Лисица и Ворона

На улице Сиреневых Котов были самые популярные лавочки в городе. Во всяком случае, любители одиноких романтических прогулок, которых во все времена было много, предпочитали заседать и предаваться преддверию разврата именно там. До недавних пор. А именно, до тех самых, пока одна из лавочек не начала покрываться грозно светящимися в темноте письменами. Вот, например, серебристо-белая надпись, сделанная мелким острым почерком и появившаяся сегодня сразу после рассвета: «Эй, Мокренький Магистр! Улыбнись и скажи солнцу «Привет!» Спустя часа три рядом появилась другая надпись, теперь грозно светящаяся зелёным и сделанная летящим плохо разборчивым почерком: «Пошёл в жопу». Что это было? Это Чиффа решил помириться. И каждый раз, когда появлялась новая серебристая надпись, Лойсо чувствовал, что ему там написали, и отвечал на надпись. После полудня надписей прибавилось. Уже красовалась серебристая: «Идем погуляем, я даже извинюсь» и зеленая: «В свою кеттарийскую щель погуляй». К закату прибавилось еще. «Хочешь завести домашнего единорога?» «Сам ты рогатый!» После заката вся эта красота засветилась и стала приманивать к себе любопытствующих зевак, которые по мере приближения к лавочке начинали испытывать жуткую панику, дрожать, истекать потом, демонстрировать громогласный испуг кишечника и в итоге убегали подальше, нервно оглядываясь. Нашлось несколько не совсем трезвых самолюбивых магистров разных орденов, которые попытались пробиться к подозрительной лавочке силой, отбомбардировали её заклинаниями, и улица Сиреневых Котов пополнилась несколькими кислотно-зелёными белками и нежно-голубыми бурундуками. А на лавочке появились ещё две надписи. Одна серебристая: «Ооо, как миииило, превратил жалких людишек в забавных зверушек! Ты чёртов романтик!» И вторая зелёная: «Я думал, это ты сделал…» «Нет, не я. Но это весьма мило» «Определенно. Но вообще, белки и бурундуки — это просто пушистые крысы!» «Ну, и где твоя нежность?» «Ты хуй!» Лойсо аж надулся у себя в приемной. И один из Младших Магистров чуть не упал в обморок от ужаса, что это его доклад об ущербе от пожара в прачечной причина такого настроения. Но Лойсо его даже не слушал. Какая еще нежность? Мило ему! Вот точно этот лис… вот точно! Вот и пусть теперь думает, как быть дальше. Хотя, теперь обижаться было уже просто делом принципа. Надписями на лавочке дело не ограничилось. Однажды утром, как раз после эпичной битвы Лойсо во сне с Орденом Ушастых Ежей в полном составе, его разбудило деликатное, но монотонно не прекращающееся несколько минут покашливание. Едва его всклокоченная голова грозно возвысилась над одеялами, источник покашливания панически пискнул и рухнул в обморок. Носом прямо в роскошный, зелёный с белым узором, невообразимо мягкий и пушистый кеттарийский ковёр. Лойсо сперва вяло спросонья сообразил, что лежащая перед ним задница принадлежит одному из его Старших Магистров, потом до него заодно дошло, что у него в резиденции нет кеттарийских ковров. «Сэр Лойсо…они везде…» Кажется, из обморока ему умудрились послать зов. «Кто везде?..» «Ковры…и снаружи тоже… Вся резиденция в коврах…» Лойсо встал и выглянул из спальни сперва в коридор, потом в окно. Ковры и правда были везде. Пушистенькие. Лойсо хотел было разозлиться и испепелить их все, но ногам на ковре и в ковре было так уютно и пушисто, что он просто выкинул Старшего Магистра в окно. Тот, к счастью, сориентировался и не размазался по земле. «Так что с коврами, сэр?» -Оставь ковры на месте, мне они нравятся. Кто попробует убрать ковер, тот будет испепелен на месте! И, отойдя от окна, Лойсо даже наклонился пощупать ковер. Он и правда был мягким и пушистым. Спустя несколько секунд Лойсо почувствовал, что на лавочке опять появилась надпись «Твоя резиденция заросла шкурками невинно убиенных ушастых ежей?» «Где ты взял столько ковров?» «Каких ковров?» «Чиффа!! Не беси меня!!» «Ой, погоди, тут что-то интересное… Ну надо же, город усеян дохлыми Рыбниками! Вылечить что ли эту заразу и воспитать… Ладно, потом расскажу». Лойсо насторожился. Чиффа что, разорил и без того находящийся в хаосе Орден Дырявой Чаши? Или решил заняться оживлением трупов? Так, погодите-ка. Дохлыми Рыбниками? Уж не Безумного ли Рыбника он нашел? Если да, то мальчишке повезло. Так было жалко смотреть, как такой талант погибает… Лойсо решительно надел штаны и сапоги. Подумав и почесав и без того лохматую спросонья голову, он влез в широкую белую рубаху, древние магистры знают, по какой моде, но достаточно удобную не то, что для прогулок по ненавистному городу, но даже для танцев с саблями и топорами без участия магии. «Ну, и где там эта россыпь морепродуктов?» «Драть меня в колено через три лисьих щели! Мне прислали зов!» «Именно, а вот насчёт высказанного тобой пожелания, тут ничего не гарантирую, разве что схему нарисуешь». «Что, интересно стало, кого я там подобрал? Ну, иди сюда, посмотришь на мой морепродукт». Лойсо даже спрашивать не стал, куда это «сюда». Похоже, оба этих гавра были каким-то образом осведомлены о местоположениях друг друга. И он тут же оказался рядом с Чиффой. Да, морепродукт выглядел изрядно потрепанным. Ему явно требовались ванна, расческа, здоровый сон и, пожалуй, еще хороший знахарь. Безумием от морепродукта уже не пахло, но здоровья как такового у него, похоже, осталось буривух наплакал. -Эх, а такой талантливый мальчик был. Только папаша у него был изрядно тупенький, — Лойсо вздохнул. -Ну, почему же был? Он и сейчас есть. Только сейчас он в полностью убитом состоянии. Ну, ничего, глядишь, когда отоспится, попустит хоть немного. -Так что насчет ковров? Чиффа очаровательно почесал в затылке, прежде чем ответить, весьма натурально изображая усиленную работу мысли. -Ковров… Ковров… Ах ковроооов! Ну конечно! -Ну, и что там с коврами? -Тебя не придавило ковром, когда я их развешивал? -Нет, меня придавило идиотским кашлем одного из Старших Магистров, которых твои ковры довели до цугундера. А ты что, вручную их развешивал? -Ну конечно, всю ночь ползал по стенам резиденции и слюнявил ковры, чтоб потом приклеить их, куда придётся. И всё ради того, чтоб наивное девственное существо, почему-то считающееся ужасным сумасшедшим злодеем и героем всех страшных сказок, перестало считать, будто я его грязно домогался и продал Нуфлину секрет его стонов от невинной глажки за мисочку холодного молока. -Ну всё, выязвился? Опорожнил желчный пузырь? — Лойсо постарался выглядеть грозно и осуждающе, но вместо этого милейше надулся и стал особенно похож на растрёпанного воронёнка. Белого, выпавшего из гнезда. Чиффа тем временем склонился над Безумным Рыбником и осторожно провёл рукой у него по лбу. -Ишь, столько времени не спать и куролесить. Крепкий орешек, почти любой другой на его месте давно бы ласты завернул. А такой молодой симпатичный мальчик… Да, Рыбник был, безусловно, очень красивым юношей, особенно сейчас, когда его лицо не искажали всевозможные формы безумия. И Чиффа гладил его так ласково, и в голосе у него было столько неподдельной озабоченной нежности, и вообще, он прям так с ходу решил его подобрать и вылечить… И, конечно же, Лойсо надулся еще больше, глядя на это безобразие. Ревность, похоже, была ему вполне присуща и сейчас сладко потягивалась после многолетней спячки. И скольких, интересно, наивных юношей этот коварный тип вот так вот подобрал? И до знакомства с Лойсо, и во время? И он еще смеет что-то говорить о коврах? -Знаешь, я не эксперт, но, похоже, ты уж слишком о нем заботишься. Я бы даже сказал, что чересчур. -Это почему это? Из него выйдет толковый колдун, если привести его в порядок. -Но со стороны это выглядит, будто ты в нем заинтересован куда больше, чем в помощнике. Чиффа оставил бессознательно-сонную тушку Рыбника и подошел к Лойсо поближе. Тронул за плечо. Лойсо продолжал быть похожим на милого вороненка. -Неужели я застал исторический момент ревности от самого Лойсо Пондохвы? -Не дождёшься, — Лойсо был уверен, что смерил Чиффу гордо-презрительным взглядом, но Чиффа увидел трогательные, по-детски обиженные глаза, как у ребёнка, который уже начал считать игрушку своей, а теперь наблюдает, как её вот-вот уведут из-под носа. Несмотря на то, что по календарю Лойсо был старше Джуффина, внутри, в самой своей сути, он был вечным ребёнком, над которым не властны ни время, ни окружающие люди, ни происходящие события. Внешняя оболочка может изменяться как угодно, но детская сущность останется навсегда. И у этого ребёнка был потрясающий, единственный в своём роде дар влюблять в себя абсолютно любую магию, существующую во Вселенной, и раскрывать ему все секреты этой самой любой магии. Вопрос только в том, захочет ли ребёнок постигнуть эти секреты… Вот и как его можно не любить? -Ну вот и хорошо, что не дождусь. Мир не переживёт появления ещё одного такого же сокрушительно обаятельного существа, а никто больше не стоит твоей ревности. -Ты меня за идиота держишь? -Нет, за плечо. Ты мне действительно больше, чем просто интересен. Иначе стал бы я с коврами морочить себе голову и страдать над ними столько времени. -Дааа, еще скажи, что ты сам их выткал, — Лойсо усмехнулся. Но в целом, ему было не очень-то до смешков. Этот тип вел себя странно, непредсказуемо и бессистемно, да еще и никак не хотел отражаться. Это все, с одной стороны, нервировало, но с другой, такое общение — весьма интересный опыт. Не часто таким существам, как Лойсо, выпадает шанс побыть собой, а не кем-то еще. — Но, если ты настроен хоть чуточку серьезно, может, сходишь со мной куда-нибудь? -Например? — Чиффа выглядел заинтересованно и серьезно. -На Муримах? Предупреждая твой вопрос о том, что ты там не видел. Ты еще не видел там мою резиденцию. -Да у тебя никаких понятий о технике безопасности! -Сплю и вижу твою торговлю с Нуфлином за мисочку молока. -Далась тебе эта мисочка. Тем более, что ты спишь и видишь, как разносишь по кирпичикам резиденцию Ордена Ушастых Ежей и два ближайших трактира до кучи. В одном из них делали потрясающую грибную запеканку, и где я теперь умудрюсь поесть таких вкусных грибочков? Реплика Лойсо про «тебе лишь бы пожрать» застряла у него в горле, потому что последние слова Чиффа почти выдохнул ему на ухо, касаясь губами мочки. Это породило бешеную пляску целого мурашьего племени по телу бедного, в очередной раз откровенно соблазняемого злодея. А потом, так и не дождавшись реакции, эту грешную мочку Лойсо обхватили тёплыми и на удивление бережными губами и погладили. Он немного не ожидал такого поворота, но на сей раз он твердо решил никуда не сбегать и зайти так далеко, как хватит совести у этой наглой лисьей морды, даже если потом будет мучительно стыдно или отвратительно, просто чтобы не упустить драгоценный опыт, пропустив какие-нибудь грабли. «Эй, красавчик, я тебя только почти поцеловал за ушком, а ты там что себе надумал?» Лойсо вздрогнул. «Ничего». И решительно подвинул Чиффу так, чтобы самому его поцеловать, только не задействовать в этом посторонние предметы, вроде мочек ушей, а использовать исключительно губы. Если и во второй раз понравится этого типчика целовать, значит, из этого может что-то выйти. Целовать у Лойсо получалось не слишком умело и ещё менее уверенно, он почувствовал, как в его губы улыбаются, почему-то довольно, и слегка куснул чужие губы, мол, прекрати лыбиться, я тут серьёзным делом занят. А потом Чиффа резко углубил поцелуй, обхватив Лойсо обеими загребущими лапами, прижав его к стене и надёжно зафиксировав у этой самой стены своей большой, тёплой, чрезвычайно самоуверенной тушкой. Дыхание из Лойсо вышибло напрочь, он, конечно, мог себе позволить не дышать, но все заклинания, приёмы самообороны и собственное имя вышибло из него вместе с дыханием. Показалось, что он превратился в желеобразное облако чистейшего удовольствия, внутри которого бурно растекается жидкий огонь, а снаружи это облако бесконтрольно дрожит от нахлынувшего возбуждения и жмётся поближе к источнику, его порождающему. Лойсо, разумеется, не заметил, как его рука оказалась в чужих волосах, только почувствовал мягкость в руке и усилившийся знакомый запах вокруг, который никак не получалось разбить на компоненты и понять, чем всё же от Чиффы пахнет. Где-то на задворках сознания металась мысль, что от него пахнет другими мирами, поэтому и не получается понять, что это за запахи, но Лойсо отметал эту мысль как неудобную. Что ещё за другие миры, нет никаких других миров… И ощущения чужих губ на своих уже больше нет. -Ну, так что ты там говорил про Муримах? — как ни в чём не бывало раздался над ухом чуть насмешливый голос коварного лиса. — А то такими темпами испортим мне и без того отсутствующую психику бедного Рыбника. Пусть даже он и спит. -Что? — Лойсо вообще не очень-то охотно вернулся к реальности. — О чем это ты? А… Идем… А он не проснется? -Нет, гарантирую. Он очень крепко спит. Это надолго. Лойсо не дослушал и скоренько утащил собеседника Темным Путем к себе на Муримах. Он не был уверен, зачем конкретно, но все равно видел в этом огромный смысл. Он даже не был точно уверен, зачем он поцеловал Чиффу, и зачем вообще они все это делают. Но, тем не менее, он все же не стал вдаваться в подробности и просто утащил собеседника в более удобное место. «И все же у него чудесные глаза. И целуется он здорово. Куда лучше, чем некоторые другие. Не удивительно, что…» -Теперь ясно, почему ты так любишь Муримах и свою местную резиденцию. Кроме умопомрачительного вида на Болота Гнева, тут так и кипят страсти, — Чиффа, улыбаясь, был сейчас особенно похож на своего лисьего собрата. -А как же. Люблю, знаешь ли, поспать в страстях, — хорохорился Лойсо, в данном случае, в общем-то, только чтобы скрыть смущение. — И вообще, зря ехидничаешь, я действительно сюда бегаю, чтоб отдохнуть и выспаться в одиночестве, а не устраивать приёмы, оргии или баталии, и уж тем более не для обучения прорвы бесполезных идиотов. Про это место крайне мало кто знает, ты один из избранных. -Постель у тебя и вправду роскошная, на такой только и спать, — Джуффин, прищурившись, осматривал окрестности в окно и словно бы не замечал смущающегося Лойсо, которому смущение не мешало прожигать в госте дыры пламенным взглядом. — А других достопримечательностей я тут не наблюдаю. Может, имеет смысл уложить здесь мою сбрендившую находку? Пусть отоспится мальчик в тишине, а если проснётся раньше времени, тут ему некому будет навредить. -Ага, щас! Тоже мне, нашёл филиал Приюта Безумных, — Лойсо мелко трясло, и это почти не удавалось скрыть. Он вдруг с пугающей ясностью осознал, зачем притащил Чиффу на Муримах, зачем вообще ему об этом заикнулся. Именно с этой целью обычно заманивали его в разные места, вынуждая колдовать в самый ответственный момент. А сейчас ему отчаянно хочется, чтоб этот самый ответственный момент состоялся во всей своей естественной полноте. С ним, вот да, с ним, с этим носатым, самоуверенным, вульгарным шимарцем, наёмным убийцей, алчным картёжником, носителем непостижимого запаха иных миров. С чего начать, Лойсо представлял чисто теоретически. Почему начать? Потому что ему необходимо было соблазнить эту кеттарийскую морду, он это печёнками чувствовал. Хотя, наверное, не печёнками, потому что не печень отвечает за нестерпимое желание войти в физический контакт и подружиться организмами. С другой стороны… -Чиффа, скажи мне, пожалуйста, — голос у Лойсо звучал угрожающе бархатно-мурчаще. — Ты вот как думаешь, я привел тебя к себе фактически в спальню величиной с резиденцию, чтобы показать, где можно всяких психов прятать? -Не имею понятия, но наверное, зачем-то притащил, — Джуффин пожал плечами. — А что? -Да нет, ничего. — В следующий момент Лойсо мгновенно сложил в уме все свои практические познания относительно поцелуев, и Чиффе не осталось ничего, кроме как сидеть без внятного ответа и медленно отступать к стене, пока Лойсо его весьма настойчиво и куда более уверенно и умело, чем раньше, целовал. «Ты уверен, что понимаешь, на что подписываешься? — хотя Безмолвная Речь не передаёт интонации, голос Чиффы в голове Лойсо звучал определённо насмешливо. — Даже такой псих, как ты, не захотел бы так запросто отдаваться мне в лапы. Ты уже знаешь, что со своими жертвами я не нежничаю». «Заткнись и получай удовольствие! Иначе я тебя надёжно зафиксирую и насильно тебе это удовольствие причиню!» «Не думаю, что у тебя это получится. Тем более, что, если дело зайдёт дальше поцелуев, я буду чувствовать себя педофилом. Соблазнил невинного птенчика и убежал». -Так ты не собирался заходить дальше? Просто дразнился? — Лойсо свернул свою агрессивно-целовательную деятельность и очень пристально заглянул в глаза Джуффину медленно светлеющими глазами. -Ну разумеется. По моему глубокому дремуче-провинциальному убеждению, всё, что дальше, возможно только между любящими друг друга существами. Если это не Квартал Свиданий, конечно, который исключает контакты между партнёрами в будущем и снимает с совести всю ответственность за произошедшее, — Джуффин говорил спокойно, смотрел уверенно и чуть-чуть улыбался, но было в его взгляде, улыбке и вообще всей обманчиво расслабленной позе что-то нетерпеливо выжидающее. -И то верно. Чего это я тут губу раскатал. Раз я тебе даже не нравлюсь, какая уж тут любовь, и мне рассчитывать совершенно не на что. Иди-ка ты отсюда, что ли. Не думаю, что нам есть о чем еще говорить, или что-то в этом роде. И в спальне у меня тебе тоже нечего делать. Джуффин с некоторым недоумением уставился на него. Да уж, совершенно непредсказуемый тип. И намеки понимает ну очень по-своему. -Вообще-то, я таким образом хотел выяснить, не выйдет ли у нас полноценного романа, а не без всякого интереса вяло повозиться в постели. О тебе, знаешь ли, те еще слухи бродят, а выступать в роли совратителя невинных младенцев я, вроде бы, не планировал. -Слухи, значит? — Лойсо прищурился. Это был плохой знак. — Значит, слухи… То есть, ты развешиваешь мне по ушам ломтики индейки о любви и тут же смеешь заявлять о том, что допустил возможность, будто слухи могут быть правдой?! И следующие полчаса Муримах мог наблюдать одну из самых эпичных битв между Лойсо Пондохвой и Кеттарийским Охотником. Можно было наблюдать не только феерические природные катаклизмы, но и слышать совершенно душераздирающие звуки. Похоже, пения. И, разумеется, демонического хохота, куда ж без него. Каким образом при этом устояла резиденция, большая загадка, если даже воздух вокруг горел, а молнии ежесекундно били в одну точку. Правда, на весь этот ужас оба дерущихся израсходовали столько сил, что в итоге сползли вдоль стенки рядом друг с другом, бледные, взмокшие, тяжело дышащие, со сверкающим взором, в котором, как сказали бы поэты, полыхали медленно затухающие огни гнева и страсти. -Ух…хорошо размялся… — довольно выдохнул Джуффин, вытягивая ноги. — Пожалуй, в твоей вспыльчивости есть много плюсов. Если бы ты сейчас не психанул и просто сказал, что любишь меня, я бы не узнал, что у меня получаются такие красивые грозы. Даже с разноцветными молниями, даже в форме смешных рожиц. -А с чего это я должен был говорить, что люблю тебя? -Да не должен, я уже почувствовал силу твоей любви. Аж все бока ноют. Всё же у этого коварного лиса была потрясающая улыбка, пусть себе и походящая на хищный оскал. Что-то мягкое и пушистое шевелилось от неё в грозном Лойсо Пондохве, прямо где-то под диафрагмой, плавно сползая в кишки. И прямо захотелось улыбнуться в ответ, в чём Лойсо себе не отказал. Ведь, по сути дела, Чиффа был прав. Лойсо и драку-то затеял только потому, что ужасно разозлился на этого невыносимого типа, повернувшего разговор так, чтоб никак было ему не объяснить, что ты его любишь, любишь, а он тут определенно издевается просто из любви к искусству, как будто не знает, что в таких делах нехорошо хитрить, как лис. -Ну, в таком случае сам со своей моралью разбирайся, раз твои бока ощутили всю глубину и силу моего чувства. Потому что я о твоих тараканах не осведомлен. -Что ж, наверное дальнейшее сокрытие истины приведет к тому, что мне даже в Квартал Свиданий не с чем ходить будет. -Как тонко ты чувствуешь ситуацию, — Лойсо уже не просто улыбался, его почему-то так и подмывало заржать. -А мне нужно устроить подобный катаклизм, или можно просто сказать? — Джуффин сделал вид, что сейчас это наиболее волнующий его вопрос. На самом деле его волновало, насколько он будет убедителен. — Поскольку всё моё красноречие ушло на боевые заклинания, я скажу простыми словами, так сказать, объясню на пальцах. Если даже мне придётся однажды тебя убить, в наше неспокойное время нельзя исключать такую возможность, я переверну весь Мир и ещё несколько дюжин соседних миров, но найду способ тебя воскресить, чтоб ты непременно ещё где-то трепыхался, пусть себе и в значительном отдалении от меня. Лишь бы хоть где-то был, потому что таким уникальным чудом, как ты, нельзя разбрасываться. Вдруг другого такого никогда больше не родится? Надеюсь, ты всё понял правильно. -Не всё, — фыркнул Лойсо. — Я не понял, при чём здесь пальцы. Они сами не заметили, в какой момент беседы оказались слишком близко, будто стена, вдоль которой они сползли, нарочно сузилась, норовя столкнуть их лбами, и поэтому, когда оба синхронно захихикали в результате, они невольно ткнулись друг другу в плечи. С какой стати им стало смешно на пустом месте, загадка, но знающие люди, всякие древние магистры, утверждают, что это один из признаков особой ментальной связи, в простонародье называющейся «эти два идиота нашли друг друга». А потом Чиффа почувствовал, как по его шее медленно и ласково прошёлся тёплый язык, чуть шершавый, как у кошки, почти от самой ключицы до чувствительного места за ухом. Не то, чтобы Чиффа был невинным лисенком, но это было неожиданно, так что он вздрогнул очень заметно. В ответ в ухо тихонько хихикнули. «Не ожидал, да?» весело осведомились на Безмолвной Речи. Джуффин только слегка фыркнул, очень по-лисьи, и так повернул голову, чтобы все эти лизания и фыркания шустренько стали поцелуем. В конце концов, поцелуй — это в любом случае отличное начало, куда бы оно ни завело. Лойсо не возражал и активно поощрял такую инициативу. «Интересно, что за такое колдунство он использует, что мне на самом деле нестерпимо захотелось всякого такого, что обычно вызывает панику и рвотный рефлекс», подумал Лойсо. «Интересно, он думает, что я его приворожил», размышлял Чиффа. Что бы, однако, они ни думали, как-то само получилось, что у стены они уже лежали. К счастью, на достаточно мягком для этого полу. Лойсо никогда в жизни раньше не мог подумать, что поцелуи могут оказывать на него такой сокрушительный эффект. То очень нежные, мягкие, больше похожие на деликатную глажку губ губами, то дразняще глубокие и тоже медленные, с раскрыванием губ и осторожным исследованием языком рта, от чего внутри разгорался жар и сворачивались тугие нетерпеливые узлы возбуждения, то быстрые, страстные, жадные, напрочь лишающие воли, а потом снова медленные нежные и чувственные — эти поцелуи сводили Лойсо с ума, почти как стишок про дохлую ворону, и ему грозило в самом буквальном смысле превратиться в эфирную субстанцию чистейшего удовольствия от таких сильных, целиком поглощающих его ощущений. Каким образом рука Джуффина оказалась на бедре у Лойсо, кажется, не понял никто из них, но Лойсо при этом подбросило бёдрами вверх, навстречу руке, что наверняка должно было значить «чего застыл, гладь выше». И едва рука послушно двинулась выше, огладила бедро, прошлась по боку и скользнула на живот, Великий Вороний Магистр снова издал этот свой беспомощный тихий звук, подозрительно похожий на стон. Но на сей раз этот подозрительный звук не повлек за собой столь фатальных последствий, как в предыдущий раз. В этот раз Лойсо его, вроде как, проигнорировал и даже чуть поерзал, то ли устраиваясь удобнее, то ли просто от избытка чувств, и снова застонал. В этот же отрезок времени ему в голову пришла спонтанная идея о том, что ему не удобно щупать Чиффу, когда Чиффа одет. Не долго думая, Лойсо как-то особенно тронул его за одежду, и пару секунд Джуффин был объят красивым зеленым пламенем. Потом он уже был просто голым. Даже не выпачканным в пепле. А вот лис оказался куда коварнее. Вместо того, чтобы испепелять на Лойсо одежду, он взялся его раздевать. Специально делая это как можно медленнее и без помощи магии, чтобы этот момент как можно лучше прочувствовали. Уже оказавшись раздетым и как следует в процессе обглаженным, Лойсо отметил про себя три вещи. Первая. Так намного лучше и приятнее ощущалось чужое обнаженное тело. Вторая. То, что он совершенно голый, его совершенно не смущает на этот раз. Третья. Раздевание голыми руками отличная вещь, нужно будет самому попробовать. Обвив руками шею хитрому лису, Лойсо медленно и с чувством провел ступней по чужой ноге. К его счастью, он не был склонен к судорогам мышц, так что это не повлекло за собой возгласа «твоего же менкала в кустах, у меня ногу свело!», к всеобщему счастью. Поскольку Чиффа изначально при общем непротивлении сторон оказался сверху, Лойсо в ответ досталась такая же медленная и чувственная глажка по груди с будто бы нечаянным задеванием подушечками пальцев самых чувствительных мест. Лойсо снова не сдержал стона, хотя на сей раз попытка была. Всё же неприлично так часто показывать свои слабости. «Определённо мне нравятся твои стоны, — с какой-то насмешливостью раздалось у вороньего магистра в голове. — Надеюсь, сегодня у меня получится сделать их непрекращающимися». «Ты, главное, не пой», — ну надо же, Лойсо смог ответить с той же насмешливостью. Чиффа громко фыркнул ему прямо в губы, вынужденно прервал поцелуй и заржал, ткнувшись ему в плечо. Спустя секунду оба ржали так, что потолок трясся. -Я уже говорил, что ты настоящее чудо? — едва выговорил Джуффин сквозь смех. -Ага, и что я почему-то единственный в стране блондин, — Лойсо был близко к тому, чтоб начать икать и запороть момент. Впрочем, он и так был неприлично запорот громким смехом обоих. Пожалуй, два идиота и правда друг друга нашли. -Такой блондин ты точно один, — отсмеявшись подытожил Чиффа. — Другие не такие. -Рад, что ты заметил, — все еще улыбающийся Лойсо поцеловал его в плечо, намекая на то, что уже можно и абстрагироваться от хихиканья и перейти к чему-то поинтересней. Намек, естественно, поняли и ответили весьма страстным поцелуем в шею, последствиями которого Лойсо еще неделю щеголять будет. И такой поворот, естественно, спровоцировал еще один стон. Ну, сжигать было больше нечего, так что Лойсо просто взялся страстно царапаться. Немного, но все же. Нельзя сказать, чтобы Джуффину это понравилось, но ему определенно такая реакция польстила. Ловеласом назвать его ни у кого язык бы не повернулся, но царапанье в ответ на поцелуй в шею… «Вороненочек, ты решил об меня когти поточить?» «Пожалуй, ещё и зубы», — и Джуффин был со всей страстью укушен в область ключицы, аж зашипел и дёрнулся. «Очаровательный зубастый воронёнок». И в ответ Лойсо получил медленное чуткое поглаживание сразу двумя руками по внутренней стороне бёдер. Он не заметил, как его ноги развели в стороны и теперь постепенно подбирались к его самым интимным местам. Лойсо запрокинул голову далеко назад, закатил глаза и издал ни с чем не сравнимый душераздирающий стон. Выяснилось, что внутренняя сторона бёдер — его сильная эрогенная зона, от воздействия на которую ему сносит и без того на соплях держащуюся башню, а по телу начинает бежать неконтролируемая дрожь, как от сильного озноба. Теперь он невольно принялся точить зубы об собственные руки, потому что от таких непозволительно сладких упоительных стонов чего доброго даже Болота Гнева зацветут. Руки, однако, долго ему обкусывать не позволили. Заметив такое возмутительное членовредительство, руки поймали, поцеловали каждую в центр ладони и надежно заняли, позволив как угодно вести себя на лисьей спине или в любых других местах. Это возымело действие. И вместо царапанья на Джуффина обрушились, как ведро гусиного пуха, мягкие и теплые поглаживания. Оказывается, Лойсо не только кусаться, стонать и царапаться умел. Впрочем, стоны время от времени все равно проскальзывали и с каждым разом становились все более и более страстными и нетерпеливыми. А на шею Лойсо обрушились поцелуи, быстрые, сильные, с прихватыванием и посасыванием кожи, с вычерчиванием мокрых дорожек языком, чтоб воздух холодил их, создавая чудовищно волнующий контраст с горячими губами. Одновременно одуревший от бури новых ощущений бедный вороний магистр почувствовал, как по его члену уверенно прошлась сильная, но ласковая рука. От неожиданности он вздрогнул всем телом, сжал ноги и напрягся, но рука никуда не исчезла и даже в зажатом виде умудрилась сделать что-то такое, от чего он почти вскрикнул, снова запуская ногти в чужие плечи, далеко откинулся назад и выгнулся бёдрами навстречу руке. Во впадинах его ключиц уже горела кожа от поцелуев, которые непременно оставят следы, горячий язык прошёлся по кадыку, заставив его судорожно вздрогнуть под хриплый сдавленный вздох, Лойсо ощутил, что плывёт, плавится и совершенно теряет контроль над собой. «Расслабься. С тобой не делают ничего такого, чего бы ты сам не хотел». «Пусть делают, что угодно, но БЫСТРЕЕ!» Столько эмоций было в этом призыве, что слово «быстрее» даже повисло под потолком зелёными пульсирующими буквами. Эти буквы было видно еще не один день. Но суть была не в них. Суть была в том, что, как бы Лойсо ни выпендривался обычно, на самом деле он был весьма чувствительным существом, и в таких делах промедление грозило грандиозным провалом. С другой стороны, сейчас было ну никак не обойтись без магии. И, понимая это, оба что-то сделали, но, кажется, их совместное колдунство привело к очень странным последствиям в перспективе, о которых они пока совершенно не подозревали. Сейчас их волновало продолжение, и чем скорее, тем лучше. Когда Лойсо почувствовал, как в него медленно входит тёплый, обильно чем-то смазанный палец, он сильно удивился, но не тому, что болевых и в целом неприятных ощущений это не породило — они же не неопытные юнцы, прекрасно знают, как убрать боль и не убавить чувствительности некоторых частей тела — а тому, что он чувствовал себя так, будто участвовал в происходящем с двух сторон. Ему неожиданно очень нравилось ощущение заполненности, особенно когда палец чутко и ласково поглаживал стенки его прохода, одновременно успокаивая и потихоньку растягивая эти самые стенки, а с другой стороны, его восхищал влажный эластичный жар, который чувствовал будто бы его собственный палец, и кровь бурно приливала к паху при мысли, что там может оказаться вовсе не палец. Джуффин, поймав недоумение в чужих очень тёмных глазах, коварно улыбнулся. «Нравится?» «Что ты натворил?» «Объединил наши ощущения. Я никогда не делал этого раньше, это эксперимент». «Любишь ты людей пытать. Мы же так долго не продержимся». «Я очень надеюсь, что мы продержимся хотя бы пару минут». Лойсо сильно сомневался. Однако высказать свои опасения относительно того, что все закончится позорно быстро, он не смог, потому что объединенные ощущения невероятны, даже когда просто держишься за руки, а уж во время бурной прелюдии тем более. Только ты начинаешь хотя бы в ответ на ласку гладить хитрого лиса по плечам, как тебе отдается тем же, так же как и наоборот, пока тебя всячески ласкают, сами чувствуют ровно то же самое. Таким образом, пребывая фактически в нирване, Лойсо как-то пропустил момент, когда дело приняло более серьезный оборот. Ну, начало принимать. Он совершенно не заметил, когда и как в нём оказались три пальца, и обнаружил это, только когда они все были извлечены наружу. Со стоном, похожим на «всё, больше не могу», Чиффа наконец вошёл одним слитым плавным движением сразу на всю длину. Лойсо закричал, даже не пытаясь сдержать взрыв эмоций, случившийся от этого. Только что обнаружилось, что у него внутри есть некая особая точка, прикосновение к которой доставляет резкое, пронзительное, ни с чем для него не сравнимое удовольствие, и прямо по этой точке существенно так проехались. Одновременно в мозг шуганули чужие ощущения от погружения в нечто горячее, мягкое, узкое, несмотря на все предыдущие старания, и невероятно возбуждающе сжимающееся вокруг плоти. Удвоенное удовольствие в своей смеси просто сводило с ума. За окном горели болота, и огонь бешено вертело в разошедшихся вихрях, каких никогда не бывало на Муримахе. Лойсо почувствовал невыразимую лёгкость, словно его тело начало медленно приобретать газообразность, и вцепился Джуффину в плечи, боясь, что его и правда куда-нибудь унесёт. И обнаружил, что у коварного лиса тоже не всё в порядке со смесью ощущений. «Я понимаю, ты существо эмоциональное, но не уверен, что я готов к сексуальному опыту со сгустком Зелёного Огня, в который ты превращаешься». «А я не очень-то представляю, как поиметь сексуальный опыт с тем, кто вот-вот провалится на Тёмную Сторону. Прекрати это немедленно, ты мне здесь ещё нужен». Легко сказать — прекрати. В такой момент и захочешь, а не прекратишь. А если не очень и хочешь, то тем более. К счастью, пока никто никуда не провалился и не превратился ни во что. Хотя, как ни крути, объединенные ощущения и никуда не торопящиеся движения вполне способствовали полной потери головы. Ни Лойсо, ни Джуффину даже не верилось, что это все с ними происходит. Наверное, тот, кто придумал это объединение ощущений для таких случаев, был настоящим героем-любовником, иначе не рискнул бы ничего такого устраивать, чтобы избежать глубочайшего разочарования. Лойсо совершенно потерялся в том, что он чувствует, ни за какие сокровища любых миров не смог бы разобрать спутанный клубок сводящего с ума удовольствия на кучки, где его собственное удовольствие, а где чужое. При этом он продолжал не сдерживать свои стоны и крики, которые чем дальше, тем более пугающе звучали, и если бы Джуффин не знал точно, что чувствует его любовник, он бы решил, что Лойсо бьётся в жуткой предсмертной агонии. За окном всё ещё полыхали болота, завывали огненные смерчи, закручивая в себе выкорчеванные деревья, а в небе над Муримахом пульсировало никогда не наблюдавшееся здесь полярное сияние. «Быстрее…» «Ты не выдержишь. И я не выдержу». «Быстрее! Иначе я разрушу Муримах, и это будет на твоей совести тоже!» «Испугал ушастого ежа мокрым задом, — очередное движение заставило Лойсо выгнуться так сильно, что он почти целиком приподнялся над полом, уже ничем на него не опираясь. — Вот наглец! Мне теперь тебя целиком держать? Всю работу на меня спихиваешь?» «Не надорвёшься, уже немного оста… ААА!!!» Такую бурю эмоций даже Безмолвная Речь не смогла не передать. А поскольку буря накрыла и Чиффу тоже, он бы и не услышал, если бы Лойсо попытался передать свою бурю эмоций по Безмолвной Речи. Вообще, поскольку их накрыло немного в разное время, но общими ощущениями, можно сказать, что каждый из них пережил двойную порцию оргазмов за один заход, не прилагая никаких дополнительных усилий. Хотя как, пережил? Один от полноты чувств все же на секунду провалился на Темную Сторону, а второй за это время успел стать идеально круглым шаром зеленого пламени, зависшим над полом, и не заметить этого, судя по всему. Но потом они умудрились занять типичную позицию нормальных людей в подобной ситуации: улеглись в обнимку посреди развороченной спальни, приняв целиком и полностью привычные телесные формы, с трудом дыша, чувствуя, как воздух холодит вспотевшее лицо и волосы, все мышцы вибрируют, а оба сердца подозрительно одинаково трепыхаются в груди. -Как ты умудрился вернуться с Тёмной Стороны так быстро и точно? — Лойсо почему-то решил заговорить вслух и сам удивился и чуть не заржал от того, как каркающе хрипло звучит его голос. -Вообще-то, в таких случаях принято спрашивать «дорогой, тебе было хорошо?» И отвечать «о да, ты был великолепен!» Я читал это в любовных романах. -Ну и мерзость ты читаешь. У меня дрожит и звенит всё тело, это невероятно круто, но мне не с чем сравнивать, так что не знаю, насколько ты был великолепен, мой дорогой. Или лучше сказать высокооплачиваемый. -Вот примерно так я и вернулся с Тёмной Стороны. Захотел вернуться в то время, где впервые в жизни дрожит и звенит тушка великолепного Лойсо Пондохвы после близкого знакомства с высокооплачиваемым серийным убийцей. А болота долго будут гореть? -А что, они мешают? Хотя ладно, скоро сменится ветер, и запах гари понесет прямо в окна. Надо потушить, — Лойсо лениво шевельнул рукой, и горящие болота взялись постепенно гаснуть. За окном зарево пожара сменялось заревом рассвета. -Хорошо иметь гибкий график, можно не ныть потом, что весь день, вечер и ночь кувыркались, а рано утром на работу. -Верно. Ты ведь не собираешься сегодня никуда? — вопрос прозвучал таким образом, что, ответь Чиффа «да, мне срочно нужно по делам, и я сейчас уйду», его бы на месте превратили в табурет. -Пожалуй, нет. Никуда не собираюсь, — Чиффа и не подумал пугаться, он и правда не собирался никуда. Гибкий график великая вещь. -Тогда тебе лучше оказаться рядом, когда я проснусь, — Лойсо зевнул. -О, ну ты просишь почти невыполнимого. Вдруг мне срочно приспичит кого-нибудь убить, и я побегу пешком куда-нибудь в Ташер за жертвой? Чтоб этого не случилось, у меня одно условие: не надо хоть сегодня ничего разрушать во сне. Ну, допустим, тот мерзкий трактир, где подавали почти сырую рыбу в молоке и называли это деликатесом, мне не жалко, но чем тебе не угодили несчастные ушастые ёжики? -Они во сне забирались ко мне в постель. И иголки у них росли даже на ушах. -Оу… Ладно, принимается. Но устрой себе хоть один день свободы от забот, население Ехо как-нибудь постарается за это время не пережить демографический взрыв и не наделать великому санитару человечины много работы. -Ты потрясающий филантроп, как только у тебя рука поднимается людей мочить? — и хитрого лиса нежно поцеловали за ушком. -Я запинываю их ногами, — лис уласканно прищурился, подгрёб Лойсо к себе поближе и наглухо укутал обоих одеялом. Спустя всего секунд 20 Лойсо провалился в глубокий сон совершенно счастливого беспечного лентяя. Чиффа уснул немного позже. Его смутно насторожил тот факт, что Лойсо слегка светился нежным бело-жёлтым свечением, заметным, если приглядеться, даже при свете набирающего силу рассвета. Но потом его тоже сморил сон.