Проклятие

- Нам нужно предупредить Макгонагалл! – воскликнула Гермиона, но Гарри и Рон трансгрессировали мгновением раньше. - Проклятье! – выругалась она, крутанувшись на месте. Открыв глаза, она увидела покрасневшего от натуги Рона, который, спрятавшись за раскидистым кустом, пытался создать Патронуса. с палочками наготове крались по направлению к покосившейся развалюхе, бывшему убежищу Римуса Люпина. - Где Гарри? – прошипела Гермиона, присаживаясь рядом с ним. - Накладывает антитрансгрессионные чары вокруг Визжащей Хижины в мантии-невидимке, - Рон выругался, когда из его палочки появилась тонкая струйка серебристого пара. - Попробуй еще раз, - сказала Гермиона, положив руку ему на плечо. – Через час мы все будем смеяться вместе с Джинни. А послезавтра мы с тобой проведем вместе весь вечер. - Ты правда веришь, что мы справимся? - Конечно. Я верю в это с девяносто первого года. Покосившись на нее, Рон нахмурился и снова взмахнул палочкой. На этот раз из кончика палочки выпрыгнул маленький серебристый терьер. Рон продиктовал сообщение, и он растаял в воздухе. Стараясь не замечать маниакального блеска в его глазах, Гермиона горячо заговорила: - Нам нужно придумать план, -– Мы не можем войти просто так и… - Почему? – перебил ее тот. – Еще как можем. Лучше всего мы всегда действовали по обстоятельствам. - Согласен, - раздался голос Гарри. Воздух рядом зарябил, он снял мантию-невидимку и протянул ее Гермионе. - Зачем она мне? - Кто-то из нас должен иметь преимущество и прикрыть остальных в случае чего. - Почему сразу я? – возмутилась Гермиона. - Потому что у нас слишком мало времени, чтобы спорить, а времени ждать подкрепления у нас нет, - прорычал Рон. Гарри мрачно кивнул. - Нас троих всегда было достаточно. Пошли. Он бросил на Рона странный взгляд. - На счет три. - Что на счет три? – спросила Гермиона, предчувствуя недоброе. - Надень мантию и будь готова посадить жука в банку, - бросил Гарри. - Что? – сбитая с толку, спросила Гермиона, но он не ответил. Они с Роном одновременно сорвались с места и, разделившись, начали издалека с двух сторон поливать Хижину заклятиями. Она вспыхнула. Гермиона, накинув мантию, дрожащими руками подняла палочку. - Вы сожжете их заживо! – крикнула она. Старое дерево затрещало, в воздух взметнулся сноп искр. - Ты недооцениваешь Руквуда! – крикнул Гарри, расхаживая из стороны в сторону. На стеклах его очков плясали отблески огня. Гермиона не отрывала взгляд от хижины, гадая, что имел в виду Гарри. Ей показалось, что среди языков пламени мелькнули человеческие фигуры. Рон поднял палочку, и огонь стал затихать; в воздух повалил густой черный дым. - Готовься! – крикнул Гарри, опуская палочку. Рон сделал то же самое, и друзья одновременно пошли вперед, окружая Пожирателей. - Инкарцеро! - Импедимента! Гарри и Рон швыряли заклятия, не давая им сдвинуться с места. Взгляд Гермионы метался по верхушкам деревьев Запретного леса, башням Хогвартса и остановился на обугленных останках Хижины. Несмотря на внешнюю ветхость, строили её на совесть, и каркас до сих пор не рухнул. Внезапно её осенило. Гермиона повела палочкой, заставляя уцелевшие поленья взлететь в воздух и окружить Пожирателей. Создав стены, она взмахнула еще раз, укладывая бревна сверху . Двое фигур в черном метались внутри, словно звери, не в силах атаковать противников. - Отлично! – крикнул Гарри, не скрывая своего восторга. Его воодушевление передалось Гермионе. Двигаясь по кругу, чувствуя свою силу, она снова взмахнула палочкой, укрепляя прутья клетки. Обугленность исчезла, дерево возвращалось к своему первоначальному состоянию. Кое-где прорезались тонкие веточки, и от клетки начали в разные стороны расползаться по земле толстые корни. - Жук в банке, - произнесла Гермиона. Вдруг кто-то положил руку на её плечо. Опомнившись, она подняла глаза и увидела Рона. - Достаточно, - сказал он, стягивая с нее капюшон мантии и мягко опуская её руку. Корни остановились. Гермиона тяжело дышала, её руки дрожали от напряжения. Гарри с нескрываемым восхищением кивнул Гермионе. Подойдя к клетке, он наставил палочку на Руквуда. Рон встал напротив Бакстера, и тот испуганно отшатнулся. Гарри произнес заклинание, и палочки Пожирателей и кулоны-иллюзии оказались у него в руке. Руквуд усмехнулся, встретив полный ненависти взгляд Гарри. Он сильно осунулся со времен Битвы за Хогвартс, под глазами залегли темные круги, но смотрели они с таким же презрением, как раньше. - Один - один, Поттер. Я не думал, что тебе придет в голову проверить окрестности Хогвартса. - То, что ты редко думаешь, для меня не новость. Руквуд, обхватив прутья клетки, наклонился к Гарри. - Понравилось наше проклятие? – поинтересовался он. - Псих, - выплюнул Рон. Руквуд покосился на него. - Сколько ярости во взгляде… Будь сдержаннее, Уизли. Твоя сестренка уже с братиком, но эта грязнокровка все еще не заперта в сейфе в «Гринготтсе». Гермиона схватила Рона за плечо, прежде чем он успел броситься вперед. Гарри взмахнул палочкой, и руки и рот Руквуда опутали тонкие и прочные веревки. - Жаль тебя огорчать, - сказал Гарри, - но сейчас ты сделаешь все, чтобы это предотвратить. Ты произнесешь контрзаклятие и молись, чтобы оно подействовало. А потом, может быть, мы оставим в живых тебя и твоего племянника. - Может, - зловеще повторил Рон. Глаза Руквуда изумленно расширились, но потом он бросил на Бакстера злобный взгляд и демонстративно вытолкнул его вперед, подставляя под удар. Тот схватился за прутья и оглянулся, как затравленный зверек. - Она жива? – пискнул Бакстер. Гарри перевел взгляд на него. - Да. И если твой дорогой дядя не произнесет заклинание, то, боюсь, ты останешься сиротой. - Он не произнесет его, - покачал головой Бакстер. – Вам его не запугать. А Империо в данном случае не сработает. - Откуда ты знаешь? – резко спросил Рон. - Я все-таки был Пожирателем смерти, - охотно ответил Бакстер. – Чтобы снять это проклятие, нужно по-настоящему этого хотеть. А вы от него этого не добьетесь. Самым логичным было бы угрожать мне, но я для него пустое место. Руквуд извернулся и пнул племянника. Бакстер охнул и сложился пополам, схватившись за живот. - Стой смирно! – рявкнул Гарри. Гермиона взмахнула палочкой, и Пожиратель повалился на землю, оглушенный. Бакстер отпрыгнул в сторону и осторожно оглянулся. - Никогда не получалось Сонное заклятие, - признался он. – Давно бы его усыпил. - Как нам спасти Джинни? – спросил Рон, не обратив внимание на странные взаимоотношения между Руквудом и его племянником. Всему свое время. - Без обид, но я впервые слышу о том, чтобы после этого проклятия люди жили дольше нескольких минут, - произнес Бакстер. - Есть одно зелье. Я узнал его состав, когда мы искали проклятие для девушки… Извините, - добавил он, увидев выражение лица Гарри. – Оно делается из цветов любви и сока мандрагоры. А еще нужно использовать слезы феникса. Гарри, Рон и Гермиона переглянулись. - Что еще за цветы любви? - спросил Рон. Гермиона наставила палочку на Бакстера. - Я никогда не слышала о таком зелье. - Мне нет смысла лгать. Вы все равно его убьете, - Бакстер кивнул на Руквуда. – А мне никогда не нравились темные искусства. - Сказал Пожиратель смерти, – уточнил Гарри, подняв брови. – Допустим, ты не врешь. Где нам найти эти цветы? - Не в моем положении перечить, мистер Поттер, но это не вы сейчас сидите в клетке. Вы мне не доверяете, я знаю. Но все, чего я хотел после войны, - жить спокойно. Руквуд сказал, что это невозможно. Мне жаль, что я помогал ему, но у меня не было выбора. - Вон они! Рон и Гермиона оглянулись. С поднятыми волшебными палочками к ним бежали Билл, Перси, Дедалус Дингл и Гестия Джонс. За ними шла профессор Макгонагалл. - Вы целы? – крикнул Билл, останавливаясь около Рона. – Мерлиновы ботинки, что вы сделали с хижиной? - Сделали из неё клетку, - сказал Гарри. - Хорошая работа, - кивнула Гестия. Макгонагалл подошла к клетке и посмотрела на Бакстера. - Джон, - уверенно сказала она и перевела взгляд на Руквуда. – А с этим что? - Спит, - ответил Гарри. – Он нам не поможет, профессор, но Бакстер подал еще одну идею. - Цветы любви? – переспросила Макгонагалл, покосившись на Бакстера. Гарри кивнул. - Вы не знаете, о чем может идти речь? - На ум приходит только одно – иверии. Это зимние цветы, и крайне редкие, в теплице такое не вырастишь. По легенде, юноши дарили их девушкам, чтобы узнать, могут ли они рассчитывать на любовь с их стороны. Также есть мнение, что иверии могли излечить сердце, в котором живет настоящая любовь. Излечить в буквальном смысле. - Это зимние цветы? – упавшим голосом переспросил Гарри. Макгонагалл мрачно кивнула. Рон глухо застонал. Гестия Джонс и Дедалус Дингл забрали Руквуда в Азкабан, а остальные направлялись обратно в Хогвартс, на ходу рассуждая, как найти ингредиенты для зелья. Гермиона, не опуская палочки, вместе с Биллом и Перси допрашивала Бакстера. Рон и Гарри шли рядом с Макгонагалл, словно надеясь, что та вот-вот скажет: «Кстати, чуть не забыла: пока вас не было, Джинни очнулась». - Откуда ты узнал про зелье? – повторяла Гермиона. Бакстер вздохнул: - Это была старая книга в каком-то маленьком магазинчике в Албании. Я не помню ни названия, ни автора. Я и об этом зелье случайно прочитал – пока дядя… Руквуд говорил с продавцом. - Цветы любви, сок мандрагоры, слезы феникса, - повторил Билл. – Ты уверен? - Три компонента, - кивнул Бакстер. - По крайней мере, у нас есть мандрагоры, - вздохнула Гермиона. – Но где найти феникса?.. И, насколько я помню, они исцеляют раны, а не проклятья. - Насчет этого у меня есть идея, - отозвался Билл. – Фениксы живут в Египте, мой друг приручил одного. Я слетаю туда и постараюсь добыть слезы. Не хотелось бы полагаться в этом случае на аптеки. - А что делать с цветами? – спросил Перси. - Придется отправиться туда, где сейчас зима, - отозвался Гарри. – И надеяться, что эти дурацкие иверии – не вымысел. - Вообще-то, мистер Поттер, - сказала Макгонагалл, - один из цветков я однажды видела у вашей мамы. Гарри вытаращил глаза. - Где она его взяла? - Полагаю, это был подарок Джеймса Поттера. Чего он только не делал, чтобы добиться ее расположения, - и Макгонагалл отвернулась, незаметно смахнув слезу. Рассказ о чей-то любви тут же напомнил Гарри о его собственной. Он был готов отдать все золото «Гринготтса», даже пойти еще раз в Запретный лес навстречу Волан-де-Морту, только бы это помогло спасти Джинни. Ему все еще снились кошмары - Волан-де-Морт возвращается появляется на пороге «Норы», убивая членов семьи Уизли одного за другим; Джинни в разгар Битвы за Хогвартс падает на пол Большого зала, пораженная Убивающим заклятием, карие глаза невидяще смотрят в потолок… Он отогнал от себя непрошенные мысли. Если понадобится, он вернет зиму в Шотландию. Но больше никто и никогда не отнимет у него Джинни – тем более такой червяк, как Руквуд. Гарри распахнул двери больничного крыла. Сидевшие у кровати Джинни мадам Помфри и профессор Стебль встали, держа палочки наготове. Дамблдор и Снегг замерли, вцепившись в рамы своих портретов. Гарри, Рон, Гермиона, Билл и Перси подбежали к кровати Джинни и, к своему ужасу, увидели, что кожа девушки стала тонкой, как пергамент, сквозь нее выпирали кости. Губы побелели. Гарри дотронулся до ее руки – она была холодна, как лед, и твердая, как камень. Он сглотнул и подошел к портретам. Макгонагалл тем временем попросила у мадам Помфри Сыворотку Правды для Бакстера и отправила профессора Стебль за соком мандрагоры. - Об ивериях я знаю, да, - сказал Дамблдор, выслушав его рассказ. – Осмелюсь сказать, что однажды я лично назначил наказание Джеймсу Поттеру за то, что ночью он ходил в Запретный Лес. Он вернулся под утро с цветком иверии в руках и едва успел отдать его в руки мисс Эванс, которая была на дежурстве. Не знаю, куда именно он ходил, но в Запретном лесу можно найти иверии – в этом я уверен. Но это зимние цветы… - Что я могу сделать, чтобы вернуть зиму на какое-то время? – спросил Гарри. – Достаточное, чтобы они выросли? - Тебе придется напрямую столкнуться с силами природы, - сказал Дамблдор. – Это очень мощная магия, и очень сложная. - У нас нет времени ехать в Норвегию или что там еще севернее и искать иверии! – отрезал Гарри. – Так это возможно? Что делать? - Послушаем еще раз мистера Бакстера, - Дамблдор глянул за плечо Гарри, чтобы посмотреть, как Бакстер механическим голосом, под воздействием Сыворотки Правды, повторяет состав зелья. Услышав про иверии, Гарри снова повернулся к портретам и встретил взгляд Снегга. Он как никто понимал, что значит быть готовым на все ради любви. - Профессор? – спросил Гарри. Снегг и Дамблдор переглянулись. - Если повезет, кентавры укажут тебе, где растут иверии. Может быть, знает и Хагрид, - сказал Дамблдор. – Но идти ты должен один. Это твое испытание. - Встань спиной к замку и иди прямо, никуда не сворачивая, пока не увидишь большую голубую ель, под которой лежит огромный круглый камень. Обойди его - и найдешь опушку, на которой зимой растут иверии, - бесстрастным тоном продиктовал Снегг. Гарри уставился на него в изумлении. Он тоже пытался узнать о чувствах Лили?.. - Осталось мало времени, Поттер, - рыкнул Снегг. – Так и будешь стоять или спросишь про заклинание? Гарри быстро шел среди деревьев, держа палочку наготове и не сводя глаз с темной глубины леса. Как и в прошлый раз, ему казалось, что время несется как сумасшедшее, что вот-вот его настигнет Патронус Гермионы, который сообщит страшную новость… Он пожалел, что у него нет с собой флакончика «Феликс Фелицис». Хватит. Гарри напряг глаза, разыскивая голубую ель и камень. Губы его шевелились, повторяя слова заклинания. Зазевавшись, он зацепился ногой за поваленное дерево и упал на колени. На руке появилась глубокая царапина, и он зашипел от боли. - Гарри Поттер, - прошептал чей-то голос; рядом раздался стук копыт. Гарри поднял голову. Рядом с ним стоял знакомый кентавр. - Бейн, - выдохнул Гарри. – Добрый день. - Напрасно я надеялся, что Битва за Хогвартс была нашей последней встречей, - покачал головой кентавр. – Но так решило небо. Я смотрел на звезды и знаю, что ты ищешь. То, что предрешено, не изменить, и ты как никто это знаешь. Не пытайся спорить с силами природы. - Спасибо за совет, - холодно ответил Гарри, выпрямившись и отряхнув мантию. – Но не все, что происходит, предрешено. Я спешу. Прощай. Он сделал шаг вперед, но Бейн заступил ему дорогу. Гарри сжал губы, стараясь не терять контроль над собой. - Я пережил смерть и убил Волан-де-Морта, - отчеканил он, глядя в глаза кентавру. – И если ты думаешь, что сможешь помешать мне спасти то, что мне дороже всего на свете, ты сильно заблуждаешься. Отойди. - Есть вещи, которые даже ты не в силах изменить. Ты не так силен, как ты думаешь, Гарри Поттер. - Посмотрим, - отозвался Гарри. Обогнув Бейна, он не оглядываясь пошел дальше. Скоро он увидел вдалеке высокую голубую ель и пустился бегом, перепрыгивая через кусты и поваленные деревья. Где-то в замке Рон и Гермиона присоединились к мадам Помфри в попытке продлить жизнь Джинни. Билл летит в Египет через один из каминов, а Перси в Азкабане допрашивает Августа Руквуда… Вот и камень. Гарри дотронулся до гладкой холодной поверхности, словно проверяя, не привиделся ли он ему. Обогнув его, он увидел маленькую полянку, заросшую колокольчиками и маленькими белыми маргаритками. Где-то вдалеке щебетали птицы, тонкие солнечные лучи с трудом проникали сквозь густые ветви. Гарри встал посреди опушки, сделал глубокий вдох и поднял палочку. «Сосредоточься». Голос Дамблдора снова звучал у него в ушах. «Думай обо всем, что видишь вокруг. Думай о солнце, которое больше не греет. Думай о том, как становится холоднее. Идет снег. Он покрывает все вокруг, не оставляя солнцу возможность растопить его. Думай об ивериях, они пробиваются сквозь землю, становятся выше, сильнее, раскрывают свои лепестки… И говори.» Дамблдор и Снегг как могли подробно описали Гарри, как выглядят иверии. Стиснув зубы, Гарри думал о Джинни, когда творил заклинание. Ее губы были холодными, как лед, когда он поцеловал их перед уходом. Лед… снег… холод… Слова древнего и мощного заклятия зазвучали в спокойной тишине Запретного леса, укрощая легкий летний ветер и возвращая зиму на крохотный участок леса посреди Шотландии. Ему вдруг стало очень холодно. Открыв глаза, Гарри увидел, что небо над его опушкой потемнело. От всего остального мира его словно отделила невидимая преграда, которая мешает солнцу обратить свои лучи на маленькую полянку. Колокольчики и маргаритки уже начинали темнеть и съеживаться от холода. Гарри медленно взмахнул палочкой еще раз и сосредоточился. Его щеки коснулось что-то холодное – и сразу растаяло. Он поднял взгляд – с неба одна за другой посыпались мелкие снежинки, все быстрее и быстрее. Закусив губу, он взмахнул палочкой. Деревья и камень скрылись за белой пеленой. Вокруг Гарри начал закручиваться снежный вихрь, который он разрезал взмахами палочки, чувствуя себя взбесившимся дирижером, руководившим оркестром снежинок. От холода у него перехватило дыхание, он начал уставать. Опустив глаза, он уставился на запорошенную снегом землю, и представил себе иверии, пробивающие себе путь сквозь снег. Рука, державшая палочку, начала заметно дрожать. - Ну же… ну… Еще один яростный взмах – и порыв холодного ветра взметнул снежинки в воздух; осев на иголках голубой ели, они вырвались из заколдованного круга и мгновенно растаяли. «Самое главное: думай о своей любви. Как-никак, иверии эту любовь и демонстрируют.» До боли сжав зубы, Гарри зажмурился. Голова раскалывалась от боли, руки дрожали от напряжения. Джинни приходит в себя, на ее губах улыбка, она тянет к нему руки… Целый рой снежинок ударил в лицо. Гарри открыл глаза и вскрикнул от радости: из земли показались маленькие голубые росточки – совсем немного, четыре штуки. - Да! Молодец! Давай, еще немного! Ну же… Он направил на иверии палочку, метнув в их сторону снег. Медленно они начали ползти вверх. Гарри же, наоборот, захотелось лечь и заснуть прямо здесь, на зимней полянке посреди лета. Несмотря на мороз, он обливался потом. Он снова и снова взмахивал палочкой, усиливая холодный ветер, создавая новые снежные вихри. - Тогда было тяжелее… - прошептал он. – В сотни раз. Джинни ждет меня. Я справлюсь… Он вытер пот с лица и позволил себе опуститься на колени. Дрожа, прикрыв глаза, он думал о том, как к Джинни вернется к жизни, и эта мысль согревала его, не пуская холод в сердце. Снаружи же он чувствовал все новые и новые удары холодного ветра. В тонкой летней мантии его пробрала дрожь. Раздался тихий звон. Гарри не без труда открыл глаза и увидел перед собой маленькие голубые цветы, похожие на лилии. Он радостно вскрикнул и бережно дотронулся до кружевных лепестков. Теперь возникла другая проблема: как донести иверии до замка? Гарри выпрямился на дрожащих ногах и взмахом палочки заключил наколдованную зиму в большую холодную сферу, внутри которой клубились снежинки. Иверии внутри зависли, будто в невесомости, но не увяли. - Сейчас, моя милая… сейчас… - бормотал он, обращаясь не то к Джинни, не то к сфере, не то к собственной голове, которая, казалось, вот-вот взорвется от боли. Контролируя сферу волшебной палочкой, он сжал кулаки и завершил заклинание. И пошатнулся, оглушенный внезапной волной теплого воздуха. Рука его дрогнула, и со сферы на траву упало несколько капель. Оставшиеся на поляне иверии рассыпались на глазах. Гарри сконцентрировался и двинулся вперед. У него кружилась голова, руки и ноги дрожали от напряжения, словно он несколько часов провел на поле для квиддича, уворачиваясь от десятка бладжеров. - Полдела сделано, - бормотал он, шагая вперед. – Ну, мисс Уизли, вы должны мне все танцы на выпускном… Он повел правой рукой, разминая запястье, и внутри мутной ледяной поверхности сферы сверкнули лепестки иверии. Гарри слегка улыбнулся и пошатнулся. - Танцевать пока рано, - он хихикнул, будто пьяный, и двинулся дальше. Кентавры ему больше не попадались. Впереди замаячила хижина Хагрида, около нее двигалась огромная фигура лесничего. - Хагрид! – хрипло крикнул Гарри. – Хагрид! - Гарри? – отозвался тот, замерев. – Это ты? Где ты? - Я здесь, - выдохнул Гарри, выбегая из леса. Яркое летнее солнце ослепило его, и он зажмурился, судорожно сжав палочку. Только сейчас он понял, что насквозь промок, и задрожал под легким порывом ветра. - Гарри! Ты что тут делаешь? Выпускной через четыре дня! Невтерпеж, что ли? – Хагрид шутливо ткнул его в бок. – Что это у тебя, подарок для Джинни? - Хагрид… - выдавил Гарри, - помоги поддержать эту сферу… это очень важно. - Мерлиновы ботинки, да ты весь мокрый! Во что ты вляпался? – обеспокоенно спросил Хагрид, вытаскивая розовый зонтик. - Длинная история, - Гарри уже шагал по направлению к замку. – Обещай никому не говорить. - Ты же меня знаешь, Гарри, - Хагрид взмахнул ручищей. - Угу, - отозвался тот, облизнув губы. Все его силы уходили на сферу. Наконец они оказались у больничного крыла. Хагрид распахнул дверь и отступил, пропуская Гарри вперед. - Гарри! – воскликнула Гермиона, вскакивая с места с постели Джинни. Тут же рядом оказались Макгонагалл и Стебль. – У тебя получилось! - Ты последний, друг, - добавил Рон, почти такой же бледный, как и Джинни. – Нам с Биллом пришлось немного поделиться своей кровью. - Кровь? – растерялся Хагрид. – Что происходит? - Билл? – повторил за Роном Гарри. Его взгляд не сразу нашел другую рыжеволосую фигуру. – Молодцы… - Мерлинова борода, да ты же еле на ногах стоишь! – ахнула Гермиона, подойдя ближе. – Я помогу! Она вытащила палочку и направила ее на сферу. Груз магии на плечах Гарри стал чуточку меньше. Впятером с Хагридом, Гермионой, Макгонагалл и Стебль они удерживали иверии в холоде. - Где слезы? – облизнув пересохшие губы, спросил Гарри. Билл помахал склянкой. - А мандрагора? - Готова, - откликнулась мадам Помфри. – Осталось меньше пяти минут. Гарри встряхнулся, приходя в себя. Расслабляться еще рано. - Приступим. Что надо делать? - Мистер Уизли, слезы, - велела мадам Помфри. Билл повиновался. Все собрались вокруг стола у кровати Джинни. Мадам Помфри с громким «чпок!» открыла склянку со слезами феникса и вылила содержимое в котелок с настойкой мандрагоры. Жидкость вспыхнула золотистым светом. - Теперь иверии, - сказала мадам Помфри. – Гарри, один цветок нужно положить сюда, в котел. Другой вы дадите мисс Уизли, как только мы дадим ей выпить зелье. Гарри кивнул. Под пристальными взглядами собравшихся он сунул руку в сферу. Ощущение было все равно что сунуть ее в прорубь с ледяной водой (а об этом он знает не понаслышке). Поморщившись, он вытащил один из цветков, который слабо звякнул, и бросил его в котел, прежде чем тот начал рассыпаться. Зелье зашипело, над ним повисла маленькая радуга. Мадам Помфри взяла черпак, наполнила его зельем и поднесла ко рту Джинни. Гарри напряженно следил за ее рукой, не чувствуя холода от висевшей рядом ледяной сферы. Опустошив один черпак, мадам Помфри потянулась за другим. Ничего не происходило. Рон и Гермиона стояли, вцепившись друг в друга, будто от этого зависела их жизнь. Гарри едва дышал, его руки мелко дрожали. Пожалуйста… пожалуйста… Наконец раздался скрежет: черпак царапнул дно котелка. Профессор Макгонагалл торопливо наклонила его, выливая остатки зелья. Гарри снова посмотрел в лицо Джинни. - Смотрите! – прошептал он. На какой-то миг ему показалось, что ее губы стали темнеть. Кожа начала терять пугающую бледность. - Работает, - прошептал Рон. - Теперь еще один цветок, - велела мадам Помфри. – Его должны положить ей на грудь вы, Гарри. Это цветы любви, - добавила она так обыденно, словно речь шла об обычных маргаритках. Гарри передал контроль над сферой остальным и стремительным движением, будто ловил снитч, выхватил иверию и положил ее на грудь Джинни, на сердце. - Пожалуйста, - выдохнул он, продолжая мысленно повторять, как заклинание: «Я люблю тебя… я люблю тебя…» Цветок вспыхнул радугой и начал медленно увядать. - Нет, еще рано! – крикнул Гарри под общий беспокойный ропот. Он снова призвал магию холода и окутал ей иверию, стараясь, чтобы заклятие не коснулось Джинни. В палате стало очень холодно, и над цветком зависла крохотная серая дымка, из которой сыпались снежинки, похожие на пыльцу. Увядание остановилось, цветок снова возвращался к жизни, но Гарри уже не мог стоять прямо. Опершись одной рукой на кровать Джинни, он трясущейся палочкой поддерживал снежное облако. С другой стороны присел Рон и направил на него палочку, помогая другу. В то же время Билл и Перси подняли палочки, ограничивая магию Гарри и оберегая Джинни от холода. Ее губы тем временем снова порозовели, вены на руках и лице стали бледнеть. Несмотря на помощь Рона, Гарри с трудом заставлял себя оставаться в сознании. Его зубы стучали от холода, перед глазами все плыло. Часы пробили пять. Его рука дрогнула. - Ну же… ну… - умолял Рон. – Джинни, давай!.. Гарри не произнес ни слова. Он не отрывал взгляда от лица Джинни, но на него самого смотреть было страшно: его руки тряслись, как в лихорадке, широко раскрытые глаза нездорово блестели, на лбу выступил пот. Ему стало казаться, что Волан-де-Морт каким-то чудом дотянулся до него из преисподней и хочет забрать туда Джинни, ледяной смех снова зазвучал в ушах Гарри… - Не дождешься, - прорычал он. Под последние удары часов он потянулся и жадно поцеловал Джинни в губы, охваченный совершенно необъяснимым чувством, какого не испытывал никогда. Затем силы оставили его, и он повалился рядом без сознания, уже не слыша слабый звон иверий, похожий на чей-то легкий смех.