, между короной и жертвенным венком. Тебе ли не ведать этого, мой мальчик? Не ты ли явился сюда, под сень моей власти, легко поверив, что избранность и жертвенность — это одно и то же, потому что твоей душе, полной юного тщеславия, хотелось в это верить? Запомни важнейший урок, ученик мой. Истинная жертва — это жертва души. То, о чем знаешь лишь ты один. Это способность отдать самое дорогое, чем ты обладаешь, превозмочь в себе искушение любовью и состраданием, помня об опасности этих чувств. Это умение быть твердым, даже если сердце твое исходит скорбью. Истинно Избранным может называться только тот, кто способен не только миловать но и карать, не гнушаясь запачкать руки. Твой дед хорошо это понимал. Именно чувства привели его к ногам Палпатина. И чувства в конечном счете погубили его, величайшего из воинов Силы. Вейдер не сумел убить сына, но погиб сам — и повлек за собой Империю. Невероятный крах целого мира, целой системы военного, политического и жизненного уклада полетел в бездну — вот она, расплата за слабость. За один проступок пострадали сотни тысяч людей. Вот как было некогда куплено избавление для Люка Скайуокера. Можно ли назвать этот путь путем Света?       От подобного рода рассуждений у юноши голова идет кругом, и в его груди вспыхивает страх. Он боится признаться в том, что нечто, кажущееся после наставлений учителя почти запретным, продолжает тянуть его к земле, не позволяя взлететь к тем блаженным высотам могущества, которые дарует Тьма. Именно то, что Верховный называет «притяжением Света», «нарушением желаемого баланса».       Сноук утверждает, что его ученику требуется больше времени уделять медитации, учиться управлять своими привязанностями, но сам юноша сознает, что это — тоска по оставленному позади. Память играет с ним в свою игру. Его воспоминания о доме отравлены ложью и предательством близких людей — оттого вновь и вновь в его душе вместе с тоской рождается неконтролируемый гнев, который юноша вымещает на подвергнувшихся под руку предметах. Он ненавидит себя за этот изъян — за то, что не способен искоренить в душе любовь к тем, кто поступил с ним столь жестоко. Эта обида принадлежит Бену Соло, однако новый человек пока не способен от нее отделаться.       Сноук не скрывает того, какой отдачи желает получить в ближайшем будущем от своего ученика: когда тот будет готов, когда завершит свое обучение, он должен принести Верховному лидеру меч и голову Люка Скайуокера. Навсегда искоренить заразу джедаев в галактике. Покойный Дарт Сидиус, былой наставник Рэкса, так и не сумел достичь этой цели.       На пятом месяце обучения Верховный лидер сообщает ученику, что тот должен отправиться на Малакор, чтобы быть посвященным в рыцари Первого Ордена, и тот соглашается без дополнительных расспросов.       — Тебе надлежит собрать собственный меч, — напутствует учитель. — Служители храма укажут тебе, где найти кибер-кристалл, достойный твоей мощи.       Юноша покорно склоняет голову. Это — тот самый момент, которого он ожидал с пятнадцати лет. Но сейчас молодой человек вовсе не ощущает радости. Лишь сердце сжимается на миг.       Три дня спустя он прибывает в древний храм ситхов, который ныне занимают адепты ордена Рен*.       Оказывается, рыцари Первого Ордена не терпят, когда их называют так, предпочитая говорить «рыцари Рен». Некогда бывшие обыкновенной сектой, террористической группировкой, возникшей в подвалах и катакомбах Нижнего Коронета; взятые под опеку остатками Империи во главе с Верховным лидером, который допускал некоторую самостоятельность ордена. Со временем они стали мыслить себя отдельной организацией, которая подчиняется Верховному лишь номинально.       Новый ученик быстро осознает истинную цель своего визита — исправить эту ситуацию. Напомнить одаренным выскочкам, кому их орден обязан своим существованием. Он предвидит, что одним только своим появлением растревожит омут, полный чертей.       Рыцари также добровольно отвергают учения джедаев и ситхов, предпочитая постигать Силу иными, им одним известными путями. Впрочем, они не отрекаются от наследия предков до конца; они знают и уважают учения именитейших мастеров обоих орденов — воинов, мудрецов, отшельников, завоевателей. И все же, Темная сторона, как новичок вскоре понимает, оказала на них гораздо большее влияние.       Все рыцари носят черные плащи и шлемы с модификаторами голоса, подобные не то убезийским*, не то мандалорским. Маски наглухо закрывают их лица, искажают голоса, обезличивая своих носителей, превращая каждого из них в абстрактный образец воина. Это мудрое решение. Так враг никогда не увидит твоих истинных чувств, не узнает твоих слабостей.       Юноша спрашивает у магистра храма, когда он получит собственные маску и доспех. И слышит ответ:       — Свою маску каждый в ордене должен заслужить*.       Проходят дни. Ученики храма, будущие рыцари — и с ними прежний падаван Люка Скайуокера — носятся по площадке для тренировок, дерутся, развивают физическую силу и оттачивают боевые навыки. Это время разительно напоминает юноше годы, проведенные на Явине IV.       Вскоре он завязывает дружбу с новыми собратьями в учении — особенно с шестерыми из них, со своими ровесниками, один из которых — Тей.       Молодой человек не решается расспрашивать у своих новых товарищей, что привело их в этот пустынный мир, в храм Тьмы. Со времен Империи чувствительных к Силе осталось не так уж много; разве что никому не известные самородки в отдаленных от центра мирах, таких, как Татуин, которым в силу их изолированности удалось избежать внимания агентов инквизитория. Учитывая их возраст, все ученики храма родились еще при имперском режиме и, возможно, были обязаны жизнью именно своим наставникам, их своевременному вниманию и вмешательству в их судьбу. Кто его знает? Между собой они никогда не обсуждают ни родных, ни жизнь вне ордена.       До определенной поры юноша не афиширует свое происхождение, однако слухи возникают достаточно быстро. Не проходит и месяца после его появления, как окружающие начинают шептаться между собой, что новый ученик Сноука является прямым потомком Избранного, и оттого даже первоначальная их настороженность, естественная перед новичком, исполнена духа счастья и поклонения. В нем видят ожившую святыню.       Впрочем, не все. Магистр и его приверженцы — те, кто претендовал на роль кукловодов — почти ненавидят наглого юнца, считая его, в первую очередь, ставленником Рэкса — угрозой автономии ордена.       Наступает день, и магистр лично преподносит внуку Вейдера алый кибер-кристалл.       — Это — то, чего ты достоин, — говорит умудренный воин, вложив крохотный осколок в трясущуюся ладонь двадцатитрехлетнего парня.       Вглядевшись получше, тот видит значительную трещину, пересекающую основание кристалла. Он немедля обращает внимание магистра на этот дефект. Но тот лишь усмехается.       — Так и есть. Надломленный. Нецелостный. Это твоя суть, мальчик. Это удел Избранных, или ты не знал?       Магистр рассказывает ему, что кибер-кристалл был привезен приверженцами ордена с Кореллии, где располагалась их первая община. Согласно слухам, меч, из которого извлечен этот осколок, принадлежал именно Дарту Вейдеру — так, по крайней мере, утверждал торговец, продавший братии легендарный сейбер.       — Но меч Вейдера погиб на второй «Звезде Смерти», об этом все знают, — возражает ученик.       Магистр пожимает плечами.       — Возможно, что и так. Нам не дано узнать некоторые тайны былых дней. Все, что мы можем — это собирать прошлое по крупицам и бережно хранить то, что удалось восстановить. В твоей руке лежит одна из таких крупиц, осколок могущества твоего деда. И ты способен подарить ей новую жизнь.       Больше юноша не спорит. Он безоговорочно принимается за многодневный, кропотливый труд, к которому так долго и тщательно готовился.       Поначалу дело никак не спорится. Треснутый кристалл быстро выводит из строя механизм светового меча, и силы одаренного не хватает, чтобы удерживать неистовую мощь нестабильного плазменного лезвия. Незадачливый будущий рыцарь все больше предается бессильной злобе, уверяя сам себя, что магистр попросту всучил ему испорченную стекляшку, тем самым дав ему понять, что и сам ученик Сноука, как и этот кристалл, ни на что не годится.       Разгадка находится неожиданно. Однажды, блуждая в лабиринтах храма, юноша наталкивается на один из древних мечей, созданных еще до Великой резни — здесь, на Малакоре. Тогда он вспоминает видение на Дагобе и ужасающе смеется. Много лет назад нынешний его наставник, Верховный лидер, упоминал эту ныне забытую технологию. Два дополнительных вентиляционных отверстия по бокам отведут излишний жар кристалла; с остальным поможет справиться особый состав зеркальной призмы, о котором говорилось в одном из голокронов, когда-то найденном Люком Скайуокером и его учеником на останках древнего джедайского святилища на Явине.       Знания врага, без сомнения, тоже полезны.       Спустя еще шесть месяцев меч собран.       Особая технология требует внести определенные коррективы в уже сложившийся у его владельца стиль фехтования — избегать излишнего маневрирования, чтобы лучи гарды не задевали запястий, иначе могут остаться ожоги. Впрочем, молодой человек никогда не пасовал перед болью. Он тренируется день за днем, оттачивая навыки владения необыкновенным оружием, стремясь довести их до мыслимого совершенства.       В определенной мере гарда дает преимущество в бою, защищая руки от скользящих ударов и, фактически, сводя к минимуму опасность чо май, или отсечение руки, держащей оружие — приема, от которого в свое время ни единожды пострадал сам Дарт Вейдер, да и его сын, магистр Скайуокер, лишился правой кисти именно таким образом.       За все время существования необыкновенного сейбера — до самого взрыва «Старкиллера» — никто, кроме его владельца, так и не осмелился прикоснуться к этому мечу, прозванному в храме «Новым Малакорским мечом», а позднее прославившемуся попросту как «Меч Кайло Рена». Потомку Вейдера удалось создать из сломанной стекляшки уникальную вещь, с которой мог управиться лишь он один — эта мысль ласкала его гордыню и вызывала восторг в душе.       Затем юноша проходит посвящение в воины ордена Рен. Крещеный в вере Единой Силы, которой придерживаются рыцари, он отныне — Кайло Рен. Имя выбрано не случайно. Так звали руководителя медицинской бригады, которая долгие часы сражалась за жизнь повергнутого на Мустафаре Дарта Вейдера. Этот человек, Кайло, создал легендарный доспех темного лорда, который стал для того спасением и мукой одновременно.       Еще один осколок прошлого. Новая личность Бена Соло собрана из этих осколков чужой жизни. Собрана как-то неуклюже, однако твердой рукой, уверенно и бесповоротно.       День спустя новообращенный рыцарь вызывает магистра ордена Рен на смертельный поединок. Этого требует не только долг перед учителем, но и собственное его честолюбие. Чтобы окончательно сделаться «новым Вейдером», он должен пройти путь, который некогда прошел его дед — от раба к властелину. Должен доказать самому себе, что он больше не капризный принц, выросший под крылышком заботливого дяди; не золотой мальчик, которого с рождения свято оберегали от тлетворного влияния Темной стороны и не просто ставленник Галлиуса Рэкса. Что этот новый человек, Кайло Рен, чего-то стоит. Для того, быть может, судьба и отдала его в руки Верховному лидеру? И для того привела сюда, к рыцарям Рен, чтобы среди них он обрел обещанный пьедестал?       Он добился того, что стал частью братии — теперь от него требуется возглавить ее.       Их дуэль с магистром длится больше часа, пока, наконец, противник, исходя кровью, не падает у ног любимца Сноука — опытный воин, закованный в тяжелую броню повержен юношей, едва успевшим обрести имя в ордене. Облаченным в одну черную куртку и плащ. Необыкновенный меч Кайло — единственное его преимущество в том бою, но оружие не подводит своего хозяина.       Говорят, первая пролитая кровь не забывается никогда. Убийство всегда ложится на душу чудовищным грузом, и тот, кто однажды забрал жизнь у другого разумного существа, тот однажды непременно заберет и еще одну. Но Кайло вовсе не запомнил погубленного им магистра — он помнит только себя, окруженного славой и обожанием, перемазанного чужой кровью, сияющего звериной улыбкой и как бы запьяневшего. Помнит, как, ухватив и раскрыв пошире имперский штандарт, который висел рядом на стене, в порыве торжества поднятый на руки шестеркой верных друзей, принялся произносить горячие речи о том, что дело его великого деда живо, пока жив он сам, верный потомок Вейдера. О том, что орден Рен — отныне его священная вотчина, что Верховный лидер — нареченный отец рыцарей, но он, Кайло Рен — это их душа. А еще о том, что первейшая цель, так и не достигнутая Дартом Вейдером — это окончательное уничтожение джедаев.       Это его собственная инициатива, к которой Сноук практически не приложил руки — по крайней мере, Кайло в это верит. Он не желает дожидаться конца обучения. Нет, он принесет меч Скайуокера и его голову к трону Верховного лидера прямо сейчас!       Он не отдает себе отчета в том, что истинное его стремление — всего лишь вновь увидеть Скайуокера. Взглянуть в глаза былому наставнику. Показать ему, каких высот внезапно достиг преданный им падаван; тот, кого родной дядя так и не осмелился посвятить в джедаи. Новый магистр рыцарей Рен — и это менее чем за год! Он сумел махом взлететь на самую вершину, минуя длинную, сложную иерархию в ордене.       Юноша так гордится своим достижением, что почти не задумывается о том, какую роль в его внезапном величии играет имя Вейдера, которое он бесстыдно использует для собственных целей — а ведь именно эта роль является основой всего.       Его горячая речь выливается кровавой потасовкой, в которой поклонники юного магистра, руководимые шестерыми ближайшими его друзьями, сходятся с теми, кто не желает признать главенство Сноука.       Ту схватку Кайло тоже помнит довольно смутно; единственное, что четко откладывается в его памяти — это девиз, который то и дело выкрикивали рыцари, стоявшие за него. Они кричали: «Вейдер жив!»       Когда все окончено, и Кайло, безоговорочно добившийся лавров магистра, церемониально шествует через полный мертвых тел амфитеатр под темным треугольным куполом навстречу своим приверженцам, он подмечает труп прежнего главы ордена, лежавший в паре шагов от него — и довольно скалится: «Ну что? Достоин теперь новый ученик Верховного лидера собственной маски?»       Их семерка нападает на храм джедаев на Явине. Другие сражаются со старшими учениками, проливая их кровь, но сам Кайло рыскает повсюду в поисках гранд-мастера. Ему, однако, суждено отыскать только старого проповедника, который гостит в храме в ту пору.       Уцелевшим юнлингам предлагают примкнуть к ордену Рен и тем самым сохранить свои жизни. Ни один из них, впрочем — как ни малы и ни пугливы эти малые дети — не идет на предательство.       Омыв свое новоприобретенное величие в детской крови, Кайло осознанно повторил самое низкое и отвратительное деяние Вейдера; один из тех поступков, которому немыслимо даже пытаться найти оправдание. Хотя внук совершил его вовсе не с той одержимой яростью, как в былое время дед, это не меняло сути. Даже напротив, только умножало ответственность Кайло, поскольку он пребывал в более ясном уме и руководствовался исключительно честолюбивыми помыслами.       С той поры Кайло не давали покоя два неразрешенных вопроса. Во-первых, куда делся Люк Скайуокер? И во-вторых, как Лор Сан Текка, не чувствительный к Силе, давно его не видевший, сумел узнать бывшего Бена Соло за непроницаемой маской, которую тот ни разу не снял? А то, что проповедник все же узнал его, было несомненно.       Дальнейшие годы протекают для магистра рыцарей Рен в заботах ордена, в учении и медитации на фоне блистательного возрождения Империи. Мишура светских раутов выцветшей имперской аристократии, на которых провозглашенный наследник Вейдера обязан присутствовать хотя бы время от времени, чередуются с картинами теневой жизни военной диктатуры — с допросами и казнями, о которых Верховный лидер говорит, как о необходимых уроках жестокости.       Сноук прощает Кайло дерзостное самоуправство, проявленное на Явине, довольно легко. Вообще-то Верховный не привык спускать промахов своим подчиненным, однако он понимает, что новый его любимец действовал все же согласно указаниям учителя, хотя и обидно поторопил события. К тому же, нельзя сказать, что парень совсем провалился. Так или иначе, он исполнил то, что от него требовалось, подчинил себе зарвавшихся рыцарей — чего ж еще?       Единственное, что омрачает триумф молодого магистра — то, что именно его поспешность позволила Скайуокеру уцелеть. Это обстоятельство Верховный лидер подчеркивает особо. Сумев избежать расправы по воле случая, последний джедай пустился в бега, а пока он жив — и сам орден джедаев нельзя считать окончательно побежденным.       В течение следующих лет Кайло появляется в старой императорской цитадели на Биссе лишь когда этого требует лично Сноук. Понемногу знакомясь с военной элитой и знатным сословьем Первого Ордена — людьми, вроде Армитиджа Хакса, который на момент их знакомства (к слову, сразу не составившего особой приятности что для одного, что для другого) успел заработать генеральский чин благодаря своему добросовестному труду над проектом, который начал еще его отец, и который обещает принести армии Верховного лидера поистине колоссальную силу.       Кайло не любит бывать среди этих людей, потому что их общество напоминает ему, кем он является для своего учителя в первую очередь — живым знаменем, еще одним орудием пропаганды. Чуждые вере в могущество Силы окружающие видят в нем только это. Они не относятся к нему с тем же религиозным трепетом, что братья Рен, и могут говорить правду без стеснения. И тогда у юноши опускаются руки. Кажется, каких бы высот он ни достиг, он навсегда останется в глазах аристократии только лишней подпоркой для трона Верховного.       Во время светских собраний он всегда находится в маске, которая соответствует образу темного лорда, потомка Вейдера куда лучше, чем его мальчишечье лицо. Хотя понимает, что иным, вроде капитана Терекса с его обыкновенной для разведчика прозорливостью, не составляет труда догадаться и об истинном имени того, кто скрывается за маской — имени, запрещенном к произношению, и все-таки живом вопреки всем обстоятельствам, ибо ничто не живет так упрямо, как то, чему положено умереть.       В глубине души Кайло отчаянно гадает, чувствовал ли некогда его дед то же самое удушающее бессилие?       Он давно не вспоминает о своем положении раба или заложника, каковым Верховный лидер объявил его поначалу. Тяготы плена или рабства забываются, едва перестаешь о них думать. Формально Сноук по-прежнему держит ученика на привязи, требуя, чтобы тот всегда носил при себе индивидуальный маячок слежения — для безопасности, утверждает учитель, потому что жизнь дорогого мальчика, внука Вейдера бесценна для него. Хотя на самом деле это — милостивая замена рабскому чипу. Но кого это волнует, если молодой человек и сам не противится такому положению дел? И о какой неволе может идти речь, если раб без какого-либо принуждения охотно идет к ногам господина по первому же приказу? Быть может, в этом-то и заключается истинная, единственная возможная свобода?       Можно быть свободным даже в цепях.       Теперь Кайло точно это знает. Скованный по рукам и ногам своей темной славой, нося на себе метку Верховного лидера, он добился большей независимости, чем некогда при Скайуокере. Право, оказывается, для этого даже не требовалось особой сноровки.       Только горькая червоточина все еще мешает вздохнуть полной грудью — напоминание, что Сноук в любую секунду способен опять вторгнуться в его сознание, выпотрошить его, как тогда, в их первую встречу, и оставить без сил, с растерзанным рассудком и невыносимым чувством стыда. Позднее Хан Соло облек его подсознательный страх в слова: «Сноук использует тебя…»       Самое изумительное и ужасное, что тот даже не скрывает своих истинных целей.       Поэтому ученик старательно совершенствует свои телепатические способности, оттачивая их, в основном, на пленниках во время допросов, как ни мерзко поначалу у него на душе. Впрочем, привыкнуть можно к чему угодно, даже к роли палача, лишь бы только это оказалось не напрасно.       Он ожесточился, Кайло не мыслил отрицать этой простой истины. Ожесточился давным-давно, приняв для себя утверждения Верховного о том, что в жестокости-то как раз и кроется подлинное смирение. Что настоящая жертва — это стойкость к искушению состраданием и милосердием.       Он знает, что Сноук прекрасно видит его потуги и знает их причину — однако не препятствует. Напротив, только подогревает в ученике стремление избавиться от ментального гнета. Он собственноручно дает юноше оружие против себя самого — и так ли, в конце концов, важно, что заставляло Верховного лидера поступать подобным образом? Возможно, он лишь хочет увидеть, как Кайло распорядится оказанной ему милостью.       Со временем его усилия дают себя знать. Теперь Сноук далеко не всегда может прочесть его мысли — во всяком случае, полноценно, до самого конца. А Кайло Рен прибавляет к молве о себе еще и бесконечные слухи о жестоких пытках разума, получив прозвище Палача Первого Ордена.       В свободное время магистр изучает имперские архивы, где содержатся сведения о местонахождениях джедайских храмов — бывший ученик не сомневается, что Скайуокер укрылся где-то среди них.       Однажды Верховный лидер в очередной раз требует его к себе, чтобы при личной встрече сообщить о внезапном открытии капитана Терекса. Один из его шпионов в сенате, некий Эрудо Ро-Киинтор с Хевуриона, сумел раздобыть информацию о каком-то утерянном фрагменте звездной карты, который был, судя по всему, удален из общего доступа. Похоже, что это — как раз фрагмент с изображением области, где находится Люк Скайуокер.       К несчастью, яхта хевурионца попала в руки Сопротивлению. Последовала ожидаемая игра на опережение. Терекс, который поначалу занимался этим делом, соперничал с лучшим оперативником и личным протеже генерала Органы коммандером По Дэмероном (так и состоялось знакомство этих двоих закоренелых недругов).       Кайло Рен направляется по их следам сперва на Дантуин, затем на Ованис, и наконец, сталкивается с Терексом на Каддаке, где капитан торжественно объявляет главе рыцарей Первого Ордена, что искомый фрагмент карты находится у монаха-пустынника с Джакку.       Кайло, поблагодарив Терекса за прекрасную службу, тотчас заявляет, что в дальнейшем намерен взяться за поиски Скайуокера самостоятельно.       — Я сам отправлюсь на Джакку, капитан. Вы же сообщите на «Финализатор», что мне потребуется их помощь.       Этот приказ вызывает у капитана невольную усмешку. «Финализатор» официально приписан к новой боевой станции «Старкиллер», и командует судном никто иной, как генерал Хакс, которого идея сотрудничества с магистром едва ли приведет в восторг.       — Позвольте мне сопровождать вас.       Терекс не желает упустить заманчивого дела, к которому успел проникнуться некоторым интересом. А после того, как Дэмерон знатно утер капитану нос при Мегалоске, заставив того по-настоящему выйти из себя, что было для Терекса делом по-настоящему неслыханным, разведчик и вовсе считает за личный долг отомстить пилоту Сопротивления. К тому же, Верховный лидер весьма заинтересован в нахождении карты, и щедро наградит победителя в случае удачи.       Да, не будучи одаренным, он не способен противостоять последнему джедаю. Однако в деле расследования тайн и загадок ему не имеется равных.       — В этом нет необходимости, — доносится из-под маски тяжелый, лишенный эмоций голос магистра.       Несколько секунд они глядят друг на друга — глава разведки и глава ордена Рен; бывший солдафон и темный принц, обласканный милостью Верховного — и кажется, успевают проникнуться друг к другу поистине священной ненавистью, ибо это состояние как нельзя лучше подходит их таким различным меж собой натурам.       В представлении капитана Рен является всего лишь глупым юнцом, которого Сноук приблизил к себе исключительно из-за его родословной. Терекс не имеет ничего против того, чтобы мальчик играл в свои богословские игрушки с другими мальчиками, но в серьезные военные дела детям лучше не лезть. В этом смысле он полностью разделяет позицию Хакса.       — Это личное дело, капитан, — улавливая настроение собеседника, Кайло держится за рукоять светового меча.       — Не сочтите за дерзость, магистр. Но с каких пор ваши личные дела касаются интересов Первого Ордена?       — Верховный лидер полностью меня поддерживает. И позволил распоряжаться военными ресурсами Первого Ордена для достижения поставленной цели.       Терексу приходится отступить, поскольку имя Верховного является незыблемым и абсолютным аргументом.       Окружив себя стенами таинственности и редко появляясь даже перед вернейшими своими прихлебателями, со временем Сноук снискал славу почти полубожества, воплощавшего обетованное будущее наследников Империи. Он, как и его ученик, был более эмблемой, нежели живым человеком. Ибо что есть Галлиус Рэкс? Половина имперских офицеров никогда не слыхала его имени, другая половина знала о нем и недолюбливала. Но Верховный лидер Сноук — это больше, чем человек; больше, чем военный; даже больше, чем чувствительный к Силе. Это живой архетип. Это Вождь. Это надежда для зарождающейся искры. Чем больше слухов ходит о нем среди его сторонников — тем большую власть он обретает над ними.       Едва ли кто-либо вроде Терекса — человека из плоти и крови, которого, стало быть, несмотря на все его заслуги перед Первым Орденом, можно заменить при необходимости — решился бы всерьез оспаривать приказ, идущий от божественной, или полубожественной сущности. И Рен, еще один «более чем человек» только что ясно намекнул капитану на его несостоятельность.       Терекс вынужден отойти в сторону, уступив темному рыцарю, однако он накрепко запоминает этот случай, поскольку привык запоминать людей, когда-либо преступивших ему дорогу.       Все эти воспоминания Кайло напрямую подводят Рей к границе известных ей событий. Разговор магистра и капитана Терекса происходит за несколько часов до высадки десанта Первого Ордена у границ Туанула и пленения Дэмерона. И всего за пару дней до появления лейтенанта Митаки с судьбоносным и, можно сказать, поистине роковым докладом, в котором рыцарь уже тогда почувствовал для себя недоброе: «Предателю помогала какая-то девушка из местных...»

***

      Наутро Рей сообщила Тею, что намерена попытаться совершить гиперпространственный прыжок, иначе из зоны Ядра уйти не получится. А тут их рано или поздно обнаружат разведчики Первого Ордена.       Тей изумленно напомнил спутнице, что прыжки в этом месте крайне опасны. Звездные системы расположены слишком близко одна к другой — так что планеты нередко сталкиваются друг с другом, создавая опасность угодить в эпицентр катаклизма. А еще совсем недалеко отсюда расположена сверхмассивная черная дыра — таинственное и зловещее проклятие вселенной. Одна ошибка — и их затянет к центру галактики, тогда их «Ипсилон» не сможет вырваться из смертельного круговорота и уйдет за горизонт событий.       Девушка, однако, не собиралась отступать.       — Мы попробуем передвигаться скачками, уходя в гиперпространство не далее, чем на несколько световых лет, чтобы облегчить расчеты навигатору.       Фактически, это означало проложить собственный гиперпространственный маршрут.       — Придется выжать гипердрайв на полную, — нахмурился темный рыцарь.       — Я перенастроила бортовой компьютер, чтобы увеличить производительность двигателей за счет других систем, — не без гордости объявила Рей.       На лице Тея появились следы напряженного раздумья. Похоже, он был готов поверить, что безумная затея может себя оправдать.       — У нас уйдут месяцы.       — Достигнем границ Центральных миров через пару месяцев. Если нам, конечно, повезет не налететь на одну из космических ловушек, — Рей почти смеялась.       Тей окончательно сдался. В конце концов, какой у них выбор? Разве что продолжать сидеть под покровом энергетической аномалии, дожидаясь, пока двигатели не выйдут из строя. Или пока на них не натолкнутся TIE-истребители, которые кругом кишмя кишат.       Немного подумав, рыцарь уступил спутнице место первого пилота.       Рей немного промедлила, смущенно переминаясь с ноги на ногу и уповая, что Тей не заметит слез, невольно коснувшихся ее глаз. Происходящее слишком хорошо напоминило отлет с Ди’Куара, когда Чуи впервые позволил ей полноценно пилотировать «Тысячелетний сокол».       Впрочем, замешательство девушки не продлилось долго. Вскоре Рей, позабыв о нахлынувшей печали, взяла себя в руки и осторожно села за панель управления кораблем. Она придумала эту авантюру — значит, не должна перекладывать свою задачу на чужие плечи.       Тей заметил ее нерешительность и мягко улыбнулся. Его улыбка, однако, показалась Рей такой скудной, такой фальшивой в сравнении с милым, семейным жестом вуки, когда тот ободряюще потрепал ее голову, как бы говоря, что сам Хан хотел бы видеть ее у главной консоли.       Сейчас девушка готова была поверить, что это происходило не с нею. Материнские объятия Леи, неловкая забота Чубакки, легкий флирт с По. Единственная краткая передышка, глоток тепла — и вот, она вновь угодила в круговорот войны и чужих тайн.       ... Первый короткий перелет прошел на удивление гладко. Шаттл выпрыгнул из гиперпространства на границе с системой Пракит, и оба пилота облегченно перевели дыхание. Передвижение на светхсветовой скорости в условиях Ядра, пусть даже на малые расстояния, сродни передвижению с завязанными глазами по минному полю.       Рей задала дальнейшие координаты бортовому компьютеру.       Теперь у них имелось несколько минут, чтобы перевести дух и отдохнуть от напряжения.       — Куда ты намерена отправиться, когда мы отсюда выберемся? — осторожно поинтересовался Тей.       Девушка знала, какой ответ тот ожидает получить. Рыцарь все еще надеялся, что она согласится на его давнее предложение отправиться в храм рыцарей Рен.       — Разве после твоего предательства рыцарям не придется спасаться бегством и скрываться от Первого Ордена? — спросила она задумчиво.       В этом случае им было бы опрометчиво лететь прямиком в ловушку. Наверняка, первое среди мест, где Сноук станет искать беглого рыцаря — это Малакор.       Тей, однако, покачал головой.       — Друзья не имеют никакого отношения к нашему побегу. Их присутствие в храме — словно ничего и не случилось — будет лучшим доказательством их невиновности перед Верховным.       — Но нас там могут выследить?       — Не думаю. Слишком очевидно, что мы туда направимся. А о самой простой цели вспоминают всегда в последнюю очередь.       «В этом есть смысл», — заключила Рей. Она чувствовала, что должна последовать за Теем — не для того, чтобы помочь осуществиться его амбициям, а лишь потому, что память об отце ведет ее этой дорогой. Если она — тоже Рен, то ее место в храме на Малакоре. Только там она сумеет окончательно отыскать ключ к своему прошлому.       Ей безумно хотелось, позабыв обо всем, лететь на Эспирион. Снова увидеть друзей, вновь оказаться в нежных руках генерала Органы; наконец, предупредить Сопротивление о том, где на самом деле скрывается их главный враг. Но долг перед самой собой велит ей поступить иначе.       Рей обещала себе, что отправит Лее сообщение тотчас же, как только они окажутся в безопасности и смогут пользоваться внешней связью без опасения быть обнаруженными. Если останутся живы.       — Обещай мне, что ни ты, и никто из рыцарей никогда не сделаете меня пленницей, — потребовала Рей, намеренно придавая суровости своему голосу.       Она не собиралась повторять ошибку Бена Соло. И своего отца, видимо, тоже. Она только что миновала капкан, расставленный вездесущей Тьмой, и не желала вновь туда угодить.       — Обещай, что я смогу покинуть храм, когда пожелаю.       Тей только вздохнул.       — Не было еще ни одного случая, когда кто-нибудь оставил храм и наш орден добровольно, — по крайней мере, он не пытался ее обмануть. — Но я могу дать тебе слово, что сам не стану тебя останавливать.       Рей была благодарна ему за честный ответ, хотя и не развеявший ее сомнений.       Еще с минуту она молчала, упершись взглядом в мигающую кнопку навигатора, который извещал об окончании расчетов и о том, что судно готово к новому прыжку. Девушка задумчиво кусала губы, теребя прядь волос у левого уха, и горячо размышляла.       Наконец, ее плечи нервно вздрогнули — и Рей пришла в себя. Сперва необходимо выбраться отсюда. Попытаться уцелеть в жестокой карусели Ядра и не угодить опять к Сноуку. А уж дальше будет видно.       — Как бы то ни было, спасибо тебе за помощь, — Рей смущенно опустила взгляд, внезапно осознав, что ей следовало сказать эти слова уже давно.       Рыцарь вновь ответил ей улыбкой.       Девичьи пальцы уверенно коснулись нужной кнопки — и шаттл вновь растворился в гиперпространстве.