Спасите енота!

В то ясное сентябрьское утро ничто не предвещало беды. Лосось проснулся с первыми лучами солнца, обласкавшими мягким светом бухту за окнами, сделал обход территории, убедился, что его люди спят в привычном для них переплетении рук и ног, слегка перекусил вчерашними крекерами и выстирал неблагоразумно оставленный на виду красный носок. Довольный и сытый, Лосось отправился, было, досыпать свое в корзине с чистым бельем, когда заметил это. Новая только собранная детская кроватка стояла прямо посреди квартиры, заботливо прикрытая полупрозрачным пологом. У Лосося неприятно засосало под ложечкой. Сомнений не было! Его хозяева собирались завести еще одного енота! Маленького лососика, эргономичного, с умеренным аппетитом и без дурных привычек. Вот для кого они закупили целый набор игрушек, которые спрятали от Лосося на верхней полке стеллажа. Тогда он возмутился — все равно же подразнят и дадут поиграть — но теперь горькое осознание заставило его мордочку задрожать от обиды и отчаяния: не ему это предназначалось, ой, не ему. Возьмут себе покладистого енота, а он, Лосось, неминуемо отойдет на второй план. Надо было срочно что-то придумать. Иначе беды не миновать. * * * Кайл проснулся после двенадцати. В долгожданные выходные можно было и поваляться вдоволь, нежась в тепле одеял. Потянулся, с наслаждением втянув сладкий запах Микаэля, нежно поцеловал его в вихрастую макушку и тихонько, чтобы не разбудить, выбрался из кровати. Кайл направился на кухню, чтобы сделать тосты к завтраку, когда заметил слабое копошение в детской кроватке, стоящей посреди студии. Люльку они с Микаэлем купили сразу же, как Кайл обнаружил, что запах его любимого омеги изменился, став первым звонком нагрянувшей беременности. Новую деталь мебели они на радостях собрали и поставили как гордый трофей на самое видное место. И теперь в кроватке кто-то был. Кайл бесшумно подобрался ближе, осторожно откинул полог и уставился на открывшуюся ему картину. Посреди кроватки, растопырив лапки, сидел Лосось с детским чепчиком, натянутым чуть ли не до самого носа, и яростно сосал пустышку. Да еще и причмокивал ей так недовольно и громко, будто та нанесла ему самим своим существованием смертельную обиду. — Ты чего это делаешь, глупый? — Кайл вырвал у него пустышку с громким чпоком, как пробку из ванны. Увидев оставшиеся на пустышке отпечатки зубов, альфа устало вздохнул. — Чудовище ты, Лососик, чу-до-ви-ще. Тот лишь недовольно фыркнул. Кайл не понял глубинного замысла акции протеста, и Лосось был за шкирку отправлен в чулан. Мало того, что позавтракать не предложил, так еще и наказал. Раз собираются брать себе нового любимчика, теперь старого можно списывать со счетов? Как бы не так! В отместку Лосось методично сорвал со всех вешалок куртки Кайла и затолкал их в коробку из-под холодильника. А потом и сам туда забился. Все. Считайте, что он ушел. В депрессию. Осеннюю. * * * — Может, ему чего-то не хватает? — Микаэль, рассеянно поглаживая увеличившийся в размерах живот, с сочувствием смотрел на Лосося, методично рвущего на мелкие кусочки каталог детских колясок. — Может быть, самочки? Лосось испуганно поднял голову, оторвавшись от своего занятия. Самочки?! Да они в своем уме? Он же еще маленький! Посмотрите, ма-лень-кий. И Лосось, чтобы немедленно показать им своего внутреннего ребенка, подхватил резиновую морковку и принялся носиться с радостным фырканьем между журнальным столиком и диваном. — А по-моему, он просто сошел с ума, — заключил Кайл, отрываясь от чтения статьи о воспитании малышей. Он теперь все чаще стал свободное время посвящать не футбольным матчам, а литературе для будущих альф-отцов. — У всех еноты как еноты, а у нас — горе лососевое. Микаэль только пожал плечами. Сложно было сосредоточиться на понимании тонкой натуры питомца, когда так сильно хотелось открыть еще одну банку соленых огурцов. И банку с консервированными ананасами — тоже. * * * Одним из холодных зимних вечеров, возвращаясь домой из клуба, где он проверял, как проходит ремонт, Микаэль услышал доносящуюся со стороны кухни колыбельную. Ничего не понимая, омега стянул пуховик, размотал шарф и, придерживая рукой необъятный живот, в котором, по словам врача, веселилась двойня, тихонько пробрался на кухню. Кайл качал на руках объемный сверток и мелодично мурлыкал себе под нос: — Рыбки уснули в пруду-у-у... Микаэль негромко кашлянул, и альфа вздрогнул от неожиданности, обернувшись и залившись краской смущения. В свертке у него мерно сопел, пуская пузыри из слюней, Лосось. Картина маслом — красавец-альфа с ребеночком на руках, ни один омега не устоит. — А я тут это... Тренируюсь, — нашелся Кайл. Микаэль закатил глаза. — Ну конечно, — усмехнулся он, налив себе в чашку пряное, еще горячее какао из кастрюльки. — Как будто я не знаю, что Лосось просто бесится и боится, что мы о нем забудем с рождением малышей. Вот и капризничает. — Думаешь, он правда этого боится? — удивился Кайл. «Да правда, правда, качай давай меня!» — разозлился Лосось, приоткрыв один глаз и требовательно фыркнув. Ну какие же эти люди тугодумы, терпения на них не напасешься. Вот будь Лосось человеком, он бы уже давно, наверное, стал магистром наук. Или успешным бизнесменом. Или открыл свое кулинарное шоу Лосося Рамзи. Окрыленный собственными честолюбивыми мыслями, он сладко заснул. * * * Так-так. Что тут у нас. Когда его люди ушли в кино, обнимаясь, хихикая и беспрестанно целуясь на манер влюбленных мальчишек, Лосось решил залезть в ящик с их книгами. Наверняка, названия подскажут, что хозяева задумали. И нечего удивляться. Да-да, Лосось не безграмотный простофиля. И по-английски он читал вполне сносно, еще в лесу учился на всяких упаковках из-под чипсов, которые туристы выбрасывали. Надо же знать, с каким они вкусом. В зоопарке Лосось расширил свой словарный запас, а там и по-немецки немножко научился. Вот, например... Ich liebe покушать. Или что-то в этом роде. Лосось вытащил те книги, что лежали сверху. Очевидно, их читали чаще всего. Посмотрим. «Как воспитать собаку, удобную для жизни?». Неплохо, но причем здесь собаки? «Энциклопедия: все о енотах». Ну, просто сокровищница ценных знаний. И — вишенка на торте — «Если ваш любимец вас не слушается»! Лосось был польщен. По крайней мере, не «засранец» или «животное», а «любимец». Это звучит гордо и ласково. И тут его внимание привлекла еще одна книга. Лосось по цвету обложки ее узнал — Кайл после работы часто устраивался с ней в кресле. Называлась она незамысловато: «Альфа-отец в ожидании ребенка». У Лосося аж голова кругом пошла. Так они что, детеныша ждут? Поэтому у Микаэля такое пузо огромное, а не потому, что он втихаря съедает все крекеры? Вот это да. Выходит, зря он рвал каталоги, раскрашивал стены томатной пастой в качестве арт-протеста и портил пустышки? А люди все это время собирались не енота брать, а рожать! Ну, так бы сразу и сказали. А то сразу делают из него анархиста и вандала. * * * — Просто небо и земля, — удивился Микаэль, наблюдая за тем, как Лосось, обнюхав малышей, сопящих в кроватке, и убедившись, что они заснули, бросился стирать их пеленки в тазу. — Что это с ним такое? Неужели кончился переходный возраст? Кайл привлек к себе Микаэля, поцеловав в плечо, и тихонько рассмеялся. — Уж не знаю, что стоит за этими переменами. Но, может, и няньку не придется нанимать. — Вот погоди, подрастут наши альфочки, научатся у Лосося паре приемов... — пригрозил Микаэль, хитро улыбаясь, и пробормотал себе под нос: — Там уже не нянька понадобится. А бригада спасателей. Для нас с тобой.