Кимберли

      Не вытерпев несколько минут этого слащавого и приторного разговора о сплетнях и об одеждах, и, конечно же, об альфах, я покинул комнату. Сказал, что надо взять нужные книги в библиотеке.       Никогда не любил того, что почти все омеги так любят поболтать на эти три темы.       Я уже почти дошёл до общей площадки, когда навстречу мне вышел Норинор. Красивый, сильный и такой стремительный в движениях, поступках, решениях— мечта многих омег. Он шёл быстрой походкой и смотрел жёлтыми глазами вроде и на меня, но в то же время сквозь, как будто меня и нет. Я недовольно засопел и чуть приостановился.  — Эй, человечка, ты не видел сирена Алекса Грина? — красивый голос патокой разлился вокруг, но вот с каким презрением и брезгливостью он смотрел на меня, заставляло меня скривиться, как от лимона, и сделать шаг в сторону. Я тоже посмотрел на того так, как будто передо мной змея, которую так хочется придавить.  — Нет, вампирёныш, ТВОЕГО Алекса я не видел, как и тебя, — я развернулся и хотел уйти.       Стальной захват. Кисть моей руки чуть хрустнула, и я, невольно взвыв, упал, держась за больную руку, которую отпустили сразу же.  — Неженка, — фыркнул вампир, но затем, втянув в себя воздух, быстро схватил мой подбородок и, подняв его, посмотрел на моё лицо.  — Хм, для человека ты так же уродлив, как и хрупок. Возьмёшь — сломаешься, но как только выпустишь немного своего обаяния, в глазах ваших появляется обожание, и вы готовы ползти к нам или бежать по первому же зову или взмаху.       Его янтарные глаза потемнели, а воздух раскалился от его флюидов, и я немного поплыл от его запаха — чабреца и черешни.  — Что я и говорил, — раздался голос вампира около моего уха, а затем, отпустив мой подбородок, он брезгливо вытер руку.       А я прикрыл глаза, чтобы тот не заметил, как в них пылает моя злость, рушатся замки и стоят непролитые слёзы. — Человечек, у тебя наступает новый период в твоей жизни, — он зло рассмеялся, продолжая источать феромоны. — Будешь мне прислуживать, пока лишь в столовой, а потом, если ты уж будешь более расторопным и покладистым, я, так и быть, повышу тебя на один ранг, будешь свой зад подставлять, когда мне будет невтерпёж.  — А как же Алекс? — прошептал тихо, но меня услышали.  — А что Алекс? Мне нравится он, но я-то хочу и экзотики.       Вампир вновь раскатисто засмеялся и ушёл, оставляя меня сидеть на земле.       Моя влюблённость потерялась в глубине моего сердца, остались лишь ненависть и презрение к этому вампиру.       Немного посидев, я всё же решительно встал и направился в медпункт, который, по логике, находился в спортивном здании. Первая дверь чуть приоткрыта, и я заглядываю туда. Вампир-омега посмотрел на меня нечитаемым взглядом, но потом, просканировав своими странными фиолетово-синими глазами, жестом показал, чтобы я зашёл.       Пару минут, и кисть моей руки украшена белым эластичным бинтом.  — Через шесть часов можешь снять, — без эмоций в голосе сказал вампир и отвернулся.  — Спасибо, — и уже у выхода спросил, — Простите, как ваше имя?  — Каппи Ортэ, — вампир удивлённо посмотрел на меня, явно не ожидая, что я обращусь к нему.  — Ещё раз спасибо, леннэ Ортэ. Теперь я буду знать, как зовут моего личного врача.       Поклонившись, я вышел, понимая, что не раз буду появляться в этом кабинете.       В библиотеку уже вряд ли получится прийти сейчас, на часах время обеда.       Пришлось разворачиваться и идти в сторону общежития. На полпути я, чуть притормозив, посмотрел в сторону общежития альф.       Интересно, этот вампирчик ждёт меня или подзабыл этот недавний случай? Такие, как он, могут быстро забыть про тех невзрачных, которые нечаянно попались на его дороге. Или всё же он помнит?       Я невольно вновь втянул воздух, выискивая среди всех запахов тот, Его, особенный. Для меня он был приятен тем, что, как любитель создавать запахи, я искал особые, и его запах был одним из моих первых. Невольно вспоминаю о том, как не подпускал ни отца, ни папу к своей лаборатории, экспериментируя и ища тот особый. Увы, после этого и некоторых событий в моей жизни, у меня исчез мой собственный запах. Отец лишь об этом и волновался, но папа сказал, что так я точно найду того, кто будет любить меня как личность, а не из-за запаха. Да, в нашем мире запах - гарант того, что можно найти Пару, хотя раньше было ещё одно…       Смех со стороны открытой двери отвлёк меня от раздумья, и я поспешил к столовой омег.       Прямоугольный зал вмещал более пятидесяти омег и бет, столы были разного размера и формы, а сама же комната была нежно-розового цвета. И даже здесь была видна иерархия: видов, рас, богатства, популярных учеников и, лузеров с неудачниками, к которым, конечно же, относилась человеческая раса.  — О, вот и ещё одно уродство пришло, — раздалось со стороны стола для лидеров.       Я чуть повернул голову, чтобы увидеть, кто говорит. Это выкрикивал один из оборотней-лис, а его дружки противно взвизгивали. Со стороны же Алекса не было протеста, а значит, он это одобряет.       Я молча прошелся к столу с подносами и, взяв один, направился к месту раздачи еды.  — Эй, Локвуд, пока Этот не поклонится и не встанет на колени с мольбой, не давай есть.       Опять ржач. Я посмотрел на русала, который лишь извиняюще улыбнулся и прикрыл раздачу стеклянной крышкой.       Вздохнув, я развернулся и, чуть постукивая подносом по руке, обратился к лису и к остальным.  — Чем же, леннэ, я и человечество провинились перед тобой или перед всеми вами? — я обвёл глазами весь зал, где были и знакомые оборотни-коты, которые опустили глазки, а также были двое из человеческой расы, они сидели и не поднимали взгляд от стола.  — Что мы вам сделали? Отобрали ваши земли, отобрали деньги, оскорбляли вашу семью и вашу расу? Что сделал тебе конкретно я, что ты считаешь меня уродом и никчёмным существом, которое должно умолять и просить еду? Что такого в том, что ты оборотень, а я человек? Неужели, когда боги создавали расы, они бы допустили того, чтобы их дети были им не милы. Или ты, или вы все считаете, что вы выше богов, и те не правы? Может, из-за вашей злобы к определённым расам, они лишили вас возможности пользоваться магией, тем самым наказывая и говоря, что вы не правы и вам надо вести себя по-другому. Так скажи мне, что я и человеческая раса сделали тебе или вам всем?       Зал молчал.       Я положил поднос и, развернувшись, сказал:  — Мне очень жаль вас, вас всех. Вам даётся на осмысление жизни много сотен лет, а человеку лишь мгновение, за которое он успевает сделать многое — выучиться, полюбить, стать мудрецом, сочинить что-то или создать, — около дверей я вновь остановился. — И да, я всего лишь человек, и я рад этому.       Выйдя, я продолжал слышать лишь тишину.

***

      Зайдя в свою комнату, я нашёл в вещах шар-переговорник. Пара манипуляций - и вижу папу.       Длинная голубая коса, в которую вплетены морские жидкие кристаллы, глаза как розовый жемчуг, стройное, гибкое тело чуть голубенького оттенка, мягкая и обворожительная улыбка. Сейчас он находился около своего тёмно-синего байка, проверяя его в тест-камере.  — Милый, что случилось? — папа развернулся и с нежностью в глазах и в голосе спросил. Всегда удивлялся, как он узнаёт о том, что нужна именно его помощь.  — Где отец? — решил сначала спросить про него.  — С твоим дедом, — папа закатил глаза и фыркнул. — Опять ведут спор о том, какие ты должен носить имя и фамилию. Упрямцы, двое, и можно точно быть уверенным, что ни к чему не приведёт этот спор.  — Скажи им, что если леннэ Дориано хочет ещё быть моим дедом, пусть забудет на пять лет о том, чтобы менять моё имя, я останусь при своём. Да и потом об этом поговорить можно, — чуть замявшись, всё же решил попросить. — Пап, я хочу, чтобы ты привёз тот Домашний Портальщик. Я решил, что лучше есть ту еду, которую ты готовишь, да и будет доступ к моей лаборатории и к твоим подаркам.       Он внимательно посмотрел на меня, а потом кивнул головой.  — Хорошо, я сейчас воспользуюсь воздушной трассой, так что через полчаса буду.       Связь закончилась.       Я лёг на кровать и, прикрыв глаза, тихо и беззвучно взвыл.       Почему я всё же согласился учиться здесь, почему не настоял, как и во многом другом? Я же знаю, что на меня не действуют все возможности рас: ни телепатия, ни внушение, ни голос сирен, ни проклятия фей, ни укусы оборотней. Вот такой я человек, носитель генов и крови двух рас.       Но моя память услужливо выдала, что я согласился лишь из-за того, чтобы порадовать родителей и доказать, что и человек на что-то годен.       Дверь скрипнула, и вошли мои соседи по комнате. Они старались прятать от меня свои от чего-то виноватые глаза. Перевернувшись и опираясь на руку, я посмотрел на них, вопросительно приподняв бровь.  — Прости, Кимберли, — произнесли они хором.  — Ты всё правильно спрашивал и говорил, а мы… а мы даже не встали на защиту.  — Это ваши проблемы, не мои, — я удивился ещё больше, но решил говорить то, что считаю правильным в этот момент. — Если бы мы были с вами друзьями, вот тогда был бы спрос как с друзей, а мы с вами лишь знакомы, и жить будем в одной комнате. Да и то, что произошло там, в столовой, говорит о том, что все вы согласны с лисом, или просто побоялись высказать своё мнение.       От моих слов оба чуть не плакали, но я не привык к слезам и поспешил ретироваться.  — Мы с тобой! — опять это хоровое, от чего удивление зашкаливало, и я посмотрел на них внимательней. — Мы решили, что сможем доказать всем, что человек просто отличается расой, и что бывает умнее многих.       Теперь смотрел на них и ужасался. Если они будут всё время со мной, это же вечное пищание под боком, это слёзы, завывания и восторг о том, какой классный тот или иной альфа. Это ещё и забота о них, как-никак, я становлюсь их старшим.  — Эм… э… Видите ли, я повторюсь, но мне нужно учиться, а не искать альфу, а вы невольно будете вести к этому. Да и если вы будете со мной, то в основном мне придётся присматривать за вами, ведь по человеческим меркам я старше вас. Оно вам надо?       Они переглянулись, потом почесали затылки, и, обменявшись мыслями, синхронно кивнули. Мой мозг взвыл, понимая, что помимо учёбы у него и присмотр за детками. Хотя, что-то внутри довольно рыкнуло.       Стук в двери, и я поспешил открыть её, но тут же чуть вслух не взвыл. На пороге стояли Алекс и… Норинор.       Тот с брезгливостью и натянутой улыбкой посмотрел на меня, а потом переключился на оборотней.  — Я хотел напомнить, что вам надо поспешить в библиотеку, — певучий и мягкий голос окутал всех присутствующих, но я, быстро отвернувшись к котятам и видя их лица, щёлкнул пальцами над ними, тем самым возвращая их на землю.  — Собирайтесь и пошли, — приказал я, и те закивали в ответ.  — Не познакомишь меня, Алекс, с этими милыми котятками, — раздался голос вампира, от чего я ещё сильнее стиснул зубы и кулаки, но, поморщившись от боли в запястье, разжал пальцы и быстро задышал, пытаясь восстановить своё настроение.  — Нам пора, и незачем знакомить котят с… — процедил я сквозь зубы. Парни моментально придвинулись ко мне и схватились за мои локти.       Несмотря на гостей, которые смотрели удивлённо, я протиснулся быстро между ними, ведя за собой парней.       Я злился на этого… этого… короче, я хотел прибить его на месте.       Как можно при Алексе… да и самому Алексу знакомить с омежками. Это, может, с одной стороны, кажется, что вампирёныш вежливо интересуется, а на деле ЭТОТ намечает новую «экзотику».  — Запомните, любой альфа здесь хорош, — резко затормозив, повернулся к Рыссе и Миллесо, — может, не все подойдут к вам, но ЭТОТ… старайтесь быть дальше от него.       Вновь синхронное кивание, и моё покачивание головой.       «Не хватало, чтобы оно вновь возвратилось», — подумал я, смотря на такую покорность и обожание с их стороны, а затем устремился к библиотеке.

***

      Мы попали в место, где царят лишь книги. Стеллажи, шкафы, столы, заваленные разными видами книг, и где-то там, на помосте, сидел их царь  — библиотекарь.       Пройдя вглубь комнаты, мы увидели сидящего за большим письменным столом фея, который внимательно вчитывался в строки написанного. На столе же лежали стопки книг и журналов, а также камушки артефакты.  — Первый курс? — не смотря на нас и не дождавшись приветствия и ответа, фей-бета потыкал своим пальчиком в нужные книги. — Для дополнительных занятий придёте позже. «Задания» берёте четыре. Эти артефакты для того, чтобы сдавать задания — домашние, дополнительные или лабораторные. Активация — сжать камушек, для дополнительного хранения и копирования — нужна капля вашей крови.       Сказал и замолчал, а нам оставалось лишь забрать учебники.       Парни направились в сторону общежития, а я, посмотрев на время, пошёл к другому выходу.  — Ким? — раздался растерянный голос одного из них.  — Вы идите, мне надо встретить кое-кого, — заверил я их, а сам поспешил выйти, слыша, как урчит байк папы.       Вы думаете, оборотни так и пошли назад, к общежитию? Нет! Они с каким-то непонятным для меня рвением кинулись следовать за мной. И что с ними сделать?       Как всегда, байк, а потом и папа произвели фурор. Тёмно-синий лакированный байк мигает фарами, с него, перекидывая изящно ножку, слезает Тритарий в темно-синем костюме в обтяжку и снимает шлем. Коса небрежно перекидывается через плечо, и язычок на молнии тянется вниз, чтобы раскрыть часть голубоватого тела.       Не смотря на ступор и восхищение многих прохожих и охранников, он стремится ко мне и улыбается, от чего у меня на душе спокойно. И уже неважно ничего, только улыбка и тепло папы.  — Здравствуй, мой хороший, — прошептал он и привычно прикоснулся своей ладошкой к моей щеке. Я же с удовольствием потёрся об неё, а другую соединил с ним в замок.       Вот такое наше приветствие.       Надо, наверное, рассказать немного о моей семье.       Валерий Имассио — человек, но, так как его папа вампир, у него развит ментальный щит, от некоторых «любителей» повнушать свою волю. Есть фирма по малым технологиям, но увлечён историей мира и его обитателями. Есть свое собственное место, где он собирает всё, что связанно с историей, а так же сотрудничает с музеями. Его можно оторвать от дел, лишь когда нужна помощь семье, которую он чувствует очень хорошо.       Тритарий — русал. В своё время ушёл из своей семьи, потому что не хотел им подчиняться и жить в рабстве у королей морей. Работает механиком, но страсть — езда на больших скоростях. Вступил в клан байкеров, и когда нам с отцом не нужна забота и мы заняты своими делами, уезжает и гоняет с друзьями. Гонки в основном проводятся для среднего и нижнего класса общества, но и богачи, и аристократы инкогнито посещают их.       Ну, и я. Любитель алхимии, создатель самых разных запахов, косметики и, конечно же, развожу редкие или новые виды растений. Что странно, это то, что запахи, после того, как мой пропал, на меня не оседают. Я всегда остаюсь без него, и вот из-за этого приходится душить вещи и бельё.       А так, мы очень хорошая и дружная семья, у нас нет тех, кто старше нас в роду, а если надо, мы сможем прийти в любое время друг к другу.  — Ким, не представишь меня им? — намекнул папа, показывая на оборотней и отвлекая от своих мыслей.  — Это мои соседи по комнате: Рысса Йотто и Миллесо Кэррр, — представил я оборотней, которые не отходили от меня.  — Здравствуйте, котятки, а я Тритарий, папа Кима, — мягкая и добрая улыбка, и никаких влияний своей сущности на разум котиков, покорила моментально. Котята преобразились в котов и потянулись ластиться.  — И кто же додумался, ещё неконтролируемых, выпустить из семейного гнезда? — спросил папа, поглаживая двух котят хоть и разного вида. — Пошли к тому дереву, там поешь и расскажешь всё, что хочешь рассказать. Как я вижу, были стычки.       Папа кивнул на бинт.       Пока я выкладывал самые вкусные папины шедевры, попутно рассказывал, как произошло дело в столовой.       Папа слушал внимательно, попутно лаская оборотней. Он, конечно же, заметил, что я рассказываю лишь отдельную историю, о которой все знают, а вот то, что связано с бинтом на моей руке, я так и не сказал.  — Ты прав. Незачем менять имя и фамилию, пусть привыкают, что и человек многое может. Я горжусь тобой, мой мальчик, и если что, ты можешь рассчитывать на нас с отцом.       Затем Тритарий достал из сумки несколько соединённых друг с другом браслетов из голубых и прозрачных бус, которые были закреплены в золотые оправы. Затем вынут был браслет, состоящий из трёх голубых канатиков, которые переплетались посередине в замысловатый рисунок и на их концах соединялись золотистым замочком. Следом последовало кольцо из сапфира и брильянта в образе морской звезды.  — Браслеты будут укреплять твою физическую силу и не дадут повредить тебе ещё что-нибудь. Кольцо для проектирования и записывания твоих заданий и идей.  — Но нам дали камушки «Задание».  — Поверь, это кольцо надёжней. И это Портальщик, тянешь за нужную веревочку и можешь брать все, что надо из дому, пока кто-то находится в нём, и лишь к твоей лаборатории доступ будет постоянен.       Всё это говоря, папа надевал и показывал в действии.       А в это время оборотни резвились на поляне, казалось, что для них ничего и никого уже не существует.       Их игрища нервировали охранников-оборотней, которые старались и следить за периметром, и удержаться на месте, и не последовать за ними.  — Котятки, вам пора меняться, — но они не послушались Тритария.  — Рысс, Миллес, — на мой голос они отреагировали и, приостановившись, посмотрели на меня. — Поиграли и хватит, меняйтесь.       Папа внимательно за всем этим смотрел, а потом потянулся к сумке и протянул флакон с серебряной жидкостью.  — Нет, пап, на этот раз я уверен, что мне это не надо.  — Позволь напомнить, что произошло у тебя, тогда, в первый раз. Тогда нам пришлось спешно уходить из тех мест, а так же не подавать в суд на тех пятерых.  — Папа, это было несколько лет назад, когда я не мог контролировать и боялся, но сейчас всё по-другому.  — Но всё равно возьми, — папа был решителен и в действиях, и во взгляде, и мне пришлось взять флакон.       Обняв меня и потрепав по волосам оборотней, мой родитель уехал.       Мы уже разворачивались, когда к нам подошёл охранник. Чуть помявшись, он, запинаясь, спросил:  — Извините, а это был Тритарий — Морской Огонь?  — Да, — м-да. И тут нашлись фанаты папы. Сначала отец Валерий злился и ревновал к приставучим фанатам мужа, но после того, как друзья, а затем и муж, показали, что смогут за себя постоять, и никто не уведёт, успокоился, хоть и продолжает ворчать.  — Не могли бы вы передать, чтобы он сделал мне и моим друзьям автографы.  — Я скажу. Но почему не подошли, когда он был рядом?  — Это тебя не касается, — рыкнул ещё один подошедший. — Твое дело передать, человек.       Сказал, как плюнул, первый укоризненно посмотрел на него.  — Марк? — уточнил у первого оборотня, смотря на бирку с именем, а также игнорируя второго. — Я поговорю и даже попрошу для тебя место в самом хорошем ряду.       И, мягко улыбнувшись покрасневшему, но довольному оборотню, мы с Рыссе и Миллесе ушли под возмущенные окрики второго.