1 июля 1997 года
— Я даже не могу представить, как он сейчас выглядит, — произнесла Гермиона, разрывая тишину, царившую в туалете Плаксы Миртл уже несколько часов. — Все время пытаюсь, но вижу его двенадцатилетним. — Я тоже, — вздохнул Рон и грустно посмотрел на подругу. Он вдруг осознал, как сильно они оба изменились, не только внешне, больше — внутри. Гермиона перестала быть всезнающей выскочкой на уроках, Рон больше не пытался выделиться среди братьев. С лета тысяча девятьсот девяносто третьего года учеба и школьная жизнь отошли далеко на второй план, и они полностью посвятили себя поискам Гарри Поттера. — Что если мы его не узнаем? — Гермиона наконец осмелилась посмотреть на друга впервые за все время, что они были здесь. Рон боялся увидеть в ее глазах слезы, но их не было. Гермиона давно перестала плакать, понимая, что рыдания ничему не помогут, а только сделают им двоим больнее. Уизли улыбнулся ее стойкости. — В этом я сомневаюсь, — он сжал ее ладонь в своей. — У него же есть неповторимый шрам и... очки. Это же Гарри. От упоминания имени друга больно защипало в глазах. Он отвернулся, стараясь незаметно рукавом вытереть лицо. Гермиона не осуждала. Она знала, что Рон переживает не меньше ее, и глупая убежденность, что он, как парень, не должен показывать слабости, заставляла только грустно улыбаться. — Я не о внешности, — Гермиона вздохнула и повернулась обратно к раковине с выгравированной змейкой, позволяя Рону незаметно для нее справиться с эмоциями. — Четыре года с Волдемортом... Что он мог с ним сделать? — Ничего, — Рон прочистил горло. Слабость была подавлена. — Гарри победил его практически младенцем. И сейчас не даст себя в обиду, — он старался произнести это уверенно, однако внутри все сжалось. Он не меньше Гермионы боялся изменений в потерянном друге, днем он гнал от себя эти мысли, но ночью... Каждую ночь во сне он шел в туалет Плаксы Миртл, где был уже открыт проход в Тайную комнату, прыгал в трубу и оказывался в просторном зале с огромными статуями змей вдоль стен. Гарри ждал его там, бросался обнимать и спрашивал, каждый раз спрашивал, почему его так долго не было. Рон отвечал, что никак не мог вспомнить, как звучит приказ на парселтанге, а потом вместе с Гарри смеялся, они вдвоем шипели «Откройся». Рон смотрел на него, на друга, который ничуть не изменился, которому по-прежнему было двенадцать, в то время когда ему самому уже стукнуло семнадцать. Гарри спрашивал очнулась ли Гермиона? Как дела у Джинни? Вернулся ли Дамблдор в школу? Рон отвечал и тянул Гарри к выходу, но тот продолжал стоять на месте. Двенадцатилетний Гарри говорил, что не может уйти из Тайной Комнаты, что эта Комната теперь его дом, и ему здесь хорошо. Рон присаживался перед ним, чтобы лица были на одном уровне, просил не говорить глупостей и звал с собой. Гарри улыбался и повторял «Дом». Рон падал на колени и плакал. Он просыпался с красными опухшими глазами, смотрел на пустую соседнюю кровать, проклинал себя, что снова не запомнил, как шипел во сне, и не мог заснуть уже до утра. Он долго не говорил об этих снах Гермионе, а она не приставала с расспросами. Он рассказал только на четвертом курсе, когда общее веселье из-за Турнира Трех Волшебников только сильнее вгоняло их в уныние. — У меня чувство, — Гермиона помолчала, боясь продолжить. — Что мы сюда больше не вернемся. — Мы вернемся, — поспешил успокоить ее Рон, хотя сам слабо верил своим словам. — Обязательно. Ты уверена, что не стоит сообщить Ордену? — поспешил он сменить тему, нащупав в кармане поддельный крестраж с запиской от Р.А.Б. Медальон, стоивший жизни Дамблдору. — Орден контролируется Министерством и вот-вот развалится, — она вздохнула и поднялась на ноги. — И у них сейчас полно своих забот. — Как скажешь, — согласился Уизли, тоже вставая. — Заскочим в Нору после похорон, — пробормотала Гермиона. — И мне нужно... попрощаться с родителями. — Я буду с тобой, — Рон, обняв ее, погладил по спине и поцеловал в макушку. Гермиона такая слабая и сильная одновременно. Порой ему казалось, что он будет для нее лишь обузой, но одного взгляда хватало, чтобы понять, что никакие ее знания и умения не помогут ей выдержать навалившуюся тяжесть в одиночку. Он нужен ей, чтобы вместе быть сильными, чтобы вместе разгадать все тайны, которые встретятся на пути к чудовищу, забравшему у них друга. Рон почувствовал, как Гермиона улыбнулась, и этого ему было достаточно.* * *
— Дамблдор мертв! Голос Снейпа, громкий и леденяще безразличный, раздался в гостиной поместья Малфоев. Вслед за Снейпом вошли Драко, выглядевший бледнее обычного, и до безумия верная Волдеморту Беллатриса. Последняя, зайдя, хлопнула дверью; Гарри вздрогнул. — Браво, Северус! — Том Риддл откинулся на спинку кресла и пару раз хлопнул в ладони. Этот звук отразился от стен залы, и у Поттера по спине побежали мурашки. — Гарри, — Том обратился к сидевшему в противоположном конце стола Поттеру с садистской улыбкой. — Твой самый сильный защитник мертв. Ты все еще хранишь надежду на спасение? Гарри молча смотрел на отполированную до блеска крышку стола, краем глаза замечая черную мантию Снейпа, который остановился не так далеко. Он ненавидел его сейчас больше, чем Волдеморта. Дамблдор доверял ему, и вот чем это обернулось — ударом в спину. — О нет, Гарри, — Том уловил его мысли. — Дамблдор знал. Дамблдор видел Северуса. Он видел всех. Жаль, не встретил тебя перед смертью. Но ты можешь посетить его могилу, скоро мы туда наведаемся, — Риддл все так же злорадно скалился. — Посмотри на меня, Гарри, — он проник в голову Поттера и заставил его поднять взгляд. — Ты один. Тебя никто не спасет, — произнес он полушепотом. — Когда-нибудь я убью тебя, — произнес Гарри сквозь стиснутые зубы. Слезы грозились политься в любую минуту, но он не мог этого допустить. Никто не должен видеть, как он слаб сейчас. Он позволил им увидеть многое за эти четыре года, но никто не увидит, что смерть Дамблдора сломала его. — Ты знаешь, Гарри. Моя жизнь взамен на жизнь твоих никчемных друзей, которые даже не ищут тебя. Никто не ищет тебя. Мир забыл Гарри Поттера. Ты умер для них. И теперь начинается Новое время, — Риддл выпрямился, продолжая буравить Гарри взглядом. Поттер резко встал, не желая больше находиться в помещении, переполненном празднующими победу Пожирателями Смерти. — Драко, — Том отвел взгляд, замечая прячущегося за спинами Снейпа и Беллатрисы младшего Малфоя. — Твой гость хочет уйти, проводи его. Хоть на это ты способен? Драко едва заметно вздрогнул и, не глядя на Риддла, достал палочку, подошел к Гарри и скомандовал: «Пошел!». — Даже смотреть на своего Хозяина не можешь, паршивый ублюдок, — прошипел Гарри, как только за ними захлопнулась дверь. Драко промолчал и взмахнул палочкой: шею, руки и ноги Гарри тут же сцепили металлические кольца, связанные между собой толстой цепью. Идти сразу стало в разы тяжелее, Гарри ссутулился и замедлил шаг, шаркая по полу, не в силах поднимать ноги. — Помни, кто ты есть, Поттер, — произнес Малфой, захлопывая дверь подвала, едва Гарри переступил его порог. Гарри остался в темноте один на один с болью, сковавшей сильнее, чем цепи. Дамблдор не мог умереть, оставив его здесь. Или мог? Мир действительно забыл, кто такой Гарри Поттер? В мире больше нет Мальчика-Который-Выжил, есть только Мальчик-Который-Исчез. Гарри, осознавая это, глотая слезы, осел на пол. У него не было сил доползти даже до угла со старым тряпьем, где он спал. Он лег на пол и в голос зарыдал.