Radiance - Сияние истины

...Я все равно могу выжать как можно больше из этой неудачной встречи. Будь проклята моя жадность! Будь проклята Джейн и это ее восхитительное оружие, которым она владеет, эта неостановимая сила, которая так соблазнительно проецируется от нее, что я забыла про свою безопасность. Оно того не стоило. Но рядом еще есть Аро, почти такой же притягательный... Я хочу увидеть, на что похож этот вкус. Я слишком любопытна; это меня однажды и погубит. Единственное, что хорошо — они все еще не знают точно, что я могу делать. То, что пока он считает — я просто как Джейн, вторая огненная плеть в его арсенале. Он не знает, что дал мне, когда я коснулась его руки. Как и я. Он скоро поймет, что я могу. Уже понял? Как я могу обернуть это в свою пользу? Я бросаю взгляд на трех королей и двух королев вампирского мира, едва только Аро отпускает мою руку. Почему королев только две? Аро должен знать, и теперь и я тоже. Я смотрю... ...Дар моей сестры бесполезен. Абсолютно. Что еще хуже, она не является стабилизирующим фактором для Маркуса, как моя драгоценная Сульпиция для меня или Афенодора для Кая. Наши жены будут королевами; они жаждут этого. Его жена же скорее беззаботный одуванчик, плавающий в своем нелепом мире фантазий о счастье для нее и ее половинки ценой всех моих амбиций. Челси, ценнейший приз, создатель и разрушитель связей, быстро справится с большим ковеном, работая вслепую. Слабости, что она не сможет увидеть, вырастут внутри тех нитей, за которые она тянет. Привязанности, слишком слабые, чтобы она могла их уловить, сформируются к внешним, ненужным личностям. Мы распадемся. Этого нельзя допустить. Маркус необходим; Дидим угрожает его роли; Дидим должна умереть. Я люблю свою сестру. Я мог бы исправить это, однако не хотелось бы привлекать сюда Челси, чтобы она впоследствии не сбежала, если найдет свою пару и посчитает, что я могу проделать аналогичное с ней. Не то чтобы я не навредил ее половинке, если он займет место Дидим в такой же истории, но уже с участием моей дорогой и такой необходимой Челси. Но мне бы не хотелось, чтобы она была готова к этому. Поэтому, даже любя Дидим, я должен избавиться от нее. Бедная сестра. Если бы только Маркус захотел помочь Челси поработать над тобой, чтобы ты была сильнее привязана к нам. Если бы Маркус нарисовал тебе более привлекательную картину того господства, что мы разделяем, чтобы ты могла впустить часть наших ожиданий в свое сердце. Если бы только Маркус имел более сильную личность, чтобы его мечты заменили твои. Будет милосердно, что он никогда не узнает о том, что мог спасти тебя. Тебя легко обмануть. Ты доверяешь мне так же, как доверяла тогда, когда я решил, что твой возраст достаточен, чтобы быть одной из нас. В то время, полагаю, это было куда больнее, чем будет сейчас. (Я сделаю твою смерть мгновенной, если смогу.) Но ты избежала первой "смерти", которую я предназначил для тебя. Я хотел увидеть, что за способность у тебя. Кровь может даровать тебе силу, но, очевидно, причудливо — твой дар только приближает твою же смерть, заменяя мои сомнения, стоит ли тебя уничтожать, на безразличную эйфорию. Тебя легко увести, легко изолировать, легко убить. Я читаю твои последние мысли, добавляя еще один день к воспоминаниям с того раза, как я последний раз обнял тебя, и ты даже не понимаешь, что я сделал. Ковен из двоих вампиров поблизости. Они будут отрицать все. Разумеется. Это естественно, что им еще делать? Я возьму их мысли и обвиню их. Маркус и я уничтожим их в порыве мести — о, потерянная сестра, если бы они и правда забрали твою жизнь, я действительно убил бы их, мстя за тебя! — и Челси сделает свою работу. Маркус со своей стороны поможет ей. Ах, любимая сестра. Мы построим великое королевство. Твоя жертва не будет напрасной... ...Весьма и весьма интригующе. Аро смотрит на меня с явным интересом. Я изображаю нечто, что, надеюсь, выглядит как блаженная улыбка, и снова ловлю его за руку. “Я знаю, — говорю ему мысленно, понимая теперь, что он услышит мои новые мысли, если я попытаюсь так общаться, — кое-что, что ты не хочешь услышать произнесенным вслух. Но у нас нет причин для вражды. Почему бы нам не работать вместе с наибольшей выгодой для обоих?” Я с намеком смотрю на Кая и его Афенодору, а потом на одиноко стоящего Маркуса. Аро, следует отдать должное, не дает сползти своей маске радушного, восхищенного удовольствия с лица, что довольно обычна для него, когда он читает кого-то. “Да, — отвечает он после мгновения бешеных размышлений, — давай…” * * * — Элспет? — Джейк помахал рукой у меня перед лицом. — Дидим, — сказала я. — Что с ней? — спросила Мэгги. — Аро не хотел, чтобы Адди рассказала о ней, — выдохнула я. — Как она умерла. Аро убил ее. — Аро? — ошарашенно спросила Шивон. — Это... определенно разделило бы Вольтури, знай они об этом. Не уверена, что они распались бы полностью; большая часть стражи все равно лояльна лично Аро, не так ли? — Ага, — сказала я. — Включая Ренату. — И у большинства нет половинок, за которых надо волноваться. Как сильно Челси нуждается в Маркусе? — спросила Шивон. — Насколько она сильна сама по себе, если учесть тот сценарий, где он поднимает шум, его убивают, и никто не волнуется об этом? — Каждый случай, когда-то уходил от Вольтури, приходился на время отсутствия Маркуса, — прошептала я, размышляя об уходе Элизара с Кармен и нескольких похожих случаях. — Когда он, Аро и Кай все уходят разбираться с кем-то, даже если Челси остается, то кто-то все равно может уйти. Обычно Вольтури их отпускают — они никогда не хотели сделать очевидным тот факт, что присоединение к ним — билет в один конец. Не уверена, как долго они продержатся, если... Дайте-ка минутку. Я закрыла глаза и перебрала моменты, выданные Памятью как подходящие: Элизар и Кармен приносят свои сожаления Аро и уходят по своей воле; Челси слушает, как Маркус уверяет, что она может и сама справиться с деревней, поскольку там нет вампиров, и в конце концов они сходятся на посещении два раза в месяц; Маркус наблюдает, как мимо проходит ковен, связанный яркими дорожками света, переплетенными мириадами цветов, однако всегда возвращает свой взгляд обратно на разорванную белую ленту, что должна тянуться от него к Дидим. Просматривать воспоминания Маркуса после ее смерти было больно. Он всегда смотрел на эту ленту. Даже если у его взгляда было другое направление, даже если он пытался концентрироваться на чьей-то мерцающей ультрафиолетовой враждебности или тускло-пестрой дружбе, порванная половина любовной привязанности всегда была на краю его зрения, отвлекая часть его внимания. Или в редких случаях, когда ему удавалось задуматься о чем-то еще, она извивалась, словно на ветру, снова возвращая его к скорби. Я отмотала дальше, до того, как он ее встретил, пытаясь понять, что делает его сила и как сильно Челси зависит от нее. Разница была ощутимой. Маркус всегда был меланхоличным и склонным к задумчивости, однако он легко отвлекался до того, как Дидим вошла в его жизнь и сделала ее яркой. А нити света, что он видел между людьми, были отличным отвлечением. Они были бесконечно захватывающи, божественно прекрасны, переливаясь всеми цветами, оттенками, разнясь формой и яркостью. Изначально он не знал, что означает видимое ему, и ему пришлось учиться распознавать это. Но вампирский мозг и продолжительность жизни (а еще работа с Аро, который мог, если дать ему время и возможность коснуться рассматриваемых людей, подтвердить или опровергнуть гипотезы Маркуса) дали ему немало возможностей для составления своеобразного словаря. Маркус мог видеть обе стороны связи, пока один человек был в его поле зрения, а второй находился в определенном радиусе, величина которого зависела от силы взаимоотношений, от первого. Узы между половинками он мог видеть в любом случае, как бы далеко ни были друг от друга партнеры. Он видел, как его и Дидим лента порвалась и половина ее исчезла. Он смотрел прямо туда, когда она умирала. Я вздрогнула от этого момента и начала искать еще более давние воспоминания. Белые ленты, обозначавшие узы половинок, были необычны не только по цвету, но и своей простотой. Обычно у пары была не только лента, но и несколько отдельных, более разнообразных по цвету, лучей, представлявших нечто еще, что у них было общего, помимо самой ленты. В таких случаях разобраться бывало непросто... * * * — ...Маркус! Я бы хотел, чтобы ты встретился с Челси. Такое удачное совпадение, что мы были в ее родном городе в тот же момент, когда и она посещала его... — Привет, — мне не нужно открывать глаза, чтобы рассмотреть ее; свет, проникающий через веки, достаточно ярок для моего зрения, а свет важнее, чем какая-то разновидность нюха или что там у нее за способность. Свет... необычно дрожащий. — Челси, если ты не прекратишь это, я убью тебя. Она вздрагивает. — Я ничего не делала... Жалкая ложь. Но она останавливается. Свет успокаивается, за исключением естественного желтого сияния в ответ на мои угрозы. Аро засмеялся. — Брат, полагаю, она полезнее живой, а не мертвой. Познакомьтесь получше. Думаю, вы еще поработаете вместе. Я слышу, как он уходит. Приведенная им девочка остаётся. — То есть ты меняешь свет? — спрашиваю я. — ...Свет? — Полагаю, ты воспринимаешь это по-другому. Отношения. Ты можешь влиять на них напрямую. — А, нити... Да, могу. Хотя я вообще их не вижу, только ощущаю, — это объясняет ее неловкость. — Аро, то есть мастер Аро, сказал, что вы их видите. И куда яснее, чем я их ощущаю. Мне называть вас мастер Маркус? — Мне плевать. И я бы сказал, что мое зрение куда лучше, чем то, что ты делаешь, если взять твое раннее действие за пример. Никакой тонкости. Сколько тебе лет? — Сорок три. — Не сколько лет с твоего рождения, а сколько с обращения, девочка. Она сглатывает. — Два. Как вы узнали?.. — И ты не можешь влиять на свои связи... или, по крайней мере, на те их части, которые до сих пор в твоем сознании. Ты вообще можешь сказать, есть ли они там? Грязная, спутанная масса. И это очевидно. Ты не могла бы быть бессмертной сорок три года и до сих пор заботиться о чем-то вроде вот этих отношений любви-ненависти с твоим... отцом, да, должен быть, он. Никогда не видел такого оттенка сиреневого где-то еще. Эта связь бы уже померкла, будь ты среди нас уже долго, или стала бы ярче, если бы и его обратили. Но нет, она на месте. Он был строг с тобой, а ты обижалась на это, однако в то же время ты еще не убила его — вероятно, не можешь решиться, — ты признаешь, что он создал тебя той, кто ты есть... он присматривает за твоей... племянницей? У тебя есть мертвая сестра, у которой осталась дочь? Я открываю глаза как раз вовремя, чтобы увидеть ошеломление на ее лице. — Как вы... — Проще простого, — говорю я, пожимая плечами. — Я видел не так много твоих родственников, когда мы были в твоем городе. Они близки. Хм-м-м... и твоя... кузина? Недавно умерла, связь быстро выцветает... ты убила ее? — Да, — говорит она, и виток черноты непокорности наматывается на пучок света между нами. — Мне все равно, — говорю я. — С чего ты решила иначе? Множество темно-зеленых искр с вкраплениями бледно-розового беспорядочно кружатся вокруг — она впечатлена мной. Несмотря на себя. Она чуть улыбается. — Она была такой, как я, или же ее способности были похожи на мои. Когда мастер Аро объяснил, что хочет от меня, я решила, что она должна умереть. Не хочу, чтобы моя ценность была конечной. Это объясняет коричневый узор на ее связях. Я начинаю думать, что для Аро характерно загонять людей в такие углы, что им приходится идти на куда более радикальные меры для своей защиты, нежели в любом другом случае. — У нее тоже была нелицеприятная привычка дергать за нити тех, с кем она только что познакомилась? — спрашиваю я. — Не знаю. Вы правы, я вообще не ощущаю подробностей. Не могу видеть, что делаю сама, не говоря уже о том, что делала она, — она сглатывает, немного колеблется и бирюзовая полоса оборачивается вокруг нашей нити света. Просьба. Она признает меня авторитетом, хотя и не в той степени, что и Аро, и надеется, что я буду великодушен. — Маркус... — Чего ты хочешь? — У меня есть некое ощущение, — говорит она с неприятной ноткой лести в голосе. — Я... вам вообще не нравлюсь? — А в тебе есть нечто, что может мне понравиться? — я правда не уверен, что от нее хочет Аро, хотя понимаю, что у него есть некий план; я бы удивился, будь иначе. Челси издает странный звук. — Мастер Аро предупреждал меня, что вы можете не позволить мне заставить вас полюбить меня, — прошептала она. Некоторые из тонких лучей серого и бледно-желтого в людях, которых я раньше не понимал, теперь обретают смысл. Они выглядят почти образцом того, что я вижу, когда один человек выносит присутствие другого, когда у них на самом деле нет надежного источника восхищения, комплиментов и прочего похожего. Она не распознает оттенков вообще, однако определенно знает, что ей нравится. Ей нравится... как бы это ни ощущалось для нее, когда люди любят ее. — Как я уже сказал, — отвечаю я. — Если ты сделаешь это со мной, я убью тебя. Хорошего дня. Я ухожу искать Аро, чтобы узнать его планы на эту девчонку… * * * — Маркус хорош, — подвела я итог, отталкивая руку Джейка, которой он размахивал перед моим лицом. — Правда хорош, когда на своем поле. Челси подучилась за свою тысячу лет, однако ей все равно нужна его помощь для чего-то, что должно держаться долго. Не уверена, но я бы дала один-два месяца без помощи Маркуса, прежде чем Вольтури начнут распадаться на ковены обычного размера и одиночек, некоторые, возможно, даже будут драться с остальными, прежде чем отделиться, и это просто в том случае, если больше никого не возмутит случай Дидим, — я покачала головой в неверии. — Я не знала, пока была у них, как много он значит, потому что он нечасто приходил в деревню. Но деревня состоит из волков и людей, не вампиров, а они куда лучше приспособлены для жизни большими группами. Вампиры обычно не собираются в группы больше четырех-пяти, если они не вегетарианцы. Мэгги присвистнула. — Ого, да, у Аро явно была причина беспокоиться, что Адди раскроет все. Я кивнула. — Но... — я нахмурилась. — Если Маркус узнает о сделанном Аро, они могут просто держать его в виде кусков, как остальных одаренных, если у них будет помощь Адди. Сейчас мой отец единственный, кого так держат... — Ты, похоже, так беспокоишься о его благополучии, — саркастично сказал Лиам. — Я ненавижу вообще все, что они делали со всеми, однако я знаю только, как отменить созданное Челси, но не вернуть уничтоженное ею, — натянуто сказала я. — В любом случае... Сейчас у Маркуса есть воспоминания, — по крайней мере, я думаю, что есть, он, вероятно, был достаточно близко, чтобы получить удар памяти, — то есть в конце концов он узнает, как умерла Дидим. Единственная причина, по которой он может не узнать сразу же, так это если она сама не поняла, кто ее убил, а он будет сначала просматривать ее воспоминания, а не Аро или того ковена, который обвинили в ее смерти. Значит, либо Вольтури развалятся на части в конце концов, либо возьмут Адди обратно. Если только до этого не найдут другой способ заменить Маркуса или получить улучшенную версию Челси. — Что не кажется вероятным, — сказала Шивон, пусть и глянула на меня, чтобы я подтвердила. У меня было странное ощущение, что я каким-то образом стала авторитетной фигурой, казалось, будто я забралась куда-то слишком высоко и в любой момент могу упасть обратно. Мне нравится внимание. Но у меня нет никакого опыта в принятии ответственности. — ...Вероятно, нет? — сказала я. — Была кузина Челси, но она умерла тысячи лет назад. С тех пор они не находили никого с силой, похожей на способности Челси или Маркуса. И они возвращались в родной город Челси пару десятилетий назад, чтобы проверить остатки ее семьи. Челси это не понравилось. Но они ничего не нашли. Шивон кивнула. — Хорошо, — сказала она. — То есть либо Вольтури обречены, либо примут Адди обратно, либо произойдет нечто маловероятное. Но даже если они обречены, они все равно могут быть весьма разрушительны — и что тогда? Пусть они давно не выполняют свою работу превосходно, однако они сдерживали наш вид пару тысяч лет. С помощью угроз, а если проблемы все же возникали, то и действий. — Вакуум власти, — прошептала Мэгги. — В немалой степени, — сказала Шивон. — Как только новости разойдутся, у нас тут же появятся бессмертные дети, армии новорожденных, вылазки при свете и немаскируемые убийства. Люди были способны убивать нас с достаточной самоотверженностью и преимуществом в численности еще с тех пор, как только открыли огонь — а в наши дни я даю месяцев шесть или меньше между моментом, когда они узнают о нас, и моментом, когда они разработают нечто хитроумное, при помощи чего смогут убивать нас так же просто, как мы убиваем их или они убивают друг друга. — Есть и плюс — это будет стимулом для кого-то наконец изобрести световой меч, — сказал Джейк. Никто не засмеялся, и он вздохнул. — Это не шутки, — сказала Мэгги. — Есть множество ковенов, которые сразу же примутся обращать первых попавшихся под руку людей, тренировать их как армию и посылать на врагов. Так и будет. Хотя в течение моей жизни я ни разу такого не видела. Я лично видела женщину, которая отчаянно хотела бессмертное дитя и не украла для этого какого-нибудь школьника только потому, что знала, что Вольтури рано или поздно узнают об этом и убьют обоих, — она поежилась, вероятно, подумав о Молли. — Мне самой приходится быть более сдержанной и осторожной, нежели я была бы, знай, что никаких последствий не будет. — Да, да, извините, — прошептал Джейк. Он посмотрел на Шивон. — Это все не наводит на мысль, что люди могут не захотеть убивать вас, если вы прекратите видеть в них закуски? — Это приходило мне на ум, — серьезно сказала Шивон, мрачно посмотрев на него. — Думаешь, ты можешь прямо посреди города превратиться в создание с огромными клыками, и все будут считать тебя безобидным только потому, что ты скажешь, что не ешь людей? Ты правда считаешь, что если я поклянусь больше не пить человеческой крови, то в ту же минуту стану ценным членом человеческого общества, которого они не станут сжигать? — она указала на Иларио. — Этот парень никого не выпил за свою жизнь. Но он все равно вампир. И его будут рассматривать в том же ключе, что и всех остальных. Люди. Глупы. Они глупы немного не так, как вампиры — нельзя, например, предсказать поведение человека на основе той информации, что он или она женаты, или ожидать, что их сравнительно большие альянсы распадутся без поддержки одаренных. Но они все равно глупы. — А что насчет Элспет? — встревоженно спросил Джейк. Шивон задумчиво посмотрела на меня. — Она в большей безопасности, чем я и, возможно, даже ты. Она выглядит мило и безобидно, не превращается в нечто пугающее, никогда никого не убивала и может доказать это, просто сказав об этом вслух... учитывая все это, полагаю, в мире без секретов с ней будет все в порядке. Однако это будет общей проблемой в случае распада Вольтури, что сейчас весьма и весьма вероятно. По крайней мере, этот довод поможет нам собрать союзников, — она снова начала расхаживать по комнате, я не заметила, когда она остановилась. — Что еще? — Думаю, я должна это спросить, — сказала Мэгги. — Шивон, ты правда собираешься помогать нам или все еще хочешь остаться в стороне, как сказала Карлайлу? — То есть, — сухо добавил Иларио. — Есть ли тут вообще "мы"? — Не знаю, — откровенно ответила Шивон сразу на оба вопроса. — Признаю, моим приоритетом является статус кво на острове. Ирландия моя. Она была моей столетиями. И я не готова отказываться от нее. Я также не убеждена, что полное уничтожение Вольтури — хорошая идея, хотя вышеупомянутый статус кво зависит от того, в каком состоянии окажется их проект по сбору одаренных прежде, чем они узнают о моем существовании, что так же неизбежно, как обнаружение Маркусом виновника убийства его жены. Чего вы все больше всего хотите? — Я быстро моргнула, на мгновение едва ли не ощутив мамино присутствие, хотя она и Шивон совершенно не были похожи. — Это поможет понять, в какой степени мы можем сотрудничать, прежде чем вообще объединяться. Она оглядела всех, кроме Лиама, но никто не решался начать. Наконец Мэгги сказала: — Я хочу, чтобы моя семья была в безопасности. Молли нужно нормальное место в котором она будет взрослеть, а мне и Джанне — место, где ее растить. Как и Иларио. Иларио выглядел смущенным этим комментарием, так что я предположила, что это какая-то шутка для своих, нежели что-то еще. — Да, у меня примерно то же, — сказал он. — Мэгги, напоминаю, что Вольтури пытались тогда убить Джанну. — Да, я не слишком их люблю, — согласилась Мэгги. — Но у них не вышло. Если они являются необходимым злом, которое позволит беспрепятственно вырастить Молли, я не против их существования. Шивон кивнула и посмотрела на нас с Джейком. — Я хочу, чтобы Элспет была в безопасности и счастлива, — сказал Джейк. Шивон немного подождала и спросила: — И? Он моргнул. — Эм, полагаю, что Вольтури... — Секунду, — прошептала я, повернула и положила руки ему на лицо, повторяя трюк с перепрограммированием для всех Вольтури. После того, как я посчитала, что обработала отношение Джейка ко всем Вольтури не менее тщательно, чем к самой Челси, я опустила руки. — Лучше? Джейк скорчил забавную гримасу. — Можно и так сказать. Ох. И я был там только чуть больше месяца... мои сестры... Ладно, помимо счастья и безопасности Элспет я хочу, чтобы эти п... — он глянул на вампиров, ждущих, что он закончит оскорбление, — ...редводители сверхъестественного мира исчезли. Полагаю, некоторые из стражей могут перейти под новое руководство, а многие потенциально хорошие одаренные натворить чего-либо, но всё не должно продолжаться так, как сейчас. Я хочу, чтобы волки были независимы или, по меньшей мере, равны вампирам, а не оставались их карманной армией. Шивон кивнула и посмотрела на меня. — Элспет? Чего хочешь ты? — Не знаю, — ответила я.