Сборник по Коклзу

— Мы нахрен где? — Дин изумленно оглядывается. Какие-то люди, камеры, куча другой рабочей фигни. Видимо, это съемки какого-то фильма. — Так, вопрос снимается. Это нахрен кто? Сэм пожимает плечами и морщится, когда ему в нос тыкают кисточкой, обдавая облаком пудры. — Апчхи! — Винчестер-младший чихает и трясет головой. — Мистер Падалеки, не дергайтесь! — щебечет девушка, продолжая щедро сдабривать его лицо пудрой, словно бы пирог какой-то. — Джаред, Дженсен, вы отлично справились! Их окружают еще какие-то люди, хлопают по плечам, спрашивают что-то и тут же сами отвечают… — Что делать будем? — незаметно для остальных шепчет Сэм Дину. — Надо как-то вернуть все обратно, куда бы нас ни запихнул Бальтазар. — Угу. Предлагаю осмотреться и что-нибудь придумать. — А может быть, просто спросим Каса? — Дин кивает головой за его спину, заметив знакомый бежевый плащ, приближающийся к ним. — О, Кас, здорово! Какого черта тут происходит? — Дин, Сэм… — Кас хитро смотрит на них каким-то странным взглядом. — Вы что, перегрелись? — Это ты перегрелся, пернатый! — Дин чуть сердито встряхивает его за плечо. — Хей, Дин, полегче! — Да я… Заслужил… — Кас отстраненно усмехается. — Ну ладно-ладно, я заценил шутку. Баян, но тема вечна, правда? Дженсен… Может быть, заедешь ко мне? Дин разочарованно вздыхает. Ему все становится ясно — поддельные тут не только декорации, но и люди. И ангелы. — Сейчас, я посоветуюсь с, эм… — С Джаредом, — подсказывает Сэм. — Ага. Вот с ним вот, — Дин хватает брата за плечо и тащит в сторону. «Кас» только пожимает плечами и встает по стойке смирно, видимо, приготовившись подождать. — Ну что, поедешь к нему? — Это не Кас! — восклицает Винчестер-старший. — Да я понял уже. Просто нам было бы неплохо узнать немного об этом мире. Да и завтра на… на работу. А мы понятия не имеем, где живем. Попросишь его тебя подкинуть, а я… Мы ведь живем раздельно? — Сэм хмурится. Он ненавидит чего-то не знать, а тут он не имеет ни малейшего понятия о происходящем, и это его, конечно, бесит. — Ладно. Тогда найди того, кто подбросит тебя. Завтра увидимся на… на работе, брат, — Дин хлопает его по плечу и оборачивается к «Касу». Не то чтобы ему нравится идея разделиться с Сэмом, но узнать об этом мире им лучше бы по отдельности. А потом поделиться полученными знаниями. Эта Вселенная по задумке должна быть безопасной, да и монстры здесь, похоже, всего лишь персонажи фэнтези… *** Дин и его «коллега» едут в напряженном молчании большую часть дороги. Миша — о том, что так зовут «здешнего Каса», Дин узнал благодаря телефонному звонку кого-то из друзей. — Мне надо зайти в магазин. Я быстро, на пять минут. Подождешь тут? Дин кивает и провожает его взглядом. Странно, как тот еще не начал что-то подозревать и даже ничего не спросил про его молчаливость. Или этот… как там его… его альтер-эго всегда такой угрюмый и замкнутый в себе, раз тот не заметил разницы? Миши что-то долго нет для того, кто просто хотел купить молока или сигарет. Даже с учетом очереди. А вечер-то поздний, темный. Не выдержав, Дин выскакивает из машины и направляется в тот же двор, где ранее скрылся актер. Вселенная, может, и другая, но время явно неспокойное и здесь. Мало ли, случилось что, или плохо стало — тут ведь он не ангел, а самый обычный человек… Увидев своего… человека, прижатого к стенке каким-то хмырем, Дин, недолго думая, шепчет: «Кристо!». И только потом вспоминает, что демонов не существует. — Услышь меня, Отец! Братья! Я не могу, не могу так! Я больше не чувствую связи с Небесами! В этом мире нет ни капли магии, и как ты тут живешь, жалкая оболочка Кастиэля? Тут даже ключ бесполезен! Пропади он пропадом! Сердце Дина на несколько секунд трогают сомнения. Есть смысл послушать, но… В руке блестит лезвие, и Дин кидается спасать Мишу. — Руки нахрен убрал! — со злостью кричит он и от души прикладывает нападающего головой об стенку. Тот моментально вырубается и оседает на асфальт. Значит, и вправду просто фанатик какой-то. Пересмотрел сериала, вот шарики за ролики и заехали у чувака… Последнюю фразу он, видимо, произносит вслух, потому что Миша кивает, а потом боязливо проводит пальцами по своей шее, рассматривая капельки крови. — Черт, надо было быстрее, — бормочет Дин и морщится. — Ты как? — Н-нормально, — Миша тяжело выдыхает, а потом идет к машине. — Блин, может надо было полицию вызвать? — Зачем? — искренне изумляется Дин, и только потом вспоминает, что это в общем-то нормальная реакция для обычного человека в подобной ситуации. — Ааа, ну… Можно… Ты хочешь его засудить? Может, и в скорую позвоним? — Давай просто поедем домой? — В смысле, к тебе? — уточняет все-таки Винчестер. — Или ко мне? — Ну да… — шепчет Миша и невидящим взглядом смотрит на дорогу. Кажется, он действительно сильно испугался. Дин нерешительно хлопает его по плечу, не зная, насколько близкие отношения у Дженсена — имя наконец всплывает в памяти на несколько секунд — с Мишей, и что сделал бы тот на его месте. Отношения, видимо, более чем близкие, потому что тот вдруг крепко обнимает Дина и прячет лицо у него на шее, оставляя заодно и несколько поцелуев. Абсолютно обалдевший Дин неуверенно гладит его по спине. — Эм… Все будет хорошо, не парься так, все же обошлось… — Да, я… Прости, — Миша отстраняется и снимает машину с тормоза. — Прости. Дженсен… Дин реагирует не сразу — не привык отзываться на это имя. — Да? Я просто задумался. — Давай закажем суши? Надо отпраздновать, я же вроде как во второй раз родился… — Ну, давай. Думаю, это хорошая идея, — соглашается Дин, пожимая плечами. — А когда у меня обычный День Рождения? Вопрос более чем неожиданный, и Винчестер теряется, непонимающе смотря на Мишу. — Эм… Что за проверка? — Двадцатого августа. Твой дом — в другом конце города. А еще ты ненавидишь суши, Дженсен, — Миша сужает глаза и внимательно смотрит на его отражение в зеркале. — Или кто ты такой? — Дин. Дин Винчестер, — сознается Дин. Что ж, так оно, может, и проще будет. *** — Спасибо, что спас, — Миша улыбается и откидывается на сидение. — Мы, кстати, приехали. — Да не за что. Слушай, а ты и… — Дин тыкает пальцем в себя и кивает головой на Мишу, потому что имя своего двойника снова вылетело из его головы. — Дженсен? — с готовностью подсказывает Миша, и его губы на секунду трогает улыбка. Мимолетная, мечтательная и очень… интимная что ли. Дин — полный профан в таких вот щепетильных мелочах и нежных отношениях, но это чувствует даже он. — Да, а вы с Дженсеном… ну… — он замирает, неожиданно не зная, какое слово подобрать. Назвать их любовниками и получить в глаз ему совсем не хочется, партнеры — всегда казалось ему слишком напыщенным и деловым словом, чтобы применять его к отношениям… — Ага, мы вместе, — вновь выручает его Миша и смеется. — Так заметно? — По твоей улыбке, взгляду на меня и тому объятию — очень. — Это ты еще нас рядом не видел, фанаты в восторг приходят от нашей с Дженсеном химии, — его голос под конец становится немного задумчивым и печальным. Наверное, если бы он увидел Мишу и Дженсена вместе, у него бы и вовсе не возникло сомнений, но в одной Вселенной, кажется, найдется место только одной копии. И сейчас это он. А где же тогда Дженсен? Его выбросило в их реальность? Или не озаботившийся такими тонкостями Бальтазар просто стер его? — Скучаешь? — тихо вырывается у Дина. Миша молча кивает, а потом приобнимает его за талию. — Ну, а пока что у меня есть ты. И, раз уж ты занял место моего возлюбленного, то тебе меня и развлекать! На его губах снова улыбка — открытая и бесшабашная. А та предназначена только Дженсену… И, видимо, у Дина слишком выразительное лицо, потому что Миша перекладывает руку на плечо. — Я не имел в виду постель, красавчик. Ну, если сам не захочешь, конечно. — А это же… Это было бы изменой? — Дин усмехается и позволяет себе наконец расслабиться. С Мишей только и хочется этого — расслабиться и болтать о чем-то, шутить, слушать его смех… Кас никогда не смеялся так задорно и не вел себя с ним так развязано. И от этого колет в сердце. Миша пожимает плечами и думает все то время, пока они идут к дверям. — Думаю, Дженсен бы меня понял. Насчет тебя не знаю. И Дин чувствует, что тот хочет спросить что-то еще. Этот вопрос просто висит в воздухе и чуть слышно позвякивает. — Спрашивай. — Ты и Кас? Я читал сценарий и уже благодаря этому у меня есть основания полагать… Но там ведь могло и не быть каких-то сцен. Как в книгах Чака, наверное. А ты не кажешься мне шокированным или сильно удивленным, — Миша подмигивает. Он из тех людей, кто любит много говорить, и кого приятно слушать. Энергичный, эмоциональный, открытый… Полная противоположность Касу. Задумавшись об этом, Дин выдает: — Как тебя на роль-то подбирали, такого обаятельного? — Сыграть копию себя каждый сможет, но так не интересно, — Миша улыбается ему, явно польщенный этим почти комплиментом. И даже не напоминает об уходе от темы. Почти. — А Кас что же, не обаятельный? — Он… не… не ты. Ну, то есть… — Я понял. — Ты всех с полуслова понимаешь или только нас с Дженсеном? — не выдерживает Винчестер. — Вас — особенно, — Миша открывает дверь и пропускает его внутрь. И то, что он стал кем-то особенным для этого чудесного человека с лицом Каса, почему-то очень греет Дину душу… *** Они безуспешно ищут в интернете способы вернуть Дина и Сэма назад, но предсказуемо не находят. Отсутствуют также любые стоящие упоминания о странных происшествиях или событиях. Потом Миша звонит сценаристам и продюсерам, надеясь узнать у них информацию о планирующихся сериях на случай, если такое уже есть или будет в сценарии. Но тщетно. Поняв бессмысленность собственной затеи, они решают забыть об этом до утра и немного расслабиться. А потом уже поехать на съемочную площадку и тщательно ее обыскать на предмет каких-то подсказок или просто странностей. Они смотрят «Грязные танцы», а потом обсуждают Доктора Секси и просто болтают, потягивая пиво, которого у Миши оказалось в достатке. Дину не хватает такого человека как Миша в его тяжелой жизни и сломленном состоянии. Есть Сэм, но он — младший брат, и Дин должен «держать лицо», поэтому плакаться ему в жилетку не дело, а рассказать о чем-то интимном — стыдно. Есть Бобби, но он все же гораздо старше, человек старой закалки, весьма консервативный, да и не любитель сопливых разговорчиков. Есть Кас… Который, наверное, не поймет и половины сказанного Дином, а если он попытается объяснить, то в процессе начнет беситься и в итоге вовсе передумает говорить… Да и не может же Дин поговорить с Касом о Касе? Заводить новых друзей опасно, да и если таковые и появляются, то выбалтывать им сокровенные тайны чревато последствиями, ведь зло не дремлет, а только так и норовит найти его слабое место… А тут так хорошо и спокойно, нет ни монстров, ни Апокалипсиса, ни Рая с Адом, ничего… Для привыкших к Небесам ангелам это, наверно, ужасно, но Дину это кажется блаженно-прекрасным. И Миша, знающий его чуть ли не лучше, чем Дин знает сам себя, а также влюбленный в его копию — отличный к этому всему бонус. — Миш, а вы с Дженсеном давно… — он осекается, ловя изумленный взгляд синих глаз. Столько эмоций, сколько сегодня, он не видел на этом лице никогда. И Мише оно как-то… идет. Да. А Касу бы подошел кто-то менее смазливый и синеглазый, чтобы не смущать так пронзительными взглядами, как он любит. — Что? — недоуменно переспрашивает Дин. — Миш. Ты назвал меня «Миш». Меня так только Дженсен обычно называет. — Оу. Ну, я… Любитель давать прозвища, — усмехается Винчестер. — Так что, если вы не использовали его для каких-то сексуальных игр, то я продолжу тебя так называть? — Хорошо, — Миша улыбается. Его лицо снова выражает спокойствие, а глаза смотрят с теплотой и нежностью. — А что ты хотел спросить? Давно ли мы занимались с ним сексом, что на тебя сижу залипаю? Две недели назад. Шестнадцать дней, если быть точным… — задумчиво и, кажется, больше для себя, чем для Дина, говорит Миша. — Мы вообще-то поссорились, поэтому я и не удивлялся твоей на меня реакции и холодности. А так бы, наверное, сразу же заметил. И был бы сдержаннее по отношению к тебе. — Ну, вообще-то я хотел спросить, давно ли вы вместе, но это даже интереснее, — Дин откладывает пустую бутылку и лукаво смотрит на Мишу. Его выдало нехотя выдавленное и явно выстраданное «шестнадцать дней» — Что, недотрах? И даже не пошел ни к кому утешиться? — Есть немного, — тот щурится. — Минус постоянных отношений — если поссорились, сидишь без секса. Нет, я мог бы, конечно… Но не хочу еще больше ухудшить ситуацию. Я все же был уверен, что мы помиримся, и решил потерпеть. — А что ты такого сделал? — Я ему соврал, где был ночью, это выяснилось и… И теперь у меня недотрах, — он смеется, но как-то напряженно. Значит, переживает из-за ссоры, но не хочет рассказывать, вот и сводит все к пошлости. О, Дин где-то это уже видел. В зеркале. — А ты был с кем-то, кто помогал тебе справиться с этой проблемой? — Я был с женой, но это не то, что ты думаешь. — Ты женат? — его брови взлетают вверх. — Фиктивно. Хотя у нас есть сын, которого я очень хотел и люблю. Но чувства — нет. И мы с его рождения ни разу вместе не спали. Просто фиктивный брак, повторюсь. — Дженсен так не считает, да? — как-то угадывает Дин. Он уже привык вглядываться в это лицо, чтобы толковать редкие эмоции Каса. С Мишей это проще. — Ага… Ревнует и просит развестись. Не вслух, конечно, но понятно, что он хочет, — поджав губы, рассказывает Миша. — Вот я и соврал, что у Джареда, чтобы он не напрягался лишний раз. Женевьев, жена Джареда, рассказала Дженсену про их романтический ужин в тот день. Не специально, но… Пришлось сознаваться, и все вылилось в скандал. Его итог: «лучше изменяй мне, но рассказывай, чем ври, хотя пошел ты вообще к черту», хлопок дверью и общаемся мы только на площадке, — он тяжело вздыхает и потирает лоб рукой. — Джаред — это который Сэм? — Дин думает о брате и хмурится. Потом хватается за телефон и вспоминает, что в параллельной вселенной. — Как думаешь, если я позвоню Сэму, то услышу кого-нибудь другого? — Попробуй. Я знаю только, что если позвонишь себе, то услышишь автоответчик. — Ты что, звонил? — Мне было интересно. Ну, а что, вдруг? — Миша хмыкает и открывает еще одну бутылку пива. — Попробуй еще раз? Мне теперь тоже интересно. Коллинз пожимает плечами и достает телефон. Набрав номер по памяти, он смотрит на Дина, а тот — на свой телефон, который начинает вдруг вибрировать. — Мда, ну и фокусы! — Винчестер отрубает звонок и качает головой. — Я бы хотел дозвониться тогда. И рад, что нам удалось пообщаться, пусть и таким вот странным образом. Дин улыбается и набирает все-таки Сэма. — Дин? Серьезно? Ты где? — У Миши дома. — Это тот, который фальшивый Кас? И что вы делаете? Подожди, ты что, пьян? — Мы… Мм, разговариваем. И я не пьян. — Оу. Ладно, — пауза. — Ты знал, что Джаред женат на фальшивой Руби? — Ты и Руби? Серьезно? — он поворачивается к Мише, который, сообразив, начинает смеяться. — Да уж. Это даже более необычно, чем я и Миша. — Ты и… Миша… О Господи, они что, встречаются? Это о чем же вы таком разговариваете? Теперь они уже оба смеются над реакцией Сэма. — Ты поехал с человеком, который считает тебя своим любовником, к нему домой? А ты… Подожди, чем вы там занимаетесь столько времени?! — Я ему рассказал. И если бы мы трахались, я бы вряд ли стал звонить, предвкушая попытку поговорить по душам. — Так я же… Стоп. Ты рассказал ему, что ты — Дин Винчестер? И он поверил? — Если бы не поверил, то мы все-таки трахались бы, нет? — О. Ну ладно. Давай утром созвонимся? Не трахайся там ни с кем, а то кто знает, к каким последствиям это приведет, — бормочет Сэм, вешая трубку. — Сэм еще даже веселее, чем Джаред. Тот тоже вечно такой заботливый… — тянет Миша, все еще улыбаясь. — А почему ты сказал: я и Миша? — Да, он у меня такой… веселый парень Сэм Винчестер… — цедит Дин, костеря братца. То есть, ему можно с фальшивой Руби зажигать, прикинувшись ее мужем, а ему с Мишей, честно все рассказав — нет? — Ну, он сказал: «я фальшивая Руби». А ты: «я и Миша». Не фальшивый Кас… Это я так, забей. Я перебрал, — Миша усмехается, и в его глазах пляшут пьяные огоньки. Да и Дин чувствует себя изрядно захмелевшим после пяти бутылок пива. Виски он может пить стаканами, а с пива сносит быстро… — Шестнадцать дней, говоришь? А пять лет — не хочешь? — Пять лет? Так значит, все-таки ты и Кас… — Не знаю, Миш. Это что-то странное. Меня к нему тянет, понимаешь? Я считал, что это ненормально, что это, может, какие-то сверхъестественные штучки, но другие ангелы у меня если и вызывают желание, то это желание вогнать им клинок куда поглубже. — Не могу не оценить каламбур, — Миша машет рукой и чуть не сбивает миску с оставшимся попкорном. — Ты рассказывай, я слушаю. И понимаю. — Слушай, а ты — гей? То есть, и до Дженсена был? — Да. Хоть и встречался иногда с женщинами. А вот он — нет, — спокойно кивает Миша. — Тебе, наверное, было бы интересно с ним поговорить. И, может, ты наконец уже смог взять себя в руки и подступиться к сохнущему по тебе Касу. Он просто не умеет показывать свои чувства, но это не значит, что их нет! Или ты думаешь, что в один прекрасный день он прижмет тебя к стенке «Трахни меня, Дин»? Только если вдруг станет одержим демоном, Богом, наркотиками или еще куда его крыша уедет. Максимум, на что ты можешь рассчитывать — Кас из 2014, но вряд ли ты хочешь такого. Так что действовать должен ты. Поверь, я — тот, кто знает Каса лучше, наверное, всех. Он хотел бы большего. Хоть и не сможет точно сформулировать, чего. Даже если его Сывороткой Правды напоить. Миша говорит действительно важные и полезные вещи чертовски непозволительным хриплым голосом, от которого Дин чувствует уже привычное напряжение и возбуждение. — Не говори как он, — только и может что выдать Винчестер. — Ладно, — Миша улыбается, возвращаясь к своему тембру голоса. — По поводу остального возражений нет? — А как ты… Ну, соблазнил Дженсена? — Это он меня соблазнил своими ведьмовскими зелеными глазами, — мечтательно шепчет Коллинз, но смотрит в глаза Дину. Это, конечно, только из-за того, что глаза у них одинаковые, но дыхание у Дина все равно перехватывает. — А я просто перевел отношения на более высокий уровень. Ну, или низкий, возвышенные отношения — это скорее то, что у вас с Касом… А я его напоил и полез с поцелуями, он ответил, дошло до постели… Утром помог справиться с отходняком и убедил, что такие чувства — это нормально, а он как возьми, да как брякни «я люблю тебя». Это было взаимно, и мы продолжили. Как-то так. — Хм, ну мне этот способ на заметку не взять. Чтобы напоить Каса, мне придется ограбить пару магазинов подчистую и заказать грузовик. — Меня легче, да? Потому что я уже пьян, — усмехается Миша и откладывает очередную пустую бутылку. — Тебя легче, — соглашается Дин. — С тобой вообще легче. И я не привык отвешивать комплименты парням, ну, ты знаешь. Но ты действительно классный, Миш. Повезло Дженсену. — Спасибо. Что еще ты готов со мной сделать из того, к чему не привык? Раз уж я пока что с тобой, — Миша облизывает губы. Дину кажется, что воздух в квартире искрится от желания, а их колени почти соприкасаются, и рука Миши уже скользит к его бедру… Вспоминаются давние, тщательно запрятанные в самую глубь подсознания вопросы: «Мягкие ли у него волосы? Что будет, если обвить руками его шею и почти повиснуть, глядя в пронзительно-синие глаза? Каковы на вкус его губы?» Миша, конечно, совсем не Кас. Но он — сексуальная фантазия Дина из снов, ожившая в реальности мечта. И как он может устоять? Дин подается вперед и, обняв его за шею, усмехается в губы: — Не представляешь, как давно я хотел это сделать. Это «давно» относится и к годам его душевных терзаний по поводу чувств к Касу, и к этому мучительно долгому вечеру, во время которого они обменивались многозначительными взглядами и полунамеками. Он находит отражение своей усмешки в синих глазах. — Я тоже. У меня просто непроизвольный стояк на эти губы… А потом Миша накрывает его губы своими и целует глубоко, жадно, не осторожничая, забирается руками под рубашку, проводя по спине, хватает за бедра и усаживает к себе на колени. И Дин отвечает ему со всей страстью, разгоравшейся так давно и наконец ярко запылавшей сейчас… *** — Кофе? — только и спрашивает Миша, когда тот просыпается и видит Коллинза с кружкой в руках. — Ух ты, не сон. Ага, давай, — Дин тянет руку и, отобрав у него кружку, допивает несколькими глотками. — Мы вчера немного… — Я бы не назвал это немного, ну да ладно, — он подмигивает ему, вспоминая, как отымел Мишу во всех позах. О, да, хороший секс — это в любой вселенной замечательно. Как и новый опыт. — Ам, я просто… — Не парься. Я знаю, что это все — ненадолго, и ты хочешь вернуть Дженсена, да и самому мне нужно обратно. Спасать мир… — он грустно усмехается. — Кто, если не я? — А может… Останешься? — выдает вдруг Миша, приняв обратно пустую кружку. — Мы ведь оба понимаем, что это так не работает, и Дженсен скорее всего не вернется. А с Касом у тебя нет… никаких обязательств. Дин замирает. Он и не думал об этом… Нет, думал, конечно, но так, чтобы всерьез представить себе возможность остаться тут, с Мишей и Сэмом, который наверняка его поддержит, дорвавшись до нормальной жизни. И просто забить на свою проклятую вселенную… Мысль кажется очень заманчивой, но он не может. Это выжжено под коркой — наверное, когда он родился, ангелы тут же поставили свою печать в его мозгах, чтобы их драгоценный сосуд никуда не делся. Когда он только думал о суициде, в голове тут же срабатывал этот блок. И даже Миша не сможет его сломать. — Не останешься, я знаю. Потому что ты не можешь. — Откуда? — Ты же Дин Винчестер. Ты просто жить не сможешь, если мир не будет нуждаться в твоей помощи. Я старался узнать о тебе каждую мелочь. — Зачем? Я же тут — просто персонаж. Миша улыбается, а потом вдруг признается тихо-тихо: — Я влюбился в Дженсена на съемках, когда он был в твоем образе. Мы далеко не сразу стали близко общаться, ограничиваясь работой. А когда стали, я уже был влюблен… — В меня? — глаза Дина удивленно распахиваются. — Потому я тебе и отдался с таким желанием. Потому что мечтал и фантазировал об этом не только ты. Потому что, черт, это последняя моя возможность поцеловать эти губы. Потому что я не знаю, как буду жить один, потеряв вас обоих, я не знаю, я просто не смогу… — Мишин голос срывается, и он замолкает, закрыв лицо руками. Дин не знает, что сказать. Он все еще не мастер говорить о чувствах, а признание Миши так неожиданно, и оно вызывает сомнения. Сомнения — путь к падению, и Дин чувствует себя долбанным ангелом, потому что когда тот отнимает руки от лица, он тонет в глазах Миши и падает в любовь. Повисшую тишину нарушает звонок. Сэм. Кто же еще это может быть, в этой-то вселенной… — Да? — Я нашел способ выбраться. Но нам нужен ключ. И он у ангела, который попал сюда вместе с нами. Так что нам нужно найти ангела, отобрать ключ и… — Ключ? Ангел? Оу. Я, кажется, вчера его вырубил, — Дин оглядывается на Мишу. — Что? Ты вырубил ангела? Без клинка? — Мы в параллельной вселенной, Сэм. Он приставал к Мише, я его приложил головой об стену, думал, фанатик какой-то, их же тут толпы… — Мда. Ладно, тогда поедем туда. Может, кто-нибудь видел, что произошло дальше. И там ты в подробностях расскажешь мне, что произошло ночью! — Ага, встретимся на площадке. Дин отрубает телефон и вопросительно приподнимает брови. — Подвезешь? — Конечно, — со вздохом соглашается Коллинз. Ему явно не хочется помогать Дину исчезнуть из этого мира, но он не решается спорить. *** Им пора прощаться. И Дин абсолютно не знает, как ему стоит это сделать, но Миша, к счастью, решает действовать сам. Он делает к Дину шаг и, обхватив его лицо руками, целует развязано и страстно. Тот отвечает, зная, что это, возможно, последний поцелуй для Миши, да и сам он хочет напоследок ощутить вкус его губ. Они целуются, наверное, минуты две, не отрываясь друг от друга. Потом Дин аккуратно отстраняет абсолютно забывшегося Мишу и кивает на Сэма. Тот в полном шоке и разве что пальцем в них не тычет и за голову не хватается. — Удачи, Дин. И любви, — Миша подмигивает и, напоследок крепко обняв его, отстраняется. — Будь смелее, я же знаю, что ты — просто огонь. — Да уж, детка, мы с тобой устроили настоящий пожар, — Дин усмехается, но быстро становится серьезным. — Он вернется. В мире столько дерьма происходит, что хватит с нас и с вас. И, черт, если кто и заслужил счастья — то это ты. Ну, давай… Сэм находит в себе силы только чтобы кивнуть Мише. А в следующее мгновение они уже исчезают, переносясь домой. И печальные синие глаза — это последнее, что он видит… *** Когда получается, наконец, занять Сэма делом, Дин возвращается в комнату, где был Кас. И он там, к счастью, все еще есть. Дин подходит к нему и приобнимает за плечи, вцепляясь в бежевый плащ. — Дин? — Кас оборачивается. В его руке блестит клинок — отработанная годами реакция. — Ты зачем так подкрадываешься? Клинок падает на пол с тихим звоном, а Дин смеется. Да уж. Кас — это Кас, и он как-то даже гордится, что ли. Миша бы так не смог. — Прости, не хотел пугать. — А ты… Я… Я хочу пояснить, что не против самого прикосновения. Просто оно было неожиданным для меня, — тихо говорит Кас. И то, как мило запинается его ангел, отдается в сердце усталого охотника нежностью. Это придает сил и уверенности. — Ну, раз не против… Может быть, я сделаю так и скажу, что скучал по тебе, сукин ты сын, запихнувший меня в какую-то киношную жизнь? — Дин обнимает его и прижимает к себе. Кас пахнет свежестью. И он даже забывает сравнить его с Мишей, увлекшись изучением его дыхания, явно участившегося. Через несколько секунд Кас неуверенно хлопает его по спине, видимо, скопировав Сэма. А потом, осмелев, кладет руки на лопатки и гладит вниз, к бедрам. — Хорошо, — выдыхает Кас. — Ага, — Дин чуть отстраняется и ловит отшатнувшегося было ангела за руку. — Стой ты, что сказать хочу… В общем, Кас, я не то чтобы большой романтик или мастер красиво говорить. Да и речь я не продумал, но… Ты меня… ммм, привлекаешь… как человек. — Но я же не человек, — тот удивленно хмурится, и Дин стонет, улыбаясь. А ведь он знал, что так будет! — Или ты имеешь в виду: как объект сексуального желания? — Чего-чего? Ты откуда таких слов нахватался? — Я читал. И смотрел, — почти гордо выдает Кас, а потом склоняет голову набок, видимо, ожидая ответа. — Ну как тебе сказать… Вроде того… Только… Не так пошло и… — он с мольбой смотрит на Каса, и тот кивает. — Я, кажется, понял. Ты меня любишь? На этот вопрос ответить даже сложнее, чем на предыдущий, но Дин, взяв себя в руки — как учил Миша, уверенно выдает: — Люблю, Кас. — Правда? — в прекрасных синих глазах такая детская радость и восторг, что Дин не может удержаться и вновь сгребает его в объятия. — Правда. — Я тебя тоже люблю, Дин, — доверительно сообщает ему на ухо Кас и улыбается так светло и радостно, что, кажется, наполняет светом всю комнату. И от этих слов Дин чувствует такое облегчение, что, кажется, Небо с плеч скинул. А он-то думал, ему из-за демонов жить туго, а оказывается — из-за ангелов. Из-за одного, если быть точным. Они уже почти готовы поцеловаться, как в комнату вваливается Сэм. — Дин, ты… — Я же просил тебя заниматься ангелами! Любыми, по твоему выбору! Но не Кастиэлем! Я понимаю, что они нынче — вымирающий вид, но неужели их так мало осталось, что ты приперся сюда? — Мной уже занимается Дин. Поэтому будет лучше, если мы останемся наедине, Сэм. Без обид, — спокойно сообщает Кас и… Машет ему рукой, перенося их с Дином в номер какого-то шикарного отеля. — Где это мы? — впечатленный его выходкой, все же спрашивает Дин. Винчестер озирается и, заметив кровать, на которую присел Кас, решает даже не напоминать ему про то, что он терпеть не может полеты. — Я иногда прихожу сюда поразмышлять. — То есть, пока мы с Сэмом ютимся в дешевых мотелях, ты отгрохал себе апартаменты?! — Прости меня, Дин, — искренне просит Кастиэль. Дин усмехается и садится на кровать рядом с ним. Теперь, когда их прервали, начинать снова неловко. Кас молчит пару минут, а потом поворачивается и спрашивает с самым серьезным видом: — Могу ли я поцеловать тебя, Дин? — Целуй так. Я же не принцесса… ммм… — он не успевает закончить, потому что рот ему затыкают требовательным поцелуем. И, черт, Кас восхитительно целуется, хотя Дин совсем этого и не ждал, и стонет он так низко и выразительно, что можно кончить от одних только стонов, и смотрит с таким доверием и любовью, что Дин понимает — вот оно. То, из-за чего он сюда вернулся и ради чего вообще стоит жить… *** Миша просто оседает на землю и минут двадцать не может придти в себя. В голове какие-то обрывки мыслей. Он и Дин… Дженсен… Что же делать… А потом бредет домой пешком, бросив машину. Ему нужно подумать и разобраться в себе. Придя домой, он ожидает погружения в тоску, одиночество и депрессию, но там горит свет. Надежда вспыхивает ярким светом, когда он открывает дверь, проходит в гостиную и видит… Викки, сидящую на диване. Конечно. Конечно же, чего еще ему стоило ожидать? Он садится рядом и выжидательно смотрит на нее, надеясь узнать причину ее прихода и хоть немного отвлечься. — Миша, добрый вечер. — И тебе привет, Викки. — Как ты? Миша устало потирает лоб и морщится. Ему сейчас не до светских бесед. — Давай к делу, ладно? — просит он, стараясь придать тону больше непринужденности, чтобы это не звучало грубо. Зная, как легко может «отбрить» за хамство Виктория, ему совсем не хочется ее провоцировать. — У меня появился мужчина. — И? Ты, кажется, говорила месяца три назад. Или ты про кого-то другого? — Про этого. Мы вместе полгода. Роберт предложил мне переехать к нему. С Уэстом вместе, разумеется. — Благословляю вас, — фыркает Миша и откидывается на спинку дивана. Ему сейчас больно слышать об отношениях. Виктория будет ближе к своему любимому человеку, в то время как Дженсена сейчас просто не существует. И даже Дин, последняя соломинка и надежда, ушел… — Он живет в Австралии. — Оу. Что ж… Это… неожиданно, — он растерянно смотрит на жену и запускает пальцы в волосы, качая головой. — Черт, и что же, теперь придется летать туда-сюда? — Я могу отказаться. И летать продолжит он. Миша отстраненно кивает. Конечно, ему не хочется сейчас потерять еще и семью, но кто он такой, чтобы лишать Викторию счастья? — Уэст про него рассказывал. Они поладили? — Да, — та улыбается. И Миша слабо улыбается тоже, потому что это замечательно и очень правильно, что у каждого в этом мире должен быть человек, которому даришь свою особенную улыбку. — Тогда летите. Не смею мешать, — не колеблясь, говорит он. — Спасибо, Миша, — облегченно выдыхает Викки. — Надо придумать версию для прессы… — Нет, — он сцепляет руки в замок. Надо сделать это. Ради Дженсена, пусть тот уже и не оценит. Словно бы исполнить его последнюю волю… Успокоившись, Миша решительно говорит: — Я хочу развода. — Из-за Дженсена? — Да, — не скрывает он, хотя даже слышать его имя — больно. — Думаю, нам обоим пора получить свободу и дальше строить свои отношения. Сына же ты у меня отбирать не станешь? Последняя ниточка… Миша смотрит с надеждой, и Виктория горячо заявляет: — Он же так тебя любит, Миша, ты что? Ты же его отец! — Да… А вы… Когда вы улетаете, если все получится? — Месяца через два. Просто решила выяснить все сразу, чтобы не готовиться зря. — Хорошо, — тянет Миша. — Знаешь, я сегодня планировал побыть один. Не возражаешь? — Конечно! Мне и самой уже пора, — Викки подскакивает и, отряхнув брюки, быстро касается его плеча и идет в прихожую. — Удачи! А ведь он только сегодня пожелал того же Дину… Миша ждет, пока она закроет дверь своими ключами, и пинает диван. Скидывает с него подушку, которую подкладывал под него ночью Дин, которую они не раз использовали с Дженсеном… Просто лежали на ней и обнимались… Дженсен, Господи, такой родной и нужный ему, почему все случилось так?! Почему они поссорились… расстались, если быть откровенным, перед всей этой невообразимой фигней? Наговорили друг другу гадостей, а потом прятали глаза. Он еще и с Дином переспал — больше Дженсену в отместку, мол «а вот Дин меня хочет». Отлично, просто молодец! А утром уже понял, что Дженсен-то не вернется. Что его никто бы забрасывать во Вселенную Винчестеров не стал. Да и Джаред тоже. Жен, наверное, волнуется… Он хватается за телефон и звонит Женевьев, которая очень обеспокоена пропажей Джареда и его странным поведением вчера. Миша просто не знает, как сказать ей то, что ему известно о ее муже и его лучшем друге. Они говорят около часа о Джеях и делятся переживаниями, воспоминаниями, чувствами… Жен — удивительная. И Мише становится немножко легче после разговора с ней. Даже отпадает желание напиться, сокрушить всю гостиную и проваляться остаток вечера на полу, воя и взывая к Небесам, которых тут даже не существует. А Дженсен ведь верующий… Дженсен… Миша готов заплакать от отчаяния, как вдруг в дверь раздается звонок. Он мчится открывать, на ходу пытаясь успокоить себя — это, наверное, почта или доставка пиццы, пришедшая по ошибке… За дверью стоит Дженсен. Это точно он, а не Дин — Миша помнит рубашку, выглядывающую из-под куртки, ведь сам подарил ее любовнику. — Привет. Я не знаю, впустишь ли ты меня, но я… — Боже мой, Дженсен! — благоговейно шепчет Миша и падает на колени. Потому что сил совершенно нет, и устоять на ногах перед его личным божеством, которое сошло на землю из той вселенной, где Боги есть, невозможно. — Миш, ты чего? Ты в порядке? Миш? — обеспокоенно спрашивает тот, опускаясь рядом и заглядывая в его глаза. — Миш… Да, это я… А это ты… Дженсен, я люблю тебя, я так тебя люблю! — И я тебя, Миш. Пойдем, ладно? Пойдем, — Дженсен аккуратно закрывает дверь, отобрав у него ключи, и берет за руку, ведя в гостиную. Но Миша качает головой, и они идут до спальни, где заваливаются на кровать и друг на друга. — Прости. Я столько глупостей тогда сказал. Но за эти две недели я понял, что без тебя не могу. — Семнадцать дней, — тихо поправляет его Миша и улыбается, проводя рукой по его щеке. — Это были ужасные, ужасные дни! — Да я уже понял… По твоему… Миш, если бы я знал, что ты так переживаешь, я бы никогда… — Я очень хочу тебя поцеловать. Но ты должен кое-что узнать. Обещаешь выслушать до конца? Дженсен заинтересованно кивает, а потом целует его сам, истосковавшись по его губам. Миша отвечает со стоном, обхватывая его шею руками и полностью растворяясь в этом поцелуе. Потому что как бы ни был Дин похож на Дженсена, его нежность предназначена только для Каса. А Миша и не претендует, у него ведь есть свое зеленоглазое чудо. Перед которым он теперь чувствует вину, потому что поддался и пошел на измену. И так страшно, что Дженсен может обидеться и уйти, теперь уже точно навсегда… — Итак, что ты такое собирался мне рассказать? — Две новости. Хорошая и… — Плохая, понял. Давай уже, кайся. Кто? — тяжело спрашивает Дженсен. — Откуда? Дин спрашивал его также. Но Дин не знал его так, как знает Дженсен. — Да вижу же я по твоему взгляду и… Мы же расстались… Так что это и не измена… И это, кажется, должен говорить ты. — Но не скажу. Дженс, это… — он замирает, смотря на Дженсена, такого спокойного и счастливого обычно, пусть в этот момент он и напряжен. Но если тот узнает, то никогда уже не сможет жить спокойно. Хорошо, если он вообще останутся вместе после этого всего… — Да? — Парень. Одна ночь. У него были твои глаза, — выдыхает Миша. — Все. Не хочу больше ничего знать, — раздраженно цедит Дженсен и вновь целует его. Жадно, по-собственнически, прикусывает нижнюю губу и слизывает капельку крови, спускается на шею и посасывает кожу, желая оставить метку. — Давай. Покажи, что я — только твой. И Дженсен срывается, награждая его засосами и царапинами, которые чувствуются даже сквозь одежду… и ее уже давно пора снять. Миша стаскивает футболку и ловит губы Дженсена в новом поцелуе, чувствуя нарастающее желание… *** — Дженсен, я чуть ли не часы считал с нашего последнего раза, — шепчет Миша, крепко обнимая его. — Давай больше никогда не будем ссориться? — Ты каждый раз так говоришь, — чуть расстроенно отвечает Дженсен, но потом целует его в губы. — И все равно я каждый раз ведусь, да? Потому что люблю тебя. А ты гуляешь и врешь мне, сволочь! Загубил лучшие годы моей жизни! А ведь я был так молод! — он усмехается. Миша гладит его по голове. И от того, что Дженсен его простил и уже даже не злится, он наконец-то чувствует умиротворение и счастье. — Мне так с тобой повезло, — Миша сжимает объятия еще крепче. — Больше не буду. Я слишком боюсь потерять тебя. — Да, в этот раз ты же сказал мне правду. А я не истеричка, чтобы устраивать еще один скандал из-за того, что у тебя кто-то был, пока мы расставались… — Прости меня, — Коллинз чувствует, что Дженсену больно все это говорить. И знает, что не имел никакого права спать с Дином, как бы сильно он ни был похож на Дженсена, и как бы он ни боялся остаться ни с кем и ни с чем. — Как его звали? — спрашивает вдруг тот. Миша обещал не врать и отвечает честно: — Дин. — Какое совпадение, да? — Ну да… — А вы… Только переспали? Или встречались до этого? Черт, я какой-то мазохист, да? — Дженсен закусывает губу. — Просто если у вас что-то серьезное, я хотел бы знать. — Ничего. Мы с ним никогда больше не увидимся, клянусь тебе. У меня только одни серьезные отношения. И кстати, есть кое-что еще… Я развожусь с Викки. И она переезжает в Австралию. — Вы… вы поссорились? — в зеленых глазах блестит удивление и даже, кажется, сочувствие. — Нет, мы довольно-таки мило поболтали. Ну, я убивался по тебе, но в остальном — очень даже мило. Так что скоро я официально буду занят только тобой. Это вроде как и была хорошая новость, — Миша улыбается и закидывает на него ногу. — Хей, ты же этого хотел? Мы же поссорились из-за того, что я к ней ездил. — Из-за того, что ты мне соврал! — И это тоже. Но ты ведь ревнуешь. — Я не ревную. — Ладно. Тогда я передумал разводиться. — Ты… Ты из-за меня разводишься? — Дженсен так шокирован, что Миша даже не понимает, что такого сделал, чтобы заслужить такую реакцию. — Господи, Миша, я люблю тебя. Это очень много для меня значит, правда. — А еще ты любишь всякие официальные штучки. А я — тебя. Может быть… Может быть, и нам официально оформить сожительство? И вообще, надо съехаться и больше времени проводить вместе… — Миш, ты в порядке? — тихо спрашивает Дженсен, приложив руку к его лбу. Тот тихо смеется и кивает, понимая, что переборщил. Но так хочется скорее и больше, ближе, после того, как узнал, каково это — потерять Дженсена… — Я бы с радостью к тебе переехал. Если ты и вправду этого хочешь, а не просто чувствуешь вину из-за последних событий. — Я хочу, — горячо заверяет его Миша. — Ты постоянно уезжаешь, и это жутко неудобно. А этот дом все равно уже давно стал и твоим тоже. — Нашим, — Дженсен сжимает его руку своей. — Итак, с этого дня — никакого вранья. Клянешься? — Клянусь. — Тогда объявляю этот вечер — вечером откровений, — Дженсен криво усмехается и кивает, как бы показывая ему начинать. — Я не хочу знакомиться с твоими родителями, потому что думаю, что не понравлюсь им, а вовсе не потому, что считаю наши отношения несерьезными. Поэтому и нахожу предлоги не летать с тобой в Техас. Та ссора… Я действительно был с женой и сыном, а не сказал потому, что знал — тебя это заденет. В самом начале наших отношений я думал, что это — на пару месяцев, а теперь хочу провести с тобой всю свою жизнь. Так достаточно? — он неловко комкает в руках рубашку и не решается смотреть на Дженсена, боясь одного только вопроса. Но все же он знает Дженсена слишком хорошо. — Ты мне изменял, я знаю. Расскажи лучше об этом. Я сейчас перебешусь, может, немного поссоримся и забудем. Выкинем это из нашей жизни, чтобы никогда больше не возвращаться. Итак, в каком хронологическом порядке начнем? — Джейк Майклсон. Колин Стайлз. И Дин Винчестер. У Дженсена отвисает челюсть, а потом он медленно закипает и явно хочет начать ругаться прямо сейчас. — Ты… Что? — выдыхает он, хватаясь за голову. — Больше никакого вранья, ты же сам просил, — Миша участливо гладит его по плечу. — Дженс, я знаю, в это трудно поверить… Но я могу тебе все-все рассказать… — Да уж, будь добр. Про первые два случая я знаю, и мы, кажется, уже все обсудили. Но расскажи мне, пожалуйста, почему ты считаешь изменой свою сексуальную фантазию про моего персонажа? А я-то парюсь, думаю, с кем там мой Миша ночи проводит… Никого больше не было? Миша молчит несколько секунд, а потом нервно смеется. Черт, вот умеет же Дженсен накрутить! Так вот, почему он вечно такой напряженный ходит! Конечно, если бы он сам ежедневно мысленно пересчитывал любовников своего парня, еще и не так бы срывался… — Больше никого. Я же люблю тебя. А ты идиот, если так думал. — Так. А теперь рассказывай. Подробно, громко и с выражением, — бурчит Дженсен, обнимая его крепче и удобно устраивая голову на его плече… — Очешуеть, — выдает под конец рассказа Дженсен и ошарашенно качает головой. — Как думаешь, послать им идею для сценария? Ну, вырезав самые пикантные моменты, конечно, — Миша щурится. Ему на самом деле неловко — история настолько неправдоподобная и бредовая, что кажется придуманной и ему самому. — Блин, а могло мне такое присниться, как думаешь? Или крыша съехала от нервов, тоски по тебе и недотраха… — Ну, на шее у тебя и вправду шрам. А еще ты сказал, что разговаривал с Женевьев. Посмотри, — предлагает Дженсен, и Коллинз послушно тянется за телефоном. А потом не выдерживает, заметив в журнале звонков два вызова — Женевьев и Дин. Нажав на повтор номера, он слушает гудки, а потом трубку снимают. — Ааам… Дин? — Эм, Миша? Дженсен заинтересованно приподнимается на локтях, и Миша включает громкую связь. — Ну да, я, — тянет он, оглядываясь на любовника и молясь, чтобы Винчестер не ляпнул чего-нибудь про их совместно проведенную ночь. — Воу. Крутяк. Эти фокусы реально доставляют… Ну, как дела, чувак? Дженсен, он… Ты как вообще? — Он со мной сейчас. Все хорошо, — Миша улыбается и целует напряженного Дженса в лоб. — Я же говорил! Ну, привет, что ли, передавай. — Ага, благодарю, — язвительно вставляет сам Дженсен. — Ты хочешь передать привет человеку, с парнем которого переспал? — Эмм… неловко… вышло… да… — Это правда, Дин? Почему ты предпочел умолчать об этом? — вклинивается еще один голос, который Миша узнает из тысячи — слишком уж нелегкой ценой тот дается ему и его голосовым связкам. Кас. Кастиэль, чтоб его, Ангел Господень, собственной персоной! — Ну, Кас, понимаешь… — Так. Мало нам того, что этот разговор сам по себе дикий и неправильный, давайте не будем усложнять все еще больше? — предлагает Миша, слушая облегченный вздох на другом конце провода. — А вас поздравить-то можно? — Можно, — Дин усмехается. А потом они целуются, судя по звукам. — Ну и славно. А мы вот… Помирились. Кажется, — Коллинз настороженно смотрит на любовника, как бы спрашивая, не передумал ли тот. Тот утвердительно кивает и, прокашлявшись, добавляет: — А еще решили съехаться. — Круто. Повисает напряженная тишина, а потом все четверо смеются, даже Кас. — Ладно, надо с этим кончать, а то у меня мозги окончательно расплавятся, — Дженсен чешет нос и кивает Мише, чтобы тот заканчивал. — Да уж, это точно. Удачи вам, ребята! — Вам тоже удачи, Дэстиэль. — Что-что? Дэс-ти-эль? — переспрашивает Кас. — Дин и Кастиэль? Красиво звучит. — Подкинул вам имечко для ребенка, да? — Миша усмехается и подносит палец к клавише отбоя. — Итак, я отрубаюсь. — Ну, бывайте! Миша откладывает телефон в сторону, и его тут же подхватывает Дженсен, набирая все тот же номер. — Ты чего? — Да я… Автоответчик. Все вокруг словно стало вновь цветным после того, как было черно-белым. И из ушей пропал этот непонятный еле различимый свист. Миша и Дженсен переглянулись. — Такое ощущение, что портал закрылся. А ты что хотел-то? — Сказать Касу, чтобы не убивал Бальтазара, — чуть расстроенно пробормотал тот. — Мы-то с тобой знаем, что Роше уходит, а они… — Дженс, забей. Там — другая реальность. Может, там и не будет так, как в сценарии. Раз мы знаем про это, то должен знать и сам Бальтазар, — Миша успокаивающе провел рукой по его щеке. Дженсен улыбнулся и обнял его за шею. — Эта сверхъестественная фигня могла случиться только с нами… Но теперь я дорожу тобой еще больше. — Я тоже, Дженс. — Миш… — Мм, да? — А кто лучше в постели? Миша расхохотался и щелкнул его по носу, шепча: — Ты, Дженс, только ты! И даже непревзойденный Дин Винчестер с тобой не сравнится!