***
На улице землю покрывает огромный слой снега, да и вообще невозможный холод, что пробивает прямо до костей, зима в Сеуле выдалась слишком суровой, как по мнению Тэхена и оглашению синоптиками «Аномальных холодов за последние двадцать лет». Он отряхивает блондинистые волосы от снега и кроет себя матом, обронить шапку у входа в метро мог умудриться только ни с кем несравненный Ким Тэхен. Кто бы сомневался. От долгого пребывания на холоде руки немного подрагивают и краснеют, но это пустяки. Сильнее всего замерзли ноги, парень их почти не чувствовал. Сколько он уже пробыл на улице? Часов двенадцать? Люди стараются не находиться на улице вообще из-за сильного ветра в купе с пробивающем до костей холодом, а вот Киму на это как-то наплевать, пускай канун рождества и дома ждут родители, в голове сплошная каша, сон, что снится вот уже семь лет не приносит каких-либо подробностей. Шрам на запястье начинает дико зудеть, Тэхен шипит. Он напоминание о той аварии, в которой юноша потерял память, иногда он просыпался в бреду, а перед глазами стоял густой дым, раскореженная изнутри машина и голос. Он не оставлял его даже после конца кошмара. Осточертело врать взволнованной матери, что все в порядке, хотя в его непонятном бытие все ни черта не в порядке. Эмоциональное состояние Кима оставляет желать лучшего, еще чуть-чуть и он может попасть в больницу с нервным истощением, чего ему порядком не хотелось, совсем скоро начнутся пробные экзамены. Глаза цепляются за одну из витрин, точнее за ее содержимое: ярко красная книга в кожаном переплете с золотыми, витиеватыми буквами, что сложились в слова «Lux Rubrum» объемными металлическими вставками под золото. — Это же на латыни?.. — Тэхен удивленно рассматривает вещицу и тут же одергивает себя, не хватало только древних фолиантов, прямо как в отстойных американских фильмах о несметных богатствах и мистических происшествиях, не несущих особый смысл. Он разворачивается на носках и идет как можно дальше от антикварной лавки. Ему своих проблем хватает по горло. На улице от силы человек пять-шесть, и то тех, кто просто-напросто не успел купить подарки. «Второсортный сериал ужасов мэйд ин ЮЭсЭй, честное слово, ну или рождественская драма на крайняк» Завтра нужно будет явиться в школу, чтобы подписать какие-то бумажки для экскурсии на Чеджу, только вот какая экскурсия в такую-то погоду? Будь Тэхенова воля он и не стал бы даже туда собираться, но переубедишь ли взволнованную мать, ведь:"Тэхен-а, ты друзей даже не приводил!". Ким держался в стороне от своих одноклассников, они не блестели доверием, а лишь вызывали огромнейшее отвращение. Настолько двуличных людей стоит еще поискать. Парень вздыхает, и облачко пара вырывается на волю, легкие неприятно обжигает холодным воздухом, он морщится и заходит в ближайший супермаркет. В помещении сравнительно теплее, чем на улице, однако Тэхену от этого не лучше, он мерзнет практически все время. Полки пестрят яркими упаковками до такой степени, что режет глаза, а от звонкого голоса Тэен из радио режет уши. Ким не привык к слишком громким звукам, хоть они и присущи мегаполису, поэтому старается заткнуть уши, что получается довольно паршиво, голос лидера ДжиДжи перебить почти невозможно. На минуту он закрывает глаза, а в голове всплывает образ поющего мальчишки, что развеивается моментально, при столкновении с неопознанным объектом. — Прошу прощения, — Тэхен автоматически кланяется, его взгляд падает на саркастичную ухмылку незнакомца, но тот с словами: «Ничего, смотри по сторонам» удаляется, а Кима будто ударяет током. Голос кажется ему знакомым. Он тихонько шепчет. — Приди в себя, идиот, откуда ты можешь его знать? Засунь свою паранойю в жопу… У Кима как-то настроение опускается ни с того ни с сего, поэтому схватив первую попавшуюся бутылку с напитком, коей оказывается кола, спешит удалиться к кассе и вообще отчалить наконец-то в теплую квартирку. Проваляться на кровати весь уикенд с простудой нет желания, так же, как и слушать причитания матери, начинающиеся с упреков и заканчивающиеся на тему «Какой у меня безответственный сын», этого добра хватало и в повседневной жизни. К тому же, дома ждал его тепленький плед, горячий шоколад и любимый мольберт. Тэхен предвкушающе улыбается, и расплатившись, бежит к ближайшей станции метро, что находилась где-то в ста метрах, оставалось только перейти дорогу, но его одергивают за шарф, тот развязывается и падает на снег. — Я же сказал, смотри по сторонам! На светофоре красный горит, а он летит вперед мира сего! На тот свет захотел?! — И-извините! — Тэхена передернуло от такого резкого обращения. Перед ним все тот же парень, ему лет двадцать на вид, глаза сверкают праведной злостью, хотя было бы чему злиться, он же не знает о Тэхене совсем ничего. И как только Тэ не заметил переменившегося цвета светофора? — Будь внимательней, пожалуйста? Не думаю, что твой труп порадует родителей. Тэхен морщится от такой формулировки слов и кивнув, несется прочь. Он получает тринадцатый звонок от отца, еще три и он будет наказан на все каникулы.***
Дома Тэхен получает строгий выговор от отца, вновь слушает упреки матери, на которые лишь закатывает глаза и закрывается в комнате. Как же ему это все надоело, черт подери! Вздох получается каким-то сильно нагруженным, Ким оседает на пол и кидает в потолок саркастичное «Не дождешься, я еще повоюю». Судьба чуть не убила его один раз, второй не прокатит. Комната Тэхена – его мастерская, в углу у самого окна величественно возвышается мольберт, на столе рядом огромное количество красок, выстроенное ровными рядами от оттенка к оттенку, баночка с кисточками и несколько десятков альбомов. У противоположной стены чистые холсты, чуть поодаль исписанные. Стойкий запах акрила, разбавленный приятным созвучием ароматов новой бумаги, приятно давит на легкие. Парень придирчиво осматривает себя в зеркале. Пора было уже краситься, черные корни волос уже прилично показались, да и хотя бы немного не мешало бы подкачать мышечную массу, совсем уже как мешок с костями. Куда только из него все девается? Телефон тихо пищит,оповещая хозяина о новом сообщении, и Тэхен удивленно на него смотрит, он с роду ни разу не получал сообщений на телефон, разве что от родителей, но он дома, а значит нужды в этом никакой не было. В КакаоТоке плюс одно сообщение. Пак Чимин: Тэхен-хен, с нового семестра у нас новый классный руководитель \(^0^)/ У Тэхена глаза с вону размером, он пару раз интенсивно моргает, но сообщение так и не пропадает. С какой такой радости спрашивается, что первое шило параллели, да и всей школы, в принципе, станет писать самому замкнутому студенту этой же школы? Странно это все. Он решает не отвечать на сообщение, но телефон вновь пищит.. Пак Чимин: Хен, не игнорируй меня-я-я-я Т_Т Парень решает ответить: Ким Тэхен: Мы же вроде с тобой не общаемся, с чего это тебе мне писать? И вообще, откуда у тебя мой номер? Пак Чимин: Я попросил его у Хенсына, ты не представляешь, сколько усилий я для этого приложил@-@ Я хочу с тобой подружиться, хен! В школе ты меня попросту игнорируешь Т_Т Тэхен снова моргает, пищит и решает ничего не отвечать, поэтому кидает телефон на кровать, а сам подходит к мольберту с незаконченным портретом – призраком. Ким не может его закончить вот уже несколько месяцев. Черты лица все время куда-то ускользают, но сегодня он может добавить одну деталь – глаза второго мужчины, темные и очень глубокие, не типичные для азиата. — Кто же вы… Шрам снова начинает зудеть, и почему-то перед глазами возникает парень, которого он встретил сегодня. Руки машинально тянуться к другому, чистому холсту и начинают наносить первые четкие линии. Подобные порывы у юноши случались столь редко, что их можно было сосчитать на пальцах. Четко выраженный подбородок, миндалевидные карие глаза, немного крупноватый нос, небольшой шрам на щеке и россыпь родинок… Тэхен придет в себя лишь под утро, когда портрет уже закончен, будильник во всю будет трезвонить, а мать ломиться в комнату. Он мило улыбается и довольный как кот вылезает из комнаты под удивленным взглядом матери, здоровается с ней и с отцом, садясь завтракать. Родители не говорят ни слова, но их лица до сих пор не скрывают удивления. Ким жмурится, он еще ни разу не чувствовал себя настолько хорошо. — Я в школу, нужно заполнить соглашение на поездку. — Конечно, Тэхен-ни. Как будешь возвращаться – позвони, нужно забежать за некоторыми продуктами. — Хорошо, мам. Я побежал! На синем небе наконец властвует солнце, а температура повышается на пару градусов, но все равно немного холодно. В Сеуле не часто выпадает снег, эта зима выдалась на удивление снежной в придачу с невеселой температурой. Тэхен слегка ежится и уже хочет достать из рюкзака шарф, но одергивается. Вчера он пришел без него. — Вот же дурья башка! В один день и шапку и шарф! В мыслях Ким проклинает себя за свою девичью память, пока не показываются ворота старшей школы «Борам». Учеников было пруд пруди, хоть и были каникулы, видимо такой наплыв студентов был из-за приближающейся общешкольной поездки. Многие ребята, что состояли в клубах, активно готовились, на них лежала ответственность. Туристический клуб продумывал маршрут, музыкальный и актерский кружок проверяли наличие необходимого, а студсовет согласовывал вопросы, касаемые проживания. И кажется один Тэхен был ни чем не занят. Его пытались заделать в хосты, но в первый же день он чуть не сорвал важное для клуба мероприятие. С театральным тоже как-то не срослось, угрюмое выражение лица отпугивало как зрителей, так и актеров. Про спорт мы, пожалуй, умолчим, хотя в баскетболе Тэ был весьма не плох. На минуту он останавливается перед дверью в кабинет, озираясь и только потом решается заползти в один из адовых котлов старшей школы Борам. Класс 3-Б славился хорошей успеваемостью, но очень скверным поведением, что сменил уже не первого классного руководителя, ни один нормальный учитель не соглашался брать их под свою опеку. В этом классе и учился Тэхен. Обстановка сейчас ни капли не отличалась от обстановки, что царила обычно, в школьное время. Описать это можно словом "балаган". Девчонки о чем-то увлеченно пищат, да так, что уши режет и Тэхен морщится, парни гогочут, как стая гиен и вроде почти за одиннадцать лет учебы пора бы привыкнуть, но Тэхену как-то не привыкается, ну вот совсем никак. — Тэхен-хен! На него с разбега налетает Пак, чтоб его, Чимин, и блондин давится воздухом от удивления и неожиданности, так же как и остальные его одноклассники, что аж замолкают. — Ты почему меня в КакаоТок игнорируешь? — А почему я должен отвечать? Ким изящно поднимает одну бровь, а Чимин дуется, как хомяк и тащит Кима за собой к парте самого Пака, на что Тэ пытается вырваться, но младший сильнее, да и кубиков пресса у него больше, чем у Кима. Чимин как маленький бульдозер, если что-то решил, то идет напролом. Все ребята удивленно переглядываются, но все же возвращаются к своим делам, превращая кабинет класса 3-Б в сборище трещоток. — Хен, я хочу стать тебе другом! — Что-то тут не чисто... – Тэхен тихонько бурчит себе под нос. Пак Чимин – ходячий вулкан на ножках, ведь его эмоциональный диапазон меняется со скоростью вылетевшей из калаша пули, за доли секунды. Пухлощекий семнадцатилетний пацан с рыжими волосами, что сохнет по их учителю музыки, который вроде как старше их лет так на семь-восемь, от этого комплекс «недоросток» и прочая херня, что появляется в подростковом периоде. Парень немного призадумывается. Быть одному уже достаточно надоело, а Чимин вроде как адекватный малый, а не двуличный козел с завышенной самооценкой, коих Ким прет пинком под зад, да и единственный, кто не считает Тэхена «поганым пришельцем». Кое-какая симпатия к этому пареньку у Кима имелась, и посему шестеренки в голове Тэ завертелись с огромной скоростью, взвешивая все «за» и «против», последних не оказалось совсем, к удивлению, и поэтому, скрипя душой и теребя выжженные пергидролем волосы, выдает четкое: — А почему бы и нет… Чимин радуется и становится похожим на бурундука, он виснет на Киме, чуть не рыдая, на что Тэхен тихонько хихикает. А ведь Чимин его первый друг, после двоюродных братьев разумеется, хотя стоило бы приготовить «холодное блюдо» для Хенсына, что не умеет держать руки при себе, раздавая номер телефона старшего брата направо и налево. — А, хен, мне родители сделали странный подарок на рождество, точнее предрождественский подарок… Может ты знаешь, что это за фигня такая? Я уже весь инет обшарил и узнал только, что она в двух экземплярах. У Тэхена глаза на лоб лезут от надписи «Lux Rubrum» на обложке красного цвета, он давится водой, которую успел глотнуть, пока Пак доставал из рюкзака книжонку. — Эй, хен! С тобой все в порядке?! — Рыжий подлетел к другу. — Да Чимин-ни, нормально, я вчера точно такую же книженцию на полке в антикварном магазине видел, вот и удивился. — А может это судьба? Вдруг она должна к тебе попасть? – Чимин хитро лыбится и мечтательно вздыхает. Дай волю Паку и он с головой уйдет в полный мечтаний и фантазий мир, который он сам и придумывает. — Не придумывай, в зад такую судьбу, когда в башке хренова туча хлама, которую разобрать нереально, – Тэхен закатывает глаза, но все же берет в руки потрепанную книжонку, – Lux Rubrum… Красный Цвет… нет Красный Свет, кажется, если это на латыни. — Ничего себе! — Чимин открывает рот в изумлении, а Тэхен хихикает над младшим, да так, что передние парты прифигивают и поворачиваются на ржач Кима. — Че вылупились? – У Кима взгляд а-ля «Джокер» и улыбка хищная, как у маньяков в годном хорроре, бедным одноклассникам становится не по себе и они спешно покидают свои места, пулей вылетая из кабинета. Чимин хлопает в ладошки как ребенок, глядит на Тэхена восхищенно, что старший слегка краснеет. Слишком много внимания за раз. Девчонки странно косятся на них, но одного взгляда Тэхена хватает, чтобы главная стерва их потока покраснела и заткнулась. — Знаешь, я вряд ли хоть что-то пойму в этой странной фигне, поэтому, хен, пожалуйста возьми ее пока к себе, может ты поймешь, что да как. Я эту хрень несчастную даже открыть не могу! А ведь действительно, страницы фолианта были как будно намертво приклеены, сколько не прилагай усилий, все тщетно. По крайней мере Чимин не мог, а вот у Тэхена это получилось очень даже удачно, за что он получил очередной восхищенный взгляд от рыжего. — Ладно, я попробую перевести, может что и получится, придется ограбить мамин стеллаж с книгами. Мистика… У Чимина кажется радости полные штаны и он уже не в первый раз виснет на Тэ, за что и получает тычок под ребра от старшего. — Хен! Хен! Мы ведь едем в поездку с новым сонсеннимом! — Ого, чего-то он быстро включился в работу, обычно учителя в нашей школе оттягивают до последнего… Все же мы головная боль "Борам"… — Он только недавно выпустился с педагогического, поэтому на него спихнули наш класс. Не повезло, так не повезло. Он рискует стать седым до пятидесяти лет! О, да. В прошлом году к ним подослали молодую практикантку, но буйствовать класс не прекратил, из-за этого у бедной девушки уже в двадцать лет появились первые седые волосы. Гогот мгновенно стихает, со стороны девушек слышны синхронные вздохи. Тэхен тихонько поднимает голову и встречается взглядом с насмехающимися карими глазами. — Рад познакомится, класс 3-Б, я наслышан о вас. Меня зовут Чон Чонгук, и я ваш новый классный руководитель и учитель алгебры.