Мания преследования

Его обнимают теплые холеные руки. Скользят по шее, вычерчивают узоры на груди, опускаются к животу. Грег откидывается затылком на чужое плечо, и его прижимают еще крепче, так, что спину начинает колоть булавка от галстука. Грега разворачивают и утыкаются лбом в его плечо. Майкрофт Холмс полностью одет, даже белоснежный платок выглядывает из кармана. А вот Грег абсолютно голый. Если, конечно, не считать широкого плотного ошейника с длинным поводком из металлических звеньев, обмотанным вокруг запястья Майкрофта. Майкрофт целует отчаянно, страстно, кусает за нижнюю губу и тут же проводит языком по месту укуса, давая Грегу воздуха ровно столько, сколько нужно, чтобы дышать, но не столько, чтобы вдосталь надышаться. Маленькая камера на высоком железном штативе злобно подмигивает красным глазом. — О Боже, нет, — стонет Грег. — Я не хочу. Я не могу больше. Я устал от этого. — Тебе стоило лишь попросить, — улыбается Майкрофт, с видимым сожалением убирая руки с его плеч. Он разматывает поводок и, держа теперь в руке лишь самый его край, подходит к камере и сжимает ее в ладонях. Грег почти с благоговением смотрит, как она моментально превращается в мелкое крошево и песком ссыпается на пол. — Видишь, как все просто. — Хорошо, — выдыхает Грег, вновь оказавшись в кольце ласкающих рук. — Теперь действительно хорошо. — Не хочешь, чтобы я смотрел на тебя? — шепчет Майкрофт, прихватывая кромку его уха зубами. — Хочу, — Грег тихо стонет, отчего Холмс довольно усмехается ему в шею. — Но не так. Я же и так здесь. Майкрофт кивает, соглашаясь. Он добирается губами до греговой ключицы, он прикасается, кажется, везде, ни на секунду не отпуская поводок. — Зачем это? — спрашивает Грег, хотя и не уверен, что ответ ему понравится. — Глупый, — Майкрофт снова смеется, опускаясь на колени и целуя его бедро. — За что же мне тогда держаться? Я ведь стеклянный — ни одной обычной кости во мне нет. Упаду — и все, считай мертв. — Нет, — шепчет Грег, с нежностью проводя пальцами по его губам и осторожно ныряя вовнутрь. — Не стеклянный. Хрустальный. Вон как звенишь… Когда Майкрофт наконец берет в рот его давно затвердевший член, одновременно сильнее натягивая поводок, Грег не может удержаться на ногах, теряет равновесие и падает, падает… Из сна его выбросило резко, рывком, будто ледяной водой окатили. Вот они, паранойя, заинтригованность и спермотоксикоз в одном флаконе. Грег обхватил голову руками и застонал. Уже третий раз он занимался сексом с Майкрофтом Холмсом. Во сне. И ему нравилось. Мать вашу… Но этот сон натолкнул его на мысль, странную, пугающую, но такую логичную, что захотелось постучать себе кулаком по лбу. Он ведь действительно ни разу не просил. Грег вскочил с постели, схватил с тумбочки мобильник и отправил на упорно молчавший в течение пяти дней номер сообщение: «А если я попрошу, вы перестанете следить?» — и отправился умываться и готовить завтрак, хотя есть после подобных снов не особо хотелось. Вернее, хотелось не есть. Но утреннюю эрекцию Грег отчаянно игнорировал. Это всего лишь физиология, по утрам так часто бывает. И этот заносчивый, надменный, холодный… высокий, уверенный, нежный… — тьфу ты, пропасть! — этот Майкрофт Холмс здесь совершенно не при чем. Телефон тренькнул сигналом входящих сообщений и Грег как школьница метнулся за ним в комнату. Не при чем. Совершенно. «А вы просите, Грегори?» Грег не ответил. Кажется, он все-таки влип. За день он все же смог подуспокоиться и привести в порядок голову. Было тихо: телефон молчал, мысли о собственной туманной отношенческой будущности одолевали в меру, а утонченные джентльмены в классических костюмах не стучали в его дверь. В общем, предпоследний день отпуска не отличался от предыдущих ничем, кроме полученных четырех слов от Майкрофта. И, видит Бог, Грег хотел ему ответить. Но не знал как. Ну не звать же СМС-кой на свидание! Или звать? Глупо. Слащаво. И ему давно уже не двадцать. С подобными размышлениями Грег и уснул, завершив очередной пустой день своего бессмысленного отпуска. Проснулся он с легкой головой и относительно отдохнувшей нервной системой, хотя бы потому что спал спокойно и без сновидений. День радовал солнцем и теплым ветром. В кои-то веки не помешало бы прогуляться куда-нибудь подальше супермаркета или забегаловки на углу. В конце концов, в паре кварталов от его дома есть неплохой сквер с прудом, а свежего воздуха ему, пожалуй, и правда не хватало. Грег шел пружинистой походкой по тротуару, щурясь от ласковых лучей и пытаясь придумать очередной повод написать Майкрофту. Хотелось шутить и веселиться. Может, ему сегодня все же двадцать? Черная тонированная машина заползла в поле его зрения, как заслонившая солнце туча. — Садитесь, — раздраженно бросил Холмс, приглашающе открывая дверцу. — Вот еще! — Грег скрестил руки на груди, справляясь с приятным волнением почти моментально. — Боитесь, что солнечные лучи вас испепелят, Майкрофт? Холмс вздрогнул и чуть заметно побледнел. До Грега дошло: так он же впервые обратился к нему по имени. Ничего себе реакция! Даже лестно, честное слово. — Что вы хотите сказать? — Я хочу сказать, — Грег широко улыбнулся, — что раз уж вы нашли в своем плотном графике форточку ради незначительного меня, то и двадцатиминутная прогулка по парку падением империи не обернется. — Что-то вы сегодня сыплете избитыми остротами, инспектор, — проворчал Холмс, однако без дальнейших пререканий выбрался из машины, одним движением руки давая водителю указание ждать его на месте. — Хочу кое-что спросить. — Здравствуйте, мистер Холмс! — радостно напомнил Грег о правилах вежливости. — Идемте-идемте. Всего пара шагов. Холмс без возражений пошел рядом, засунув руки в карманы тонкого пальто. — Хм, да, — пробормотал он через минуту обоюдного молчания и возвращая себе привычную холодность. — Так вот, инспектор, у меня к вам вопрос: чего ради вы начали улыбаться и махать каждой уличной камере, как последний идиот? Грег расхохотался. — Показываю, что больше не злюсь, — выдавил он, уже шагая по парковой тропинке. — Вот как? Это все равно в итоге ничего не меняет. И не забывайте, что за изображением с камер слежу не только и не столько я, но и люди, которые, собственно, получают за это деньги. Не боитесь, что, превратно поняв ваши кривляния, вас упекут в ближайшую психлечебницу? — Из-за такой мелочи? — Грег легкомысленно махнул рукой. — Или и вы пытаетесь остротами сыпать? У вас тоже получается не очень. Майкрофт помолчал. — Ваше поведение абсолютно нелогично, — тихо проговорил он, остановившись у пруда. Нахальные кряквы тут же подплыли ближе в надежде на кормежку. — Потому как я отказываюсь верить, что вы можете быть настолько жестоки, чтобы просто от скуки… — Что вы несете? — не выдержал Грег. — Что у вас творится в голове, что вы даже мысли не допускаете, что на вашу симпатию можно ответить? — Но ведь это невозможно! — Майкрофт отнюдь не по-холмсовски вытаращил глаза и взмахнул руками. — Я совсем не подхожу под общепринятые каноны красоты, у меня длинный нос и маленькие глаза. Я рыжий! А еще педант, помешанный на правилах. У меня ненормированный рабочий день, и я никогда не отключаю телефон. И мне крайне сложно выражать эмоции… — Ага, — поддакнул Грег. — Совершенно ужасный человек. Только я тоже совершил ошибку. Майкрофт задержал дыхание и уставился на свою левую запонку. — Прикоснулся, — выдохнул Грег. — Прикоснулся к тебе. — Как корректно вы охарактеризовали случай, когда швырнули меня о стену, — пробормотал Холмс и отвернулся, сжав пальцами виски. — И не рыжий, а золотой. И ты мне снился. Майкрофт изучал его лицо широко распахнутыми глазами, искал подвох, так, будто Грег в любой момент мог поздравить его с удачным завершением розыгрыша. Ему было страшно верить. — И что же я делал? — спросил он ломким голосом, снова начав разглядывать уток. — О нет, — ответил Грег, сокращая расстояние между ними и разворачивая Майкрофта к себе лицом. Тот вздрогнул, но не отстранился, лишь замер натянутой струной в его руках. — Я не думаю, что смогу рассказать об этом в ближайшее время. Первым потянулся Майкрофт. То ли что-то в словах или в лице Грега заставило его поверить или хотя бы понадеяться, то ли он просто не смог больше противиться своей «ломке». Он качнулся вперед и нашел губами губы Грега, с тихим стоном нырнул вниз головой, растворился в редком моменте слабости, впервые за много лет ища опоры. И Грег нырнул следом, обхватил руками за плечи, утащил к самому дну и вытолкнул на поверхность. Они целовались осторожно, боясь спугнуть друг друга, вцепляясь руками в одежду и постепенно прижимаясь друг к другу все крепче. Поцелуй становился все глубже, они сплелись языками и пальцами, и Грегу казалось, что в мозгу раз за разом взрываются крошечные эндорфиновые бомбы. Когда он оторвался от Майкрофта, глаза у того были такие безоблачно-синие, что он снова потянулся к его губам. И плевать на заморочки в голове его личного безумия, он обо всем позаботится потом. — Мне вечером в Будапешт лететь, — беспомощно прошептал Майкрофт зацелованными губами. — Ну что ж, — с сожалением выдохнул Грег, не размыкая кольцо рук (кажется, на них уже стали оборачиваться редкие прохожие). — Вообще-то я планировал заклеить камеру в своем офисе жвачкой, но, черт с ним, не буду. Смотри, если хочешь. — Не уверен, что найду время, — Майкрофт покачал головой. — Надолго? — Неделя. — Ну что ж, — повторил Грег. — Тогда по приезде жду тебя на ужин. — Когда? — Да плевать. Я все равно готовить не умею, так что не жди, что в моей духовке к определенному часу будет домашний пирог. А разогреть готовую еду в микроволновке можно в любое время. Майкрофт молча кивнул. — Сколько у нас осталось времени? — Пятнадцать минут. — Иди сюда, — Грег прижал его еще крепче. — Уток будем кормить? — Хлеба нет, — тихо ответил Майкрофт, не делая попыток выбраться из крепких объятий. — Да и боюсь, мой радар слащавости в этом случае окончательно переклинит. — Сейчас, — Грег отстранился и, внимательно взглянув в его лицо, удовлетворенно выдохнул. — Сейчас настоящий.