«Я пришёл, чтобы взять у мира своё».
«Он будет решать, когда ты упадёшь, и в тексте биографии твоей он засветит свой почерк». Loc-Dog — Взять у мира своё (ost)(Камень)
Шарлиз разбирала чемоданы. Она вернулась в родную усадьбу только вчера вечером. Спала до обеда, потом бродила по полупустому дому, позавтракала йогуртом и соком, и поднялась в свою комнату, а теперь разбиралась в хаосе вещей. Чемоданов было аж четыре. Шер выпотрошила их на пол, завалив тем самым комнату. Спустя час завалы были разобраны лишь наполовину. Братьев она видела рано утром, и то мельком. Они ворвались к ней всей гурьбой и попытались растормошить, но Шер так просто не сдалась и снова погрузилась в сладкий сон. Окна её комнаты выходили на задний двор с фонтаном по центру, идентичным тому, что располагался при парадном входе. Слева, за пределами видимости, находилась конюшня, однако в поле зрения попадал кусочек выгона. Шарлиз не смотрела в окно до тех пор, как не услышала выстрелы. Целый град выстрелов. Девушка повела бровью и нахмурилась, не отвлекаясь от своего занятия: она распрямляла манжеты разложенного на постели шёлкового платья. «Опять мальчишки дурачатся! Ну сколько можно повторять: для этого есть тир!» — мысленно проворчала Шарлиз. Залп в восемь выстрелов повторился. Она поняла, что стреляют со стороны конюшни. Потянув подол домашнего хлопкового платья вниз, Шер слезла с постели и подошла к окну. Кони неслись в противоположную от выгона сторону. Они явно были напуганы. Немудрено — такой грохот и мёртвого поднимет. Кому понадобилось пугать коней? Шер находилась на втором этаже, но ей казалось, что от топота земля под ногами трясётся — окно было распахнуто. Крики людей. Снова выстрелы. Шарлиз напряглась, облокотившись на подоконник, высунулась в окно, пытаясь разглядеть людей и тех, кто стреляет. Наверняка это Шервуд и Роско нашли себе очередное развлечение. Она насчитала коней пятнадцать, но ведь перед ними прошли ещё штук восемь. Всего в Ремо было двадцать восемь лошадей. Породистых, титулованных животных, принимавших участие в скачках и имевших родословную до десятого колена. Шер закусила губу, табун, подняв клубы пыли, явно унёсся в сторону «Трёхпрудья» — связанных между собой тонкими протоками фигурных водоёмов. Гомон стих. Образовалось затишье. Никто не стрелял, людей не было слышно. Шарлиз перегнулась через подоконник. Никого не было видно. Несколько десятков секунд царила гробовая тишина, будто Ремо в один миг «выключилось», но потом качнулся пол, грохот со стороны «Трёхпрудья» едва ли не оглушил, за ним последовало до жути громкое ржание. Внизу что-то разбилось — звук был такой, будто в окнах выбило стёкла. Девушка рванулась назад, ещё не повернулась… И врезалась в кого-то спиной. Чья-то ладонь сдавила предплечье с такой силой, что Шер открыла рот, но её визг был задушен рукой, накрывшей рот. — Чш, моя хорошая, чш… Качнуло второй раз. «Взрывы! Вот что это!» — молниеносная мысль ударила по нервам, девушка раскрыла глаза, дёрнулась, но ей не дали возможности вырваться. Горячая ладонь медленно сползла с её губ, предплечье отпустили, но на нём осталось ощущение грубой фиксации. Шарлиз выдохнула и непроизвольно содрогнулась от грохота очередного взрыва. Ветер занёс в распахнутое окно удушливый запах гари и чего-то ещё, чего Шарлиз не смогла идентифицировать . Она медленно повернула голову, в поле зрения попал закатанный до локтя чёрный рукав. Кожа человека была смуглой. Шер с трудом выдохнула порцию воздуха. — Лир? — прошептала, не находя в себе сил обернуться до конца. Скрип тяжёлой обуви обозначился за спиной чуть левее. — Здравствуй, — режущий холодом голос. Шер сглотнула. Она по-прежнему ничего не понимала. — Лир, — всё-таки повернулась и наткнулась на смешливые огни глаз. Галлахер сидел на краю её кровати, закинув ногу на ногу и подперев подбородок рукой. — Да, моя хорошая? — Что это?.. – она не успела закончить фразу, втянула голову в плечи от взрыва, в этот раз прозвучавшего ближе. Омега даже не шевельнулся. Он покачивал ногой. Услышав вопрос, поднял глаза к потолку, изобразив размышление, и потёр двумя пальцами подбородок. — Я предполагаю, это конец, — резко посмотрев в упор, проговорил он. Эту интонацию в его всегда бархатистом голосе Шер не узнавала. Это вообще Лир? — Мне нужно… — сделала шаг в направлении двери, но Галлахер поднял руку, и Шарлиз мгновенно остановилась. — Ещё рано. Я скажу, когда. Шер посетила ужасная догадка. Ужасная в своей нереальности. — Это… Это ты делаешь? — лицо девушки исказилось, она прижала ладонь к часто вздымающейся груди. По мраморно-белым ключицам покатились капли пота. Череда взрывов закончилась. Шер не считала их, но её всё еще колотило изнутри. И тишина пугала. — Может быть, я. А может… Не я. Кто знает? Широкая улыбка на отрешённом лице Лира смотрелась странно, чужеродно. — Что с тобой? — прошептала Шер, рухнув на колени и повернув корпус, мгновенно потерявший всякий вес, в сторону омеги. Лир смотрел на нее, блуждал внимательным взором, от которого хотелось спрятаться. Шер побежала бы, но ноги не слушались, будто отказала нижняя часть тела. Она слышала с улицы крики, непонятное жужжание, рёв, но смотрела только на Лира, уверенная, что если не он всему причина, то хотя бы знает, что происходит. И почему он так смотрит, так говорит? Почему молчит?.. Шарлиз стало жутко. Омега медленно провёл пальцами по тёмным разводам на лбу, прислонился спиной к изголовью постели и вытянул ногу. Говорить он явно не собирался. Шарлиз наконец увидела, что с чёрной тканью штанов сливается пистолет, лежащий на бедре. Лир поглаживал ствол, наблюдая за ней. Шарлиз теребила кулон в виде мордочки пантеры из турмалина. Лайош подарил ей его, когда Шер была совсем малышкой. Изредка она его надевала, а сейчас мяла и тёрла в руке. — Турмалиновая кошечка, — произнёс Лир, подложив руку под голову. — Шер. — Да. Я Шер… — девушка опустила взгляд и, рассматривая свою ладонь, начала припоминать, что ей говорили Аранис и папа, пока она жила в Каледоне. А пару дней назад Аранис сказал, что Лир пропал, и что нужно готовиться к худшему… Он что, это имел в виду? Шарлиз сжала тонкие губы, сведя брови к переносице. — Ты мне ничего не объяснишь? Она подняла глаза на Лира. Тот спокойно полулежал на её кровати, постукивая пальцами по пистолету. Девушка вдруг поняла, что до сих пор никто в доме не обозначил своё присутствие. Где близнецы? Где Лайош? Аранис и Дарнелл находились в Карсисе — это Шарлиз знала точно, но ведь… Не может быть так, что всё взрывается… Неразбериха человеческих голосов, доносящихся снизу — пугали. Шер также поняла, что, сидя на втором этаже в правом корпусе, она не видит и половины того, что сейчас может происходить на территории. — По твоему лицу блуждает множество мыслей, — лениво протянул Лир. — Я… Твоя заложница? Он покачал головой. — Пленных не беру. — Так, значит… Что ты делаешь? Взрывы твоих рук дело! Чего ты добиваешься? Шарлиз наконец поднялась во весь рост. Приблизилась и, не моргая, уставилась на него. Страх постепенно, по капле, вытеснялся раздражением и злостью. — Я лишь хочу вернуть долг, Шер. Сядь, посиди со мной. Поговори. Именно в этот момент Галлахер напомнил Шарлиз Лайоша. Она опешила, но опустилась рядом с ним, бросила напряжённый взгляд на пистолет. Лир заметил это и склонил голову набок, слащаво улыбнулся. — Нет. Я не буду в тебя стрелять, — он вытянул руку с пистолетом, повернул дуло на свет. Шарлиз молчала, интуитивно понимая, что Лир на какой-то своей волне. — Замолчала. Боишься? Тебе ничего не грозит, — просто сказал он и вернул пистолет на бедро. — У меня нет причин тебя убирать. Ты мне не мешаешь. Его слова напоминали ребус. Особенно последняя фраза. Что он хочет сказать? Шарлиз осязала опасность в самом воздухе. И эта опасность вполне материальным чёрным дымом заполняла комнату. Непонятый ею изначально запах… Жжёное мясо? Горелая шерсть. Вонь становилась невыносимой. — Лир, — устав от затянувшегося молчания, тихо проговорила Шер. — Это кони? Ты взорвал коней? Зачем… Господи, — девушка прижала руку к шее, а Лир заговорил, не глядя на неё: — Они сами виноваты. Они пробежали по минному полю. «Трёхпрудье» было заложено минами со всех сторон и по бокам от центральной аллеи, — механически произносил Лир, глядя поверх головы Шарлиз. — Кони были напуганы. Гиены тоже. И лев с львицами… — Что ты несёшь? — вскинулась Шер, не веря своим ушам. Он сумасшедший, точно… Но… Открыв рот в попытке наглотаться воздуха, она кинулась к окну, от клочьев пепла слезились глаза. Девушка часто задышала, её челюсть дрожала. — Правду, чистую правду, Шер. Виар. Она так дорога Лайошу. Бедная старая пантера, — он поцокал языком, вздохнул. Когда Шер оторвалась от окна, он вжался грудью в её спину и положил голову на плечо. — Смотри, Шер. Смотри. Это называется «ко-нец». Шарлиз ошиблась. О нет, он не был спокоен. В его голосе прорывались рычанием ненависть и отчаяние. — Это конец всему, — он размахивал пистолетом в пелене серого дыма. И Шарлиз смотрела. Под её окном лежало два человека, на них падали лучи солнца, освещая расширяющиеся лужи крови. Шарлиз порывисто толкнулась спиной, но Лир удержал её, взял за подбородок, повернул голову влево, затем вправо. Со стороны конюшни валил дым, трава дымилась по кромкам буро-чёрных «кратеров», оставшихся от… От мин? Но он сказал — в другой стороне. Комья земли опадали с треском. — Лир… Зачем? Это из-за Лайоша? Из-за Лайоша? — повторила она, всхлипнув. По щеке скатилась слеза. Шарлиз зажмурилась, когда омега слизал солёную каплю. — Ты не знаешь, что он сделал со мной, Шарлиз. Девочка моя, — он поглаживал её по голове, а Шер беззвучно плакала, выдыхая через рот. — За всё нужно платить. Я не хотел. «Издевается он? Играет ли? Или я, правда, слышу в голосе… Что это? Безумие?» — Лир, отпусти меня, — тихо проговорила девушка. — Я не убегу. Я останусь здесь, сколько ты скажешь. Просто отпусти. Он мгновенно послушался, сделал шаг назад. «Я не могу собраться с мыслями… Не могу… Почему я одна? Рация молчит. Задавать ему прямые вопросы бесполезно. Как он это сделал… Сейчас неважно. Возможно, он может остановить это безумие… Своё безумие… Опять выстрелы. В кого стреляют? Он один? Или с ним люди? Так… Надо говорить, надо пробовать…» — Я не знаю, что между вами происходило и что происходит, — начала она тихо и торопливо, медленно повернувшись спиной к окну, нервно сжав край подоконника. — Я знаю лишь одно… — Шер намеренно сделала паузу. «Смотрит. Заинтересовался». — Я знаю лишь то, что Лайош… Всегда испытывал к тебе… Чувства. — Чувства? — с усмешкой. — Это не было в словах, но я это понимала. Сколько себя помню, я знала, что ты, Лир, фаворит, Тигр, — занимаешь особое место в его сердце. — У него его нет, — прокомментировал Лир, покачав головой. Он стал грустным. — Несколько лет назад, я не помню точно… У него появился новый… Что-то вроде фаворита. Дерек, Эрик… Я не помню. Парень был гаммой, но внешне он походил на тебя. Однажды я случайно увидела, как этот… Эрик снимал перстни с пальцев Лайоша. Ртом. Никогда не забуду эту смесь горечи и отвращения на лице дядюшки. Он… И в последние месяцы, когда речь заходила о тебе, он менялся. Сходила вся его бравада. Лир, останови это! — Шер махнула рукой в сторону окна. — Вам нужно просто поговорить. Искренне, ничего не тая. Но не топить Ремо в этом… «Где братья? Где близнецы? Вот дерьмо! Куда он смотрит? На часы?» Шер подавилась слюной, закашлялась. Глаза щипало едким дымом, он забивался в нос и гортань. — Остановить? — задумчиво спросил Лир и с сомнением посмотрел на неё. У Шер защемило под ложечкой. — Я не могу, — развёл он руками. И улыбнулся. Горячие, как раскалённый металл, мурашки пробежали по телу от этой улыбки. — Не хочу, — приблизился к ней, она почувствовала его дыхание на щеке. — Шер, уже ничего нельзя остановить. Он был близко. Взгляд девушки упал на пистолет, заткнутый за пояс. — Где мои братья?! — рявкнула Шарлиз, уже сжимая пистолет двумя руками. Дуло смотрело Лиру точно в лоб. Ветер задрал её платье до трусов. Лир не пошевелился. Усмехнулся, прижал пальцы к переносице и покачал головой. — Чертовка, — ласково проговорил. А в следующую секунду Шер взвизгнула, упала, и свербящая тупая боль разлилась по запястьям, а пистолет закрылся крышкой кобуры на поясе Галлахера. — Дура. Какая же ты дура, — прошипел он и склонился, схватил за волосы с такой силой, что у Шер заболела шея. — Чего ты добиваешься? — проговорила она, лишившись последней капли страха. — Убить здесь всех? Уничтожить Ремо? И что дальше? Ублюдок. Я никогда не имела ничего против тебя, но разве ты не понимаешь, что это и твой конец тоже? Ты не выйдешь отсюда живым!.. Лир почти прижался губами к её кривящимся губам, слушал с явным интересом. — Чего ты хочешь от меня? — прорычала она, глядя ему в лицо. Галлахер всегда был красив. Но сейчас она ясно видела, как злы его глаза, как фальшива жестокая улыбка. И он был прекрасен, как демон, как страшный в своей силе... Разгневанный бог. Громыхнуло. Пол качнулся. Лир накрыл её рот своим, сразу вторгся языком, легко разжав сцепленные зубы. Шер незамедлительно прикусила его, упёрлась руками в плечи, вжалась длинными, острыми ногтями. Он взял её за подбородок, повалил на пол, заскользил ладонью под платьем, сдавил бедро. Шарлиз зарычала, начала бить по чём попало, но Лир был слишком силён, он легко справлялся с её попытками оттолкнуть, давил закачанным, крепким торсом. Небрежно и грубо сжимал груди, оттянув ткань декольте вниз. Шер завизжала, укусила за губу, но он не реагировал, раздвинул ноги, навалился на неё всем телом. Она ударила его кулаком по шее, по плечу, по спине, с силой ударила коленом по боку. Лир был неумолим, рука легко пробралась под трусики, потянула... Шер зажмурилась и… Всё кончилось. Открыла глаза. Галлахер стоял, глядя на часы и потирая прокушенную губу, из неё сочилась кровь. Шарлиз подскочила взбешённой кошкой, ринулась к нему, схватив с тумбы лампу, размахнулась, но Лир блокировал удар, выставив локоть. Лампа разбилась, а он мгновенно взял девушку за горло и тихо проговорил: — Не сейчас, Шер. Вот сейчас пора, — кивком указал на дверь. У Шарлиз неконтролируемо текли слёзы ярости, она сжимала кулаки, стоя возле осколков лампы босыми ногами, и сдавленно дышала. Её трясло. — Что «пора»?! — дрожащий крик. — Уходить пора, — откликнулся он ровным голосом. — Возьми тапочки. Что-нибудь на ноги. — Ты больной… — Ты будешь мёртвой, если не найдёшь тапочки и не выйдешь. У тебя десять с половиной минут, — Галлахер отпустил её горло, и Шер покачнулась. — На что? — она ощупала саднившую шею. — Чтоб успеть выйти до взрыва, — размеренно сказал Лир и развёл руками. — Время пошло, — он хлопнул её по плечу и вышел прочь из комнаты.