Чтобы добраться от поместья графа Джерси до местной больницы, нужно проехать не один километр и потратить немало времени, а тут ещё и дождь начался, так что парням пришлось остановиться на ночь в заброшенном здании, напоминающем дом с привидениями.
Адам, найдя более-менее сухое место, куда не доставали дождевые капли, попадающие внутрь через дыры в потолке, положив под голову руку, сразу же уснул, в то время как Джеймс не мог сомкнуть глаз из-за тёмных силуэтов, которые показывал свет от молний. Правильно говорят, фантазия хуже реальности. У второй есть границы, а у первой их нет. Под утро Уилсон всё же заснул, однако вскоре настала пора вставать и продолжать путь.
Увидев под глазами у напарника впечатляющие синяки, придававшие и без того разукрашенному лицу «шарм», шатен воздержался от комментариев, лишь присвистнул.
— Я не хочу ничего от тебя слышать, — пробормотал не выспавшийся Джеймс, протирая глаза руками.
Компаньон пожал плечами и молча вышел из укрытия. Через пару минут Уилсон вновь сидел в телеге, а Адам направлял лошадей. Ближе к вечеру ребята добрались до пункта назначения.
Перед ними возвышалась огромная больница. И можно было бы сказать, что ничего особенного в ней не было, но это далеко не так. Если посмотреть на левую сторону здания, то ты начнёшь задаваться вопросом: «И как это ещё не обвалилось? На одних соплях же держится», а если смотреть на правую сторону, появится совершенно другой вопрос: «Откуда у них столько денег, чтобы сделать такой ремонт?»
Причем здание было поделено на новое и старое ровно посередине, что создавало впечатление, будто некий повелитель времени однажды рубанул по нему своим мечом, навсегда оставив одну часть в прошлом, а другую в будущем. А так как облик здания никогда, на памяти местных жителей, не менялся, этот миф крепко укоренился в культуре людей.
Зато, глядя на эту больницу, можно сделать весьма верные выводы о стране, где проживают местные.
Лево и право. Старое и новое. Нищие и богатые. С одной стороны, это государственное заведение, где любой нуждающийся может получить помощь (хоть и не факт, что качественную, ведь большинство препаратов — чистой воды плацебо), а с другой, это частная больница, которой владеет доктор Гилберт.
Этому человеку, в общем-то, всё равно, кого лечить. Главное, чтобы за его работу платили. А так как он хороший специалист во многих областях, берёт доктор достаточно дорого.
Он работает на правительство, (что не мешает ему зарабатывать деньги в криминальном мире, помогая залечивать раны успешным преступникам), и потому не может закрыть лавочку для людей без гроша в кармане, но если заболевание достаточно серьёзно, то ты, проходя курс лечения у Гилберта, с лёгкостью погрязнешь в долгах.
Однако доктор не любит должников, и это зачастую приводит к неприятным последствиям.
Парни подошли ко входу в правое крыло и нажали на кнопку вызова. Камера, присобаченная над дверью, повернулась к ним. Загорелся зелёный свет. Дверь открылась. Ребята прошли внутрь и, попетляв по коридорам, постучались в кабинет с табличкой «
Доктор Гилберт». Тишина. Напарники переглянулись, и Джеймс потянул на себя ручку.
На него радостно вопя: — Джеймс, ты вернулся, — прыгнул высокий тёмноволосый мужчина со скосившимися набок очками. Доктор крепко обнял парня: — Сколько лет? Сколько зим? — Отодвинулся и стал ощупывать руки Уилсона, параллельно оглядывая его снизу вверх. Его взгляд остановился на лице парня. Доктор, схватив брюнета рукой за подбородок, словно оцепенел. Серые глаза вглядывались в каждую черту лица Невидимки, оценивая нанесенный ущерб. Гилберт помрачнел. Он напряжённо сказал: — Ты не имеешь права портить это лицо, — затем пробежался пальцами по груди Уилсона, и более расслабленно добавил, — ведь каждый дюйм этого прекрасного тела принадлежит мне. Так что не смей больше получать удары. Особенно в лицо, — доктор отпустил Джеймса и, поворачиваясь к ребятам спиной, развёл руками. — А вдруг срочно понадобиться пересадка кожи с лица, а ты будешь весь побитый? Так дело не пойдёт.
— Не переживай, — хмыкнул Адам. — Он еще и яда хлебнул, — Гилберт вновь замер.
Джеймс, повернувшись к напарнику, скорчил страдальческую рожицу, словно говоря: «Зачем? Ну, зачем ты ему об этом сказал?»
Доктор резко развернулся и, уперев руки в бока, стал надвигаться на брюнета, а тот, в свою очередь, пятиться назад: — Джеймс Уилсон. Мне кажется или вы не понимаете, в какой ситуации находитесь?
— Но ведь… — попытался сказать юноша.
— Да я уже миллион раз слышал эту душещипательную историю про маленького мальчика-дурака, получившего в подарок от прохожего чудо-напиток, который оказался ядом. И то, что ты не умер лишь благодаря Адаму и его старшему брату, я тоже знаю. Хватит, — доктор выдохнул и расслабился. — Серьезно, почему моя собственность так безответственно относится к своему здоровью? Ты же все органы попортишь, их потом никуда не денешь.
— Я ещё не ваша собственность, так что попрошу воздержаться от таких высказываний, — взгляд Джеймса ожесточился, Гилберт, почувствовав это, тоже слегка переменился в лице. -… Как она?
— Завтра крайний срок, — доктор посмотрел на Адама. — Вы принесли деньги?
— Да, — кивнул Адам. Джеймс поджал губы. — Их должно хватить на год.
Повисла тишина.
— Боюсь, не хватит, — перестав тянуть резину, сероглазый повернулся к Джеймсу и сказал. — Состояние твоей сестры ухудшилось. Денег, которых должно было бы хватить на год, сейчас едва ли хватит на полгода.
Уилсон медленно побледнел. Его глаза судорожно забегали. Так и слышался звук работающих шестерёнок.
-… В любом случае… — Тихо начал брюнет. — Наш договор — помесячная оплата, а значит, на ближайшие полгода я свободен, — юноша повернулся к Адаму. — Мы обязаны вернуться к истечению этого срока.
Гилберт переводил прищуренный взгляд с одного парня на другого: — Куда вы собрались?
— Искать Эдем, — коротко ответил Невидимка.
— Эдем? — переспросил доктор, приподняв брови. Он словно ждал, что парни сейчас рассмеются и скажут, что это шутка. Но они молчали. Гилберт задумчиво прошёл в кабинет и сел за свой стол: — Я, конечно, знал, что среди преступников много странных ребят, но вы точно нечто, — мужчина покрутился на стуле. — С чего вы взяли, что он существует?
— А почему нет? — спросил Адам, скрестив руки на груди.
— Люди столько веков пытаются разгадать тайну Эдема, а вы, хотите сказать, уже знаете, где его искать? — скептически поинтересовался мужчина.
— Есть предположение, что он находится на вершине Грэйт маунт, — пожал плечами Джеймс. Он рассматривал разные статьи, висящие в рамках на стенах кабинета. Хоть и знал их наизусть. — И опровергнуть это предположение никто не может.
— Не может, — согласился доктор: — Живым оттуда ещё никто не возвращался.
— А мы вернёмся, — упрямо сказал брюнет. Доктор скосил на него глаза.
Уже столько лет прошло, а Джеймс, казалось, нисколько не повзрослел.
— Даже если Эдем там. Вы простые смертные. Вам туда не добраться.
— Вся беда в том, что Бог чертовски сильно недооценивает людей, — ухмыльнувшись, юноша вскочил на высокий белый подоконник. На его лице была широкая улыбка, не предвещающая ничего хорошего. — А этого ни в коем случае нельзя делать. Особенно, если люди полны надежды и решимости, найти его самый сокровенный артефакт.
— Что за артефакт? — Гилберт повернулся к Адаму.
— Услышали на Черном рынке от ясновидящей, — пояснил компаньон Невидимки. — У Бога есть могущественный артефакт, способный на удивительные вещи. Он настолько силён, что может излечить любую болезнь и воскресить мертвого. Он даже способен уничтожить весь мир и тут же создать новый. Абсолютно другой.
— Как интересно… — почесывая подбородок, протянул Гилберт. — Тогда, возможно, всё обойдётся… — мужчина перевел взгляд на Уилсона. Брюнет открыл рот, чтобы поинтересоваться, о чем говорит док, но его перебили: — Ладно, ты же сюда пришёл не просто деньги отдать. Пойдём, я провожу тебя к сестре.
Джеймс пару секунд буравил доктора Гилберта взглядом своих пронзительно голубых глаз, но потом всё же спрыгнул с насиженного места и, накинув халат, удалился в палату своей сестры. Мужчина зашёл следом за ним, но Уилсон тут же выставил его за дверь и закрыл щеколду. Гилберт, посмеиваясь, вернулся к Адаму.
— Гилберт, — обратился шатен, присаживаясь на кресло напротив доктора. — Иногда ты ведёшь себя чересчур… — юноша попытался подобрать наименее обидное слово. — Навязчиво. Если ты понимаешь, о чём я.
— Но-но-но! — замотал головой доктор. — Видишь это? — Показал Адаму правую руку, на безымянном пальце которой было обручальное кольцо. Левой же Гилберт поправил почти упавшие очки. — Я женат. У меня трое детей. Я не могу быть «навязчивым».
— А разве кому-то когда-то мешало кольцо на пальце? — скептически приподнял бровь парень.
Это Джеймс должен следить за своим поведение в присутствии Гилберта. На Адама это не распространяется.
— Ты прав, — легко согласился мужчина, — но пока этот ребёнок соблюдает условия нашего контракта, я его не трону. В конце концов, он добился моего уважения, что, честно говоря, получается далеко не у каждого.
— Расскажите, как вы с ним познакомились, — попросил парень. — Джеймс не любит распространяться на тему своего прошлого.
— Да в нашем знакомстве не было ничего особенного.
***
Одиннадцать лет назад.
В городе буйствовала болезнь, унёсшая миллионы жизней по всему миру.
Все начиналось с легкого недомогания. А затем, с каждым днем, становилось все хуже и хуже. Повышалась температура. Из глаз шла кровь, изо рта тоже, на коже появлялись гнойные волдыри, нервная система выходила из строя. Люди умирали, захлёбываясь выходящей из них жизнью.
Лишь у немногих был достаточно сильный иммунитет, чтобы противостоять этой заразе. Но этих немногих хватило для того, чтобы врачи разработали необходимое лекарство. Появилась возможность излечиться.
Больницы заполонили зараженные. Тех, у кого не было денег, и кто не собирался их искать, сразу же гнали вон. Тем, кто был без сознания, давали шанс: пару дней подключения к системе жизнеобеспечения. За это время родные должны были успеть собрать необходимую сумму денег.
Всё пришло к достаточно простой схеме: нет денег и семьи — ты покойник. Есть хоть что-то из этого — есть шанс выжить.
По улице сновали люди, то и дело, толкая друг друга и падая; врачи, крича: «Скорее! Скорее! Еще один!» таскали носилки из одной стороны в другую. Некоторые дома горели. Где-то над мёртвой собачкой, раздавленной толпой, плакала маленькая девочка, а рядом с ней лежал труп ее соседа. Отовсюду доносились крики и стоны. Все эти звуки смешивались в сплошную какофонию.
В городе пахло смертью.
И посреди этого хаоса стоял маленький мальчик с пустым взглядом. Он не шевелился. Пробегающие мимо люди постоянно задевали его, но ребенок, будто не ощущал их прикосновений, даже не покачивался.
Молодой доктор Гилберт, в то время только прошедший священную церемонию, но уже имеющий достаточно большое влияние и сильную хватку, сразу обратил внимание на этого перепачканного в крови голубоглазого мальчугана. От него исходила совсем иная аура, нежели от других людей. Она словно всасывала в себя всё находящееся вокруг, грозя поглотить каждого, кто задержит свой взгляд чуть дольше положенного времени.
Ребенок заинтриговал парня, но, к сожалению, Гилберт не смог подойти к нему, так как помогал с переносом больных. Увидев, что он отвлёкся, волонтер призвал доктора поторопиться с транспортировкой людей, и тогда парень подумал, что больше никогда не увидит этого мальчика.
Они с помощником пробежали несколько метров, когда до его слуха донёсся крик: — Доктор Гилберт! Доктор Гилберт! У нас проблема! — молодой доктор остановился и махнул рукой другому парню, чтобы тот его заменил.
Гилберт подбежал к звавшему его сотруднику больницы: — Что такое? Что случилось? — краем глаза он заметил движение со стороны мальчика.
— Эта девочка… — человек в форме указал на ребенка, лежащего на носилках. Она выглядела совсем плохо. К руке была прикреплена капельница. — Мы не смогли найти её родителей. Кажется, вся семья умерла от болезни.
— Что ж… — протянул доктор, оглядывая не состоявшуюся пациентку. — Никто не сможет оплатить ее лечение, а значит, нам придётся вычеркнуть её из списка нуждающихся в скорой помощи, — Гилберт не успел договорить предложение, как что-то схватило его за рукав и стало сильно дергать вниз.
— Я оплачу! — сквозь слезы кричал мальчик, ещё недавно стоявший в отдалении совсем безучастный. Он вцепился маленькими пальчиками в халат доктора, и, казалось, никогда его не отпустит: — Я всё оплачу! Только, пожалуйста, не вычёркивайте её! Это моя младшая сестра! Я всё сделаю, только, пожалуйста, помогите ей! Пожалуйста! — ребёнок не переставал повторять одно и то же. Он всё просил и просил, и просил.
Гилберт долго смотрел на него и думал: как же ему поступить?
— Доктор Гилберт… — с сомнением сказал сотрудник.
И его сомнения были вполне понятны и оправданы. Откуда маленький мальчик достанет такие большие деньги на лечение? Да ему всего лет девять. Как бы не учудил чего…
— Везите её в больницу, — твердо сказал молодой доктор и повернулся к мальчику: — А вас, молодой человек, я жду у себя в кабинете. Обсудим наш договор.
Когда Гилберт закончил свою работу и направился в больницу, то ожидал, что ребёнок струсил, услышав такие непонятные взрослые слова, что он не придёт, и тогда не надо было бы ничего предпринимать. Но мальчик пришёл.
— Садись, — доктор махнул рукой в сторону кресла. Мальчишка, шмыгая носом и не поднимая головы, сел, куда велели. — Я не буду спрашивать, с чего ты решил, что сможешь оплатить лечение. Перейдем к сути, — Гилберт сложил ладони в замок и стал внимательно следить за мальчиком. — В первое время я уменьшу сумму, которую ты должен будешь мне заплатить. Однако в последующие годы, я увеличу цену ровно на столько, чтобы ты вернул мне все до копейки, — молодой доктор протянул ребенку договор. Мальчуган взял его в руки и принялся изучать. Гилберт мысленно посмеялся. Ребёнок, да ещё нищий. Образование на нули, куда ему уметь читать: — Прости, договор — не та вещь, где можно рисовать картинки, чтобы донести суть. Просто поставь какую-нибудь точку в углу. Будем считать, что это твоя подпись.
— Я умею читать, — мальчик, наконец-то, поднял голову. Взгляд доктора встретился со взглядом ребенка, и по телу парня пробежала дрожь. — И писать тоже.
«Не знаю, каким человеком он станет, когда вырастет, но это определенно будет весьма занятный экземпляр».
Ребенок расписался и вернул Гилберту договор. Очкастый неприятно ухмыльнулся и чуть посмеялся. Ну да, писать умеет, а насчёт читать — не уверен.
— Как тебя зовут? — мягко поинтересовался доктор, отодвигая ящик стола и кладя туда договор.
— Джеймс, — ответил мальчик, не отводя взгляда. — Джеймс Уилсон.
— Джеймс, с тобой приятно иметь дело, — парень превратил ухмылку в улыбку. — А я Гилберт, будем знакомы.
Уже у двери ребенок, повернув голову, спросил: — Доктор Гилберт, там была строка: «В случае неуплаты долга или задержки оплаты хотя бы на пару минут, передаю свое тело доктору Гилберту, чтобы он распорядился им так, как посчитает нужным». Что вы имели в виду?
Молодой доктор перестал улыбаться. Он с изумлением приподнял брови: — Так ты и вправду умеешь читать. Удивительно…
— Доктор Гилберт? — повторил мальчик.
— Почему ты ничего не сказал перед тем, как поставить подпись?
— Потому что бессмысленно торговаться с человеком, в чьих руках находится твой смысл жизни, — пожал плечами мальчик. — Да и не собираюсь я задерживаться с оплатой. Доктор, так что вы имели в виду?
Гилберт выдохнул.
Этот ребёнок…
— Всего лишь то, что пущу тебя на органы. У нас полно людей, нуждающихся в пересадке. Будет очень расточительно просто тебя убить.
— Понятно, — Джеймс не стал больше ничего спрашивать. Дверь хлопнула.
Некоторое время доктор Гилберт смотрел в окно и обдумывал произошедшее.
«Я заинтригован. Хочу увидеть его будущее».
***
— Ха-а, — выдохнул Адам. — А сказали, что ничего такого.
— Разве ты не знал всё это до моего рассказа? — Гилберт, сидя в кресле потянулся.
— Знал, конечно. Но, одно дело, чистые факты и совершенное другое — полноценная история, — шатен бросил взгляд на часы. Настала пора уходить и искать новый ночлег. Уже завтра вечером, если Билл их не подвёл, они выдвинутся в настоящее путешествие. Памятуя о синяках под глазами Джеймса, юноша решил, что сегодня нужно лечь пораньше, чтобы оба чувствовали себя свежо и бодро. — Пойду, потороплю его.
Адам встал и направился в сторону нужной палаты.
— Не надо, — остановил его доктор.
— Но нам пора идти, — возразил Адам. В его карих глазах мелькнуло какое-то тёмное, нехорошее чувство.
Гилберт помедлил, но потом всё-таки решил сказать: — Знаешь, почему он не позволяет кому-либо заходить в палату, когда он там?
— Нет, почему? — юноша чуть склонил голову набок.
— Джеймс не хочет, чтобы кто-то видел, как он плачет… И с какой нежностью смотрит на сестру.
Адам изогнул бровь.
«Не думал, что в нём осталось хоть что-то человеческое».
***
Белое помещение. Без окон. С одной единственной дверью. Посередине всего одна кровать, а рядом с ней несколько капельниц. Все стерильно.
Никаких тумбочек с цветами в вазах, никаких картин с пейзажами морей, ничего, что хоть как-то могло бы создать уют.
Такое чувство, что находишь в психушке. Такая обстановка давит на человека, не даёт спокойно вздохнуть. Постоянно кажется, что вот-вот случится что-то плохое. И единственный человек, который не осознаёт этого — его сестра, постоянный житель этой комнаты.
Она, словно берёза, такая же тонкая и бледная лежит увешанная трубочками и проводами. Её светлые, как у матери, волосы растрёпанны по подушке. Девушка кажется очень хрупкой. Малейший порыв ветра может сломать её.
Джеймс очень аккуратно, словно сестра сделана из хрусталя, держит её за руку, а по его щекам текут слёзы, о которых никто никогда не узнает.
— Белль, — шептал Уилсон, поглаживая большим пальцем её кисть, — Очнись… Прошу…
Если бы ты только могла очнуться и пожелать жизни… Смогло бы это всё изменить?
Нет
***
— Адам, послушай, — заговорил Гилберт с присущей именно доктору серьёзностью. Именно той серьёзностью, которая не предвещает ничего хорошего. — Его сестра… Не протянет дольше года.
