С любовью, Люси

- Все-таки не попрощалась. Удачи тебе, Грей, - а слезы неудержимым потоком капали с глаз. И почему мне так больно? Будто часть меня оторвали в этот момент. Кое-как собравшись с мыслями я решила, что я все-таки баба, нет места этим глупым непоняткам, и нужно работать. А внутри будто дыру пробили, которая с каждым днем только расширялась. Не спасали меня ни пациенты, которым я помогала на автомате, ни волокита в виде бумажной работы, ни вечерние посиделки с чаем после ужасно продуктивного дня. В один, пожалуй, самый худший день в моей жизни, в самый разгар рабочего дня, доставили мальчика семи лет. Он и его родители попали в автокатастрофу в паре километров отсюда. Следовательно его привезли в мое отделение. Отец погиб на месте и пока я соображала, что мне говорят врачи и медсестры, попутно давая указания на будущую операцию, у меня из головы не уходило лишь одно - Грей. И внешность этого мальчика чем-то похожа на него была - такие же растрепанные черные волосы, глаза темно голубые, личико круглое. Подготовить пациента к операции. А затем сопровождать. Я не помню, как все происходило, но тут же оказалась в офисе главврача, который вычитывал меня за мою профнепригодность. - Ты понимаешь, что из-за тебя он умер?! Умер человек, которого мы должны были спасти! Это маленький ребенок!!! И тут же на меня обрушился водопад реального мира: по моей вине умер человек. Даже не так, по моей вине умер маленький человечек. У которого впереди были школа, друзья, первая любовь, институт, вся жизнь... Как. Я могла подобное допустить. Под этим напором я действительно почувствовала, будто убила человека. Своими руками. Господи, его кровь действительно на моих руках. Во мне причина его смерти. Как главный врач это все описывает. Меня ждет криминальная ответственность по всем статьям. Черт. Ничего не слышу. Перед глазами будто пелена, а все слова, хотя нет, крики, сливаются в одно лишь слово: "убийца". Я? Действительно? Убийца? Убийца. Я верю в это. Грей. Этот ребенок был так похож на Грея, только в миниатюре. Может я действительно потеряла рассудок? Я правда не помню, что произошло! В этой аварии только мать семейства выжила. Отделалась царапинами и вмятинами, удар пришелся на правую сторону машины, где сидели отец и этот мальчик, как я в последствии узнала, Ромео. Умереть, так и не почувствовав вкус жизни. Это как? Чувствовала ли я его? Но на самом деле это все неважно, все в этом мире стало абсолютно несущественным. После того, как меня уволили, первые четыре дня я просто не выходила из дома, все время сидела на полу в коридоре и плакала. Доходила до кровати, спала, просыпалась, собиралась в магазин, но до двери так и не доходила. Ревела как только обувала первый ботинок. За четыре дня начали ребра торчать. За четыре дня, что я не выходила на связь с внешним миром, у меня было около тридцати пропущенных от Леви. Пожалуйста. Оставьте меня в покое. Я действительно почувствовала вину за то, что живу в этом мире. Почему? Почему я сейчас здесь, в своем коридоре, сижу на полу и плачу? Почему я не мертва, как сотни других людей, которым я пыталась помочь? У них остались семьи, планы и прочее, а у меня ничего этого нет. Почему я живу? За эти четыре адских дня я надорвала горло. Оно дико знобило. Да, сидя в своей собственной квартире я кричала и рыдала, потому что просто не в состоянии понять логику этого жестокого мира. Просто почему? Одни умирают, другие живут. Почему одни богатые, другие на хлеб последние копейки собирают? Почему кто-то переживает обычный грипп, а другие - нет? У одних есть СПИД, а у других нет. Одни счастливы, а другие - не понимают своего счастья. Почему люди такие? Наглый и беспринципный стук в дверь заставил меня поднять голову. По ту сторону кричали: - Люси, открывай немедленно, я знаю, что ты там! Это была Леви. Прости, но не сейчас. Я не хочу никого слышать. У меня просто банально катилась слезы после каждого восклика: "Люси, открой!" Не хочу. Не буду. Не расскажу никому, что меня гложет, ведь это только мои проблемы, до которых никому нет дела. Я не хочу перекладывать эту тяжкую ношу на плечи родных мне людей. Леви. Оно тебе не нужно. Пожалуйста. Иди домой. - Люси, умоляю, открой, - по ту сторону, спустя полчаса непрерывного стука, я услышала рыдания. - Я знаю, что произошло. Смогла я открыть? Нет. Еще пара дней постоянного напряжения, стакан воды в день. Я проснулась у себя на кухне на полу, более-менее спокойная. Кажется отпустило. А потом меня осенило. Безусловно, моя вина в произошедшем есть, но главную ошибку допустил хирург. Ребенок потерял очень много крови. Но я не помню, в чем моя вина. Я действительно ничего не помню. Но в этой ситуации я скорее стала козлом отпущения. Региональная новостная лента почтового сервера буквально была забита сообщениями, что "по вине медсестры умер маленький ребенок, что ее притянут к криминальной ответственности". Как ни странно, но за дверью ОМОНА не наблюдалось. Очередной фарс? Как я устала от этой штуки в своей жизни. Фарс. Глупость, обычные понты, названные новомодным словом. Опять хайп. Но мне совсем стало не до веселья, когда хозяйка квартиры заявилась ко мне на порог и заявила, что я либо до завтра нахожу деньги, либо выметаюсь. Все мои мольбы выпросить хотя бы неделю времени обернулись в ничто. Найти такую сумму за сутки? Мне до сих пор моя ставка не пришла на карту. Собственно, как я думаю, и не придет. Я сдалась. Я смирилась с происходящим, хоть оно и продолжало окутывать меня словно туман - я ничего не понимала. Сумку с самыми необходимыми вещами я собрала кое-как и ушла из квартиры. Остальное заберу, когда найду жилье. Безвозмездно. Ага. Размечталась. Запухшими от слез глазами я читала названия улиц, по которым шла. Пятницкая. Дом 27. Знакомый адрес, только я не помнила, где его видела. Лавочка возле первого подъезда. Ну и посижу тут, ноги буквально зудят на каблуках целый вечер выходить. Что происходит? ЧТО, МАТЬ ВАШУ, ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?! Почему я оказалась на улице?! Почему меня обвиняют в смерти ребенка? Почему я ничего не помню?! Слезы снова покатились по щекам. Уже кожу щипет от них. Болит. Есть люди, на жизненном пути которых все розовыми конфетками усыпано, почему я не из числа таких людей? Бывшие одногруппницы отдыхают заграницей, на морях, а я должна себе на хлеб шкрябать копейки с медсестринской зарплаты, которой у меня теперь нет. Маленький мальчик, так сильно похожий на Грея, умер буквально на моих глазах. А Грей жив, до сих пор. И где он? Как сильно хочется его увидеть. Только это невозможно, ведь все-таки есть врачебная этика, которая не позволяет привязываться к людям. И я приняла это беспрекословное правило, когда стала на путь медицины. Грей. Как бы мне хотелось сейчас с тобой поговорить. Поделится всем, что произошло. Думаю, ты бы меня понял. - Люси? - прозвучал до боли знакомый голос. Мне сначала показалось, что это глюк. - Люси! Черт. Кажется, я окончательно сошла с ума. Это голос Грея. - Люси! - Что? - я подняла голову и тут же обомлела. Черт. Вот где я видела этот адрес. И. Грей? Это действительно он? - Что ты здесь делаешь? - Я? - самый идиотский вопрос в этой жизни, согласна, - Сижу. - и самый идиотский ответ. - Почему ты здесь сидишь? Лицо Грея выражало непонятное мне недовольство. - Ну мне негде просто сидеть. - заметив по прежнему недовольное выражение лица, я решила смягчить тон. Хотя я по прежнему не верила, что вот он, в метровой близости, рядом. Минутный ступор. И он, тыкая в меня своей тростью, продолжает расспрос: - А почему ты здесь сидишь? - Разве я не ответила? - уже с раздражением начала отвечать я. - Мне некуда идти. Меня выгнали с работы. По моей вине умер ребенок. Точнее это так описывает пресса и главврач моей больницы. Меня выгнали из квартиры. Короче на какой лавочке хочу - на той и сижу. Какая тебе разница? Отныне я бомж. Минутный ступор. По его лицу было видно, что он переживает минуту переваривания той информации, которую я ему предоставила. - Тебе совсем-совсем некуда идти? - Ну да. Я же сказала. - Тогда, может у меня останешься? Я как раз комнату сдаю в квартире, - последовал незамедлительные ответ, который вызвал у меня некоторые подозрения. Но выбора у меня особо не оставалось. - Согласна, - тут же выпалила я. И зачем? Черт возьми, сначала скажу, а потом подумаю. Четыре этажа, звякнули ключи, и как только за нами закрылась дверь, я его поцеловала. Бросила свою сумку куда-то и поцеловала его. Это был весьма спонтанный жест с моей стороны, но Грей меня не оттолкнул, черт возьми! Потом темный коридор. Комната. И тут уже я лежу на на диване? Не важно. Абсолютно. Первой с него стянула футболку я, а затем и не заметила, как мое платье кануло в лету. И все равно он был невероятно нежным. Ремень. Штаны. Боксеры. Я сама-то лежу в нижнем белье, судорожно представляя, что в этот момент творят мои руки. Он ловко расстегнул лифчик и аккуратно стянул трусы. Мельком лишь проскочила мысль, что вот-вот это произойдет. Черт. Я никогда раньше не занималась сексом. И эту мысль оборвала дикая боль. Кажется, я прокусила губу насквозь. Как же больно! - Тише, пожалуйста! - только и смогла шепотом произнести я. Грей, кажется, напрягся. - Все хорошо? - целуя мою шею, спросил он. - Просто остановись пока. Мне больно, - без тени стеснения ответила я. Мне и правда было больно. - Прости, - тихо прошептал он, целуя меня в ухо. И все равно продолжил медленно двигаться. Да, изначально это было невыносимо больно, я просила его подождать. Он только шептал мне в ухо, что все хорошо, и продолжал. В какой-то момент боль смешалась с приятными ощущениями. Но так это все и закончилось. Я тешила себя мыслью, что вот мы с Греем стали единым целым. А на самом деле я стала очередной дешевкой на ночь. Мне кажется, хуже ощущения быть и не может. Внутри все болело. Утром была кровь. Там. Как же непривычно. Утром я проснулась рядом с ним, на этом диване. Настолько грязной я никогда себя не чувствовала. Тут же полетела в ванную, чтобы смыть с себя этот позор. Я ждала одного-единственного на всю жизнь, а оказалось, что переспала с парнем за ночлежку. Опять слезы. Покажите мне, пожалуйста, тот момент, когда моя жизнь пошла прахом. Как только я вышла из ванной - почувствовала запах яичницы с грибами по всему коридору. - Люси, иди завтракать! В одном лишь полотенце я зашла на кухню. Это серьезно? Завтрак, приготовленный для меня? Такого не было с времен жизни мамы... - Тебе кофе с молоком? Сколько сахара класть? - спросил Грей, по прежнему находясь в том, в чем мать родила. Я очень сильно смутилась, даже прикрыла глаза рукой, и неуверенно сказала: - Мне две ложки. Молока чуть-чуть. - Ты почему так засмущалась? - с улыбкой ответила эта пародия на Апполона. Я с одной стороны не смотрела на него вообще, с другой - блин, такой рельефный торс... - Ну как тебе сказать, - запинаясь ответила я. Затем полетела в комнату, чтобы одеться в нормальную одежду. Когда я вернулась в платье - он, кажется, поблек. На столе стоял выше упомянутый кофе и завтрак. - Что-то не так? "Конечно не так!" - хотела бы выкрикнуть я. Но не смогла. - Просто так сложились обстоятельсва... - У тебя проблемы какие-то? - грубо перебив меня, спросил Грей. - Странно, почему тебе было больно? - Просто дефлорация - дело весьма щепетильное... Его лицо тут же вытянулось. Кажется, он знает значение этого слова. Черт. А я хотела выпендриться. - Тоесть это у тебя был первый раз? - увидев мое смущение, он продолжил в некотором роде монолог: - Ты серьезно? А мне и сказать то нечего. Захотелось просто голову под платье засунуть. Как страусы это делают. И не продолжать этот разговор. Вместо того, что я ожидала, типа "блин", "да как я посмел" и "прошлая ночь была ошибкой", я только почувствовала, как меня через платье целуют. В щеку. - Люси, - от этих четырех букв мое сердце будто перестало биться, - я с тобой. Мне много времени потребовалось, чтобы понять, что я люблю тебя. Впервые в своей жизни слышу эти слова. Родители мне это говорили, конечно, но от, грубо говоря, чужого человека... Он меня... Любит? - Ты из жалости ко мне это говоришь. В двадцать остаться девственницей - это постараться надо, - только и смогла пробурчать я из подола своего платья. - Какая же ты забавная. Только и успела услышать я, пока с меня к чертям не сорвали это платье и не поцеловали. Настойчиво. Страстно. Так, как я всегда хотела...