December Winter

Я мчалась вперед со всех ног. Я точно не знала, куда и зачем бегу и почему бы мне вообще-то не полететь. Мне просто нужно было бежать, быстро и куда глаза глядят. Их было четверо. Девушка – одна. Они рвали на ней одежду. Их члены отвратительно-похотливо пытались прорваться сквозь брюки. Она кричала и вырывалась, а они изо всех сил били ее по лицу. Они были именно теми, кто был мне нужен. Сначала я набросилась на самого большого из них. Его взгляд – наглый, самоуверенный, возбужденный от собственной власти взгляд – изменился в долю секунды. Он отчаянно орал матом ошалевшим от страха голосом, пока я вырывала куски мяса из его горла. Кто-то из них напал на меня сзади. Ударом ноги я сломала ему шею. Остальные бросились бежать. Я догнала и убила каждого, в кровь расцарапала их тошнотворные лица. Мне было отвратительно даже подумать о том, чтобы выпить их кровь. Но мои глаза уже налились бордовым, горло горело. Я должна была поесть. Девушка сидела у дерева в неестественной позе, с широко распахнутыми от ужаса глазами. Ее губа была рассечена, из раны сочилась кровь, которая так вкусно пахла. Я опомнилась уже когда сделала несколько глотков из ее шеи. Она даже не пыталась мне сопротивляться. Я резко отскочила от нее. - Извини... Боже, прости меня! – испуганно прокричала я, - Прошу... Никому не рассказывай об этом. Я неслась что было сил. Я пыталась оставить память позади, обогнать ее. Но воспоминания были быстрее меня. Я напала на человека, которого хотела спасти. Я чуть не убила невинного человека. Беспомощную девушку. Кровь на моих губах, руках, груди, была еще горячей. Хлопья снега, что били мне в лицо, таяли на ней и стекали по моему телу кровавыми каплями. Через какое-то время все мое тело – одежда, кожа – покрылись этой кровью вперемешку с талым снегом. Эта ночь была холодной, и снег, который не прекращал падать, успел окрасить весь лес в белый цвет. Даже тут я была лишней. На фоне белоснежных деревьев и заиндевелой земли я слишком не к месту выделялась алым пятном. Я бежала и спотыкалась о корни деревьев, оставляя за собой кровавый след. Лес прогонял меня. Но мне некуда было идти. Все вокруг напоминало мне о делах и людях, о которых я не хотела – не должна была – думать. Даже мой дом, моя кровать, на которой Дориан... Дориан. Что бы сказал Дориан, увидев меня такую? Он всегда говорил, что убивать – это естественно для вампиров, но имел ли он в виду такое жестокое убийство? Хотел ли он, чтобы я разрывала людей на кусочки, пусть даже и защищая кого-то? Хотел ли он, чтобы я пообедала тем, кого защищала? Внезапно меня накрыла волна панической ненависти. - Это все из-за тебя! Слышишь?! Ты во всем виноват! Тебя нет, ты уехал! Что мне еще делать? – Громко прокричала я в тишину и упала, в очередной раз споткнувшись о торчащий из земли корень сосны, - Что мне делать... Без тебя. Глаза защипало. Слезы текли сами собой, и я не в силах была их остановить. Слезы боли, слезы потери, слезы – из-за всего, что произошло и еще произойдет. Сколько еще ужасных вещей я натворю? Вернется ли он когда-нибудь? И почему никого, совсем никого не было рядом, чтобы остановить меня? Дориан уехал, Алекс завел роман со своей внучкой... Нужна ли я хоть кому-нибудь в этом мире? Не было никаких сомнений в том, что все это – одна большая ошибка. Я не должна была стать вампиром. Мне спокойно жилось человеком. У меня не было никаких проблем, кроме проблем в универе. Я не думала о парнях и о сексе так, как думаю сейчас. Мне не нужно было убивать кого-то, чтобы выжить самой. Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я все-таки вернулась домой. Я с трудом заставила себя принять душ, постирать одежду. Я не помню, как заснула. Не помню, как завтракала утром. Не помню, что ответила мама, когда я сказала ей, что сегодня в универ не пойду. Всю следующую неделю я проводила все свое время в переулке. Я исследовала каждый миллиметр дома Дориана, тысячи раз прошла вдоль переулка и обратно, я облазила весь лес в надежде найти – что? Я не знала, что я ищу. Может, я даже ничего и не искала. Мне просто нужно было быть там. Создавать иллюзию. Притворяться перед самой собой, что все по-прежнему, и Дориан рядом, а Алекс все такой же хороший друг. Но ни тот, ни другой никак не давали о себе знать. Неделю спустя весь этот мир – вампиры, кровь, убийства, поцелуи – стал казаться бредом, обманом моего больного воображения. Я стала верить, что схожу с ума. За всю неделю, что я провела в переулке, не было ни одного собрания. Постепенно мне начало казаться, что я провожу все свое время в месте, которое никогда не было тем, чем я его считаю. Жду вещей, которых никогда не существовало. Забираюсь в чей-то старый, давно заброшенный дом. Я решила больше не приходить. Это больше не имело смысла – все кончено. Если вообще что-то когда-то и было. Я снова стала ходить в университет. Те, кто были (были ли?) вампирами, никак на меня не реагировали. Кристина сидела со мной за одной партой, и, хотя мы почти не разговаривали, никакой неприязни с ее стороны я не видела. Казалось, если я не сошла с ума и все, что со мной произошло, действительно было правдой – это был какой-то идеально спланированный заговор. Пару дней спустя, по пути домой из универа, я заметила девушку чуть старше меня, с пшеничного цвета волосами, удивительно похожую на дочку Уокеров. Она сворачивала с главной улицы и направлялась в сторону «заброшенного сектора», как его называли у нас в городе. Это, конечно, глупо. Наверняка она идет не туда. Просто в ту сторону. По пути к сектору есть еще очень много жилых домов. И потом, Челси не могла настолько быстро вырасти, даже с отваром. Дориан говорил – год, может, больше. Но мои ноги уже несли меня в ее сторону. К последней надежде, которая ускользнет навсегда, если не ухватить ее прямо сейчас. Она была высокая, стройная и двигалась очень грациозно. Я не видела ее лица, так как шла сзади, но чувствовала ее запах. От нее сладковато-горько пахло кровью, которую я узнала бы из миллиона запахов. Она зашла в дверь дома, который был последним перед началом заброшенного сектора. Как я и думала – я ошиблась. Но дверь осталась слегка приоткрытой, и я не могла – не могла! – не проверить. В доме пахло лавандой и ладаном. Девушки нигде не было видно. В углу комнаты стояла старая деревянная кровать. На ней лежала статуя, изваяние, до неестественности похожая на человека. У него была бледная фарфоровая кожа, и темные волосы, спадающие на закрытые глаза. Руки безвольно сложились на животе. Я бросилась к нему. Дориан не дышал. Кожа была твердой и холодной. - Я привела тебя сюда, чтобы ты помогла ему, - тихо сказала Челси, войдя в комнату.