Падение Эдении

— У меня очень плохая новость для тебя, Санлар, — скорбно сказала Ассара, суровая высокая женщина, служившая домоправительницей в семье юноши, распахивая перед ним дверь в спальню матери. Санлар шагнул в простую, но уютно обставленную комнату, чувствуя, как у него внутри все холодеет. Что могло случиться? Если вдруг его мать или новорожденный умерли во время родов… Юный эдениец вздохнул с облегчением, когда увидел, что мать, бледная, с безумными полузамученными глазами, полусидит в постели. Значит, жива, все-таки жива… Рядом, в приготовленной еще задолго до рождения ребенка кроватке, лежала пухленькая новорожденная девчушка. Санлар еще успел удивиться тому, что его сестренка лежит на голой простыне без пеленок и одеяльца, но при взгляде на лицо ребенка понял, в чем дело. Девочка была по эденийским меркам чудовищно, невообразимо уродливой: она имела несчастье родиться со сходящимся косоглазием и заячьей губой. Сестренка Санлара так трогательно улыбалась несознательной младенческой улыбкой, но она не могла жить. Не имела на это права по эденийским обычаям. Уродливому нет места в божественно прекрасной Эдении. Юноша посмотрел на родителей и домоправительницу и увидел их полные отвращения взгляды, направленные на голенькую розовощекую крошку. Внезапно он понял, что им не жаль девочку. Они не испытывали по отношению к младенцу ни жалости, ни сострадания, ни тем более родительской любви. Только отвращение и ненависть из-за того, что она так уродлива. «Кто виноват в том, что она пришла в этот мир не красавицей?» — с ужасом невольно подумал Санлар. — «Почему пресветлые боги допустили такое? Но ей холодно, пусть она и недолго проживет, почему бы не накрыть ее одеяльцем…» — Отец, — нарушил тишину молодой человек с легким поклоном, — может, все-таки накрыть ее? — Хорошо. Скоро мы избавим ее от такого уродства и в это же покрывало и завернем. «Так вот как это называется. Не убить, а избавить человека от его уродства. Но ведь боги запрещают лгать, а это разве не ложь и лицемерие?» Санлар достал из шкафа с приготовленными для младенца вещами маленькое одеяльце и прикрыл обреченную сестренку, которая продолжала улыбаться своей бессознательной детской улыбкой, не осознавая, что ее ждет. — Когда? — юноша поднял взгляд на отца. — В полдень, — холодно бросил Сарган, явно демонстрируя недовольство тем сочувствием к своей новорожденной дочке, которое он увидел на лице старшего сына. *** Командир куэтанского разведотряда таркатанец Карбра ехал во главе своих людей по направлению к какой-то эденийской деревне, где он надеялся не только официально установить власть Темной Империи и выяснить что-нибудь о происходящем в стране, но и немного передохнуть. Ясно было, что самолюбивый чванливый король Эдении Джеррод без боя не сдастся, впереди будет еще много тяжелых сражений; в связи с этим таркатанца заранее одолевали невеселые мысли, поскольку в детстве он наслушался разнообразных сказаний о воинской доблести эденийцев. Как ни странно, но Карбре и его отряду никто не оказал ни малейшего сопротивления. Ни на подступах к деревне, ни в ней самой. На всякий случай он велел своим людям пребывать в полной боевой готовности, поскольку думал о самом худшем — о том, что может наткнуться на засаду, но на них так никто и не напал. Зато сама деревня привела таркатанца и его людей в глубокий ужас. Единственным нормальным зданием, у которого были хотя бы черепичная крыша и каменные стены, был храм протектора Эдении Аргуса, который Карбра опознал по козлиной голове на фасаде; остальные сооружения были сколочены из гнилых досок или построены из тронутых грибком бревен, которые выглядели так, словно их год держали в болоте. Крыши у покосившихся жалких лачуг были сделаны из соломы, тростника и камыша, а в стенах зияли ужасные щели, с грехом пополам заткнутые паклей; на дороге не было не только асфальта, но даже гравия, чтобы по ней можно было ехать на повозке в дождливую погоду — повсюду зияли огромные ямы, наполненные застоявшейся после долгих ливней зловонной желто-зеленой водой. Созерцая это кошмарное зрелище, Карбра невольно подумал, что его соотечественники-таркатанцы не существовали в таких кошмарных условиях даже в кочевой период своей истории. Через пару минут из дверей одного дома вышел человек в истрепанных потерявших цвет от времени лохмотьях, на которых не было живого места от заплат. Он направился к связке чего-то непонятного, висевшей под крышей дома, с маленьким ножичком в руках, но, увидев Карбру во главе отряда, побледнел как полотно, выронил ножик и с диким воплем «Демон!!!» кинулся обратно в дом. Таркатанец, которому по-любому необходимо было установить контакт с местными жителями, спешился и пошел к двери, решив все-таки вытащить эденийца на улицу. Когда он подошел поближе, ему стало ясно, что висевшие под крышей непонятные предметы, которые он издалека принял за сушеные корнеплоды, на деле были копчеными и вялеными тушками мелких птиц и мышей; таркатанцу сразу стало ясно, почему в Эдении его на первых порах так насторожила мертвая тишина, не нарушаемая даже чириканьем воробьев и стрекотанием кузнечиков: их попросту съели местные жители. Чувствуя брезгливое омерзение от увиденной разрухи, Карбра принялся стучать в дверь, требуя открыть именем Императора, но тут из дверей храма Аргуса к отряду Карбры вышел одетый в относительно приличные белые одежды жрец. — Как смеете вы, — произнес жрец, выспренне указывая пальцем на оккупантов, — как смеете вы, нечистые порождения мрака, являться на эту священную землю, благословенную самими Старшими Богами и покровителем нашим великим Аргусом? Вас настигнет их кара, вы будете до скончания времен… — Да-да, конечно, — насмешливо перебил жреца Ини, один из отряда. — Настигнет нас кара твоих богов точно так же, как вас настигло их благословение. Ты посмотри, в чем твоя благочестивая паства ходит и как живет. Остальные засмеялись. Карбра снова невольно посмотрел на воробьиные тушки и подумал, сколько народу тут наверняка мрет после благословения богов в виде подобной диеты. Жрец стоял, как оплеванный. — К делу, господа, — Карбра повернулся к жрецу. — Я послан сюда генералом Баракой, одним из командующих войсками Внешнего Мира, по приказу самого императора Шао Кана, чтобы установить здесь его власть по праву победы в десяти Смертельных Битвах подряд и отдать ряд приказов по реорганизации общественного устройства и инфраструктуры. Ты здесь главный? Неожиданно жрец вытащил из ножен висящий у него на поясе кинжал с украшенной рубинами рукоятью и направил его в сторону Карбры. — Да, я, и я не позволю вам устанавливать здесь свои порядки! Карбра неожиданно сделал резкий выпад вперед и одной рукой выбил у жреца оружие, а другой ударил его в лицо так сильно, что тот не удержался на ногах и свалился в топкую грязь на дороге. — Ты мне этой зубочисткой угрожать будешь? А заодно и законы собственных богов нарушать? Не забывай, что Смертельная Битва создана самими Старшими Богами, а наш император одержал над Эденией в турнире абсолютную победу! Жрец Аргуса приподнялся на локте и сел; лицо и одежда были испачканы жидкой грязью, из разбитого носа капала кровь. Теперь он выглядел не столь надменно; с мольбой протянув руки к Карбре, он начал просить пощадить его и жителей деревни. Таркатанец смотрел на жреца, с трудом сдерживая ярость. — Я не собираюсь никого убивать, если только кто-то сам не будет нарываться, — со злобой процедил Карбра сквозь зубы. — Ладно уж, на первый раз я тебя прощаю. Если уж ты тут главный, то собери всех своих людей сюда, и пусть меня не боятся, я не демон и их не съем. Сейчас я разъясню им в подробностях, кому они теперь должны подчиняться, что им разрешено и что от них требуется, а специально для тебя я привез с собой свод законов нашей империи, переведенный на ваш язык. Если у кого-то возникнут вопросы, ты все прочитаешь и все всем растолкуешь. Императорского управляющего к вам пришлют позже. Эдениец вытер воротом жреческого одеяния вымазанное кровью и грязью лицо и посмотрел на захватчика со страхом и растерянностью. — Но, господин… может быть, это лучше сделаете вы… вы хорошо говорите по-нашему, а я не умею читать… Карбра расхохотался. — И ты после этого священнослужителем зовешься? Кто-нибудь из твоих людей читать умеет? Или у вас в деревне не только дороги, но и школы тоже нет? Жрец виновато смотрел на таркатанца. — Нет, зачем простолюдинам учиться высокому искусству чтения и письма? Это приличествует только знати. Жреческие обязанности я тоже выполнял без этого, я же помню наизусть все наши сказания о богах. У меня помощник есть, Саранон, только он немного читать и писать умеет, он раньше в столице жил… — Зови сюда своего Саранона. Придется не только законы империи вам растолковывать, но и читать и писать вас учить! Жрец поднялся на ноги и, думая про себя, что легко отделался, побежал к храму звать подручного.