***
Они выходят из-за каждого угла и замирают. Что там? Публика белым песком высыпалась на серую площадь. Высокие здания окружали их, но бесцветные люди не спешили переступать границу. Достигнув края, они останавливались. Точка. Здесь заканчивается дорога. Это всем известно. "Раздел Света", - пронёсся гул через толпу. "Край Теней", - гул повторился. "Раздел Света". "Край Теней". "Раздел Света". "Край Теней". Синхронно, как молитву, они повторяли слова снова и снова, пока их голоса не слились в один, а губы не стали покрываться фиолетовой крошкой. За спиной почувствовался холодок. Голоса утихли. Зияющая пустота открылась взорам зовущих, огромный чёрный проход на другой стороне площади. Она медленно плыла прямо туда в неизведанную темноту, в которой пропадал даже свет. Она приближалась, ближе и ближе. Из тени начали вырисовываться силуэты, они тянулись к ней, а она к ним. Они были совсем рядом, пока толпа, стоявшая за ней, с ревом не потянула её назад.***
Выехав за пределы замка, Санса с удивлением заметила, как много людей вернулось в Зимний город. Летом крестьяне были заняты на пашнях, выращивая овёс и зерновые для продажи. Но поля нынче застелены толстым снежным одеялом, леса опустели, природа замерла в ожидании весны. Пережидать суровые вьюги вместе было проще, а потому все немногочисленные фермеры оставили свои деревянные дома и перебрались сюда, к подножью Винтерфелла. Снег неспешно валил вниз, когда поселение скрылось из вида, вокруг теперь были лишь бесконечные снежные пустоши. Призрак, убежавший далеко вперёд, слился с этой белой пеленой, и иногда ей казалось, будто он вовсе исчез, пока тот не оборачивался, и среди белого поля становились видны три чёрные точки. Джон ехал рядом, мирно покачиваясь на своей гнедой лошади. Как он и обещал, когда Санса достаточно окрепла, что даже стала выходить на ужины в Большой Зал, Джон предложил ей выехать и обследовать замковые стены. Они неспешно обогнули Зимний город и устремились вперёд вдоль южной стены. Периодически они останавливались и долго всматривались в каменную кладку. Было тихо, путники не разговаривали, но в этом и не было нужды. Медленно качаясь в седле, они проезжали мимо раскидистой рощи. Деревья стояли голые, однако Сансе это место вдруг показалось до боли знакомым: - Случайно не эта тропа вела к пустующей мельнице у Желудёвой реки? Джон натянул поводья и остановился, вперив взгляд в пространство между дубами, на которое указывала его сестра. – Я помню, как Робб рассказывал о старом мельнике, который жил там когда-то. Он убил всех своих дочерей и охотился за местными девушками, пока его не поймали, - пробормотала Санса и слегка поёжилась. – Такая... жуткая история. Робб говорил, что даже видел его призрак в этих лесах. Вдруг в абсолютную тишину белых полей ворвался тихий, утробный, мягкий смех Джона. Санса, никогда прежде не слышавшая подобных звуков от своего брата, от неожиданности чуть не погнала лошадь прочь. Сноу продолжал хохотать, его лицо преобразилось от широкой улыбки, у уголков губ проявились небольшие ямочки. Он смеялся так искренне и тепло, что девушка еле сдерживалась, чтобы не присоединиться к его непонятной радости. И всё же такая реакция порядком возмутила Леди Старк, и она недовольно взглянула на брата, ожидая объяснения причины его внезапного веселья. Увидев её испытующий взгляд, Джон успокоился и начал свой рассказ: - Когда Леди Кейтлин была беременна Браном, за тобой некому было следить. Я, Робб и Теон были уже достаточно взрослыми, и отец наказал нам быть твоими няньками. Ты была ещё совсем маленькая, но мы неплохо справлялись, развлекали тебя, как могли, иногда брали с собой на вылазки из Винтерфелла, хоть это было недозволенно, – Джон грустно улыбнулся и продолжил: - Чуть позже в Винтерфелл прибыла септа Мордейн, но ты капризничала, отказывалась слушаться, пряталась от неё. Ни один часовой не мог поймать тебя, сбегающую за нами за стены Замка. Это было очень опасно, в местных лесах водятся волки, что уж говорить про бродяг и разбойников, тогда Робб придумал эту историю, чтобы ты никогда не выходила за пределы Винтерфелл. Волна ветра пронеслась через голую рощу, и деревья угрожающе заскрипели: - Вот только Робб переборщил, и после ты совсем отказалась выходить куда-либо за пределы Большого Чертога. Нам всем тогда крупно попало от отца, он заставил нас убедить тебя, что это враньё. Но история так сильно отложилась в твоей памяти, что ты отказывалась верить в вымышленность рассказа Робба, - он замолчал, и на лице его вновь отразилась слегка уловимая грусть. - Нам следует вернуться, поднимается вьюга.***
По возвращении Санса поспешила скрыться в своих покоях. Все эти истории из детства всегда утомляли её, тоска по семье тяготила сердце, пусть она и считала, что давно смирилась с потерей. Раны, раны… Как сам Север, её душа была изрезана и опустошена. Болезнь не отступила далеко, и вскоре Сансу плавно потянуло в сон, сопротивляться было бесполезно, пусть за окном стоял белый день. Девушка прилегла на кровать и стала размышлять о временах ушедших, о своём детстве. Время проходит, и память стирается, но она помнила те пару месяцев, когда за ней повсюду следили братья, а не слуги. Мальчишки всегда были немного дикие, и ребёнком ей было страшно интересно вместе с ними. Теон был тем, кто всегда рвался убежать вперёд, найти что-то новое, он глупо шутил и без конца над всеми смеялся, особенно над Джоном. Робб был самым главным - этим всё сказано. Как бы ни пытался Теон выделиться, как бы часто ни заявлял он, что старше всех старковских детей, Робб всегда мог его осадить. А Джон… Джон был её тенью. Свои обязанности, возложенные на них всех отцом, он выполнял как можно старательнее, и Теон не упускал момента подшутить над услужливостью Джона. Пошёл дождь – тут же укрыта плащом Джона. Устали ножки – на плечи Джона. Хочется есть – Джон нашёл чернику. Он усмирял её капризы, был терпеливее самой мудрой септы. Но Санса воспринимала его как своего пажа. Всегда. Джон – пустое место. За окном было светло и тихо, Санса, размышляя, медленно погружалась в сон, взгляд её застыл на железных прутьях, укрепляющих толстое стекло. Пуховое одеяло согревало, и нега медленно разливалась по её телу. Прежде чем леди Старк провалилась в сон, в её голове снова прозвучал такой тёплый смех Джона.