Control

После того как Чонгук попал в больницу, прошло три дня. Юнги должен был приехать вечером. Чимин шёл на поправку. Чону же становилось все хуже. Хосок не отходил от друга ни на шаг, Тэ поддерживал омегу как мог. Врач объяснил друзьям, что если кто-то из истинных в разлуке медленно умирает, то один из них восстанавливается. Так называемый отбор сильнейшего. Если альфа медленно увядает, то омега восстанавливается. Приостановить это можно, только если альфа будет находиться рядом со своим омегой или хотя бы с запахом пары. С каждым часом состояние альфы ухудшалось. — Тэхен… если Юнги не привезет? Если он не успеет? Чонгук… — у Хосока началась истерика. Глотая слезы, он прижимался к любимому, который без слов прижимал к себе, гладя и перебирая шелковые чёрные волосы. — Он не бросит его. Хотя бы ради Чимина, — прошептал Ким. — Все будет хорошо. — Почему? Почему они не сказали нам, что он жив?! — сорвался Хосок. Обида душила. Они же друзья, почему он так с ними? Слезы не хотели останавливаться, раздражая кожу лица. — Мы все узнаем у самого Чимина. А когда он поправится, то получит леща от меня. Давай попробуем написать ему? — Тэхен достал из кармана телефон. Пролистав список контактов какао толк, тыкает на контакт «ЧимЧим», после вводя сообщение: «Чимин. Друг. Без тебя так плохо… Прошу скажи, что это шутка». — Думаешь ответит? — спросил омега, вытирая слезы. — Если прочитает, то нас наебали. Пароль от его аккаунта есть только у меня и у него. — А если не прочитает? — Думаю, нам нужно глянуть, куда же летал наш ненаглядный Сахарок… Узнаем, куда он летал, — узнаем примерное местонахождение Чимина. — А если он и правда летал по работе? — Хоби, — улыбнулся Тэ, — ты такой глупый… Если он летал не в Сеул и привезет вещь нашего Чима, то возникает вопрос: «Откуда у нашего хена вещь умершего Чимина?» — От самого Чимина… — ответил задумчиво Хосок. — Бинго! — щелкнул по носу Тэ. — А пока нам нужно поддерживать жизнь этому балбесу. — Он в коме… Зайдя в ВИП-палату и не скажешь, что находишься в больнице. Пака перевели в палату и сняли трубки с тела, и он, несмотря на боли в левой части тела, принялся творить. По всей палате стояли картины с одним и тем же человеком, он стал фетишем омеги. Пак не мог вспомнить, кто это, но он влюбился, как дурак, в этого парня. Ему было плевать, существует ли он вообще или это просто прохожий. Постучав об железную коробочку акварели Schmincke Horadam* флейцевой** кистью, а затем набрав немного краски, омега быстрыми мазками наносил яркие контуры силуэта. Из головы Чимина не выходил один-единственный образ, образ его фетиша. Он был идеален: широкие крепкие плечи, идеальный овал лица, на котором помимо воли привлекали внимание по-детски большие, но устрашающе-темные глаза. Прямой нос смотрелся крайне гармонично, тогда как у многих других в этом можно было найти недостаток. Нет, здесь он был совершенно к месту, безоговорочно идеален. Ровно как и довольно тонкие, потрескавшиеся в некоторых местах губы. В портрете этом можно было разглядеть милого ребенка и властного мужчину. Его хотелось оберегать. Ему хотелось подчиняться. Картина была полна пугающей жизни, не свойственной холсту. Можно было понять, что изображенный человек хорошо знаком и значим для автора, хотя на самом деле такого человека, возможно, даже не существует. Пак даже уверен, что прикосновения этого парня очень нежные, мягкие. Голос, как мёд, разливается внутри. Омеге хотелось бы услышать, как он поёт. Думая об идеальности молодого парня с картины, Пак и не заметил, как в дверях за ним наблюдал Намджун, который, подойдя ближе, чтобы рассмотреть картину, произнёс в самое ухо увлечённому омеге: — Сахарный и не говорил, что ты так красиво рисуешь, — от неожиданного появления гостя художник дернулся, но не испортил картины. Чимин повернул голову и с улыбкой произнёс: — Хен! Кхм… Намджун, вы уже пришли? Это не такая уж и красивая картина. Это просто образ из головы… — Но вся палата забита только этим человеком, — почесав затылок и отстранившись, произнёс Ким. — Понимаешь… понимаете, этот образ засел в голове и не хочет выходить, будто этот человек — свет в конце туннеля, к которому я бегу и все не могу добежать, понимаешь? — отвечал Чимин, крутя в руках кисть. — Хочешь высказаться? — предложил альфа-врач. Пак кивнул. Ким поставил стул напротив сидящего за холстом омеги. — Я могу говорить все, что на душе? — Конечно. Все, что будет сказано в этой комнате, не выйдет за ее пределы. — Я пытаюсь вспомнить хоть что-то о том дне, после которого я оказался здесь. Но я не знаю… Я не могу. Все, что я знаю и помню, — это конец начала моей жизни… — выдохнул Чим. — Такое ощущение, что я забыл что-то очень важное. И это что-то — он, — Пак указал кистью на картину. — Может не все так прекрасно было, раз мозг решил закрыть эту информацию от тебя? — Этот парень… Я уверен, что этот парень никогда не делал мне больно. Я почему-то слышу его голос у себя в голове, его прикосновения на коже. Думаешь, я сошёл сума? — Нет, не думаю. Думаю, твой мозг пытается тебе таким образом напомнить о нем. Я, честно, не знаю, кто этот парень. Но раз ты испытываешь такое влечение к его образу, значит этот человек был важен для тебя. — Его смех отражается в пустой палате, в моей голове. Это блаженство, но в тоже время сумасшествие. Как я могу слышать голос и смех того, кого даже, по сути, не знаю?! — Пак рассмеялся, а Ким выдохнул и произнёс фразу, от которой Чимина передернуло: — А если он твой истинный? — Истинный? — прошептал Пак, а по щеке скатилась соленная капелька жидкости. — Эй, ты чего?! — с выпученными от удивления глазами спросил Ким. — Что не так? — Пак непонимающе глянул на альфу, который без слов постучал указательным пальцем по своей щеке, намекая на мокрую от слез дорожку. Чим провёл тыльной стороной ладони по щеке и вытаращился на нее. — Какого?! — Думаю, это душа плачет. — Я не понимаю… — не отводя взгляда от руки, произнёс омега. — Понимаешь… когда связь между истинными разрывается, то душа одного из них скорбит об ушедшей душе другого, — подняв перепуганный взгляд, Чимин не мог поверить в услышанное. «НЕТ НЕТ НЕТ!!! Я НЕ МОГУ ПОТЕРЯТЬ ИСТИННОГО! НЕ СЕЙЧАС!» -Чимин, все хорошо? — Чимин лишь перевёл взгляд на картину, прошептав: — Ты — причина, из-за которой я не могу скрыть свои чувства, я знаю, что ради тебя я готов изменить направление прилива… — Чимина привёл в чувства звук уведомления. Забыв о наказаниях Юнги, Пак, не раздумывая, открыл уведомления, оцепенев. Это был Тэхен. Его лучший друг, нет, брат, Ким-мать-его-Тэхен. Слезы потекли ручьём. Омеге было больно от того, что ему приходится врать лучшему другу. Но тут пришло второе сообщение: «Пак-сука-Чимин! Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! Я ЗНАЛ! ЗНАЛ, ЧТО ТЫ ЖИВ!» Только сейчас Пак понял, что он в полной жопе. — Чимин… Ты? — Пак кивнул. — Юнги убьёт тебя… — Сахарок, прости. Я схожу в храм, обещаю, — Чимин принялся набирать сообщение в ответ: «Расскажи мне, что произошло. У меня правда есть истинный и он умер? Прошу, Тэхен…» — нажимая кнопку «отправить», Чимин понимал, что плюет на свою безопасность, что плюет на указания хена. Сейчас Чимина интересовал лишь тот альфа. — Давайте продолжим? — отложив телефон в сторону, произнёс Пак. — Да, конечно. Я слушаю тебя, продолжай… — Сейчас у меня такое чувство, что меня накрывает лавина, и под её тяжестью я начинаю задыхаться. Я принёс столько страданий своим друзьям, родным и близким, но у меня нет ни единой возможности выбраться, моё сердце промёрзло. Мне кажется, что я иду по тонкой кромке льда раскалённый, как лава. Ещё шаг — и я упаду под лёд и остыну… остыну навсегда. — Это самовнушение, Минни… — Мне нужна поддержка, я не могу найти выход. Помогите мне, Джун… я начинаю терять рассудок. Я уже на грани. Все, что сейчас окружает меня, — иллюзия, но есть ли кому-то до этого дело? Остались ли такие люди? — Мы внутри порочного круга, Чимин. Можно ли это назвать одиночеством? Думаю, можно. Свои душевные раны ты должен зализывать сам. Не я, не Юнги, не Тэхен. Твое внутренне «Я» никто кроме тебя самого не вылечит. Мы поможем тебе, но делать за тебя то, что должен делать ты, никто не будет и не сможет. Зачем исследовать вселенную, когда мы не знаем самих себя? — усмехнулся Ким. — В наших головах пустота, которую никто не решается заполнить. Все боятся обязательств, но хотят жить самостоятельно. Все хотят любви, но игнорируют ухаживания… Пойду я, — в конце своей «речи» Намджун улыбнулся тёплой, будто солнышко, улыбкой, встал и направился к двери. — А обследование? Я тут как бы, — хмыкнул Пак. — Зайду позже. Пак уткнулся в окно и ушёл в себя. «Я — океан. Я — море. Существует мир внутри меня. Мир, потерянный в бездне. Мир, утопленный в самом себе. И ничто меня не спасет. Останется лишь крах, лишь призрак. Только кладбище меня прошлого. Наблюдая, как разбивались волны о песок и камни, я будто становлюсь одним из них, выброшенных на берег… Я слишком долго ждал любви и ласки, кажется, они у меня были, но я, дурак, все забыл… И сейчас я, возможно, потерял все: работу, друзей, родных и любимого? Судьба точно харкнула в мою сторону, попав при этом прямо в десяточку. Забавно: все, чего я желал ещё жалкие полгода назад, у меня уже было. Проблески счастья в каждом дне… В моих друзьях, в моей работе, в любви, которую чувствую. Я просто должен начать сначала. Я хочу счастливой жизни с тем, кого люблю, моё сердце отдано ему, но вот почему он не со мной здесь? Ему все равно, что я был в коме и выгляжу как после мясорубки? Или он действительно мертв? Чертовы слезы не хотят останавливаться… Мои мысли преследуют меня, а сердце будто исчезло. Мне нужно что-нибудь почувствовать, ведь я так далеко от дома. Можете копать две могилы, потому что когда его не станет, обещаю, я уйду из мира вместе с ним». От мыслей его отвлёк телефон. Сообщение от Тэхена. Прочитав текст сообщения, омега взвыл. Резкая темнота и тишина. Телефон со звуком падает на плитку, а на дисплее так и горит сообщение. «Чимин… Прости…» ______________________________ *Schmincke Horadam Aquarell — HORADAM AQUARELL — краски, изготовленные из лучших пигментов, которые специально отбираются и тестируются на их устойчивость и яркость цвета и светостойкость. Почти все краски, входящие в серию, имеют уровень светостойкости равный 5. **Флейц — (от нем. Floz — слой) — очень широкая плоская кисть, предназначенная в основном для нанесения широких красочных слоев одним мазком, свободной живописи заливками. Флейц способен удержать много краски, благодаря чему удается несколькими движениями кисти создавать большие по площади фактуры. Сухую кисть «шор» можно использовать при работе поверх еще влажного красочного слоя, например для размывки или смягчения контуров. Как правило, флейц предпочитают использовать в акварельной технике, но возможно его применение также и при работе маслом, гуашью и другими красками.