Зверь

Солнце садилось за горизонт. Жизнь в деревне медленно перемещалась из полей и огородов в таверну, где по вечерам собирались мужчины и обсуждали последние события. Женщины редко ходили с ними - им хватало забот с детьми и хозяйством. Деревушка была небольшой, всего тридцать дворов. Неподалеку раскинулись поля, где летом и весною работали селяне. Вдоль поселения протекала небольшая речка, а за небольшим трактом она впадала в огромное озеро, возле которого находилась хижина рыбака. Закат... Кузнец завершил новую подкову, а из дома пекаря перестал доноситься приятный запах свежей выпечки. Сейчас все были в таверне, где пили обожаемый горячий отвар из местных трав. Добавка в виде хмеля шутливо отдавала в голову. В дверях показались лесорубы, один из них немного прихрамывал. Он-то и направился к трактирщику. - Вечера доброго тебе, Картен. Не приходила еще травница? - хриплым голосом спросил мужчина, словно пушинку прикрепляя топор к поясу. - Не было еще девицы, но должна зайти, обещала мази принести... а тебе чего надобно? - поинтересовался старый, но еще крепкий хозяин заведения. - Сосну рубили, а у меня, божья твоя душа, ногу прихватило! - покачал головой лесоруб. - Авось вылечит девчушка, семью же кормить. Дверь скрипнула в очередной раз, и в зал вошла девушка. Она не была красавицей, но и уродиной назвать ее было невозможно. Ее тонкий стан был слегка обозначен кроем льняной рубахи, длинные ноги полностью закрывала юбка. Черные волосы прятал капюшон тонкого плаща, который спасал травницу только от ветра. Оглядев темными глазами веселящихся людей, она направилась к старому Картену. - Здравствуй трактирщик, помощь моя кому-то требуется? - суховато поинтересовалась она и протянула мужчине небольшой горшочек, видимо с мазью. Вместо хозяина таверны ответил лесоруб. - Боги мне тебя послали, девица красная. Нога болит, сил нету. Может притирания хоть какие посоветуешь? - Посоветую, добрый человек. До дома моего дойдешь? - спросила местная целительница, пытаясь рассмотреть его увечье. Он лишь кивнул, и девушка повела мужчину в свою хижину. Стены избушки были завешаны разными травами, которые она сушила по своим рецептам, которые ей передала еще бабушка. Лесоруб присел на лавку и закатал край штанины. Лекарша, достав из шкафчика небольшой пузырек со странной жидкостью, начала промывать рану мужчины. - Как тебя-то звать, девица добрая? Сколько живу, а имени твоего не ведаю, - попробовал усмехнуться сквозь усы мужчина. - Нерея... - она ловко перевязала голень раненого. - Возьми... будешь смазывать этим вот ногу, чтобы вдруг зараза не пошла дальше. Загноится - худо будет. В грубые ладони дроворуба перекочевал горшочек с приятно пахнущей мазью. Где-то в долине завыли волки... - Не к добру..., - пробормотала девушка. - Чует мое сердце, не к добру воют эти животные... - Уж не боись, люди здесь не трусливые, смогут защитить поселение. Да и ты, насколько всем известно, мечом не хуже любого крепкого мужика орудуешь, неужто страшно? - Страшно, добрый человек. В последний раз так выли, когда воины здесь проходили... - Нерея поднялась с пола и отряхнула юбку. Мужчина также встал с лавки и похромал к выходу. В двери хижины кто-то настойчиво колотил. Распахнув их, мужчина увидел на пороге молодую дочку войта - Анешку. Глаза ее были наполнены страхом. - Здравствуй, чего тебе надобно? - кивнула головой травница. - Ищет тебя мужчина странный, глаза злые, одежды темные... ждет в трактире, - пролепетала гостья, и умчалась к своему дому. У лекарши все внутри похолодело. Кому она могла понадобиться не из местных? Набросив плащ на плечи, она вышла на улицу и заперла за лесорубом двери. Не к добру в тот вечер волки за долиной выли...