Большой побег

Гарри не понимал, чем ему понравился этот курносый мальчишка, тот молчал, ковыряя суп ложкой, царапая дно алюминиевой тарелки. Он то и дело лепетал про него – Гарри Поттера, про Хогвартс – школу волшебников и волшебниц, – про профессора Дал... Дам... В общем, классного, как описал Рон, директора этой школы. На фоне небольшого огонька волосы Уизли стали ярче, словно голову охватила пламя. Волшебник... Поттер горько усмехнулся и безразличными глазами уставился на друга. Он настолько устал, что просто не верил в происходящее или просто пока не хотелось верить... Рон заметив это, немного помолчал, а потом завел другую тему. – Я тут два дня и... – он одной рукой убрал рукав с другой. На запястье заблестели массивные широкие часы, – и шесть часов... Вот. Рыжеволосый пытался улыбнуться, но вышло плохо. Гарри только грустно улыбнулся в ответ, ему не хотелось говорить о своих Дурслях, о том, что он пережил. Он молча обвел взглядом небольшую комнату, куда привёл его Рон: низкие белые стены давно потрескались, из глубоких тёмных щелей посыпался цемент. Разбитая над потолком лампочка, щедро увешанная серой и тяжёлой паутиной, забитое грязными пыльными тряпками окно, но зато другое была цело и невредимо, даже с двойным стеклом. В комнате пахло плесенью и чем-то ещё сладковатым, но в целом все устраивало. Было тепло, огонь разгонял по углам надоедливую темноту. В воздухе витал запах травяного супа. – Тебе что, предки вообще ничего не рассказывали? – не выдержал Рон, уронив ложку в суп, – вообще-вообще? – Нет, Рон... Нет... Рон открыл рот, но тут же закрыл. Видимо, хотел спросить про этих "добрых" предков, но не решился. Гарри сейчас и так было тяжело Когда впервые Рон Уизли, весь радостный, привёл гостя (такого знаменитого, и тут ненужного!) в свою хижину, то первым делом усадил на мягкий, пусть и очень сухой и пожелтевший от времени, но все таки удобный матрац, и поскорее принялся за еду. – Иногда мама готовит сама, без магии, – сказал Рон, добавляя в кипящую кастрюлю приятно пахнувшую траву и интенсивно помешивая. Гарри на него молча вытаращился. Магия? – А ты не знал? – удивленно воскликнул последний. – Ты волшебник, Гарри! Вот и Гарри сидел и перебирал дюжину мыслей, про себя отметив, что его мысли схожи на кучу раздробленных кирпичей, которые стояли у входа. Такие же громоздкие, тяжёлые, смешанные, не дающие прохода в трезвые мысли. Чтобы отвлечься от своих мыслей Поттер обратился к Рону. – Зачем я ушёл? – переспросил Рон, – ну, понимаешь, Гарри, нас в семье девять человек. Кто то из братьев уезжает на заработки, а живём мы... – тут рыжеволосый мальчуган немного замялся, – бедно... И отец вечно занят, мало проводит времени с моими братьями, а я словно стал для него невидимым, и... Рон Уизли рассказал ему всё-всё: про как мама плакала по ночам, как отец ходил весь хмурый, про как у Рона нет собственной комнаты и ему пришлось ютиться у братьев-близнецов, а те, в свою очередь, придираются к нему, достают своими шутками, а маме до этого нет дела. А Гарри сидел и слушал, и не понимал, зачем Рон ушёл: ведь у него было всё. Любимое (пусть и не всегда) блюдо, мягкая кровать, дом, семья... И Рону не приходилось сидеть сутками напролёт в пыльном, грязном чулане, есть на завтрак сушеный хлеб с водой, работать, терпеть издевательства и побои Дурслей. Еще они утаили тайну. Гарри Поттер – волшебник Мальчик, который сбежал из дома ненавидящих его родственников. Мальчик, которых плакал от голода и боли, от усталости. И вдруг – волшебник... Но главная тайна – родители. Их убили. Убил злой и самый опасный тёмный маг. Ссадины и синяки нещадно горели, напоминания о себе. Гарри чувствовал, как от обиды и злобы глаза наполнились слезами. Это странное заброшенное место, огонь – все превратилось в сгусток красок Волшебник... – Хэй, ты чего? Гарри! – Рон суетился вокруг друга, а потом замер, – Гарри, у тебя кровь. Гарри и не почувствовал, как корка от ранки на ключице разорвалась и из неё потекла кровь, старая поношенная рубашка этого поросёнка Дадли прилипла к тёплой крови, от этой мысли стало тошно, и тогда мальчик уже плакал и от боли. Он уже ничего не видел и не слышал, а только надрывно плакал, закрыв лицо тощими руками. Рон метался из сторону в сторону, выбегал на улицу, вновь заходил. Бурчал что-то не членораздельное. А потом... Все стихло. Словно мир погрузился в вакуум или как выключили резко телевизор. Тишина надавливала на виски, но сладко убаюкивала. Хотелось спать. Волшебник...