Лисица и Ворона

Дело было днем. И Лойсо совершенно бессовестно ввалился к Джуффину домой, игнорируя тот факт, что это, по идее, невозможно. Джуффин только проснулся и собирался идти занырнуть в бассейн, но тут у него на пути возник светящийся и несколько хмурый Лойсо. -Я даже спрашивать не буду как ты тут оказался. -И правильно. Вот, зацени, я сейчас испепелю твою скабу. -Что?! — Джуффин давно так не удивлялся. -Не переживай. Тебе понравится, — Лойсо действительно взялся испепелять скабу Чиффы. Но вместо этого скаба мгновенно поросла какими-то цветочками, то ли лютиками, то ли васильками, то ли жутким гибридом того и другого. — Ну как, шикарно, да? -А что вообще случилось? У тебя так всегда? И давно? И почему? -Ты умеешь задавать вопросы, — Лойсо нехорошо усмехнулся. — Уж ты-то точно должен знать, что случилось и почему. -Должен, но в душе не представляю, — Джуффин принялся ходить вокруг Лойсо кругами, принюхиваясь к нему со всех сторон, придирчиво осматривая и слегка трогая рукой за затылок, стараясь, чтоб этого не замечали. Лойсо принял пафосную позу «победитель по жизни» и коварно похихикивал. -Ну же, умник, давай, соображай. Даю наводку: ты сам в этом виноват. -Конечно, всё спихиваем на редкостного злодея дядю Чиффу. Хм, безумием от тебя пахнет постоянно, значит, дело не в этом… -Эй! Я не псих! Это духи с запахом безумия! -Да кто бы спорил. Вроде бы, твои потроха здоровы. Хотя…их как будто больше. Ты обожрался, что ли? А я тут при чём? -Да ты прям гений. Знаешь, знахарю, которого я похитил вчера вечером из его же постели, хватило цветочков для постановки диагноза, — Лойсо определенно ехидничал. -То есть, ты все же заболел? — Чиффа насторожился. -Ну что ты. Все намного хуже. Но за вазочку мороженого я мог бы тебе рассказать, в чем дело. Но мороженое вперед. И иди там, куда шел. Недоумевающий кеттариец вручил Лойсо большую вазочку с мороженым, определенно достав ее из Щели между Мирами, и ушел в бассейны. Правда, не на долго. Лойсо не съел еще и половину, как Чиффа вернулся и выжидательно на него уставился. Лойсо не стал отвлекаться от мороженого и махнул на него ложкой. «Ты чего так быстро?» «Мне любопытно. И жутко». Еще порция мороженого была поддета на ложку. -Знахарь сказал, что я беременный. Повисло звенящее молчание, где-то на фоне раздался звук сверчков. -Что?.. — Чиффа наконец отмёрз, и такого недоумения на его лице не было за всю его жизнь и ещё лет 50 после того дня. — Это совершенно невозможно. Ты же мужчина. -Поразительно, но знахарь сказал то же самое. Я даже сам предположил, как такое могло случиться, в смысле, может, всему виной объединение ощущений во время занятия любовью, так сказать, побочный эффект, но этот тупой знахарь не знает даже, что такое объединение ощущений. В общем, я его испепелил, — Чиффа с громким вздохом изобразил фейспалм. Лойсо хихикнул. — Ну да, так же, как и твою скабу сегодня. Только я был в гораздо более растрёпанных чувствах, поэтому вместо цветочков знахарь покрылся пиявками. В целом, конечно, полезно для здоровья, не понимаю, зачем было так орать. Вроде бы, беременных нельзя волновать. -Значит, это совершенно точно? Ты действительно беременный? -Мать моя птиц сыйсу! Сам же сказал, что у меня стало больше потрохов! Пощупай ещё раз! Уже третий месяц, уже должно что-то нащупываться! Джуффин и правда недоверчиво пощупал еще раз. Особо там нечего было нащупывать, разве что, если применять при этом магию. Тогда-то, конечно, стало ясно, что это не потрохов стало больше, а Лойсо стало больше. Это вызывало недоумение и растерянность. Причем только потому, что было абсолютно не понятно, как такое получилось. С другой стороны, это и радовало, но только после того, как переставало вводить в смешанные чувства и панику. Причем все эти переживания, только в разном порядке, присутствовали у обоих. Так что Лойсо прекрасно понимал, почему Джуффин в замешательстве, не говорит ничего и только продолжает щупать его в основном за живот. И совершенно идиотски хлопает глазами. Наконец лис перестал выглядеть, как идиот, и что-то сказал. Но все равно не очень интеллектуальное. -Да. Ты и правда беременный. Я даже не знаю, что сказать. -Прежде всего скажи самое главное: оно тебе надо? Ну, это, — Лойсо ткнул себя в живот с таким видом, будто речь шла о лишнем предмете интерьера, который, вроде бы, может пригодиться в хозяйстве, но без него прекрасно можно обойтись, а то много места занимает. -В каком смысле? -Прекрати тупить, нечаянный папаша! Этот дитёнок нам совершенно не пришей кобыле хвост. Ты мочишь людей за деньги, я — ради удовольствия, какие из нас, к дерьму менкальему, родители? Тем более, что таскать его в себе ещё полгода, всё это время испытывать дико бесящие сбои в магии, потом хрен знает как изощрятся, чтоб его родить, и всё для того, чтоб потом не знать, куда приткнуть этот бесполезный орущий кусок мяса — зачем мне это сплющилось? А избавиться от него в целом достаточно просто, особенно сейчас, когда оно совсем мелкое. По сути, дело одной минуты: сбросить телесность и вытолкнуть из себя всё лишнее. Пока Лойсо говорил, его странное, но очень приятное нежное свечение медленно угасало. И от этого Чиффе стало ужасно тревожно, прямо каждая астральная шерстинка встала дыбом. Не то, чтобы он очень любил детей, но нельзя же так просто и даже не задумываясь взять и избавиться от ребенка. Наступила очередная драматическая пауза. Лойсо в это время, даже если и поступали контрпредложения, не слышал ничего, он углубился в самоанализ. «Детей я терпеть не могу, но именно в данном случае мне, на самом деле, вовсе не хочется избавляться от этого загадочного ребенка. Понятия не имею, почему. Хотя нет. Имею. Сперва я влюбился в этого лиса, потом в его, то есть, нашего, ребенка. Вопрос только, что на самом деле с ним делать. Да и вообще, я просто не смогу…» -…что это хорошая идея, то ты глубоко заблуждаешься! -Извини, что ты сказал? Я не расслышал, занимался самоанализом… Ой! Над Лойсо нависал очень жуткий Чиффа почти в режиме берсерка. Глаза горят жутким мертвенно-голубым огнём, волосы дыбом, зубы оскалены, и с них кровавая слюна капает… А, нет, не капает, это тень так падает, и вообще, у бедного вороньего магистра гормоны шалят. -Ты меня ещё и не слушаешь?! Только посмей избавиться от ребёнка! Я даже не знаю, что я тогда с тобой сделаю, потому что в состоянии священной ярости я себя не контролирую, но предполагаю, что долго придётся отмываться от твоих ошмётков! Если тебе так уж мешают дети в твоих массовых убийствах ради удовольствия, я один его воспитаю, будет из него ещё один алчный игрок в крак, а то мне уже и в карты не с кем перекинуться, кругом одни лохи, вот и сделаю себе из него идеального соперника! А ты можешь и дальше развлекаться со своими ушастыми ежами и на сей раз хорошенько освоить предохраняющую магию! -Подожди… Ты злишься?.. — у Лойсо была совершенно по-детски трогательная недоумевающая моська. — Но… Я думал… ну… ты и сам захочешь… Понял, понял, не рычи, я существо нервное, а теперь ещё и хрупкое!.. Может, ты ещё скажешь, что рад этому? -Хрен тебе! Сиди теперь и мучайся в неведении, рад я или нет! Нет, ну надо же, какова птица! Явился мне тут, помахал перед носом своей невозможной беременностью и тут же заявляет «обломись, Чиффа, не достанется тебе это уникальнейшее в мире чудо, я его выкину к потрохам собачьим, потому что я, такой весь молодец, решил за тебя, что оно тебе не надо!» Вот точно замочу тебя однажды за такие заходы, мне уже и без заказа все лапы и хвост чешутся! -А ты попробуй мыться по-человечески, а не вылизываться, вдруг перестанут чесаться, — Лойсо улыбался во всю ширь рожи и светился, будто несколько маленьких солнц проглотил, и они там, внутри него, передрались. -Но мы договорились, что ты ничего такого не предпримешь? — Чиффа уже выглядел подозрительным лисом, а не жутким берсерком. -Договорились. Если совсем честно, не очень-то и хотелось. То ли это гормоны, то ли что-то еще, но я бы на самом деле не смог ничего такого предпринять, а если бы смог, то потом бы ужасно переживал, — Лойсо продолжил светится, даже, вроде как, ярче. — Но найди мне нормального знахаря, ради менкальих рогов, иначе я с ума сойду. Сегодня утром я проснулся от того, что меня вылизывало какое-то странное существо, похожее на лошадь, с длинным рогом, розовое и пушистое, размером с буривуха, и я вспомнил, что мне точно такое же снилось. -То есть, теперь у тебя все наоборот? Какая прелесть. Но я поищу знахаря, конечно же, — теперь разулыбался и Чиффа. — Позавтракаешь со мной, раз зашел? -Нет. Пообедаю. Знаешь, который уже час? Лойсо остался ещё и на ужин, а потом и вовсе закопался в чужую постель и грозно урчал оттуда, что беременного мальчика нельзя выгонять ночью на большую и страшную улицу. Правда, при попытке Джуффина пожертвовать ему свою спальню, а самому перекантоваться в гостевой, он был отловлен за ногу и бесцеремонно обрушен в постель под вопли о том, что беременного мальчика, оказывается, нельзя даже оставлять одного на ночь в большой и страшной комнате. Затем Джуффин был предсказуемо подвергнут ласкам, не столь усиленным, как в процессе зачатия какого-то невероятного светящегося чуда, но довольно продолжительным, способствующим скорейшему угомонению буйного беременного мальчика. Правда, среди ночи Джуффин проснулся от того, что по потолку бегала странная зелёная мышь с бутылкой, а вокруг неё летал и пронзительно верещал клубок светло-коричневого меха. Уничтожив последствия чужого сна, Джуффин не проспал и получаса, как обнаружил, что его спальная находится на дне моря, вокруг плавают яркие и очень зубастые рыбы, а где-то под потолком плещутся киты. Его самого и Лойсо облепили морские звёзды и активно шевелятся. «Мда, ближайшие месяцы будут очень весёлыми», — думал Джуффин, подозрительно счастливо хихикая в подушку. Ближайшие месяцы и правда выдались очень веселыми. Знахаря найти не удалось, но Чиффа и сам был неплох в этой области. Так что Лойсо хотя бы не болел и успешно справлялся с внезапно появившимся на пятом месяце токсикозом, а потом и вовсе от него избавился. От материализации снов, впрочем, не спасало ничего. Чего только за беременность Лойсо Чиффа не насмотрелся. И неведомые животные с рогами и розовые, и огромные дружелюбные зайцы, то белые, то какие-нибудь еще мутанты, то они сами превращались в деревья, а спальня в лес, то меняли пол, то по спальне бегали маленькие нелетающие птички… А уж что творилось у Лойсо с магией и говорить страшно. Пиявки и цветочки вместо испепеления — это было только начало. При попытке сварить камру Лойсо спустя секунду мог с удивлением таращится на кувшин, ставший пушистым и с хвостом, но без капли камры, который начинал урчать, если его погладить, вся боевая магия превратилась в сплошной балаган и радость пацифиста, а более специфические виды работали даже вдвое сильнее, но с точностью до наоборот. Предпочтения в пище у Лойсо тоже, как и предполагалось, изменились, только вместо какой-нибудь рыбы в сливочном креме или медового супа с мясом он вдруг затребовал у Джуффина ногу Нуфлина Мони Маха в сметанном соусе и ужасно расстроился, когда Джуффин ему почему-то отказал. Когда Лойсо в очередной раз потянуло на человечину, он попытался откусить ухо у одного из своих послушников и потом гонялся за ним с ножом и горчицей. В одни прекрасный день Джуффин застал Лойсо за попыткой проглотить котёнка, который так офигел от происходящего, что даже не вырывался, а потом бедного беременного мальчика тошнило шерстью, а удивительное светящееся существо внутри него ехидно мерцало, будто хотело сказать «поделом тебе, папа Джуффин, нефиг было устраивать всякие любовные эксперименты, мучайся теперь». Попытки утихомирить разбушевавшегося в гастрономическом безумии Лойсо чем-то сладким успехом не увенчались, они увенчались грандиозным провалом. Джуффин никогда не забыл, как барахтался в огромном пирожном. Зато пища из иных миров пошла ничуть не хуже, чем пошла бы нога Нуфлина. Особенно Лойсо привлекали странные круглые открытые пироги с разнообразной начинкой, красный овощной суп, в котором крови однако не было, и уж совсем мерзкий на вкус Джуффина тип пищи — странные рубленные овощи, то лежащие слоями на какой-то соленой рыбе под мерзким соусом, то перемешанные с маслом и неведомыми приправами. К радости Джуффана, Лойсо хотя бы перестал жаждать человечны. А однажды Джуффин принёс домой маленького милого щеночка, дрожащего, кутающегося в его лоохи и испуганно зыркающего по сторонам. -О, ты принёс мне закусочку? — хищно ухмыльнулся Лойсо. Щеночек жалобно заскулил и спрятался в лоохи всей тушкой. -Не пугай малыша. Знакомься, это Хуф, и он будет у нас жить. -Ты решил завести домашнее животное?! — от удивления над Лойсо даже повис ярко-оранжевый знак вопроса. -Я подумал, что тому чуду, которое скоро появится на свет, нужен будет друг для игр. И собеседник, потому что нас частенько может не быть дома. Хуф умное создание. -Мда? И где ты его взял? Только честно. -У очередной своей жертвы, чего тут скрывать. Его предыдущего хозяин пришлось сжечь в его собственном доме, а щенка-то мне никто не заказывал, зачем лишнюю жизнь губить? «Больше не будет жарко и крики? Хуф боится». Лойсо удивленно уставился на щеночка. Он владеет Безмолвной Речью? Ну надо же… «Нет, теперь все будет хорошо. Ни криков, ни жарко, ни всякой ерунды, вроде этого. Скучаешь по своему хозяину?» «Нет, Хуф не скучать. Хуф не любить хозяина. Не любить сидеть в кладовке. Не гладят». -Эй, Чиффа, а тебе случаем заказал его хозяина не сам песик? — Лойсо хихикнул и осторожно взял щеночка на руки, поскольку он показался из лоохи Джуффина. -Вряд ли. Мне ведь заплатили вперед. Хотя, чем Нуфлин не шутит. Что ж, еще два часа Хуфа щупали, гладили, тискали и играли с ним, а также кормили. И песик совершенно перестал бояться, почувствовав себя как дома. Ему же все равно, какие там великие колдуны его новые люди. Кормят, любят, вот и славно, значит, хорошие. А еще у них скоро будет щенок, значит, они тем более хорошие. Вскоре после этого события, ближе к вечеру, когда Лойсо снова предпочёл ночевать в большой и страшной спальне Джуффина, к ним постучались, и Лойсо так удивился этому факту, что пошёл открывать дверь сам. Он прекрасно знал, что просто так к Чиффе в гости не заходят, заказчики предпочитают связываться с ним на Безмолвной Речи и встречаться где-нибудь в особо потаённых местах. Но за дверью на сей раз оказался точно не заказчик, а вполне знакомый Лойсо «морепродукт», симпатичный безумный мальчик из Ордена Дырявой Чаши. Только теперь его невозможно было назвать безумным, скорее уж заумным, и на его безмятежном лице не отразилось никаких эмоций при виде Лойсо. -О, Рыбник! Ну как, выспался? -Хорошего вечера. Позволю себе заметить, что эта должность мне больше не принадлежит, и… -Ой, это ко мне! Заходи, Шурф, не топчись! — сбоку внезапно вынырнул Чиффа и затащил бывшего Рыбника в дом за руку. — Ты ведь пришёл за…эээ… солью? Чистыми носками? А, ну конечно, за нитками, перчатки зашить. Да, точно. Пошли, я дам тебе нитки. И Чиффа слишком поспешно утащил бывшего Рыбника к себе в кабинет, при этом последний был явно в шоке и внутренне негодовал, усиленно стараясь не отразить это на своём лице. Лойсо на сей раз не стал даже начинать ревновать, к такому типу Джуффина бессмысленно приревновывать, это все равно, что ревновать его к столбу. Хотя, конечно, что-то в нем определенно было. Что-то, ужасно привлекательное. Поймав себя на этой мысли, Лойсо только покачал головой и ушел заматываться в одеялко. Мысль принадлежала явно не ему. А вот Шурф, он же бывший Рыбник, поймал себя на мысли не только о том, что в Лойсо в прямом смысле что-то есть, но и что это что-то, вернее, кто-то, обладает невероятным очарованием. То есть, конечно, понятно, что этот кто-то еще не родился и не может обладать чем-либо. Это было что-то, вроде предчувствия, что, когда родится, лично для него, Шурфа, будет обладать невероятной привлекательностью. «Интересные дела у них тут творятся», подумал он. Когда с неведомыми делами, в которых, возможно, фигурировали таинственные нитки для зашивания таинственных перчаток, было покончено, уже замотавшийся в одеялко Лойсо нутром — или какой-то его частью — почувствовал, что бывший Рыбник уходит, и, сам не понимая, зачем он это делает, прямо в виде одеялковой гусенички отправился под кабинет Джуффина, сторожить отбытие «морепродукта». Они с Шурфом столкнулись как раз в дверях и оба почему-то замерли в подозрительной близости друг от друга. Лойсо начал светиться заметно ярче, аж зажмуриться захотелось, и теперь в центре этого свечения был очень хорошо виден аккуратный яйцеобразный живот, к которому Шурф медленно протянул руку, как загипнотизированный. Это неведомое чудо, сидящее внутри, уже прямо сейчас влекло его с невероятной силой, ужасно хотелось его коснуться. Но руку Шурфа перехватила загребущая лапа Чиффы, громко фыркнувшего и нарушившего странное очарование момент. -Спокойно, пока обойдёмся без излишков тактильной информации. Кто там тебя знает, как твои стрёмные мозги её обработают. Не хотелось бы, чтоб моего ребёнка сожрали ещё до рождения. -Клянусь всеми потрохами Ордена Семилистника, это не я сейчас подумал, но твой Рыбник самый привлекательный кусок человечины, который когда-либо мне встречался! — с чувством произнёс Лойсо. -Знаю-знаю. Но расходитесь-ка вы, пока дело не дошло до смертоубийства, — очевидно, что покойником в любом случае будет Шурф. Пришлось расходиться. После одеялковая гусеничка вздохнула в спальне. -Но это и правда был не я. Такое впечатление, что он ужасно понравился нашему сыну или нашей дочке. Вот и… -С могучими колдунами такое случается. Лишь бы теперь это маленькое существо не начало спешить появиться на свет в нетерпении скорее познакомится с этим чудовищем. Этого, к счастью, не случилось. И к примерному сроку родов и Джуффин, и Лойсо все мозги сломали, как бы так сделать, чтобы все благополучно родились, ведь даже женщинам бывает сложно рожать, а что говорить о мужчине, который вообще по идее не должен ничего такого делать… И как раз в этот период на Джуффина свалилось достаточно много заказов, которые он выполнял со всем своим рвением. Лойсо это сильно раздражало и расстраивало, он начинал мерцать, у него испортился аппетит, и периодически его начинали мучить боли, которые он сам не мог снять, а Джуффин отсутствовал, как раз когда был так нужен. -Похоже, ты не заинтересован больше в рождении этого ребёнка! — поймав момент, Лойсо не преминул закатить Джуффину скандал. — Сначала угрожал мне расправой, если я от него избавлюсь, а теперь, когда у него есть все шансы не родиться по объективным причинам, ты предпочитаешь морить людей, как будто умираешь с голоду, и тебе срочно нужны деньги на пропитание! -У меня свои мотивы, почему я взялся за эту работу и стараюсь делать её максимально качественно, — Чиффа выглядел очень уставшим и потянулся было снимать боль у Лойсо, догадавшись об этом и без просьбы, но Лойсо увернулся и отошёл. -Не лапай меня! Только что ты этими руками кого-то мочил, а теперь, ишь, лапать лезет! Меня ты ведь тоже приморишь за милую душу, вот только наработаешь достаточно репутации, чтоб всякие твои дружки из Семилистника сочли тебя достаточно могучим, чтоб справиться со мной, и закажут меня! Например, эта кеттарийская ведьма, с которой у тебя наверняка был бурный роман в этом вашем городке! -Который ты разрушил, когда тебе опять захотелось человечины или хоть кошатины погрызть, а я не дал. Или ты думал, я не узнаю? Или узнаю, но махну на это рукой, мол, подумаешь, куча людей погибла, и я их почти всех знал лично, зато у меня есть такой вот кусок сокрушительного обаяния с пузом, я ему позволю любой каприз, он вообще вертит мной как хочет, да? -Интересный поворот разговора. Что ж, буду иметь ввиду, что в следующий раз начинать что-либо уничтожать следует с тебя, чтобы потом никто не уничтожил меня, воспользовавшись… А, забудь, — Лойсо досадливо махнул рукой и исчез. Куда именно — сложно сказать. Такое впечатление, что он даже следа не оставил. Но, к сожалению, Чиффа не стал придавать этому значения. Потому что, с одной стороны, Лойсо был прав, а с другой не очень. Потом успокоятся, помирятся, все выяснят и спокойно смогут жить дальше. Но уже примерно через сутки Джуффин сообразил, что никакого «потом» может и не настать. Лойсо не вернулся, на зов не отвечал, и его защиту оказалось совершенно невозможно пробить. Его поиски во сне результата не дали, и по событиям в Ехо оказалось невозможным выяснить, где он и чем занимается: характерные для него массовые разрушения в ходе эпичных баталий и просто ради удовольствия прекратились. Джуффин умудрился проникнуть в резиденцию Ордена Водяной Вороны, благо, их защита по сравнению с защитой Иафаха и уж тем более резиденции Ордена Потаённой Травы не представляла для него серьёзного препятствия. А ведь он когда-то сдержал обещание и подсказал Лойсо, где у него в защите слабые места, но этот балбес и не подумал его послушаться. Однако и в резиденции Лойсо не оказалось. Наспех отловленный Старший Магистр шипел и плевался, но сообщил, что их начальство тут уже несколько суток не наблюдают и ужасно беспокоятся. Та же ситуация была и в резиденции на Муримахе, с той только разницей, что там вообще никого не было, некого было отлавливать. Как бы Джуффин ни искал Лойсо, он не мог его найти. Как будто бы его никогда и не существовало. Но Чиффа не был бы Чиффой, брось он все как есть. В конечном счете он перерыл буквально все места, где Лойсо мог быть, и еще несколько, где не мог. Однако нигде его не находилось, и Джуффин в конце концов совершенно отчаялся. По идее, уже со дня на день должен был родиться некто, росший в нём все это время, о Лойсо нужно было позаботиться, даже если он и избавился от малыша. Да в таком случае и тем более, но его нигде нельзя было найти. Хотя, в конце концов, он сам нашелся. Буквально полумертвый, совершенно не светящийся и полностью без сознания. В его, Джуффина постели, однажды ночью. Джуффин обнаружил его, собравшись в очередной раз лечь спать с целью прочёсывать Мир и его окрестности до полного позеленения и упадка сил. Лойсо лежал лицом вниз и выглядел так, будто только что откуда-то вывалился. Но больше всего Джуффина взволновало отсутствие свечения, у него просто сердце замерло и панически укатилось куда-то в кишки. Он перевернул Лойсо и шумно выдохнул с огромным облегчением, обнаружив, что живот на месте. Но стоило положить на него руку, как он понял, что дело плохо: ребёнок уже рождается, вот буквально прямо сейчас, но он не может сделать этого сам, а Лойсо ничем не может ему помочь: у него совершенно не осталось сил даже на то, чтоб прийти в сознание, поэтому и свечения больше нет. И чем он только занимался всё это время таким выматывающим, и где? Впрочем, сейчас важно не это, а то, что маленькое чудо внутри него в отчаянии и панике, оно пытается начать жить, и у него ничего не получается. И еще то, что совершенно не ясно, как ему помочь, потому что в этом ему может помочь только сам Лойсо. «Следовательно, нужно привести его в чувство и отсыпать немного сил. Вот только как привести его в сознание, если у него нет сил в нем быть?», на секунду задумался Джуффин. Потом ему пришла в голову мысль, связанная с очень большим риском. О подобных вещах он только слышал, но других вариантов сейчас у него не было совсем. Нужно было каким-то образом поделиться своим сознанием, чтобы привести отключившегося в его собственное, дальше уже действовать по обстоятельствам. А пока все обстоятельства были таковы, что на раздумья оставалось пол-секунды, после чего нужно было действовать, иначе смысла барахтаться уже не будет, оба умрут. Джуффин максимально собрал себя в кучку, представляя собой сплошной комок силы, настолько плотный, что, казалось, ткни в него пальцем — взорвётся. Потом он медленно провёл руками по вискам Лойсо, и руки погрузились в его голову почти до половины. Джуффин крепко зажмурился, стиснул зубы, на лбу выступил холодный пот — похоже, ему стоило неимоверных усилий оставаться в телесном виде, творя эту рискованную магию, а избавляться от телесности было никак нельзя, иначе он сольётся с Лойсо и окончательно его добьёт. Но Истинная магия его определённо любила, или сработал принцип «новичкам везёт»: Лойсо тут же ярко засветился, резко открыл глаза, тихонько застонал и сам начал терять телесность. Джуффин торопливо убрал руки и замер, ещё более напряжённый, если это возможно. А Лойсо постепенно превращался в сгусток Зелёного Огня, не грозного и боевого, а тихого, красиво клубящегося и пульсирующего, почти нежного и наверняка не обжигающего. И в самом центре этого сгустка находилось маленькое яркое солнышко, светящееся слишком ярко для закрытого помещения. Все окна дома Джуффина озарились светом, на улице померкли фонари, но всё равно на ней стало светло, как днём. Невероятно красивое завораживающее зрелище. Но сделано было только пол-дела. Осторожно, насколько это возможно, и наколдовав всего, чего возможно, Джуффин взялся помогать этому солнышку выбраться наружу. Конечно, Лойсо в виде Зеленого Огня помогал, как мог, но именно взять в руки и помочь стать чем-то материальным мог только Джуффин. Не так-то это было просто, но несколько десятков минут мучений увенчались успехом — маленькое яркое солнышко на руках у Джуффина становилось нормальным, пусть и немного светящимся младенцем. А пока это происходило, Лойсо и сам понемногу становится телесным существом. И скоро помощь нужна была уже ему. Сил у него уже хватало для нахождения в сознании, но желания не очень. Да и жуткие боли никуда не делись после родов, а только усугубились. Рядом, как не странно, оказался Хуф. «Щенок человека? Всё хорошо? Хуф помочь?» — влажный носик щенка осторожно потыкался в младенца. Джуффин бережно уложил маленькое чудо на одеяло и укутал, как смог. «Побудь с ним, дружок. У нас, взрослых, важные неотложные дела, очень нужна твоя помощь». Хуф послушно улёгся рядом с младенцем и начал греть его тёплым боком. Младенец слегка завозился и медленно открыл глаза. Так вышло, что первой картиной, которую он увидел в своей жизни, стала милая собачья моська, которая тут же лизнула его в щёку. «Щенок человек. Красивый. Тёплый. Вкусно пахнет. Я Хуф». Младенец тихонько пискнул в ответ и недовольно поморщился. Кажется, у него уже с рождения были проблемы с Безмолвной Речью. А на заднем плане Джуффин изо всех сил реанимировал тушку Лойсо, раскинувшегося на постели бесполезной тряпочкой, хотя у него самого уже чувствовался упадок сил от таких потрясений. Во всяком случае, снимать болевые ощущения, кажется, получалось. За отступившей болью подошли новые проблемы. Вернее, старые, но вернувшиеся. Нужно было как-то прояснить ситуацию, но, кажется, это было совершенно невозможно. Еще менее возможным это стало после первой же фразы Лойсо: -Чиффа, я, кажется, сломал Хумгат. Джуффин от неожиданности аж провалился на Темную Сторону. Так вот где был Лойсо… Но погодите-ка. Сломал Хумгат?! И пары секунд не прошло, как спальню снова почтил своим присутствием хозяин. -Как?.. Что?.. Зачем?.. Как вообще возможно сломать Хумгат?! -Полагаю, это навсегда останется одной из величайших загадок Лойсо Пондохвы. Но в этом есть один несомненный плюс: теперь я точно знаю, что другие миры существуют, и, когда ты будешь приходить домой в незнакомых запахах, я не буду подозревать тебя во всяком, — Лойсо мило улыбался и уже пытался принять более-менее устойчивое сидячее положение. -Кошмар какой! И что мне теперь делать? -Видимо, чинить Хумгат. У меня-то теперь нет времени заниматься такой ерундой. Кстати, где та ерунда, которой я теперь буду заниматься? Судя по тому, как я похудел, а ты не бьёшься в судорогах от невыносимой скорби, ребёнок всё же родился. -Родился, но я отдал его на попечение собаки. -О, так Хуф тоже тут. Рад, что он не сбежал. А это мальчик или девочка? Я как-то не разобрал… -Это мальчик. Если песик тебе разрешит, можешь сам убедится, — улыбнулся Джуффин. -И как он может мне не разрешить? Я тут как бы мать, — Лойсо вглядывался в клубок из одеяла пса и младенца, но все, что он мог видеть, это спокойный сон младенца, одеяло и неспящего Хуфа, кажется, ответственно отнесшегося к мисии помощи щенку человека, который такой беспомощный, совсем без шерсти и даже не умеет говорить. Хуф должен сторожить. — Я не вижу мальчик это или нет, но давай назовем его Макс. Где-то я такое имя слышал и мне оно ужасно понравилось. -Макс?.. Хм, а что, весьма звучно. Довольно необычно для наших мест, но хорошо запоминается, звучит внушительно, никаких трудностей с произношением. Так и быть, согласен. Но какая у него будет фамилия? -Однозначно Пондохва! Я его рожал, какие тут могут быть сомнения?! -Вообще-то, фамилия детям даётся отцовская, а ты сам сказал, что ты как бы мать. -Но я одновременно и отец тоже, потому что я мужчина! И Макс Халли совершенно не звучит, дитёнка будут дразнить, не надо ломать ему детство. -Конееечно, а Макса Пондохву будут оббегать за десять кварталов и трястись в его присутствии, как желе! А потом ещё чего доброго охотиться за ним с целью убить, выпить кровь и сожрать тушку! Это не сломает ему детство, по-твоему? -Мне плевать на твои аргументы, у меня послеродовый шок, и я могу полезть в драку! Он будет Пондохва! -Только через мой хладный труп! «Не надо кричать! Макс спать! Нельзя будить Макса!» — Хуф тихонько зарычал на обоих. — «Макс не надо фамилия, Макс хороший и так! У Хуфа нет фамилия, а Хуф хороший, и Макс хороший!» -Хм. Ладно. Вырастет — сам решит. Так сойдет? -Вполне. Вот за что я тебя люблю, вороненочек, так это за талант найти компромисс, когда заканчиваешь все крушить. -Любишь? А кто говорил что-то о… -Я тогда был слишком уставший и слишком сердитый. На самом деле я так не думаю. -Извини, что я разрушил твой родной город. Если бы я знал, как все исправить… — Лойсо вздохнул. -Ничего. Я понимаю. Ты был немного не в себе. И исправить тут нам все это не под силу. Но я люблю тебя, несмотря ни на какую фигню, которую ты натворишь, и никогда тебя не убью. -И я, — еще один вздох — Я тоже тебя люблю. Только у меня так красиво и пафосно не получается. И я сейчас еще и момент испорчу. -Что такое? -Можно мне водички попить? Джуффин по-лисьи расфыркался и достал ему большой кувшин холодной воды с малиновым запахом. -Тоже мне, момент он испортил. Кстати, хорошо, что ты хоть Щель между Мирами не сломал. Я бы этого уже не пережил. И как я буду Хумгат после тебя чинить, не представляю. Наверно, это тоже останется одной из величайших загадок Джуффина Халли. И нам бы ещё решить вопрос с кормёжкой Макса. Вроде как, молока ни у кого из нас нет. -Заведём себе менкала и будем его доить? -Не думаю, что надо впадать в такие крайности. Можно нанять кормилицу, а заодно хорошего повара. У меня даже есть такой на примете. И, пока Максик изволит спать, предлагаю нам тоже это сделать, иначе потом у нас начнутся весёлые ночки с детскими воплями и прочими сюрпризами. Ещё через некоторое время круглая зеленоватая луна, заглянувшая к ним в окно, получила возможность бесконечно умилиться на клубок из одеял, двух грозных колдунов-душегубов и спящих между ними милого щенка и безмятежного слегка светящегося младенца.