***
Тсуна медленно шла по парку, окружавшему особняк Варии, и ладонью не отрывая вела по стриженым квадратным кустам. Солнечные блики перепрыгивали по листьям, теряясь в высоких кронах платанов, и точно так же прыгали мысли девушки, овеществляя её страхи, надежды и редкие предчувствия. Убийцы, смерти, люди, которые пытались защитить её, Вария, Занзас, Ларк, Хибари-сан. Опасность, адреналин, смерть за самым плечом, беспомощность, поддержка, Хибари-сан — он как раз месил на плацу группу Леви, с переменным успехом одерживая верх и над хранителем грозы Варии. Вся жизнь Тсуны сводилась к одному человеку. Вся её жизнь была о нем, а Кёя не замечал, смотрел, и не видел, постоянно находился рядом и тонул в собственном прошлом и в боли, которой было переполнено прошлое. Саваде постоянно казалось, что еще минута, секунда — и они все должны были провалиться во времени туда, где Хибари строил вокруг себя эти отвратительные ледяные стены, где его глаза зарастали сталью, а в руки вживлялись тонфа. Кто был мертвее? Ларк или Хибари? Когда ангел смотрела на Занзаса, все её лицо загоралось внутренним светом, смягчалось, а на губах появлялась улыбка. Она вся была в Занзасе, Скайрини был её душой, её сердцем, Ларк была настолько счастлива, насколько может быть счастливо человеческое существо — даже если этого не понимал сам ангел, если этого не замечал никто из Варии, Тсуна чувствовала этот невероятный внутренний восторг всей собой. Несмотря на все пережитые ужасы, на страдания, которые ангел несла своими крыльями, у неё было что-то, не дающее ей сломиться, что-то, ради чего стоило убить сотни людей, как бы ужасно это не звучало… Кёя весь был настолько же во тьме, насколько Ларк на свету. Заледеневший, мертвый, холодный. От таких сравнений захотелось плакать, но Тсуна мужественно шмыгнула носом и вздернула подбородок — сегодня была очередь Скуало за ней следить, капитан шел прямо за её левым плечом в пяти метрах позади, он был расслаблен, но в любую секунду готов отразить атаку, откуда бы та ни исходила. Впереди виднелись массивные стальные прутья забора под напряжением, а дальше был лес, в который было уже нельзя. Тсуна дошла до самого забора, всмотрелась в чащу, но там была все та же игра света на листьях и ничего больше, так что девушка пошла дальше вдоль кованной решетки, глядя себе под ноги, и поэтому не сразу увидела Занзаса. Савада почти врезалась в него, потеряла равновесие и неотвратимо упала бы, но Занзас придержал Тсуну за плечи, возвращая, а ноги. Хмыкнул, оглядев её с ног до головы, и почему-то не разозлился. — Мусор, — вышло как-то даже не с обычной яростью, а тепло, участливо и с самой малостью доброй насмешки. — Надо поговорить. Тсуна удивленно кивнула и пошла следом за варийцем; Занзас, между тем, махнул рукой Скуало, мол, свободен. Мечник понятливо фыркнул и скрылся в тени деревьев. — Я предлагаю самим закончить все это. Старик провозится до небесного суда, а мое терпение не безгранично. Так что план такой: ты звонишь своим мусорным хранителям, вызываешь их сюда, чтобы развязать моим парням руки. Скуало узнает, кто именно в Альянсе хочет огрести, и мы всех мочим, — Занзас дошел до лавочки в конце аллеи и развалился на ней, оставив Саваде самый край. Тсуна медленно села и уставилась в одну точку: ей необходимо было подумать. — А зачем мои хранители? — наконец спросила девушка. Занзас лениво хмыкнул, но ответил: — Во-первых, чтобы защитить тебя, в случае чего, во-вторых, чтобы помочь Варии в бою. Я способен трезво оценить свои силы и силы противника. И в-третьих, как только старик узнает, что мы задумали, он сделает все, чтобы остановить нас, в том числе использует своих детишек как рычаг давления. Очень удобно. Они замолчали. Тсуна судорожно пыталась сообразить, какое принять решение — Занзас ждал от нее ответа прямо сейчас. Очень не хватало Реборна, который просто пнул бы её в нужную сторону, но, с другой стороны, не всегда ведь Реборн был бы рядом? Ей в любом случае пришлось бы стать боссом и принимать решения самой. Наверное. Что Тсуна теряла? Возможно, свою жизнь и жизни всех дорогих ей людей. Но разве риск, которому она подвергалась, не был ежедневным? Разве не в любой момент они все могли умереть? Скайрини разумно предлагал объединить усилия и ударить слитно до того, как что-то фатальное бы произошло. Это казалось разумным в каком-то смысле, но разве не умнее было дождаться, когда со всем разберется Тимотео? Отсидеться в стороне, пока взрослые снова все решили бы за неё… как было и с Конфликтом Колец, и в будущем, и с церемонией наследования. — Я согласна! — решительно заявила Тсуна и встала, протянув Занзасу руку. — Я не буду сидеть и ждать, когда меня или моих друзей настигнет опасность. Давай сделаем это вместе! Скайрини усмехнулся и ответил на рукопожатие, но сказать ничего не успел: воздух в метре от них подернулся рябью и голос Мармон, холоднее, чем обычно, возвестил: — Реборн прибыл. Занзас прищурился в встал, всё еще не выпуская руку Савады. — Я не мастер подпольных интриг, как, впрочем и ты. Мне не хватает терпения, тебе — опыта и твердости. Но сейчас я предлагаю просто сделать все самим. Старик засиделся. Он слишком осторожен — такому не место во главе Вонголы. Я хочу заключить с тобой Альянс, Савада, вдвоем против всех. Если нас раскусят — нам крышка, и свои ударят, и чужие добьют. Но если мы победим, мы возглавим весь этот сброд. Ты — босс Вонголы, я — босс Варии. У Тсунаёши закружилась голова. Она честно надеялась дождаться смерти Тимотео, после чего под строгим присмотром Реборна она бы подписывала бумажки, выданные им… вышла бы замуж, это был бы выгодный брак, родила бы ребенка. Наследника с пламенем неба. И тоже в свое время умерла бы. «Очнись! — шепнуло подсознание. — Тебя каждый день хотят убить. Реборн не вечен и не всесилен. И едва ли его цели совпадают с твоими — ты когда-нибудь понимала, о чем он думает? Его босс — Юни. Пусть ненамеренно, но она влияет на Вонголу. Определяет её политику. Чем ты хуже? Ты сильная. Ты сильнее. И ты любишь. Разве сможешь ты жить в навязанном браке?». — Занзас, мы победим? — севшим голосом спросила Тсуна. Пусть бы он сказал, что да… — Всем смертям не бывать, мусор, — вместо этого фыркнул Занзас, отпустил её руку и пошел вперед. — Если тебя это успокоит, я сдохну перед тобой. Как и каждый офицер Варии.***
Реборн ждал их в офицерской гостиной, куда его проводил Леви. Киллер сидел на диване, круговыми движениями взбалтывая коньяк в граненом стакане. Лед звякал о стекло, и Тсуна подумала, что за время пребывания в Варийском особняке она успела привыкнуть к этому звяканью и даже считает его в некоторой степени успокаивающим. Когда они с Занзасом вошли, Реборн со стуком поставил стакан на низкий журнальный столик и встал. На губах его блуждала насмешливая улыбка, тень шляпы скрывала его глаза. У Тсуны по спине поползли мурашки — ей показалось, что Реборн уже все знал. Он всегда видел её насквозь, так, может, он сейчас обо все догадался с полувзгляда? Этого же не могло произойти? — День добрый, — Реборн приподнял шляпу, на секунду показывая глаза. Саваде показалось, что она увидела в них насмешку, но вот на лицо её репетитора снова упала тень. — И тебе не сдохнуть, — Занзас излучал каменное спокойствие, которое постепенно заражало и Тсуну. — Зачем приехал? — Слишком грубо, Занзас, — покачал головой Реборн. — Как ты, Никчёмная Тсуна? Савада попыталась ответить, но у неё слишком сильно пересохло горло, так что сначала ей пришлось откашляться. — Нормально, Реборн, — ответила девушка, сделав шаг вперед. Занзас хмыкнул чему-то своему и прошел к бару, в конец комнаты, где достал стакан, плеснул себе виски, а потом насыпал льда. — Надо поговорить, — после некоторой паузы произнес Реборн, садясь обратно и взмахом руки предлагая Тсуне кресло напротив. — Занзас… — Уже иду, — отозвался тот, и действительно рухнул в одно из кресел, поставив виски на тот же журнальный столик. — Я хотел попросить тебя уйти, — Реборн вскинулся и резко махнул головой в сторону двери. — Я у себя дома, мусор, — насмешливо поднял брови Скайрини, искривляя губы в презрительной усмешке. — Надо поговорить — говори, а нет — убирайся. — Смелым стал? — почти пропел Реборн, и у Тсуны все похолодело от того, каким издевательским и снисходительным был этот тон. — Впрочем, можешь и остаться. Все равно по последним моим прогнозам ты не жилец. — Вот как? — ухмыльнулся Занзас и отхлебнул из стакана виски. Без стука распахнулась дверь, впуская в комнату невозмутимую Ларк и злого Хибари. Брюнет решительно пересек комнату, вставая за спиной у Тсуны и покровительственно положив руку ей на плечо, а ангел скользнула к Занзасу, тенью встав у его левого плеча. — Значит, так, — медленно проговорил Реборн, касаясь прямого носа кончиками пальцев. — Что ж, забавно. Но ожидаемо. — Киллер помолчал, а потом продолжил. — Я был в Америке, потому что Джессо замешаны во всей этой кутерьме с Альянсом. Он не убивал боссов, но спонсировал того ублюдка, который покушался на Емитсу со своими цепными ангелами. Реборн вперил свой острый, как бритва, взгляд черных глаз в Ларк, но девушка осталась абсолютно спокойной. Бывший аркобалено солнца хмыкнул. — От Альянса остались одни ошметки прямо у нас под носом, а мы ничего не смогли сделать. И теперь Тимотео с нуля собирает семьи, приводит все дела в порядок. Задачей Тсуны будет ездить с дипломатическими миссиями на переговоры, так что её хранители уже вызваны в особняк Вонголы. Ты, Занзас, освобожден от своих обязанностей по защите Тсуны. Можешь продолжать спокойно жить в своем гнезде, ожидая распоряжений, я уверен, Тимотео найдет тебе какую-нибудь работу. Может, тебе поручат выследить и убить Жаворонка, чтобы тебе и твоим людям не было так уж скучно, — с откровенной издевкой в голосе закончил Реборн и встал, подавая Тсуне руку. — Давай, Савада, я приехал за тобой. Пошли. Тсуна нерешительно посмотрела на Реборна, словно раздумывала, стоило ли ей ехать. Хибари сильнее стиснул пальцы у неё на плече, удерживая девушку на месте. — Здесь безопасно, — веско сказал он, глядя на Реборна исподлобья. — Сейчас речь не об этом, — вкрадчиво сказал киллер. — А о том, что Никчемная Тсуна, как наследница семьи, обязана выполнить приказ Девятого… — И сдохнуть, — перебил Реборна Занзас. Он не изменил позы, только прищурил глаза и сделал еще глоток виски, отставляя стакан на столик. — Вонгольский мусор останется здесь, — лениво сообщил киллеру Скайрини. — Если все бегают, чтобы турнуть Вонголу с пьедестала или завоевать её, я, пожалуй, присоединюсь к этой гонке. Мне нужна Вонгола, и я готов побороться за неё, — Занзас встал, и теперь мог смотреть Реборну прямо в глаза. — Можешь сказать Тимотео, что она у меня в заложниках. Тсуна интуитивно почувствовала, что Реборн сейчас выстрелит — это было вопросом одной секунды. Но Ларк, до этого равнодушно стоящая в стороне, бросилась вперед, на мгновение ослепляя всех, присутствующих в комнате, пламенем. Её крылья жаром опалили Саваде щеку, а Реборна со всего маха впечатало в стену, которая вокруг него мгновенно обуглилась и почернела. Киллер попытался зажечь пламя, чтобы отдавить им от себя девушку, но силы были явно не равны — даже если бы Реборн полностью вложился в солнечный щит, крылья он бы не поборол. Все закончилось так же внезапно, как и началось. Ларк сложила крылья и отступила на шаг назад, прижимая к груди киллера острие чинкуэды, а Занзас, с некоторым интересом наблюдавший за атакой ангела, хмыкнул и убрал за пояс пистолет, который успел вскинуть. — Лучше не лезь, Реборн. У меня теперь достаточно сил, чтобы взять Вонголу в свои руки, так что извини. Альянсу придется прогнуться без всякой дипломатии от Савады — я не собираюсь ни с кем нянчиться. А теперь проваливай. Реборн тонко улыбнулся, словно ничего не произошло и это не его только что разоружила одна из подчиненных Скайрини. Он поправил шляпу, узел галстука и пошел к выходу. Столкнувшись в дверях со Скуало и остальными офицерами, прибежавшими на шум, он обернулся к Тсуне и, отвесив ей издевательский поклон, протянул: — Мне жаль, что ты приняла такое… необдуманное решение. Тсуна побледнела, но осталась сидеть на месте. Реборн ушел. — Врой, чёртов босс, что здесь, мать твою, происходит? — заорал Скуало, стоило только шагам Реборна, которого до машины отправился провожать Леви, стихнуть на лестнице. — Все ко мне в кабинет, — рявкнул Занзас и швырнул в своего подчиненного стакан. Суперби успел увернуться, но сделал это, даже не возмутившись, все еще тревожно глядя на босса. — Живо!Интермедия
— Ну же, kiddo, не бойся папочку, — ворковал мужчина, обводя сжавшуюся в комочек в углу комнаты девочку жадным нетерпеливым взглядом. — Покажи мне свои крылья, ну! — в голосе отчетливо проскользнули стальные приказные нотки, но девочка только мотнула головой и упрямо стиснула губы. Мужчина нахмурился и раздраженно зарычал, зажигая и тут же гася алое искристое пламя: девчонка нужна была ему живой и функциональной. — Неужели бы не помнишь меня, малыш? — попробовал мужчина зайти с другой стороны, подтягивая штанины и присаживаясь на корточки. — Мы жили вместе, пока твоя мама не разлучила нас. Я твой папа, Барбара, ты же помнишь? — Ты использовал маму, — впервые за все время заговорила девочка, упрямо тряхнув черными кудряшками. — И поэтому она ушла к Стиву, который любил ее. Где мой брат? — А ты много понимаешь для своего возраста? — оскалился мужчина, выпрямляясь и подходя к Барбаре вплотную. — Ты никогда больше не увидишь своего брата, если не будень повиноваться, вздорная девчонка. Покажи крылья, ну! Мужчина схватил девочку за волосы, вздернув на ноги, и отвесил ей звонкую пощечину, так что голова ребенка мотнулась в сторону, а из серых предгрозовых глаз брызнули слезы. трясущимися руками Барбара расстегнула пуговички кофты и стянула ее через голову, неловко запутавшись в ткани. Повернувшись к мужчине спиной, она съежилась, ожидая еще одного удара, и стиснула зубы, заставляя еще бледный и неявный узор перьев на своей спине сочиться сиреневым горячим дымом. — Прекрасно, kiddo, — алчно прошептал мужчина, протягивая руки к спине Барбары и отдергивая их от нестерпимого жара. — Впредь будь хорошей девочкой и обещаю, что с твоим братом не произойдет ничего плохого.