Просто Антон

      Только что поевший, а потому чувствующий себя на вершине блаженства, Мартен растянулся на диване и довольно что-то мурчал себе под нос. Он всегда успевал первым занять самое козырное место, несмотря на то, что был в комнате не один.       Эмиль, пристроившись на подоконнике, смотрел в окно. Или скорее делал вид, что не обращает никакого внимания на Мартена, намереваясь при первом удобном случае занять тёпленькое местечко. Шёл снег, и норвежец был доволен, что сегодня им никуда не надо, и можно просто расслабиться в тепле, ничего не делая. Мартен иногда лениво поглядывал в сторону окна, но не делал никаких попыток привлечь внимание Эмиля. Уютную безмятежность прервала резко распахнувшаяся дверь. И голос:       — Ну заходи, будем знакомиться.       Француз и норвежец синхронно обернулись на шум и уставились на вошедшего.       — Парни, это Антон, и он будет жить вместе с вами.       Дверь захлопнулась, оставляя на пороге неуверенно топчущегося русского.       — Антон? Какое странное имя, — заметил продолжающий сидеть на подоконнике Эмиль, с интересом рассматривая незнакомца.       — У нас оно самое обыкновенное, но чаще меня зовут Тошей. И вы зовите, если хотите, — быстро выпалил пришелец.       Мартен фыркнул и, легко соскочив с места, медленно приблизился к незваному гостю. Подозрительно прищурившиеся карие глаза отразились в широко распахнутых серых. Мартен обошёл вокруг замершего от неожиданности Антона, даже принюхался, после чего внезапно дал тому подзатыльник.       — Эй, за что?! — протестующее воскликнул Тоша.       — Не нравишься ты мне, — прошипел Мартен и с высокомерным видом запрыгнул обратно на диван.       Ему не раз уже приходилось видеть русских, но такого статного, холёного, под стать себе, красавца он встретил впервые. Этот русский, кажется, ни в чём не уступал французу и мог стать серьёзным конкурентом.       — А ты не очень-то гостеприимен, — бросил Эмиль Мартену, покидая, наконец, подоконник. Он благодушно поприветствовал Антона и участливо спросил:       — Может, хочешь поесть с дороги?       — Не отказался бы, — задыхаясь от безмерной благодарности, прошептал Антон. Покровительство со стороны легендарной личности (а стены, увешанные фотографиями и грамотами с соревнований, как бы намекали на то) очень ему льстило. В то же время настораживали беспочвенные нападки со стороны не менее титулованного француза, чьи бесчисленные трофеи занимали соседнюю стену.       Эмиль придвинул к нему что-то весьма соблазнительное на вид.       — Кролик под соусом, — пояснил он, — пища богов.       Антон кивнул и, не медля, принялся за еду. Есть ему совершенно не хотелось, но соблюсти приличия никогда не помешает.       Мартен, всё это время наблюдавший за ними со своего лежбища, от негодования даже задёргался. Какой-то сибирский медведь будет его объедать? Хватит уже того, что придётся делить с ним комнату! Стремительно спрыгнув на пол, он резким движением отпихнул тарелку от Антона. Тот, решив не идти на конфликт, счёл благоразумным молча отойти от грозного француза. А Эмиль, будто только этого и ждал, быстренько занял опустевший диван. Но Мартен, казалось, этого даже не заметил.       Не сомневавшийся увидеть в глазах новенького страх и покорность он опешил, отметив вместо этого ещё осторожные, но явно предгрозовые жёлто-зелёные искорки. Вызова? Любопытства? Чего-то, подозрительно смахивающего на… превосходство? Несомненно, француз был удивлён и раздосадован тем, что ему не удалось, как обычно, указать полагающееся по статусу место оппоненту, поэтому, на долю секунды смутившись, он решил сменить тактику и промурлыкал:       — Не советую. Это паршивый закусон, — и покосившись на норвежца, томно добавил, — после него шерсть совсем тусклая. А то и выпадать начинает. Клоками.       Выпучив от недоверия к только что услышанному глаза, Эмиль проводил шокированным взглядом гибкую французскую фигуру, грациозно усевшуюся на подлокотник дивана в метре от него.       — Ты чего гонишь-то? — просипел, наконец, Эмиль, сразу приняв всё на свой счёт. — Ничего у меня не выпадает! Клевета!       — Вот эти рыжие комочки принадлежат явно не мне, — хрюкнул Марти, кивнув на пол, и почесал себя за ухом.       Эмиль только и мог, что закашляться от смущения, припомнив, сколько мучительных, противных минут доставили ему сегодня утром эти самые комочки.       — Посмотри на его залысины, — одними губами беззвучно прошелестел Мартен, обращаясь к Антону, и тихонько захихикал, заметив, как норвежец, раскусивший пантомиму француза, попытался пригладить свою всё ещё роскошную, тем не менее, шевелюру.       Антон невольно прыснул, но поймав с одной стороны полный укоризны взгляд, а с другой хитрый задумчивый прищур, скромно потупил взор и уселся в плетёное кресло. В накаляющейся тишине он неспешно привёл себя в порядок, потянулся и прикрыл глаза, намереваясь немного отдохнуть.       — Да кто же ты такой, в конце концов? — вдруг раздался надменный голос француза.       — Я? — приоткрыл свои серые глазищи русский. — Я просто Антон.       — Просто Антон? — раздражённо повторил Мартен, царапнув обивку дивана. — И всё?       — Да, всё, — спокойно подтвердил Тоша и, пряча за веками сузившиеся мгновенно зрачки, добавил, зевнув:       — И тебе придётся как-то мириться с этим.       Электрический разряд, задевший кончики ушей, намекнул Тошке на то, что скучно на новом месте ему точно не будет.