С привкусом вина

Аллен старался. Он действительно старался быть хорошим другом, выслушивая жалобы девушки и поддерживая ее советами. Линали, разглаживая складки на длинном черном платье ладонями, хлюпала носом и пыталась смахнуть наворачивающиеся слезы. Она терла глаза, размазывая тушь, и комкала в руках ткань, пропитавшуюся влагой. Ей хотелось завыть от отчаяния, но Аллен придерживал ее за талию, успокаивающе поглаживая по спине. - Ты же понимаешь, что я не хотела ему этого говорить... - Ли снова всхлипнула, закрывая глаза ладонью. - Я не хотела, но он меня вынудил! У него было такое лицо, когда я начала на него кричать... Я думала, что не перенесу этого, я никогда не видела столько разочарования и боли в глазах! Я до сих пор вижу перед собой его взгляд, полный ненависти... Она сильно сжала край рубашки Уолкера, натягивая ткань. - Ты мог себе представить, что он может так на кого-то смотреть? Линали отдалилась, прижимая к груди промокший платок. Аллен вздрогнул от внезапного холода, неосознанно прижимаясь ближе к девушке. Вся эта ситуация с Лави и Линой его напрягала. Девушка знала, на что идет, когда начала отношения с рыжим. Ученик Историка априори не должен позволять себе испытывать чувства к кому-то, потому что иначе он нарушит вековые правила и перейдет все допустимые границы, но Ли была достаточно весомой причиной для того, чтобы разрушить нерушимое. По сути, она же и была причиной всех проблем парня теперь, и Аллен не знал, радоваться ли их положению или сочувствовать. - Ты же не думаешь, что я это со зла? Я вспылила, первый раз в жизни вспылила так сильно, что не смогла сдержать в себе весь этот яд. Но он так смотрел... - и Линали снова разразилась рыданиями, мелко подрагивая. - Лин? - Уолкер пододвинулся к девушке, обнимая ее за плечи. - Я не думаю, что ты действительно хотела навредить Лави, и он тоже так не считает. Ты для него особенная. Он ведь знает тебя настоящую, верно? Он знает, что ты имела в виду, а что нет. Поэтому, может быть, тебе просто прийти к нем и попробовать извиниться? - А он сможет хоть когда-нибудь меня простить? Аллен тепло улыбнулся, глядя на то, как девушка вытирает оставшиеся слезы. По крайней мере, он смог ее немного успокоить, а значит, не все еще потеряно. - Линали, это всего лишь ссора! Он сам сейчас страдает, и будет куда лучше, если вы спокойно поговорите, а не попытаетесь шарахаться друг от друга. Так что, как приедем в Орден, первое, что ты сделаешь - это попросишь его о встрече. Лина хихикнула, поднимаясь с кровати и поправляя платье. - Первое, что я сделаю - это приведу себя в порядок и заварю братику кофе. Лави, вообще-то, тоже виноват, но ему определенно досталось от комуринов побольше, чем мне от угрызений совести. Наверное, он будет рад, если мы сможем решить проблемы дипломатией. Историк, чтоб его... - А вот Комуи-сану в таком случае будет не на ком испытывать свое биологическое оружие. - Аллен проводил девушку до двери, выходя с ней в коридор. - Но почему из всех людей в Ордене ты пришла с эмоциями именно ко мне? Потому что мы тет-а-тет на миссии, или я единственное доверенное лицо в целом? - Ты для меня особенный друг, потому что умеешь слушать и давать советы. И потому, что я знаю тебя. - она выдавила улыбку, направляясь в свои апартаменты. - Спокойной ночи, Аллен-кун. Уолкер улыбнулся в ответ, провожая девушку взглядом. Он закрыл дверь, разворачиваясь к кровати и с удивлением отмечая, что кое-что в номере изменилось. Вернее, кое-кто, кого не должно быть ни в этом городе, ни в комнате, да и ни в коем случае на его, Аллена, кровати. Особенно на кровати. - Привет, Малыш! - португалец солнечно улыбнулся, в приветственном жесте помахивая серыми пальцами, сложенными на инопланетный лад. Он свесил голову вниз, и его длинные кудрявые волосы, завязанные в хвост, разметались по полу. Прищуренные глаза сверлили Аллена живым заинтересованным взглядом, а на груди отчетливо выступал шрам, оставленный мечом мальчика. Да, тогда в Ковчеге им все-таки пришлось подраться для виду хотя бы просто затем, чтобы скрыть последствия навязанного Микком поцелуя - и Уолкер, красный и оскорбленный, размахивал вдруг синхронизировавшейся до ста процентов (подумать только, от одного-то поцелуя!) Чистой Силой, изрядно потрепав брюнета и даже кое-где его солидненько попротыкав. Тики даже тогда подумал, что это конец его как Ноя и, вообще-то, охренеть как не круто. - Малы-ы-ыш, не залипай. Аллен вздрогнул и опомнился, а вместо удивления на его лицо наползла маска недовольства. Что-то часто он в последнее время стал заглядываться на мужчину и зависать. - Что ты здесь делаешь так поздно, тебя же Линали могла увидеть? - он поправил воротник и подошел к кровати. - Она уже две минуты как ушла, а ты еще с прошлого раза должен мне рубашку. - Тики поднялся, усаживаясь поудобнее и хлопая рядом с собой. В прошлый раз Уолкер встретил брюнета в баре ирландского городка, известного алкоголем и азартными играми, и изрядно подвыпившим проиграл португальцу в карты даже после того, как снимать стало нечего. - А ты, получается, опять наблюдал из-за стены? У меня так паранойя начнется скоро... - пробормотал Аллен, снимая рубашку и опускаясь рядом с Ноем, чувствуя, как его руки поползли по уолкеровскому бедру. - А меня съест ревность, и поэтому некоторые из твоих знакомых могут лишиться сердечек. - Тики обиженно надулся, прижимая Аллена к себе. - Когда я поругался с Шерилом, ты меня не утешал и не называл особенным! Я что, действительно так плох? Экзорцист закатил глаза. - Или это потому, что я не знаю тебя? - ядовито спарадировал Микк. Аллен прикрыл глаза ладонью. Он пристроился поближе к мужчине, наслаждаясь передающимся теплом, когда брюнет кинул на него сочувствующий взгляд. - Что, опять завис? - он запутал пальцы в волосы мальчика, убирая их с лица. - Я чувствую себя неуютно и смущаюсь, когда ты залипаешь на меня, прекращай. Аллен фыркнул, скидывая с себя руки мужчины. - Тики, тебя не должно быть здесь. Наш поезд отходит в шесть утра, а сейчас... - Только одиннадцать вечера! - португалец развернул Уолкера к себе лицом, обвивая его плечи. - Малыш, ты знал, что после любовных утех спится лучше? - Не интересует. Стояк замучил - в бордель иди. Не хочу участвовать в твоих интригах. - седовласый развернулся и выбрался из чужих объятий. - И вообще, я собирался лечь спать, а ты совсем не интересуешься моим самочувствием. - Ох, Малыш... - Тики, приподняв бровь, смотрел на то, как экзорцист скидывает одежду на пол и забирается под одеяло. - Знал бы ты, как сильно ошибаешься. - В плане самочувствия? - В плане стояка. Брюнет лег рядом, придвигаясь вплотную к мальчику и прижимаясь к нему со спины, на что тот недовольно засопел. - Я даже почти волнуюсь за тебя. - он усмехнулся, пряча улыбку в волосах Аллен. Сражение с Кандой затянулось. Мечник атаковал снова и снова, а изрядно потрепанный Аллен не мог долго сопротивляться ему на мечах. Ну блин, придумали же - двуручником одной рукой размахивать! И еще ладно, если бы меч нормальный был, так нет - "изгоняющий тьму"! Таким не разрезать плоть врага, и служить в обычной жизни он может максимум для устрашения. Помнится, как-то Аллен проткнул им Тики, и вместо обещанного изгнания только смешал две стороны португальца. В общем, не повезло Уолкеру с оружием, которое хреново функционировало даже по назначению. Но зато у него был Коронованный Клоун. Мало того, что плащ был просто-напросто эпичным, так он еще и работал исправно и даже больше, чем исправно. Он помогал, как не помогал меч, а еще в нем было тепло. Это, наверное, самое главное - тепло. В его жизни тепло дарил только Мана, иногда Тим, а вот сейчас еще и Тики, навещающий его по вечерам. Но Маны уже давно нет, Тим кусается и путает волосы в воронье гнездо, а португалец приходит не особо часто и временами просто бесит, поэтому единственное, что остается неизменным, это плащ. Канда тоже это понимает и пытается изрезать белую ткань Мугеном, чтобы избавиться от снующих вокруг лент, норовящих схватить его и обездвижить. Алма одиноко корчится на земле, покинутый способностью к регенерации и разрушающийся, а Граф наблюдает со стороны, окруженный Шерилом и Вайзли. Тики скрылся из виду еще при взрыве. Мечник кричит что-то о том, что Алма больше не тот, кем был раньше и его нужно уничтожить. Аллен отказывается верить, что ненависть может так ослеплять. Даже если Алма Карма получил способности акумы, он все еще человек со своими страхами и переживаниями где-то внутри. В это хотелось верить. Было обидно, когда Канда обвинял Аллена в происходящем, как будто экзорцист виноват в пробуждении Ноя внутри. Но мечник действительно был в ярости, ведь речь шла о его единственном друге, и Уолкер это понимал. Ему самому хотелось рыдать навзрыд после увиденных воспоминаний, его пожирала ненависть к Ордену с его экспериментами, к Ноям с их бездействием и молчаливым наблюдением и к самому себе из-за неконтролируемого Четырнадцатого. Стоило серьезно задуматься о смене взглядов на жизнь. Граф предложил ему присоединиться к Ноям. Он сказал, что хочет быть на стороне Четырнадцатого несмотря ни на что. Аллен морщился каждый раз, когда слышал это слово. Граф принимал его за своего брата, предавшего семью. Ему было плевать на Аллена Уолкера, приемного сына Маны и экзорциста, владеющего бесполезным двуручным мечом. Он видел только Неа и хотел вернуть только его. Пойти с Графом означало смириться со своей участью. "Закончить сломанной куклой." - прозвучало в голове, когда Канда вонзил катану в тело Уолкера. - Канда... Почему у тебя такое лицо? - Что?.. - мечник стоял почти вплотную, тяжело дыша куда-то в волосы, а на его плече сжалась ладонь Аллена. - Алма превратился в акуму из-за ненависти к Ордену и попытался убить тебя... - каждое слово давалось с трудом, и экзорцист чувствовал что-то странное, учащенно накатывающее из горла в голову, отдавая громким сердцебиением. - Сейчас он саморазрушается, пытаясь понять твои чувства. Так почему у тебя такое лицо? Канда сверлил Аллена невидящим взглядом обесцвеченных глаз и слушал его сердцебиение. - Как будто ты забыл о нем из-за ненависти ко мне. И тело вдруг содрогнулось и начало стремительно меняться, кожа серела, глаза становились желтыми. Прорезавшиеся стигматы кровоточили, а рану от Мугена нещадно жгло. Мечник вытащил катану, шокированно смотря на дрожащего Аллена, ломающегося от интенсивности ударов сердца. Граф с радостным воплем подпрыгнул, а Шерил и Вайзли, недоумевающие и удивленные, попытались поставить его обратно на землю. - Аллен Уолкер, экзорцист, ставший Ноем! Горько-сладкое начало и трагическое завершение! Как это драматично и прискорбно! Твои чувства сводят меня с ума... Граф стер слезу, скатившуюся по щеке, призывая остальных Ноев к молчанию. Шерил тихо фыркнул, поправив волосы, а Вайзли поморщился из-за снова занывшей головы. - Я почти ощущаю твою боль, Аллен Уолкер. Орден не может держать у себя Ноя! Так почему ты еще здесь? Ты больше не можешь вернуться! Пути назад отрезаны, а я могу предложить тебе идти вперед вместе со мной. Неужели ты позволишь друзьям умереть здесь, встав против меня? Аллен обхватил себя руками. С Чистой Силой что-то творилось, и он не мог ею воспользоваться в нынешнем обличии. Тело скручивали болезненные спазмы превращения, дышать почти не удавалось, а кровь заполнила глаза. Он не видел и практически не жил в момент, когда почувствовал прикосновение к плечу. - Ти...ки? Нет, мужчина перед ним был не тем азартным португальцем, с которым Аллен привык проводить время. Этот человек (Ной?) выглядел иначе - волосы были намного короче и светлее, черты лица менее резкими, а глаза более широкими. Но он был на кого-то похож, на кого-то знакомого, кто... Аллен не мог вспомнить, но чувствовал тревогу вместе с облегчением, и это напоминало чувство ностальгии. Как будто он уже видел этого мужчину раньше и был с ним более, чем знаком. - Не помнишь меня? - шатен горько улыбнулся, заправляя волосы Аллена за ухо. - Я Неа. Тот самый Четырнадцатый Ной, из-за которого началась вся эта чертовщина с превращениями и Графом, предлагающим присоединиться? Экзорцист не знал, как на него реагировать. - Печально видеть тебя в таком состоянии. Я не хотел причинять тебе боль, Аллен. Он опустил глаза, отходя на шаг. - Граф тебя не отпустит. Повернулся спиной к Аллену, оглядываясь. - Но сейчас еще не время. Ты должен подавить в себе сущность Ноя и жить дальше, пока твой срок не придет. Он кивнул в прощальном жесте, и перед глазами Уолкера снова все поплыло. - Я тебе помогу. Тело вновь скрутилось, но метаморфозы ноевской сущности отступили на второй план. Вернулось обоняние, зрение прояснилось, и Аллен увидел встревоженное лицо Канды сквозь кровавый туман, застилающий глаза. - Мояши... Мечник сжимал Муген в руке, глядя на то, как кожа экзорциста снова приобретает человеческий оттенок. Стигматы, кажется, тоже пропали, а рана на животе затянулась сама собой. Аллен принял нормальную позу, разгибая скрюченные конечности. Глаза все еще жгло от крови, но горло больше ничего не сдавливало. Он поднялся с колен, пытаясь унять дрожь. - Забирай Алму... Я открою Ковчег. Уходи, прошу тебя. Орден больше не посмеет вмешиваться в твою жизнь... - Аллен наблюдал за выражением лица мечника, отходящего от него. Канда подхватил Алму на руки, и Аллен закрыл глаза, проигрывая мелодию. Он понимал, что этими действиями окончательно настроит Орден против себя. Играть в игры на жизнь с Ватиканом и Ноями ему хотелось меньше всего, но выбора не было. Белый свет ослепил его, дверь появилась напротив. - Не попадись Ордену, Канда. - Недомерок... - мечник с Алмой на руках обернулся, а на его лице играла улыбка. - Спасибо тебе, Аллен Уолкер. Он вошел во врата, и те закрылись под громкие рассерженные возгласы начальства о том, что это предательство не останется безнаказанным. Аллен усмехнулся, когда увидел Тики, спускающегося прямо по воздуху откуда-то сверху. - Малыш? Он подал Уолкеру руку, хищно улыбаясь. - Ты слышал, Малыш? Тебя объявили предателем. А враг Ватикана не наш враг. Так что, может, в покер? Аллен чувствовал на себе прожигающие взгляды бывших товарищей, а Нои изумленно смотрели на Тики. - Убежать от Графа ты всегда успеешь. И он вложил свою ладонь в руку Тики, снова чувствуя тепло. Что-что, а ушел он все-таки эффектно. Тики плавился под лиссабонским солнцем, расслабленно откинувшись назад и кидая на Аллена насмешливые взгляды из-под полуопущенных век. Они уже три дня скитались по миру, путешествуя путем открытия Ковчега, и сегодня португалец уговорил мальчика высадить их около какого-нибудь портового казино, но экзорцист был настолько плох в географии Лиссабона, что открыл врата куда-то в лесную глушь у озера. У озера с карпами, надо сказать. Аллен с ужасом смотрел на Тики, лениво жующего сырую рыбу. Ной облизывал губы в очень неоднозначном жесте и ловил взгляды Уолкера ехидным карим прищуром. Аллен думал, что даже в этом безобидном амплуа он выглядит опасным. - Почему ты в человеческом обличии? - Мне нравится загорать. - Тики так же хрустел рыбными костями. - Но если этот образ слишком непривычный для тебя, я могу его сменить. Он чуть нахмурился, и его кожа стремительно сменила цвет. Брюнет сверкнул желтыми глазами, снова улыбаясь. Карп в его зубах смотрелся жалко. - Я могу приписать это к психическому расстройству? Тики закатил глаза. Ну ест он сырую рыбу, ну и что? У каждого свои вкусы! Может, для Микка является нонсенсом то, что другие ее не любят! А Аллен, шестнадцатилетний седовласый подросток с проклятым глазом и рукой-паразитом, вообще не должен обращать на такое внимание. - Тогда это самое милое мое психическое расстройство. - Не уверен. Это выглядит жутко. - Аллен наблюдал за рыбой, стремительно исчезающей во рту португальца. - Но зато как ощущается! - Тики блаженно улыбнулся. - Да ладно тебе, Малыш, все приятное в жизни выглядит жутко. - Не могу вспомнить ни одной такой вещи. - Секс, например. У Аллена задергался глаз. - Со стороны это может смотреться странно, но если ты вовлечен в процесс, голову занимают мысли не об этом. - брюнет расплылся в ехидной ухмылке, глядя на покрасневшего мальчика. - Малыш? Аллен пытался вернуть нормальный цвет лица, отводя взгляд и проклиная Ноя про себя. - Оу, я смутил тебя? - брюнет состроил извиняющееся выражение лица. - Прости, забыл, что ты девственник. Уолкер покраснел еще сильнее, на что Тики хмыкнул и потянулся в карман за сигаретами. - С чего ты взял? - он тут же поправил себя. - Я имею в виду, неужели это так видно? - Ты так мило смущаешься. - Ной затянулся, протягивая руку к лицу Аллена. Экзорцист ощущал его пальцы на подбородке так же явно, как и в прошлый раз в бамбуковой роще. Но сейчас Ной выглядел слишком расслабленным и человечным, и Уолкер пытался не бояться его всерьез. Тики закурил, выдыхая дым в лицо вздрогнувшего Аллена. В прошлый раз это была насмешка над беспомощностью экзорциста, но сейчас от этого жеста скручивало низ живота. - Пассивное... курение... вредит здоровью не меньше, чем... - Аллен тяжело дышал, подаваясь на встречу пальцам, оглаживающим шею. - Мы так давно знакомы, а я до сих пор не научил тебя плохому. - Тики поднес сигарету к губам экзорциста, и Аллен почувствовал едкую горечь, вдыхая дым. Он хотел закашляться от неприятных ощущений, но португалец тут же приник к нему губами, отбирая часть густого дыма. Тики целовал властно, и Уолкер не был против, но желание получить доступ к кислороду пересиливало тянущее возбуждение. Экзорцист положил руки на плечи Ноя, отталкивая его и пытаясь отдышаться. - Что из этого плохое в твоем понимании?.. - Аллен отводил глаза от внимательного взгляда, придерживая Тики на расстоянии. Микк облизнулся, отдаляясь. - А чему из этого ты больше хочешь научиться? - он затянулся, откидываясь на траву. - Это было горячо... - Аллен коснулся губ пальцами, все еще чувствуя горький привкус. - Но сейчас ты должен думать не о моих возможных дурных привычках, а о том, что делать дальше и как оправдать твое поведение перед Тысячелетним. - А связь со мной - это дурная привычка? - Скорее, это ты дурной. Но я... - Уолкер снова покраснел, пытаясь сформулировать связное предложение. - Я не против происходящего. - Мм? - португалец даже откинул сигарету, поворачивая голову в сторону мальчика. - А ты... Он осекся на вибрирующий звук работающих крыльев, доносящийся откуда-то сверху. - Малыш, твой голем. - Тики с интересом наблюдал за Тимканпи, кружащим в воздухе и издающим странное пиликанье. - Тим? Голем опустился на голову Аллена, оповещая его о новом входящем сообщении. От Линали, как выяснилось через минуту. - Тики. - он требовательно посмотрел на португальца, сидящего рядом. - Хочу поговорить с подругой наедине. - Малыш! - Тики возмущенно подавился сигаретой, и его глаза сейчас напоминали два огромных блюдца. - Погуляй где-нибудь. - отрезал экзорцист. Португалец недовольно поднялся, поворачиваясь спиной к Аллену и, тихо бурча что-то обидное, гордо удалился в рощу. Когда шаги стихли вдалеке, Тимканпи спроектировал голограмму девушки. - Аллен-кун... - у нее было измученное выражение лица, а кожа очень бледной. - Пожалуйста, мне нужно с тобой поговорить. Это касается Лави... С того дня, как ты ушел... Я, я не знаю, как объяснить... Но они с Историком так и не вернулись! Братик все это время не спит и пытается их найти, а я даже не могу с ним поговорить... Линали дышала отрывисто и громко, и экзорцист видел, что она еле сдерживает слезы. А Аллен почувствовал наползающее чувство страха. Лави вроде как защищал от нападения акум какую-то часть Ордена? Почему он не вернулся? Но он не мог оставить свою девушку, не предупредив... - Миранда пытается меня успокоить, но мне так страшно! Рувелье хочет посадить под контроль всех, кто с тобой связан, а Орден поставил под вопрос твою ликвидацию как Ноя... Канду признали предателем за связь с Алмой, тебя нет, Лави пропал... Я не могу здесь больше оставаться, это невыносимо! Меня не выпускают и постоянно допрашивают. И я хочу попросить тебя об услуге. Пожалуйста, помоги мне отсюда сбежать! Ко мне приставили охрану, которая не оставляет меня ни на минуту. Не из ванной же мне убегать, в конце концов... Девушка грустно улыбнулась, вдруг нахмурившись и оборачиваясь на шум сзади. - Прошу, ответь мне, когда сможешь. - и Тим отключил голограмму. Тики гулял где-то неподалеку, и Аллен впервые сожалел о том, что уходит по-английски, открывая врата Ковчега в комнату Линали. Тики хмурится и смотрит на Шерила, вальяжно сидящего в темном кожаном кресле. Роад болтает ногами на столе, шурша фантиками конфет. - Малыш что сделал? - Камелот закатил глаза, кидая на Тики красноречивый взгляд. - Тики, ты идиот. Он был жутко рассержен, и Микк невольно вздрогнул. Шерил, безусловно, был самым вменяемым Ноем, но свои садистские наклонности не скрывал, иногда ломая конечности другим членам Семьи за тупость. Тики тупым не был, он был недалеким и не очень сообразительным, но личность Ноя компенсировала эти недостатки. Очаровательные недостатки, как говорили его знакомые. Но Шерил все равно находил его глупым младшим братом, не понимающим особенности своего положения. - Ты взял Аллена Уолкера под свою ответственность, и я почти обрадовался, что ты наконец-то стал хоть немного серьезнее... - Камелот покачал головой в разочарованном жесте, и Микку захотелось придушить его. - А теперь мне сообщают, что он сбежал у тебя из под носа в Орден, в котором его поймали Вороны! Чем ты вообще думал, когда позволил ему уйти? Тики фыркнул. Его тоже интересовало, чем он думал в тот момент, оставляя Малыша одного. Он настолько поверил в их поцелуй, что не считал серьезным возможный побег мальчика? Думал, что обезоружил его этим? Как будто это его, Тики, обвели вокруг пальца. Было обидно. - В любом случае, ничего уже не поделаешь. Тебе придется его вытаскивать. - Потому что мы не можем позволить Ордену использовать его для изучения? - Тики напрягала заинтересованность Ноев в проблемах Аллена Уолкера. - Использовать? - Шерил усмехнулся. - Нет, Тики, вопрос стоит о ликвидации, а не об использовании. Роад завистливо посмотрела на Микка, откидывая леденец. - Папочка, а можно я тоже пойду спасать Аллена? Шерил возмущенно открыл рот, но Роад состроила умоляющее выражение лица. Тики подумал, что сейчас завяжется жаркий спор, и поэтому поспешил ретироваться. Очевидно, в Орден все же стоило заглянуть. Аллен смотрел на португальца, пытаясь отдышаться после побега от Апокрифа. С этой разбушевавшейся Чистой Силой не смог сразу справиться даже Тики, стоящий напротив него. - Ну как, Малыш, почувствовал вкус мимолетной свободы? Теперь не будешь совершать опрометчивые действия? - Мне нужно было уйти, и я не жалею о содеянном. - А теперь? Ты снова убежишь? - Ной усмехнулся, сверкая желтыми глазами. - Теперь, глядя мне в глаза? Этот хищный взгляд казался Аллену ярким и вызывающим, и он попятился назад, натыкаясь на стену. Брюнет красноречиво поднял бровь в выжидающем жесте. Он был опасен, его нужно было избегать, но он кинул Аллену вызов, на который тот должен ответить. Чёртова гордость не позволит Уолкеру сбежать снова. Только не теперь. Как глупо. Он идет наперекор собственным желаниям, чтобы не пасть в глазах этого португальца. Его мораль и жизненные принципы становятся ничем рядом с Ноем, который сверлит его ехидным золотым взглядом и ухмыляется. Будто бы берет его на слабо. Аллен стиснул зубы, отрываясь от холодной стены и поднимая голову. - Так что, Малыш? - Тики стоял на некотором расстоянии напротив него, смотря прямо в глаза. - Ты готов бросить эксплуатирующий тебя Орден и друзей-экзорцистов, у которых и без того проблем хватает? Или предпочтешь вернуться в камеру и добровольно стать объектом экспериментов? Просто, чтобы ты не сомневался, напоминаю, что тебя пустят на органы как халявного Ноя, если вернешься, или вообще посчитают слишком опасным и убьют по-тихому. Аллен знал, что возвращаться не к кому. Он помог Линали сбежать через Ковчег, и в Ордене его больше ничего не держало. Но все равно его преследовало чувство неправильности происходящего. Хотя, вообще-то, когда он доверял своим чувствам? И Аллен тихо выдохнул, принимая правоту португальца и почти смиряясь со своей судьбой. Почти.