Смотрю только на тебя

Регис искоса поглядывал на лестницу. Хотя мог бы услышать М-21 и по шагам — он единственный еще не явился к завтраку. М-21 спустился, когда Франкенштейн начал поглядывать на часы, а Тао — нетерпеливо барабанить по столу. Регис спрятал взгляд в кружку и из-за ободка посмотрел на М-21. Хмурый взгляд, опущенный в оскале уголок губы. Что-то случилось? — М-21? — спросил Франкенштейн. — Не выспался, — буркнул М-21 и сгреб со стола свою кружку. Чай в которой, скорее всего, уже остыл. — Не стоило засиживаться вечером! — сказал Регис и посмотрел в упор, ожидая чего угодно, только не безмолвный кивок в ответ. Тао подогнал напарников и почти выпихнул их за дверь в попытке спасти от недовольства Франкенштейна. Регис всматривался в столпотворение в коридоре в надежде поймать объясняющий взгляд, но М-21 ни разу не обернулся. Неужели… Он чем-то обидел М-21? Слишком резким протестом против попытки сесть немного ближе? Регис прикусил губу и сунул руки в карманы. И почему он так расстроен, это всего лишь утро, когда они перебрасываются от силы парой взглядов, но… Ему не хватило даже этих мелочей — взглядов, подначек, кривой ухмылки напротив. Просьб, обращенных именно к нему, хотя сахарница всегда стоит в центре стола, но когда их пальцы соприкасаются над столешницей, Регис забывает об этом напомнить… И все это недовольство — только из-за того, что М-21 не обратил на него внимания за завтраком? Солнце ударило в глаза. Регис вздохнул и приставил к виску ладонь. Предмет навевал тоску. История. Событиям, которые иллюстрировал учебник, он был ровесником… Ну что нового может рассказать преподаватель? Регис раздвинул пальцы и скосил взгляд в окно. Вздохнул. Пусто. Конечно, ведь М-21 прошел по своему маршруту сразу после звонка. Вскинул голову, посмотрел вверх. Что он постоянно высматривает? Солнце высвечивает черты — прямой нос, полоска шрама, изогнутые губы. Регис почувствовал, что краснеет. На губы М-21 невозможно смотреть без… смущения. Слишком чувственный изгиб, слишком язвительно М-21 кривит их, когда обращается к нему. Хочется опустить глаза, вот как сейчас — в разлинованную тетрадь с пустыми строками. Потому что каждый взгляд на его губы — мучительное наслаждение. Потому что хочется прикоснуться к его губам. Потому что хочется провести по ним — пальцами, языком. Регис закрыл лицо рукой. Он влюблен. В человека. Модифицированного. Мужчину. Регис едва сдержался, чтобы не произнести это вслух. Настороженный взгляд на занятый уроком класс. Никто не обращает внимания на то, что он забыл об учебнике, никто не слышит его мыслей — Сейра склонилась над решением, Рейзел-ним смотрит в окно. Стоило признаться в этом, и вывод, сделанный после мучительных терзаний, сомнений и попыток разобраться в себе, перестал казаться невозможным. Раньше он пытался объяснить свое поведение чем угодно, только не очевидным. Делал вид, что не понимает свое странное поведение — с первой встречи, когда хотелось говорить с М-21 о чем угодно, цеплять абсурдными обвинениями, смотреть, как он злится, но не отводит глаз. И отвечает, хотя из разговора можно выйти в любой момент. Не замечает, что чрезмерно волнуется, когда М-21 стоит слишком близко, так, что ладони горят от желания прикоснуться к нему. Как угодно, лишь бы почувствовать тепло его тела. Попыток оправдать постыдное желание привлечь его внимание, задержать на себе его взгляд. И попыток спрятать даже от себя неутолимую жажду его прикосновений. Не выдать себя перед ним. Когда М-21, как специально, подходит ближе, чем позволяют правила приличия. Наклоняется, щекочет дыханием — как будто дразнит. Или тянется через него, прикасаясь всего на мгновение к бедру, и вся чувствительность тела сосредотачивается в этом месте. А серые глаза так близко, что можно пересчитать все серебристые искры, разглядеть ресницы, изломанную линию бровей, каждый изгиб шрама. Регис вздохнул. Шрам… красивый. Нисколько не портит лицо, наоборот. Когда он говорит или улыбается, над шрамом собираются тонкие морщинки. М-21 сжимает зубы от ярости — шрам бледнеет, почти сливаясь с кожей. Наверное, это — наследие досоюзного прошлого, иначе регенеративные способности избавили бы от него. Какая травма оставила такой след? Регис считал бестактным спрашивать. К тому же, М-21 наверняка не помнит, как не помнит своего имени. Регис хотел бы коснуться его шрама. Провести по зигзагу края, проследить, как он пересекает губы. Если бы… Регис задохнулся от кощунственной мысли. Если бы М-21 позволил, Регис провел по шраму языком, лаская уголок губ, чувствуя чуть увеличенные клыки, заглядывая в глаза со стальными искрами. Запустил руку в волосы, заставляя пригнуться, притянул его к себе, чтобы поцелуй стал глубже, чувственнее… застонал бы, когда в ответ его обнял М-21. Лицо вспыхнуло до корней волос. С чего он взял, что М-21 станет его целовать? Наверняка, ему нравятся девушки. Блондинки — взгляд на Сейру, или брюнетки, такие, как Суйи. Да мало ли девушек вокруг, даже здесь, в школе. Девушек, которые засматриваются на М-21 так же… как он? Регис скривил губы, вспомнив девчонку с телефоном. «Когда я встречаю его…» Сердце не замирает, сердце набатом бьет в груди, словно заставляет спасаться пока не поздно от противоестественного влечения. И никакие воззвания к фамильному упрямству не помогают, а воспоминания о долге перед кланом вызывают лишь досаду, а не гордость, как было до встречи с М-21. Когда Регис точно знал, что модифицированных нужно ненавидеть, а между мужчинами возможна только дружба. Но ведь в мыслях — можно? Можно прикоснуться губами к его искривленным губам, запрокинуть голову, лаская языком… запутаться пальцами в пепельных прядях, притянуть к себе. И он ответит — жадно, неистово. Потянуться, представляя, как под руками сминается его форменный пиджак. — Эй, Регис? Ты идешь? — вопль Ик-хана разметал волнующие фантазии, заставил вернуться в настоящее. Конец урока. — Пф… Звонок прозвенел, одноклассники зашумели. Ик-хан подскочил к спящему на парте Шинву и запустил руки ему волосы, яростно «намыливая» прическу. — Хан Шинву, просыпайся немедленно! Из-за тебя мы опоздаем в столовую! Шинву вяло отмахнулся от друга, но тот не унимался. Тогда рыжий сгреб Ик-хана рукой и зажал под мышкой. Они целый день не разговаривали, когда Шинву заподозрил Ик-хана в связи с парнем. Регис вздохнул. Что нужно сделать ему, сколько правил этикета нарушить, чтобы М-21 так потрепал его по спине? — Регис, звонок был пять минут назад, ты что, не слышишь? — Ик-хан махал у него перед глазами рукой. — Мы идем в столовую! Ты с нами? Дети, Рейзел-ним и Сейра вышли из класса. Он догнал их в конце коридора. Шинву и Ик-хан толкались, выясняя, кто первый спустится по лестнице. Подошла Сейра, и Шинву отступил, Ик-хан, лишенный опоры, едва не скатился по ступеням. Рейзел-ним исполненным элегантности жестом положил ладонь на перила. Вот на кого нужно равняться, а не на человеческих детей, не имеющих представления об этикете, сказал бы каджу-ним. И добавил бы о совершенствовании манер и непосрамление репутации старейшего рода ноблесс. Геджутель-ним посчитал бы недостойными наследника главы клана подобные терзания. И не будет Регису прощения, если хотя бы намек на это неуместное чувство прорвется наружу. — Регис, почему ты не ешь? — Ик-хан отставил пустую тарелку. — С нашим ростом… — Нужно питаться усиленно! — сказал Шинву и потянул на себя нетронутую порцию Региса. — Шинву! — Что? Не пропадать же добру! Тем более, купленному на директорские деньги! Сейра посмотрела на жующего Шинву и вздохнула. Подвинула ему свою тарелку. — Я тоже… не голодна. Шинву закашлялся. Ик-хан принялся ожесточенно лупить друга по спине. Регис скривил губы. Рейзел-ним отложил палочки. Элегантный жест — салфетка убрана, костюм идеален. Хотел бы Регис так же легко привести в порядок свои мысли! — Оооооох, мой живот! — Шинву висел на плече у Ик-хана и преувеличенно стонал. Ик-хан пытался идти с тяжелой ношей, но получалось, что они шатаются на месте. Рейзел-ним со вселенским терпением дожидался, пока Шинву перестанет дурачиться. Регис поджал губы. Что за неэлегантная возня! Девочки и Сейра давно обогнали их на пути домой. — Если бы ты не съел три порции рамена перед физкультурой, то был бы в порядке! Жадина! — Ик-хан, ты не понимаешь, это же была порция Сейры! — театральным шепотом произнес Шинву. Даже ладонь ко рту поднес. Только, кажется, его голос долетел и до девочек, остановившихся на светофоре. Сейра наклонила голову и поправила волосы. Регис вздернул бровь. Порция Сейры? Она ведь не притронулась к еде, так какая разница? Запотевший стакан у изогнутых губ. Недоуменный взгляд над стеклянной кромкой. Резкое движение гортани. М-21 пил из его стакана. Смятение плеснуло из груди к щекам. Дыхание сбилось. А Шинву съел его рамен. Регис хмыкнул. Никаких эмоций, только негодование из-за отсутствия манер. — Эй, Регис! — Шинву отцепился от друга и шел, как ни в чем не бывало, словно не он только что изображал раненого героя. — Я давно хотел спросить. А что, если Сейра влюбится в кого-то? Кто не понравится ее семье? — рыжий смотрел в спину главе клана Роярд. — Пф! Долг перед кланом стоит выше любых чувств! — сказал Регис и едва не остановился. Заученная фраза показалась пустой и бессмысленной. — Шинву, может, тебе не стоило есть… все это? — у Франкенштейна на лице отразилась крайняя степень неудовольствия. На столе перед Шинву выстроились испачканные тарелки и куча оберток. — Кажется, именно ты провел урок физкультуры в моем кабинете, жалуясь на переедание? — Директор Ли прав! — Ик-хан пихнул друга в бок. Шинву наклонился к нему и показал глазами на Сейру у плиты. — Понятно, — Ик-хан поправил очки. — Когда готовит Сейра — отказаться невозможно! Регис вздохнул. Сам он едва справился с половиной порции. Время неумолимо приближалось к возращению М-21 с дежурства. Иголочки волнения покалывали пальцы. М-21 вошел первым. Регис медленно поднял голову. От смятения замерло сердце. Черные брюки, белая рубашка с распахнутым воротником. Пиджак небрежно закинут за спину. М-21 кивнул компании на диване. Лицо — хмурое, взгляд в пол. Следом ввалился Тао, шумно поздоровался. Такео сдержанно улыбнулся от порога. Если бы что-то случилось, его товарищи не улыбались бы, ведь так? Значит, настроение М-21 не улучшилось за весь день! Регис попытался поймать прищуренный взгляд. Но М-21 как будто избегал встречаться с ним глазами. Регис глубоко вздохнул. Может, не стоило так бурно протестовать вчера? Шинву оглушительно зевнул. — Шинву! — Суйи укоризненно поджала губы. — Спать-то как хочется! — Шинву вытянул руки вверх и потянулся. — Мы с Ик-ханом всю ночь рубились в новую игру… — И уснули прямо на диване! — Ик-хан повел плечами. — А утром я еле добудился Шинву! Регис покосился на друзей. Они даже не пытались скрывать, что ослушались! — Кажется, я просил вас не выходить из дома в темное время! — Франкенштейн сплел пальцы под подбородком. — Ой… — Директор Ли, ну это же скуууучно — сидеть дома! Шинву говорил что-то еще, но Регис перестал вслушиваться. М-21 сел напротив, положил локти на колени. Рубашка на плечах натянулась, воротник разошелся еще глубже. «Уснули прямо на диване…» Темная гостиная, блики с экрана. И М-21 — почти у него на коленях, почти прикасается рукой. Если бы случилось чудо и остановилось время. Если бы… М-21 вытянулся на диване, закрыл глаза и уснул. Регис бы замер, ощущая тяжесть на коленях, боясь спугнуть доверие. Смог бы он сам уснуть рядом? Или помешало бешено бьющееся сердце? Регис резко вскинул взгляд от его ключиц к глазам. Смотрит? Нет. Регис вздохнул, поерзал. Что на этот раз он сделал не так? Вечер тянулся невообразимо долго. Наконец, Ик-хан растолкал задремавшего на подлокотнике Шинву, и дети собрались по домам. — Регис, может… — начала Суйи. — Мне не нужна помощь! — чуть резче, чем нужно, выпалил он. Ему нужно, чтобы они просто побыстрее покинули гостиную, оставив его наедине с М-21. Чтобы… выяснить, что случилось! Почему М-21 отводит взгляд, прячет глаза под челкой и, кажется, даже отворачивается, чтобы не смотреть в его сторону. Регис из-под бровей посмотрел на него. М-21 кивнул Такео и поднялся. Уйдет провожать детей вместе с напарниками? Регис сжал в кулаке обертку. — Мы проводим детей, — безапелляционно сказал Франкенштейн. Как будто кто-то жаждал спорить! Регис собрал со стола грязную посуду. Посмотрел в сторону мойки. Спины М-21 и Такео загораживали подход к обеим раковинам. Регис шагнул вперед, осознал, что собирается сделать, и едва не подался назад. Он всего лишь поставит тарелки в раковину. Регис подошел, почти оттер бедром М-21 от раковины. Вскинул голову и посмотрел в удивленные глаза. Сердце провалилось вниз. Дыхание замерло. Дрогнули пальцы, и стопка с грохотом ссыпалась в раковину. Регис задохнулся от ужаса. Посмотрел вниз. Осколков не видно — неужели обошлось? Он дернулся, чтобы отступить, наткнулся на замершего за спиной М-21, развернулся. — Почему ты подкинул работу именно мне? — М-21 приподнял уголок губы. — У Такео, вон, уже пусто! — Такео мыл посуду вчера! — Регис решительно посмотрел ему в глаза. — Пока кое-кто отлынивал от своих обязанностей! — Я выполнял поручение шефа! — Пф! Когда я собирался проводить Сейру в магазин, ты сказал, что это не повод… М-21 стоял так близко, что Регис видел, как серые глаза темнеют — от негодования? — и в них загораются искры. Отступать некуда — сзади кухонная стойка, впереди — М-21, вырез рубашки над кромкой розового фартука. Регис сглотнул. Так же, как в тот раз, только Регис сам нарушил его личное пространство… А он молчит. Не напоминает, не поднимает удивленно бровь. И не отступает, хотя при попытке скрестить на груди, руки едва не задели подбородок Региса. Сердце грохочет в ушах, перекрывая звук льющейся воды. Нужно отойти, но Регис не может вспомнить, как сделать шаг. В сторону от прищуренного взгляда. От легкого запаха горячей кожи. От кривящихся в полуоскале губ. М-21 качнулся вперед. Уперся руками в стойку по обе стороны от него, наклонил голову. Регис почувствовал движение волос у своей щеки. — Следующий раз подходи ближе, чтобы ничего не разбить! Регис смутился и вывернулся у него из-под руки. На нетвердых ногах дошел до дивана и опустился на сидение. И что это было? Указание? Или намек? Или… М-21 сказал, не подумав, а ему мерещится скрытый смысл, потому что очень хочется его отыскать? Регис незаметно отдышался и посмотрел по сторонам. Такео и Тао поднимались по лестнице, и за разговором не замечали, что с трудом вписываются между перилами и стеной, задевая друг друга. Люди не так трепетно относятся к своему личному пространству и позволяют друзьям быть намного ближе, чем предписано этикетом?.. Ноблесс покинул гостиную следом за детьми. Франкенштейн — на полшага позади, за плечом у своего Мастера. И это смотрится так естественно, элегантно… Регис вздохнул. Сейра вышла, не привлекая внимания. Регис покосился в сторону мойки. Розовые лямки на белой рубашке, руки в перчатках на кромке раковины. И что он возится, не так уж много там посуды! Регис включил телевизор. Перебрал каналы. Нашел новости. Политика, происшествия, погода… М-21 сел рядом. Регис напрягся. Но ничего не сказал. Потому что чувствовал не возмущение, а приятное волнение. М-21 снова сел чуть ближе, чем предписывали манеры. — ТСЧ, одно и то же… дай пульт. Регис нахмурился. Стрельнул взглядом вокруг себя. И куда только подевалась эта штука с кнопками? Он же только что крутил его в руках! — Ты что, сам взять не можешь? Ему стоило бы почувствовать подвох в язвительном хмыканье. Но слишком часто сегодня Регис вспоминал, чем кончилась прошлая попытка М-21 дотянуться до пульта, слишком волнительным показался намек на повторение… Прикосновение к спине. Ладонь М-21 между спинкой дивана и его поясницей. Региса обдало волной жара. — Ты! — он дернулся и увидел в руке у М-21 пульт. Он что, съехал к нему за спину? — Я спрашивал, — ухмыльнулся М-21. Регис выпрямился. Защелкали переключаемые каналы. М-21 нашел нужный, откинулся на спинку дивана и положил пульт на сидение между ними. Регис покосился. М-21 не убрал руку. Ладонь — так близко к его бедру, почти касается брюк. Регис отвел глаза от длинных пальцев. — … смотрите на нашем канале завтра… — выдал диктор. Регис посмотрел на экран. Та же ведущая, разрушенные здания на заднем плане. Завтра? — Кажется, сегодня ничего не покажут, — подтвердил М-21 его недоумение. На экране замелькали кадры опенинга какого-то сериала. Небрежный жест — пульт снова в руке у М-21. Регис покосился. Выключит? И больше не останется повода просто сидеть рядом. Слушать ровное дыхание. Видеть краем глаза острые стрелки на брюках, широко разведенные колени. — Интересно, а на других каналах показывают что-то подобное? — М-21 щелкнул меню. Регис пробежал глазами по строчкам. Новости, новости, фильм, научно-популярная программа… М-21 хмыкнул. — Мне нужно идти, — зачем-то сказал Регис и поднялся. М-21 дернул губой, наклонился вперед и кивнул, не отрываясь от программы передач. Регис посмотрел на него. Локти на коленях, пепельный прочерк челки. Рубашка, натянутая на широких плечах, расстегнута на одну пуговку ниже, чем обычно — нарушение этикета, но вместо того, чтобы сделать замечание, хочется запустить руку в распахнутый воротник, провести по коже… Регис сглотнул. — Наверное, завтра будет что-то интересное. Стоит посмотреть, — сказал М-21 и выключил телевизор. Регис кивнул. Медленно подошел к лестнице. Оглянулся. М-21 сидел, не меняя позы. М-21 тоже останется… завтра? Сядет так же близко? Регис вздохнул. Он хотел бы — еще ближе, чтобы чувствовать тепло его тела, приятный аромат парфюма, смешанный с легким запахом усталости. Чтобы прикасаться коленом к его бедру, тереться плечом о руку… Воспитание предписывает держать дистанцию! Находясь слишком близко можно скомпрометировать себя или оскорбить оппонента… Но ведь М-21 не будет знать, о чем он думает? Что, прикасаясь к его руке, Регис жаждет ответного касания, разглядывая его губы, грезит о поцелуе, думает о том, какая приятная на ощупь его кожа… Наверное, лучше не знать тепло его прикосновений. Там, под грудой обломков, М-21 наверняка не думал, что Регис запомнит сильные пальцы, аккуратно пробежавшие по шее — прикосновение когтей лишь щекочет кожу, теплое дыхание, которое согревает бок. И гладкую кожу щеки, которая обжигает грудь сквозь прорехи рубашки… — Эй, Регис, М-21! — крикнул Тао сверху. Регис вздрогнул и поднял голову. Лидер РК-5 махнул рукой со второго этажа. — Жду вас на балконе! Мне есть, что сказать о наших тренировках! На балконе Тао разразился очередной речью. Регис слушал не слишком внимательно — в тесном кругу М-21 стоял совсем рядом, почти касаясь плечом, и Региса отвлекали случайные прикосновения. — И запомните! РК-5 — команда! А это значит, что командный дух нам придет на помощь в любую минуту! Тао выставил кулак перед собой. Такео, похоже, знакомый с этим человеческим жестом, накрыл его руку своей. — Номер три? Регис неуверенно положил руку и едва не охнул — сверху опустилась ладонь М-21. Регису показалось, что чувствительность обрел каждый волосок, каждая клеточка кожи. От его руки веяло жаром, надежностью и чем-то щекочущим, заставившим сердце забиться быстрее. Сейра положила свою руку, и Тао закрыл пирамиду, прижимая их руки еще теснее. Регису показалось, что он чувствует каждую линию на ладони М-21… Регис впервые пожалел, что Тао закончил говорить слишком быстро. Он бы, пожалуй, простоял так всю ночь, наслаждаясь прикосновением ладони М-21 к своей. И придумывая себе, что чувствует легкое пожатие. Но Тао разбил пирамиду, и пальцы обожгло холодом. Регис вскинул взгляд на М-21. М-21 повернул ладонь вверх, посмотрел на нее, поднял взгляд и ухмыльнулся. Регис почувствовал, как отпускает беспокойство. М-21 снова улыбался ему!