Я придумала тебя на безрыбье, Смастерила не своими руками, И на радостях приделала крылья, Это лучше чешуи с плавниками...*
Я прыснул, она вслед за мной. - Твоя, Юли? - спросил я. - Ага. - Красиво. Что же я никогда не слышал? - Потому что Нереварин не поёт, - вздохнула она. - Не до песен ему. Он подвиги совершает. А ещё ему все, кому не лень, подсовывают руководящие посты. Помнишь, как я еле отскреблась от руководства в Гильдии Бойцов? Это я помнил. Для меня любая история, связанная с Камонна Тонг, близка и понятна, ибо сам слежу за одним из Каналов. Тогда Юли пришлось сразиться с троими руководителями Гильдии, чьи руки были по локоть в отравленной крови скумных наркоманов, а ноги по колено в самой скуме. Айдис Огненный Глаз мы с ней в гробу кое-как переправили в Сейда-Нин, бабёнке предстояло долгое путешествие в Скайрим - только там ей предстояло "ожить" и скрыться до лучших времён. А вот с Лорбумолом и Сжорингом Юли пришлось биться насмерть. С тех пор де-юри Гильдией управляла Юлиана Ллетри, а де-факто - Перциус Мерциус. А Юли опять запела:Надоел тебе покой - Я нарушу, Позови меня с собой - Я не струшу! Параллельно небесам Бриг несётся, Алым светом паруса Красит солнце...
- Как же мне не хватает сейчас моей лютни, - вдруг произнесла она. - Я её так и оставила в своём поместье... И заплакала. Неожиданно, тихо, без истерических взлаиваний, но я растерялся. Ибо не знал, как себя вести с плачущей женщиной. Да любой бы на моём месте растерялся, ведь одно дело, когда плачет обычная женщина, а совсем другое, когда Юли. Я не нашёл ничего лучшего, как налить ей ещё один бокал, дождался, когда она осушит половину, и прижал её к своей груди. Молча. И так же молча погладил по голове. Наверно, ей сейчас просто необходимо поплакать. И любые слова утешения тут неуместны. Что же с тобой такое происходит, Юли? Ты не сломалась, когда подхватила корпрус. Даже когда тебя преследовал Трибунал. Даже, когда на Красную Гору сходила. Только зубы стискивала, но глаза оставались сухими. Лишь однажды, при Кае, когда он уезжал разгребать беспорядки в Сиродиле, она дала волю слезам. Совсем ещё тогда маленькая и неопытная... Теперь-то уже опытная, но всё такая же маленькая и беззащитная внешне. Выходит, что и внутренне тоже, просто её "броня" осыпалась именно сейчас, всего лишь оттого, что я приютил её и напоил вином. "И что мне с тобой делать, Юли?" - думал я, а узенькие плечи Нереварина, Грандмастера и прочая, прочая, вздрагивали под моими руками, и рубашка моя промокла от слёз. Так же неожиданно она оторвала лицо от моей груди. - Отпусти, - попросила она. Я отпустил. - Пра спать, - не совсем внятно сказала она, сцапала недопитый бокал и опрокинула в себя. Как-то странно вздрогнула, набрала воздуха в грудь, подержала некоторое время и выдохнула. - Скамп, говола кружтся. - Говола? - тупо переспросил я, глядя на её рубашку. - Голова, - отмахнулась она. Выпрямилась, сделала осторожный шаг и опять пошатнулась. Кое-как удержала равновесие, при этом складки её рубахи опять колыхнулись. - И ноги запл... таются. Какая же я... пьяная. Чё я такая пьяная? - Пить надо меньше, - выпалил я. - А кто наливал? - погрозила она мне пальцем, и мы захихикали. Я кое-как перевёл взгляд на её лицо. Было бы на что там, под рубашкой смотреть, любая нордка, даже самая худосочная, хрупкой имперке фору даст. Там и посмотреть, и пощупать... Не то что здесь. И нечего на них смотреть, Сйор, смотри на лицо, оно красивое! Даже теперь, после долгого плача. Если и опухло, то совсем чуть-чуть, разрумянилось, глаза блестят, как два аквамарина, прозрачные и глубокие, утонуть можно. Да что с тобой, Сйорвар?! Что тебя так заклинило? - Так низя, - произнесла она, попыталась развернуться к спальне, и опять упала. Прямо на мои выставленные ладони. Тем самым, на что я пытался не смотреть. И я убедился, что и у неё есть что потро... И сердце - бух-бух в мои ладони. - И что нам теперь делать? - совсем тихо спросила она и очень серьёзно посмотрела мне в глаза. - Не знаю, - честно ответил я, чувствуя, как моё собственное сердце ухает боевым молотом. А ведь я абсолютно трезв! Отчего я так отчаянно её желаю? "А сам себе боишься признаться, трус несчастный! Ты влюблён в неё уже три года и боишься признаться!" "Спасибо, сэр, а то я не знал", - язвительно ответил я своему внутреннему голосу. - "Раз такой умный, может, подскажешь глупому мне, как быть?" "Как-как... возьми да признайся. Хуже точно не будет". - Юли, - нерешительно позвал я. - Что? - откликнулась она, так и не сменив позу, разве что руками упёршись мне в плечи. - А я тебя люблю. - Правда, что ли? - она попыталась изобразить иронию, и ничего не вышло. - Правда, - заверил я её. - Ой... - Пауза, а я ощущаю ладонями что-то твёрдое и маленькое, как драгоценный камешек. Боги, меня ещё и в поэзию потянуло, ох и влип же я... - Ох и влипли мы с тобой, Сйор. - Ага. Юли... - А? - Поцелуй меня. Я бы не удивился, получив пощёчину, но она послушно прикоснулась к моим губам. И отпрянула. - Не понимаю, - сказала она, тяжело дыша. - Давай теперь ты. И я, о боги, сделал это. Хотя был абсолютно трезв. И не отпустил её так просто. Да и она на этот раз не спешила уйти. А ещё мои пальцы принялись перебирать складки ткани на её груди, гладить эти холмики, и голова моя вдруг тоже закружилась. Ни фига я не трезв. - Не знаю, что со мной происходит, но, кажется, останавливаться поздно, - заявила Юли, когда я, наконец, оторвался от неё. - К тому же мне... меня предупреждали, что я однажды упаду в чьи-то руки. А у тебя очень хорошие руки, Сйор. Такие, что я теряю волю к сопротивлению, и в то же время знаю, что твоим рукам можно доверять. А она уже не такая пьяная. - Почему ты так решила, Юли? - Это, боюсь, слишком пафосно звучит, но мне подсказывает сердце. И если это плен, то я сдаюсь. Владей мной и располагай. Ни единого слова признания, и в то же время призналась мне в любви, как никто другой. От этого мой разум окончательно помутился, я подхватил её на руки и унёс в спальню. Смутно помню, как стягивали друг с друга одежду, торопясь получить своё, пока нас несёт на крыльях страсти. Как исступлённо ласкали друг друга, и я старался не причинить ей боли - ибо вон какая она маленькая, и вон какой здоровый я. И всё же причинил, но в этом моей вины почти что не было, просто я у неё оказался первым. Она тут же прошипела какое-то заклинание и вновь расслабилась. Чтобы тут же изогнуться и застонать, по её маленькому телу побежали волны сильной дрожи, меня тоже заколотило, и последней связной мыслью было: "Раз я у неё первый, почему она ведёт себя как зрелая, изголодавшаяся женщина?" После чего нас накрыло окончательно и почти одновременно. У нас было пять дней абсолютного безумства. Утром стыдились смотреть друг другу в глаза. Днём оттаивали, начинали разговор, который к вечеру оживал, она даже помогала мне по хозяйству, а ночью опять бросались друг другу в объятия. И я не понимал Юли и ещё меньше понимал себя. Зачем ей раз за разом кидаться мне на шею? Она так ни разу и не сказала мне тех самых трёх слов, но я всей кожей чувствовал - они бродят рядом, только руку протяни. А сам я? О нас, нордах, говорят: "Северная кровь хуже сырых дров: дымит да тлеет, а тела не греет". И эта самая кровь во мне вспыхивает факелом, стоит Юли оказаться ближе, чем на расстоянии ладони. И дело не в том, что она имперка, то есть, по умолчанию, пылкая - если верить слухам, редгардки ещё горячее. Просто влюблённый норд ничем не отличается от влюблённого редгарда, имперца или данмера, вот и всё. Как я умудрился так вляпаться? Пять дней мы сходили с ума, а на шестой - появились они. Обещанные убийцы. - Один в папоротниках засел, - шёпотом, чтобы не спугнуть и не подставиться, говорит Юли. - Один на дереве, этот был бы опасен, если бы мы его вовремя не заметили. И последний, а этот хуже всех, у соседки твоей на участке прячется. Твои гуары его спугнули, так он там затаился, не разглядеть... - Да, - удивлённо ответил я. - Как они нас нашли? - Как и остальных Клинков. Заметь, они никого из них не трогают. Общаются в обычной одежде, причём даже не все данмеры, попадаются люди из других рас. Создаётся впечатление, что кто-то им сливает всех или по крайней мере половину наших. - Предатель в наших рядах? - Может быть. А может просто дурак доверчивый, - по голосу Юли понимаю: в последнее она не очень-то верит. Ибо дураки среди Клинков большая редкость. Дураки у нас не выживают. - Ладно, - говорю я ей. - Плевать пока на дураков и предателей. Ты стрелять умеешь? - Магией, а что? - криво усмехнулась она. - В принципе, эту кукушку на дереве можно усыпить, а не убивать, правда, заклятие сильное и выжмет меня досуха. Тогда ты, под невидимостью, добежишь до того, что в папоротниках, его можно грохнуть. - А третий? - Проблема. Старушку жалко, он ведь может её в заложники взять. Ладно, я сбиваю "птичку", а пока ты убиваешь первого, пью "хамелеон" и ползу к ней на участок. Если там всё плохо - ору скальным наездником. - А сможешь? - Смогу. "Ворону" нашу только свяжи покрепче, а то очухается, и быть беде. Так и сделали. Дурака из папоротников я убил кулаком по сонной артерии, благо, на пальце у меня был мощный перстень с крупным камнем. Не гранит, но и яшмой, при желании, можно голову пробить. Умника на дереве Юли тем временем усыпила, он и мявкнуть не успел. В переносном смысле - ибо не был каджитом. Шмякнулся на землю, как мешок с костями, только мох спружинил, иначе бы он умер раньше, чем мы бы его допросили. Оставался только тот, что спрятался на участке Друлен Фален. Старушка-данмерка живёт не так близко, как можно подумать, и третий убийца совершил весьма спорный поступок, с точки зрения тактики. Он может сидеть там до явления Алдуина, а Юли спокойно пробежит в другую сторону и, сделав небольшой круг, миновать его. Беда в том, что... Нельзя оставлять его за спиной. Кто знает, когда эта змея снова всплывёт и укусит? И Друлен в опасности. Не ровен час набредёт на затаившегося в секрете мерзавца, и погибнет. Ибо такие, как она, у них идут по цене одного дрейка. Свидетели не должны жить. Я поддержал Юли, которая от магической слабости упала в обморок, усадил на камень, и пока она пила зелье, я связал "кукушку", закрутив на нём сложнейшие узлы и отобрав у него всё, чем можно порезаться или проглотить. И, соблюдая максимальную осторожность, мы пошли на участок Друлен. Ну ладно, поползли. В надежде, что наш охотник окажется лёгкой добычей. Это было забавно - наткнуться на сгорбленную спину в чёрном плаще. Кто сказал этому парню, что открытое место хорошо подходит для игр в прятки? Хоть бы камень какой за спиной оставил. Нет, прикрывает спину камышами, как голая девица срам волосами, и думает, что его не видно. Прибить этакого дурня - ни радости, ни тоски. Вроде как враг, но враг какой-то несерьёзный. Какие скампы его вообще занесли в эту компанию? Разве так себя ведут профессиона... Помяни скампа - он и явится. Как чуял - старушка Друлен выползла нарвать травки для гуаров, да прямо на горе-убийцу и напоролась! Раскрыла рот, издала тоненький скрипучий писк: - Мо... молодой человек, а что вы т... тут делаете? - Те... тебя жду, ба... бабка, - передразнил её парень и схватил её за горло. Дело приняло очень нежелательный оборот. Поганец вымещал злобу на беззащитной женщине. Уже и нож ей к горлу приставил. Придётся вылезать. Юли меня опередила. Выскочила, как скамп из табакерки, изрядно напугав и меня, и убийцу, и без того напуганную бабушку. - Руки убрал, скотина, - нежным голосом сказала она. - А не то отчекрыжу. - Убью бабку, - захрипел парень, пытаясь казаться грозным и серьёзным. - Тогда не только руки, но и кое-что ещё. Причём его - в первую очередь. - А я добавлю. Сделаю из тебя тефтельку, - решил вмешаться я. Видать наш расчёт был верным. Парень был слаб духом, выпустил Друлен и, видимо от отчаяния, кинулся на Юли! Да так быстро, что та еле успела отскочить, а рубашка её украсилась косой прорехой во весь живот. Если кожу задел - плохо, кинжал может быть отравлен... Юли, очутившись на безопасном расстоянии, выставила меч, а я, не мешкая, метнул в убийцу топор. Боевой. Тяжёлый. И тот вонзился со смачным хряпом прямо ему пониже лопаток. И перерубил позвоночник. После этого оставалось перерезать парнишке горло, чтоб не мучился, успокоить рыдающую старушку... и только к вечеру оказаться на моём участке, возле бьющегося в путах "языка"**. Знала бы Юли, как трудно мне использовать данное определение, учитывая наше, нордское значение этого слова... Мы ошиблись. Если убитый мной в камышах аргонианин был не слишком умён, как мы и предположили, то зарубленный нами на участке Друлен имперец оказался не многоопытным татем, а сопливым мальчишкой едва ли старше Юли. А сбитый нами с дерева орк оказался немолодым и сообразительным типом с закалёнными нервами. Я решил сыграть в злого стражника и скроил самую мерзкую рожу в своём арсенале. Не помогло. Простое запугивание тут не проканает. На помощь пришла Юли в образе доброй тётеньки-стражницы. Вид у неё был такой невинный, что обзавидовались бы даже аурил. С её кукольным личиком это не было проблемой. - Вот ты тут улыбаешься, - чистым, колокольчиковым голосом обратилась она к орку. - А ведь он зверь! - мотнула головой в мою сторону. - Это с виду он мишка плюшевый, а лапищи у него... Жалко мне тебя. Хоть ты и хотел меня убить, а всё равно жалко. - Да ну? - ухмыльнулся тать. - Вообще-то сильнейшей расой Тамриэля признаны мы, орки, а не эти косолапые из Скайрима... - Так-то оно так, но вот посмотри... Юли задрала рубаху, и я мысленно ойкнул. На боку у неё был синяк, по форме напоминающий отпечатки пальцев. Осторожнее надо быть, Сйор, она тебе не нордка и не редгардка, так и сломать недолго... - Это он ещё ласково, - вздохнула девушка. - А представляешь, что у меня творится с кожей, после того как он рассердится? А тебя он ненавидит, и после общения с ним ты будешь не зелёный, а синий. Или фиолетовый. А то и мёртвый. Причём умрёшь от болевого шока, - она страдальчески сморщилась и потёрла бок. - И не поможет тебе твоя сила, ведь ты связан. Разве что сквозь верёвки просочишься как-нибудь. Так что лучше расскажи, что знаешь. Например, как вы меня нашли. - Да у нас информаторы из ваших, - сдался орк. - Всем известны самые сильные из клинков Морровинда, называемые учителями. А уж что известно Клинкам, то известно и нашим глазам среди Клинков. Так что, не без труда... три дня проплутали, один в болоте утонул... но нашли тебя. Я зарычал. Ярость во мне поднималась всамделишняя. Всё сходилось. И эти странные утечки информации, и неожиданные препятствия, и вот теперь охота на Юли. Не потому ли, что она Грандмастер? Нет, иначе бы это началось ещё при Косадесе. Тогда в чём причина? - Какой интересный у тебя плащ, - как бы мимоходом заметила Юли. - Сверху чёрный, а подклад красный, как кровь, никогда таких не видела. Взять что ли, себе? - Не смей! - завопил орк. - Кровь Рассвета не для таких как ты! Ты всего лишь раритет уходящего прошлого, эпохе людей настанет конец! Истинные хозяева вернутся на Тамриэль! Мы в шоке переглянулись. Сектант, мать его! Угораздило напороться на сектанта. Но какой секте перешла дорогу Юли? - Не понимаю, - тихим голосом подтвердила она. - Что за истинные хозяева? Грязекрабы что ли? Или дреуги? И что за скампова секта? И с какой стати я раритет? Мне всего девятнадцать лет! - Ты ничего не знаешь? - удивился убийца. - Ну тогда так и сдохнешь в неведении! Хотя... всё равно докопаешься... Ладно, девка. Виной всему твоя кровь и твой блудливый папаша и такой же блудливый дед! Это они сделали тебя мишенью для таких как мы! И больше ничего не скажу! Кукловод дёргает за нитки, а мы пляшем и выполняем его приказы, убирая чужих ненужных кукол. А теперь пошёл я в рай. Счастливо оставаться, покойнички! Он сделал жевательное движение челюстью, что-то хрустнуло... Кокон из верёвок и тряпья дёрнулся пару раз, пустил пену изо рта и замер. - Окочурился, - буркнул я. На душе было так погано, что хоть топись. Клинки-предатели? Как такое могло случиться? И почему Юли? Не Джоффри, не Кай, а Юли, которая Грандмастер без году неделя, одна радость - Нереварин. - Пойдём, Сйор, - вздохнула имперка. - Оттащим этого в болото, плащ с него снимем. Предъявлю кому-нибудь как вещественное доказательство, авось найдёт отклик... - Что-то ты меня совсем садистом выставила, - усмехнулся я. - Да я в принципе женщин не бью. Даже самых гадких. Ну в бою только, там они не женщины, а воины. - Так ведь для дела, - засмеялась Юли, натягивая новую рубашку. Старая, с разрезом от меча на животе, висела на стуле. Новая, кстати, была и поярче, и покрасивее, на что ей тот бурый мешок? - Теперь я на болоте, как мухомор в лесу, - ответила она на мой вопрос. Голова не проходила. Она выругалась и принялась расшнуровывать ворот. - А может, уже не будешь одеваться? - засмеялся я, схватив её за пока ещё обнажённую талию и прижав к себе. - Ночь на дворе. А ну как в темноте проглядишь сектанта? До утра ещё долго. Останься со мной, а? Юлиана Ллетри вздрогнула, глубоко вздохнула и осталась. И эта ночь была волшебна. Как и все предыдущие. А утром она уходила по росе, по туману, в розовое марево, и я смотрел ей вслед. Настал момент, когда она растаяла в тумане. Может, иллюзию на себя наложила, или зелье выпила. Или просто густой туман поглотил её, укрыл в себе. Я вернулся в дом. Ну, дела. Юли забыла свою рубашку, ту самую, вспоротую ножом. Оставила такую своеобразную память о себе. А я и хотел бы - не забыл. Спасибо тебе, любимая, за целую неделю счастья. Не знаю, смогу ли надеяться на большее... Скоро Джиуб вернётся. У него сейчас никакой работы - отправлю его за ней следить. Потому что знаю, куда она вначале пойдёт. В Пелагиад. К Анасси. Она у нас недавно, и ещё не замешана в политических играх. Для Юли такой Клинок - идеальный вариант. И если я успею разобраться со своим заданием раньше, чем закончится эта история с таинственной сектой и кровавым подкладом, я сам попробую её найти. И помочь. А небо за окном совсем очистилось и стало синее-синее. Как её глаза. Скамп, где же я видел эти глаза? Такие же глубокие, чистые, пронзительные. Придёт время - вспомню.