***
— Ты в порядке? — Мэй выдернула меня из удручающих мыслей. Я пожала плечами. Мэй устало вздохнула и, держа в руках фату, унесла ее в гардеробную. Сегодня последняя примерка. — Ты слишком бледная в последнее время, — за моей спиной тут же материализовалась мама, которая тут же принялась расшнуровывать корсет, напевая что-то себе под нос. — Тебе следует почаще бывать на свежем воздухе. Ты практические не выходишь из дома! И для невесты ты слишком часто хмуришься. Прямо сейчас же улыбнись! Я выдавливаю некое подобие улыбки. Разумеется, мама не довольна результатом и всячески старается рассмешить меня. Но я ее даже не слушаю, так как снова смотрю на отражение в зеркале и вижу… папу… Мысленно приказываю себе не двигаться. Я даже забываю как дышать, когда он улыбается мне, будто бы смеясь над мамиными рассказами. Я улыбаюсь ему в ответ. Все мои прежние чувства уходят на второй план. Единственное, что я чувствую — это сожаление… сожаление, что его не будет рядом со мной в такой важный день. Вдруг, он начинает двигаться и подходит ко мне. Я даже чувствую его руку на своем плече… Внезапно голос мамы выдирает меня из прекрасной мечты. —…совершенно нестабильна! Из слез в смех, и так уже месяц! Я больше не ощущаю его руки. Смотрю в зеркало и не вижу его лица. В комнате лишь я и мама. Я не могу унять злость внутри. Из-за того, что она прервала нашу встречу. Из-за того, что постоянно недовольна мной. Из-за того, что не замечает, что этот серьезный шаг я совершаю только чтобы она была рада! — Нестабильна?! — Я выпрыгиваю из платья и, схватив футболку, надеваю ее на себя потом хватаюсь за шорты. — Да, я нестабильна! Неконтролируема! И определенно слетела с катушек! Ошибка природы! Я выбегаю из комнаты, спеша поскорее оказаться за пределами этого дома. Влага на щеках, холодит разгоряченные щеки. Где-нибудь вдалеке отсюда. Где есть зима, осень и весна. Где все невыносимо жестокое, но такое любимое. Я не замечаю, как снова оказываюсь на пляже. Падаю на песок и смотрю на заходящее в дали солнце. Закат. Конец не только этого дня, но и меня.Это мой закат. Закат Америки Сингер, девушки, которая в неравной, нечестной борьбе потеряла себя.***
Небольшая диадема, придерживает невесомую фату, струящуюся по плечам и закрывающую рыжие локоны. Платье идеально подчеркивает стройность фигуры, а рубиновое ожерелье акцентирует внимание на лебединой шее. Юбки мягким каскадом спадают на пол, даже когда через несколько дней я облачаюсь в наряд невесты, в зеркале я замечаю только пустоту собственных глаз. Я сошла с ума. Определенно, если иду на такое. Я просто выжила из ума. Мне двадцать два, но с головой у меня определенный непорядок. Уже несколько дней внезапно говорящие предметы, животные и не пойми откуда взявшиеся люди не вызывают испуга. Я просто смирилась. Но ответа на вопрос « что за чертовщина происходит?» по-прежнему не было. Кроме одного, само по себе разумеющегося: я сошла с ума. Я определенно собрана и готова к церемонии, но это лишь внешняя оболочка. Что происходит внутри, никому не известно. Потираю кольцо на пальце, к счастью, воспаление прошло и жжение больше не тревожило меня. Остался лишь шрам, охватывающий безымянный палец, словно невидимое кольцо. Раздается стук в дверь, я обернувшись, вижу Корайн, выглядывающую из-за двери: — Тук-тук! — нараспев протягивает она. — Ты просто изумительна! Покружись! — она встречает мой скептический взгляд, но складывает ладошки в умоляющем жесте, — Ну, пожалуйста! Я, недовольно вздохнув, выполняю ее просьбу и замечаю, как ее глаза переполняет восторг. — Просто великолепно! Ой! Совсем забыла, отдать письмо от Николетты… — она встречает вопрос в моем взгляде, но лишь пожимает плечами. — Оставлю тебя наедине, там определенно одни лишь сантименты. Я нетерпеливо разрываю конверт, краем уха уловив щелчок двери. Дорогая Америка! Ха! После, почти двух лет, «Эмили» ты даже не представляешь насколько приятно называть тебя Америкой. Для начала хочу извиниться, что не буду присутствовать на твоей свадьбе, что просто свинский поступок с моей стороны. Меня пробирает неконтролируемый смех. Я не смогу там быть, потому что не хочу привлекать к себе слишком много внимания и отнимать его у тебя. Да-да, пусть ты это и не признаешь, но, как показала практика, любая невеста хочет внимания к своей персоне в этот день. Я надеюсь, что мистер Руфино и правда тот человек, что сделает тебя счастливой. Просто, когда будешь сомневаться, постарайся представить ваше совместное будущее. Как вы будете проводить вместе почти все ваше время. Незабываемые моменты, что ждут вас впереди — держись за них — это ключ к счастью. Я удивлением я отмечаю, что ниже подчерк изменился. Более того, этот отрезок приклеен к основному листу. Я узнаю владельца подчерка, и сердце стучит быстрее в несколько сотен раз. Очередной скрип двери впускает в комнату Мэй, и я судорожно складываю письмо, спрятав его за поясом платья. Я делаю вид будто оцениваю свое отражение и поправляю прическу. Мэй кладет на столик букет и походит ко мне сбоку, поравнявшись. Мы обе молчим. Тишина давит на меня, а непрочитанная часть письма прожигает платье. — Ты совсем не выглядишь счастливой. Мэй не спрашивает, она сразу же дает ответ. — Я устала слышать это от всех, кто только осмеливается со мной говорить, — пожимаю плечами я. — Тогда почему ты не остановишь все это? Ведь это ошибка! — едва ли не кричит сестренка. Я безразлично пожимаю плечами: — Наверное, так будет лучше. Мне не изменить жизнь в лучшую сторону. Уже нет, — судорожно выдыхаю я. — Я упустила свой шанс, а большего мне не представится. К тому же, — с улыбкой, на которую я только была способна, покружилась вокруг себя. — Смотри, какая я красивая невеста! Мэй остановила меня. — Ты безусловно, самая прекрасная невеста, но пойми, — она берет меня за руки и с искренним сожалением смотрит в глаза. — Ты не обязана делать то, чего не хочешь. Ты такой же человек как и я, как и все мы. И ты имеешь право на свой собственный выбор, свою жизнь, свою судьбу. Я смотрю ей в глаза. Улыбаюсь, а потом коротко произношу: — Спасибо, Мэй. Будь добра, оставь меня одну, мне нужно закончить приготовления. Кажется, сестренка возмущается, но тем не менее комнату покидает, не забыв хлопнуть дверью. У меня неожиданно закружилась голова, а к горлу подступил противный ком. Я, пытаясь устоять на ногах, хватаюсь за туалетный столик, случайно сметая с него бутылочки с духами и прочей косметикой. Вскоре, режущий глаза запах приводит меня в чувство. Я трясущимися руками, на ватных ногах разворачиваю письмо. Но если ты хоть немного не уверена, то, Америка, милая моя, Америка, прошу, не совершай ошибку. Не делай того, о чем будешь жалеть всю оставшуюся жизнь. Знай, что на планете всегда есть место, где я буду ждать тебя. Не важно сколько лет пройдет, но я буду ждать тебя вопреки всему. Я буду тебя ждать.Навеки твой, Максон
Глаза застилают слезы, я падаю на пол, наплевав на дурацкое платье и со всей силы прижимаю письмо к груди, будто бы надеясь впечатать его себе в душу. Я плачу, но меня совершенно не заботит макияж. Я чувствую нежное, но вместе с тем, настойчивое прикосновение. Папина ладонь согревает меня, будто бы даруя новые силы. Силы, чтобы двигаться дальше. Я поднимаюсь с пола и порывисто обнимаю отца. — Я так скучала, — выдыхаю я. — И я скучал, котенок, — затем он отстраняется и, взяв меня за плечи, настойчиво произносит. — Не сдавайся! Никогда не сдавайся! Будь той, кем ты была всегда… Будь Америкой! Борись до последнего! Чтобы потом, в далеком будущем, ты даже на секунду не смогла бы усомниться в правильности своего выбора! Я начинаю плакать, потеряв счет времени. — Никогда не сдав… — папина фигура рассеивается, а я прихожу в себя. — Милая, ты готова к выезду, — мама заходит в комнату, пока еще не глядя на меня. — У нас есть еще десять минут. Однако, обратив на меня внимание она едва не вскрикивает: — Господи! Эмил… Америка! Что случилось?! Ты… твое платье! — она в панике разводит руками. Я снова чувствую головокружение. Я держусь за край столика и качаю головой из сторону в сторону. — Я не могу… — шепчу я, и мои плечи сотрясают рыдания. — Не могу выйти за Леона. Я не могу на это пойти, пожалуйста, не заставляй меня. Я снова оседаю на пол, силясь не схватиться за голову, которая едва ли не разрывалась от голосов внутри нее. «Не подведи меня» «Не сдавайся» «Не будь тряпкой» «Я буду ждать тебя» — Милая, — мама протирает мое лицо салфеткой и дует на раскрасневшуюся кожу. — Это всего лишь волнение. Оно пройдет, вот увидишь. Как только ты ступишь по проходу. Твои сомнения тут же развеются, вот увидишь. Я начинаю ей верить и не протестую, когда она помогает мне встать. В голове слышится постоянный шум и перед глазами пелена, но я списываю это на чертово помутнение рассудка. Уже садясь в машину, я молниеносно передаю Коре записку, в спешке начерканную пока мама бегала за салфетками. Я иду по проходу, устланному лепестками, у алтаря замечаю Леона, но абсолютно не вижу выражения его лица. Все происходило будто бы в ускоренном режиме, и, когда мне задают самый главный вопрос, я очень долго молчу. Не потому, что размышляю, вовсе нет. Я уже все решила. Я оборачиваюсь на гостей и замечаю, как Корайн кивает мне, показывая на записку. Окрыленная раскладом, я решительно снимаю кольцо с пальца и протягиваю его Леону. Произнеся короткое «прости», я вкладываю его в ладонь, туда же отправляется рубиновое колье. Развернувшись, я припускаю к выходу, слыша, как стучат каблуки Корайн позади меня. Я прыгаю в машину у выхода в церкви, подруга поспевает за мной. — В аэропорт! — приказывает она водителю. Мы встречаемся с ней взглядом, и в ее глазах я неожиданно вижу тревогу, постепенно сменяющуюся паникой. Но на моем лице лишь удовлетворенная улыбка. Мне представилась возможность исправить ошибки, расставить все по местам. Всего несколько часов разделяли нас с Максоном. Я и не замечаю, как мои глаза медленно закрываются, и я засыпаю.