Лисица и Ворона

      Можно сказать, что о том, где он, догадаться было не так уж сложно. Он был в своем городе, в Шамхуме. В «Гуще». И с совершенно потерянным видом молча пил кофе, трогая одеялко и лисенка. Рядом сидел Хуф. Упрямо сидел, хотя его и игнорировали. И там же находился и Шурф. Тоже молчащий и не маячащий. Триша предпочла сослаться на дела в саду, чтобы не вмешиваться.       «Честное слово, мне было бы легче думать, что мои родители умерли, и я сирота», — спустя три чашки кофе Макс наконец заговорил. Вслух было лень говорить, зато получилось послать зов одновременно и Хуфу, и Шурфу.       «Если ты чувствуешь себя обманутым, то тебя не обманывали. Тебе просто не сказали всю правду. И, может, тебе станет легче, если я скажу, что теперь меня эти двое живьём сожрут за то, что именно я проговорился тебе об этом. Да ещё и так случайно, будто бы мимоходом».       «Будто бы? А на самом деле ты планировал сегодня мне проговориться?»       «Планировал при любом удобном случае. А сегодня ты как раз поставил передо мной очень удобную задачу сказать тебе что-нибудь удивительное».       «Да уж, удивил… Может, у тебя есть ещё что-нибудь, такое же удивительное? Скажи уж, не стесняйся».       «Я люблю тебя, Макс».       Такого поворота даже Хуф не ожидал. То есть, он все знал, но не думал, что этот человек скажет нечто подобное. Макс был в еще большем шоке, настолько, что сказал вслух:       -Вот это поворот! Что, вот прям любишь и не как друга? Так вот неожиданно?       -Ну, вообще-то, достаточно давно… Но, зная, где ты вырос, предпочитал помалкивать…       -И правильно, в общем-то, делал, а то я бы такого с перепугу нагородил, самому подумать страшно. Но это новость хорошая. Потому что… меня это ужасно пугает и безумно удивляет, но это у тебя взаимно.       Шурф несколько секунд сидел, просто уставившись на Макса, как менкал на новую телегу. Вот ЭТО было неожиданным поворотом. Хотя, если вспомнить то светящееся солнышко, и как оно стремилось к нему, еще не родившись…       -Пойдем, проветримся. Погода хорошая. Может, полегчает, — наконец изрек Шурф.       -Непременно. И возьмем и Хуфа, и эти шмотки. Вечером еще в «Гущу» зайдем, ладно? И мы непременно должны поцеловаться в каком-нибудь интересном месте тут. Я еще не целовался с мужчинами, но, раз я не один извращенец, мне что-то…стало интересно.       -Если ты просто пытаешься привести себя таким образом в порядок, то не стоит, так будет только хуже.       -Да нет. Не пытаюсь. Чего там пытаться, ничего уже не поправишь. Но поцеловаться в Тришином саду я бы не отказался. Мне всегда хотелось чего-нибудь в этом роде, когда ты качался на этих своих качелях, — Макс взял лисенка и одеялко так, чтобы они не мешали, и поднял на руки грустящего Хуфа. — Идем с нами, дружок.       «Макс плохо… Макс лучше? Макс сердится?»       -Нет, ты ведь ни в чем не виноват. Ты хотел как лучше, и ты правда обо мне всегда заботился. Как уж мог.       «Хозяин тоже заботиться. Макс было опасно. Хозяин спрятать Макса…»       -Тебя спрятали в другом мире в Смутные Времена, сразу после того, как Джуффин сделал вид, будто выполнил заказ на Лойсо. Я тебе всё расскажу в подробностях, если хочешь.       -В Смутные Времена?.. Грешные магистры, сколько ж мне на самом деле лет?..       -Это не существенно. Лично для меня главное, что я полюбил тебя ещё до того, как ты родился. Я как-то зашёл к Джуффину и застал у него дома светящегося Лойсо. И сразу потянул лапы к этому светящемуся чуду внутри него, потому что ничего прекрасней и желанней этого для меня не было и нет до сих пор. Оно будто бы было создано специально для того, чтоб я всю жизнь тянулся к нему…нет, не так. Я был создан для того, чтоб всю жизнь тянуться к нему…       Макс остановился и шокированно уставился на Шурфа. Пёсик у него на руках сжался в комок и затаил дыхание. В воздухе чувствовалось напряжение, сейчас должно было что-то случиться. Только бы они не поссорились! У этих глупых двуногих всё так сложно, они всегда найдут странную причину испортить всё хорошее, даже когда ну совсем ничего не предвещает плохое!       -А…ты планировал когда-нибудь дотянуться? Или ты был создан только для процесса без конечного результата? — наконец заговорил Макс. Голос у него сел и дрожал, как после долгих и сложных вокальных упражнений. Шурфу сильно захотелось опустить глаза, но он точно знал, что этого делать нельзя, с Максом в таких стрессовых ситуациях надо вести себя как с опасным хищником, которого требуется усмирить.       -Мастер Пресекающий Ненужные Жизни не мог соответствовать твоим запросам, особенно тем, в которых ты сам не отдаёшь себе отчёта, и тебе пришлось бы гораздо чаще терпеть его, чем получать удовольствие в его обществе. Безумный Рыбник вообще не вариант никаким боком. А тот приятный парень Шурф с Тёмной Стороны был слишком редким явлением. Теперь всё иначе. Теперь я рискну поверить, что нахожусь в том состоянии себя, когда могу наконец позволить себе дотянуться.       -А когда? — коротко осведомился Макс.       -Тогда, когда…       -Ну уж нет, прямо сейчас и дотягивайся! — возмутился потомок самых жутких типов в Ехо. И взялся дотягиваться сам, поставив Хуфа на землю, лисенка на Хуфа, а одеялко оставив в одной из своих рук. Не должно же быть запредельно сложно поцеловать сэра Шурфа. Хотя Максу, конечно, было и не очень просто, но хотелось. Не так-то легко поцеловать мужчину, пусть и любимого, когда всю жизнь был уверен, что такими вещами занимаются только извращенцы. Шурф с любопытством наблюдал за этими манипуляциями с Хуфом и лисёнком.       -Что ты собираешься делать?       -Ничего, — Макс усилием воли собрал себя в кучку и напустил на себя деловитый вид. — Я предоставляю тебе возможность что-то сделать. И ужасно разозлюсь, если ничего не сделаешь. Я тут в некотором роде создатель всего существующего, поэтому первый попавшийся уличный фонарь может тебя сожрать и переварить раньше, чем ты…       Нервный угрожающий трёп Макса был резко прерван, Шурф сделал к нему один длинный шаг, мягко, но настойчиво заключил его в свои стальные объятия и поцеловал. Получилось почти невинно, как у школьников, впервые пробующих это дело, хотя никто из них не был неопытным в целовательной области. При этом Макс явственно почувствовал, как внутри Шурфа яростно бьётся и воет жадный зверь, почуявший добычу и стремящийся немедленно получить её целиком, прямо сейчас, прямо на этой мостовой, в присутствии пса, расстелить Макса, сорвать с него одежду и… Но сам Шурф будто бы весь состоял из нежности и незыблемого инстинкта беречь и защищать, особенно от самого себя. У зверя не было шансов. Поцелуй длился недолго. Но за это время Макс точно успел поцеловаться и с Шурфиком, и с чокнутым морепродуктом. Несмотря на нежность, Максом это почувствовалось.       -Теперь меня фонарь не сожрет? — едва отстранившись, весело поинтересовался Шурф.       -Никогда… Как хорошо все же, что ты наконец…и что ты вообще есть, — Макс слегка задыхался и немного сбивчиво говорил, но то, что он светился, как то маленькое солнышко в детстве, говорило само за себя. Нет, не как беременный папа Лойсо, а как-то солнышко, которым он был беременным. — И что ты меня тоже любишь!       -Ты уверен, что этот факт не ломает тебе ни одного шаблона и не пошатывает основы твоей неокрепшей психики? — Шурф очень ласково, одними подушечками пальцев, погладил Макса по щеке, будто бы не веря, что это всё происходит на самом деле. Он, конечно, достаточно могучая штука, чтоб с ходу определить, спит он, или грезит, или просто тронулся, но с такой стрёмной штукой, как Макс, ни в чём нельзя быть уверенным.       -А если бы что-то ломало или пошатывало, что бы ты сделал? — весело улыбалась эта стрёмная штука.       -Я бы очень переживал. Возможно, от расстройства сам сожрал бы все фонари на этой улице, — однако, улыбающийся Шурф был невероятно милым завораживающим зрелищем, даже Хуф залип на него.       -Какой ужас. Нет уж, такого вандализма над моим уютным городком я не потерплю и торжественно клянусь тебе в ближайшее время провести строгую ревизию своих шаблонов и выкинуть устаревшие и ненужные. Психике от этого определённо полегчает, но, будучи сыном Лойсо Пондохвы, я бы не рассчитывал на её выздоровление когда-либо.       -И это замечательная новость для такого древнего безумца, как я. Но что насчёт примирения с родителями до этой эпохальной ревизии?       Макс ненадолго задумался и слегка нахмурился. Он не был к этому готов, но в принципе нужно хотя бы дать им шанс все объяснить. Не факт, что он тогда будет готов к примирению, но на это будет хотя бы минимальный шанс.       -Их надо хотя бы выслушать. Может, это и будет первым шагом к примирению. Я вообще не уверен, что оно возможно, но кто знает.       -Мне с тобой сходить?       -Я даже не…       «Хуф идти, Макс идти, Шурф идти», веско заявил Хуф, имея на это наверняка серьёзные основания. «Все идти. Все хорошо».       -Ох… Ладно, давайте все дружно рискнём вернуться, — вздохнул Макс.       -У меня есть предложение, — Шурф осторожно погладил Макса по плечам. — Джуффин подчистил память всех вещей в доме, которые помнили тебя младенцем. Но кое-что он чистить не стал, и вряд ли потому, что забыл об этом. Память Хуфа. Я могу помочь тебе в неё заглянуть. Хуф был с тобой с первых минут твоего рождения и всё время до твоего отбытия в другой мир. Ты увидишь, как вели себя твои родители с тобой, может, это облегчит ваши переговоры.       «Хуф согласен! — пёсик радостно завилял хвостом, вертясь у обоих в ногах и преданно заглядывая в глаза. — Хуф помнить всё-всё! Хуф показать!».       -Шурф, ты самое невероятное существо во всех существующих вселенных! — Макс засветился втрое ярче. — Если бы тебя зачем-то не родилось, я бы тебя выдумал! Меня вообще камрой не пои, дай что-нибудь выдумать! Идея просто шикарная, и напомни мне потом расцеловать тебя за неё от макушки до пят, когда мы окажемся в менее людном месте.       Шурф только загадочно улыбнулся. О, он однозначно напомнит. А всего лишь минут через 10 Макс сидел прямо на камнях мостовой, зависшим взглядом смотрел в такие же зависшие глаза Хуфа и беззвучно плакал, вряд ли это осознавая. Хорошо, что вокруг никого не было. А то народ решил бы, что наступает конец света. Да и не мешал никто. Так что Макс мог видеть все. И свои полеты под потолком, и игры с Хуфом и родителями, и как он тогда жил, и того жуткого дракона, которым пугали папу Джуффина, и с каким трудом родителям далось расставание… Даже Шурфа видел. И даже пожалел, что не сохранилось, кажется, второй по своей привлекательности игрушки — рыжего котенка — которую принес к ним домой именно Шурф. Но, говоря по-совести, большей драмы в жизни Макса, даже не выходящей за пределы его внутреннего мира, еще не случалось. Под конец слёзы слишком сильно застлали Максу обзор, контакт с памятью Хуфа прервался, и Макс, душераздирающе хлюпая носом, принялся торопливо утирать насквозь промокшее лицо. Не удивительно, что его так проняло, закончилось-то всё невероятной грустью маленького пёсика, которая затопила Макса целиком и заставила его на несколько секунд почувствовать себя самым несчастным существом на свете. Ровно до тех пор, пока Шурф не дал ему лёгкий отрезвляющий подзатыльник.       -Ну, как? Полегчало?       -Ага… Только я вряд ли сейчас сам вернусь… Я весь какой-то разобранный в хлам… — голос у Макса трогательно дрожал и дребезжал от слёз.       -Ничего страшного, для тебя всегда работает экспресс-доставка «Лонли-Локли корпорейтед»… Я тоже смотрел эти твои фильмы в доме на улице Старых Монеток, помнишь?       Ещё через несколько секунд Макс стоял в одной из комнат дома Джуффина и не знал, офигевать ему или возмущаться. Или просто нервно захихикать? Потому что Джуффин с Лойсо сидели там и спокойно играли в крак. Причём, судя по напряжённо-заинтересованному лицу Джуффина, Лойсо где-то умудрился прокачать свои способности в азартных играх, и сейчас игра шла весьма захватывающая.       -Спасибо, сэр Шурф. На тебя была вся надежда, когда я оставлял такую шикарную подсказку в Хуфе, ты один в нашем безумном семействе умеешь думать, — улыбнулся Джуффин.       -Тихо все. Я выигрываю. И, соответственно, от этого зависит, кто все расскажет, — Лойсо замахал на всех руками. — И я все еще уверен, что можно было поступить иначе. Или отвести меня в Хумгат за ручку!       «Кто рассказать все Макс?» строго поинтересовался Хуф. Все эти человеческие разборки его утомляли, он считал, что это подождет, а вот Макс не подождет.       -Ладно…я рассказать Макс… в смысле, я расскажу все, — вздохнул Лойсо. Ему конечно было ужасно неловко, но выбора не оставалось. Кто ж еще расскажет.       -Правильное решение, душа моя, тем более, что ты всё равно слишком много о себе возомнил. Партия моя, — Джуффин весело помахал картами, явно обозначающими его выигрыш. — Но не расстраивайся, в этот раз вышло в сотни раз лучше, чем твоя первая игра со мной.       -Ох, Чиффа, иди-ка, пожри чего-нибудь! Не порти момент! — Лойсо весь нахмурился и аж потемнел лицом. В Смутные Времена это было верным предвестником пары дюжин трупов на метр квадратный. И Джуффин даже послушался, молча встал из-за стола и куда-то ушуршал. Спохватившись, что надо бы выслушать мнение обоих, Макс попытался было послать ему зов, но обнаружил, что Джуффина уже нет в этом мире. Лойсо тоже это понял и опять вздохнул, уже гораздо тяжелее: — Сложно иметь дело с чиффами, Макс, особенно, если они главы семейства. Всю происходящую с семейством фигню они воспринимают как свой личный промах и казнят себя до безобразия. И эта лисятина сейчас добровольно взвалила на себя вину за всё, в чём ты её потенциально можешь обвинить, и ушуршала куда-то казниться в одиночестве. Так что надо бы его найти. А то он там наказнится, и всем приснится полный конец обеда.       Макс был усажен на пол, и уже через минуту он развесил уши до полу, слушая занимательные истории Лойсо Пондохвы о своем происхождении. В стороне маячил Шурф, судя по напряженному лицу, разговаривающий с Луукфи, поскольку это был единственный человек, способный послать Зов в другой мир, просто потому что не заметил бы, что шлет его в другой мир. Нужно же было как-то, хотя бы примерно, найти Джуффина. Хуф, топая, бродил по комнате. Он считал необходимым внимательно проследить за тем, чтобы эти глупые двуногие ничего не натворили. Песик уже имел печальный опыт творения ими никак логически не объяснимой с его точки зрения ерунды, так что за ними нужно следить в оба.       Вечерело. Хуф, устав бродить, уснул у Макса на коленях, а сам Макс никак не мог собраться с духом и подобрать свои развешенные уши с пола. Рассказ Лойсо никак в его картину мира не вписывался, но ведь раньше и поцелуи с мужчинами туда тоже не входили. Определенно, требовался радикальный пересмотр всего.       Лойсо молчал и выжидательно на Макса таращился уже целых пять минут. Сложно было понять, сын в шоке, в ступоре или случайно посмотрел на какое-нибудь мифическое существо из своего мира и превратился в камень. Но камень, то есть, Макс, все же заговорил. Тон у него был озадаченный.       -Мне почему-то кажется, что ты не вешаешь мне на уши ничего. Но все же… В это все просто невозможно поверить. То есть, я верю, учитывая показания Хуфа, но теперь у меня в голове жуткая каша.       -Зато идея о том, что Джуффин тебя создал, приобретает несколько иную окраску, — нервно хихикнул Лойсо.       -Мда уж. Но сам-то он где? Неужели его так и не нашел никто?       Чиффа, впрочем, скоро сам нашелся. И сразу стало понятно, почему Зов до него никак не доходил. Он был чиффой, а говорить пытались с человеком. Чиффа серебристым клубком жалась под каким-то кустом во дворе и явно переживала. Вернее, переживал. Так что поисково-спасательная бригада из Макса, Шурфа и Лойсо утащили лиса в дом и даже укутали в одеялко. Чиффа поднял голову и выжидательно уставился на них, шевеля ушками. Они договорились?       -Можно и так сказать, — ответил на невысказанный вопрос Макс. — Мне только надо сперва кашу в голове упорядочить, чтобы там снова была упорядоченная каша, и все будет хорошо.       В следующий момент Макс вздрогнул. Лис самым натуральным образом заговорил с ним человеческим голосом.       -Если так, то нужно срочно этим всем заняться. Хаотичная каша — это плохо. Но ты ведь уже не хочешь никого из нас не видеть никогда в жизни? Я не предлагаю быть семьей и все такое, это, как говорят в Мире Паука, давно ушедший поезд, но…       -Но мы совершенно точно останемся друзьями, вот только с кашей разберусь, — Макс ошалело качал головой. Ну надо же… Говорящий лис. Только он хотел добавить что-то о том, что все равно обижен до смерти, как Шурф его просто унес оттуда, как свернутый ковер. Некоторые вещи чиффам лучше говорить частями, чтобы они не впали в крайнюю депрессию и не прекратили жить.       Через три дюжины дней в Мохнатом Доме Макс играл с Джуффином в крак, а Шурф доказывал Лойсо, что нельзя смешивать острый перец и корицу в классических блюдах, если там нет других специй в рецепте. Хуф играл с кошками. В какой-то момент Макс оторвался от карт, внимательно оглядел гостиную, и вдруг на его лице медленно проступило странное просветлённое выражение, словно к нему пришло внезапное озарение и окатило его волной восторга. И глаза Макса засветились чистейшей, неправдоподобно яркой голубизной.       -Моя семья… Настоящая… — тихо выдал он, медленно скользя взглядом по всей гостиной. Джуффин тоже отложил карты и добродушно улыбнулся.       -Ну наконец-то, до тебя дошло. Впрочем, осознание тобой этого факта никогда не было необходимым условием наличия у тебя семьи. Проще говоря, мы у тебя принудительно есть, знаешь ты об этом или нет.       -А морепродукт тоже берём? — весело донеслось со стороны Лойсо.       -Полагаю, это решение вне компетенции Великого Вороньего Магистра, — Шурф сделал моську кирпичом, но глаза у него смеялись.       -Да и нуфлинозаменитель вряд ли тут что-то решает. Хорошо, что ты не явился в своей форменной одёжке, у меня на неё стойкий рефлекс: только вижу — испепеляю на месте.       -Если я приду в форменной одёжке, захвачу Перчатки. Посмотрим, кто кого испепелит.       -Эй, вы там ещё подеритесь! Я вас тогда обоих уделаю! — фыркнул Джуффин, оборачиваясь к ним. — И вообще, сэр Шурф, твои Перчатки собственность Тайного Сыска, так просто ты их не захватишь.       -Что, съел? — Лойсо натуральным образом показал Шурфу язык.       -Хотя, пожалуй, для устранения величайшего злодея в истории Лойсо Пондохвы они вполне могут быть выданы не сотруднику нашего заведения.       И тут Шурф совершил невероятное: показал язык Лойсо. Именно на этом моменте Макс громко шмыгнул носом, застеснялся этого звука и набычил голову. По его щекам невольно стекли две мокрые дорожки чистейшей голубизны. Следующим удивил Джуффин: грациозно скользнув на сидение рядом с Максом, он обнял его и спрятал его лицо у себя в плече. Макс вцепился обеими руками ему в лоохи и явно пустил в ход все свои мистические силы, чтоб вконец не разреветься. «Макс плохо?» — встревожился Хуф. «Наоборот. Не беспокойся и не подходи к ним, у них там потихоньку решается проблема отцов и детей», — вмешался Лойсо.       Макс с Джуффином долго так сидели, обнявшись и не шевелясь. Скорее всего, они говорили на Безмолвной Речи, и, честно говоря, Шурф с Лойсо пытались их осторожно подслушать. Всё же волновались, всё ли там хорошо, не ругаются ли они. Однако ничего не вышло, проще было прошибить лбом каменную стену. Наконец Макс фыркнул и отстранился. Лицо раскрасневшееся, слегка помятое, но совсем сухое. И глаза всё ещё сияют.       -Но твою печальную участь сына двух ужаснейших злодеев слегка смягчает тот факт, что ты выиграл партию, — весело заговорил Джуффин, явно продолжая их беседу уже вслух.       -Правда что ли? — Макс растерянно посмотрел на карты. — Что-то не верится. Ты мне поддавался.       -И не думал, — Джуффин был, вроде как, серьезен относительно этого. Не станет же он о своих драгоценных картах врать. Но в целом, конечно, атмосфера не то, что разрядилась, она заблестела как граненое стекло на солнце, раскрашивая все вокруг радужными солнечными зайчиками.       Макс, однако, задумался, как именно ему теперь общаться с этими великими злодеями. Обращаться к ним «мама» и «папа»? Или к обоим «папа»? Или же не стоит менять что-либо? «Макс хорошо? Не грустить?» подозрительно воззрился на него Хуф.       -Не грустить… Только задумался. Шурф, ты не поможешь мне… на кухне? — и Макс исчез в сторону кухни на огромной скорости.       «Хорошо, но зачем тебе на кухню, и зачем там тебе я?» осведомился Шурф, направившись следом и принеся извинения остальным.       «Автоматически. Самое важное обсуждают на кухне…черт, где она? Где я?»       К счастью, Шурф быстро его нашел, и они вместе нашли кухню. Там Макс и заявил.       -Я только сейчас понял, что не имею понятия, звать их как родителей или как обычно. Мне первого и хочется, и ужасно неловко.       В гостиной Лойсо развалился на полу, на животе, подперев подбородок рукой.       -Достань мне из этой своей щели чайку. Ставлю корону, что Макс только что осознал, что не знает как к нам обращаться, раз мы семья.       -Зачем тебе птицы? Или ты о напитке? Ставлю две, что еще и не знает, разделять ли нас на маму и папу.       -Идет. Да, я о напитке. Но почему они на кухню ушли?       -Это традиция Мира Паука. Все важное обсуждать на кухнях. Не понимаю, почему, но, наверное, это нельзя понять.       Но буквально через пять минут Лойсо вскочил и, не зная, плакать или смеяться, кинулся на кухню. Там его ждало нечто невероятное. Шурф сидел на столе и откровенно ржал, что уже само по себе заслуживало внимания. На полу сидел и тоже ржал Макс. Наполовину превратившийся в лиса. То есть, внизу он превратился, а потом, похоже, раздумал. И теперь безудержно смеялся. Засмеёшься тут, когда ноги у тебя — лисьи лапы, мохнатые, а сзади болтается мохнатый же хвост. И это еще Лойсо не знал, что эксперимент с превращениями мог стать еще более странным, потому что буквально несколько секунд назад Макс верхней частью чуть не превратился в ворону.       -Мам, я, кажется, что-то очень сильно накосячил! — Макс едва мог говорить сквозь смех.       -Да…не очень-то…сильно… — Лойсо изумленно хлопал глазами. — Я не знаю, где ты накосячил, но… Ты меня назвал мамой?       Зашедший в этот момент на кухню Джуффин застал эту сцену и покачал головой.       -Не уверен, что хочу знать, что именно тут случилось. Но почему у Лойсо такой вид, будто ему предложили возродить Орден?       -Макс пытался превратиться в лиса, кажется.       -И назвал сэра Лойсо мамой.       -А теперь расколдуйте меня кто-нибудь? Пап?       Джуффин картинно шмякнулся в обморок.