Рыжая ведьма Альбиона

Терновый венок, до крови впивающийся в кожу, крепко сидел на голове бывшей королевы Туманного королевства. Её правление длилось чуть меньше года, но, несмотря на это, сделано было многое. За это «многое» она теперь и расплачивалась, уверенно и спокойно восходя на костёр инквизиции. Так уж получилось, что Ватикану не нравилась проводимая Звездой политика, именно поэтому они всячески старались сместить с престола юную королеву и посадить на трон Мэри, свою новую куклу. В течение полугода они выискивали способ и причины для устранения неугодной им царственной особы, ещё несколько месяцев после этого длился судебный процесс… По итогам которого юная девушка под полными ненависти взглядами шла к месту своего будущего упокоения. Кое-как сшитое, рваное грязно-белое рубище, перевязанное простой канатной верёвкой, королева несла с достоинством и гордостью. Она шла так, будто была одета в пышное, расшитое золотой нитью королевское платье. Будучи босой, шла по острым камням и осколкам разбиваемых перед ней бутылок, но делала это так, будто бы шла по паркету под восторженными взглядами подобострастной толпы придворных: недосягаемая, как свет звезд, и холодно улыбающаяся. Она всегда хотела мира с мафусаилами и Империей, но это её желание, а также связь с ними Альбион ей простить не мог. Впрочем, несмотря на это, провожал королеву в последний путь молча. Всё же она была ещё слишком юна. Возможно, кто-то встал бы на её защиту, откажись она от своих идей, но власть имущие прекрасно осознавали, что это не про неё. Своих мечтаний она не стыдилась, ни о чём не жалела и ни от чего отказываться не собиралась. На её лице не было страха, не было обречённости. Не было ничего до тех пор, пока она не подняла взгляд на небо и не увидела там большие пушистые облака, которым светло улыбнулась, а после и вовсе запела. — Белые кораблики, белые кораблики по небу плывут… Её песню подхватили. Вначале это были дети, а потом к ним стали присоединяться и взрослые. Они пели и плакали, несмотря на ненависть. Они пели, когда юную девушку с рыжими волосами возвели на костёр, когда по пропитанным маслом поленьям пробежались первые языки пламени и сначала робко, а потом с жадностью голодного хищника вгрызлись в грязную ткань рубища. Эстер знала, что не кричать долго не сможет, но старалась держаться до последнего. Ради Авеля, Иона, Шеры, Дьюлы, Марии, Сулеймана, ради своих боевых товарищей, горожан… ради себя… Именно поэтому где-то в глубине души она поблагодарила альбионцев, когда они буквально ревели детскую доармагеддоновскую песенку, позволяя ей скрыть крики в этом хоре, позволяя её душе уйти с миром к вратам смерти, где уже ждали друзья и родители. А в это же время на одном из затемнённых балконов в кресле сидела рыжеволосая женщина с напряжёнными до боли костяшками, видными сквозь белые перчатки, и, казалось бы, ничего не выражающими глазами. Она не повернула головы, когда в комнату тяжёлыми шагами вошёл инквизитор и сообщил о смерти «рыжей ведьмы Альбиона». Просто махнула рукой, давая понять, что информацию она услышала, и инквизитор может быть свободен. Оставшись вновь одна, женщина как-то по-особенному горько усмехнулась. Именно по её наводке было предъявлено обвинение, именно она подписала смертный приговор королеве — просто в шутку обмолвилась о ведьме и об инквизторском костре. На её руках была кровь не только солдат, врагов и так называемых друзей, но и единственной сестры, которую она действительно любила. Любила, но всё же толкнула в объятия смерти, о чём, впрочем, никто и никогда не узнает. Когда всё закончилось, обугленные останки сняли с металлического креста, на котором висела «ведьма», и положили рядом с костром. Даже после смерти бывшая королева сумела сохранить не гримасу боли, а улыбку благодарности, пусть на обугленном лице этого практически и не было видно. Кто-то ещё продолжал плакать, кто-то кричал «конец рыжей ведьме», а Мэри… Мэри просто поднялась с кресла и направилась к выходу под всё нарастающие крики. Она никогда не забудет того, как поддерживала её Эстер в трудные минуты, как рассказала о тайне их бабушки, как спасла от казни и смерти, и не забудет того, по чьей вине должна была умереть её несчастная младшая сестра. Лишь когда темнота полностью поглотила её, эхо донесло насмешливо брошенную ею фразу: — Рыжая ведьма Альбиона, да?