No Matter What

Когда я открыл глаза, было еще совсем темно. Часы показывали половину пятого утра, а встреча с менеджментом была назначена на десять, поэтому у меня было еще вдоволь времени поспать, но вовсе не хотелось. Гарри лежал спиной ко мне, на правом боку, и я протянул руку, чтобы обнять его – возможно, так удастся немного задремать. Под одеялом я обнял его, за живот, и почувствовал, как он на несколько секунд напрягся. - Гарри? – прошептал я. – Ты не спишь? Он шумно выдохнул и помотал головой. - Нет, не сплю. Не могу уснуть. - Что, с самого вечера? Он кивнул, снова вздыхая. - Почему не разбудил меня? - Ну зачем мне мешать тебе спать? - Совсем дурак? – я поцеловал его в плечо. – Я ведь волнуюсь. - Не знал бы – не волновался бы. - Ах, вот оно что… И часто ты.. так не спишь? Я снова почувствовал, как он напрягся: - Нет, первый раз. - Гарри. - Серьезно, впервые так. - Не ври мне, - я легонько потянул зубами кожу на его шее. - Ну, может, пару раз было… Его тон настолько не соответствовал словам, что я развернул его лицом к себе и задал вопрос: - Когда ты последний раз нормально спал? Он попытался отвернуться, но я держал его голову. Тогда он отвел взгляд: - Давно… - Гарри? - Уже три недели! – он, наконец, не выдержал, и сорвался. Я ужаснулся: - Ты вообще не спишь? - Ну, где-то часа два-три за ночь, под утро. - Почему ты не сказал мне? - Ты и так развел панику сейчас, - парень пожал плечами, все еще не глядя мне в глаза. - Стайлс, ты вынашиваешь ребенка, тебе нужен полноценный отдых и сон, и питание, а ты сейчас лежишь и говоришь, что это неважно? Ты ведешь себя как пятилетний! Это ответственность! – кажется, я повысил голос, потому что когда он посмотрел на меня, в его глазах стояли слезы. - Я.. я не могу, - всхлипнул он. – Я хочу, но не могу. Я плохой отец. Я буду ужасным отцом, я уже ужасная… мать. Он расплакался. Я довел его до слез. Идиот. И за что мне такому ненормальному такое счастье? - Прости меня, солнышко, я совсем-совсем не хотел тебя обидеть. Ты будешь чудесным отцом, наш ребенок будет гордиться своим папочкой, я уверен на все сто! Гарри, мой хороший, - я приподнялся выше, и положил его голову к себе на грудь, обнимая. – Я люблю тебя, ребеночка нашего, все будет хорошо, поверь. - Я не могу, - послышался его приглушенный голос. - Что ты не можешь, котик? - Я не могу, мне кажется, я не выношу его. И мне страшно. Мне очень страшно, как никогда не было. А если что-то случится? - У тебя что-то болит? – всполошился я. – Не молчи, сразу говори! Что не так? - Ну, мой токсикоз… Я очень худой, в конце концов, я мужчина! И я не предназначен.. или предназначен… Луи, мне страшно… - Не бойся, солнышко. С токсикозом мы справились, так ведь? Справимся и с остальным. Я ведь рядом, мы вместе, а, значит, можем справиться с чем угодно. Слышишь? Он неуверенно кивнул. - Нет, так не пойдет. Скажи мне, что ты не боишься. - Я… я не могу. Нам ведь сегодня встречаться с менеджерами, а что, если что-то пойдет не так, что, если это только начало плохого? - Значит, мы переживем и это. Что может быть более важным, чем мы? - Карьера? – он поднял голову и посмотрел на меня. - Ты переживаешь из-за группы? – я онемел на мгновение. - Но как ребята без нас? - Возьмем отпуск, а потом восстановим все заново, это не проблема. Да и ребята будут рады побыть дома, пожить какое-то время для себя. Это отличная идея. - Но… а ты? - Что я? – непонимающе уставился на него я. - Ты… хочешь этого? Тебе ведь всего 21. - А тебе всего 19, и что? - Но я… не могу от этого избавиться, а ты – можешь. Бросить меня и уйти. Зачем я тебе такой? Этот разговор повторялся часто, но так далеко еще не заходил. Я не мог поверить, что он все еще думает, что я могу его бросить. - Ты совершенно ненормальный. Я каждый день благодарю Бога за тебя и нашего ребенка, а ты думаешь, я все думаю, как бы уйти? Ты ненормальный, Гарри, Господи… Я люблю тебя, я на все готов ради тебя. Бросить карьеру, группу и уехать на необитаемый остров – лишь бы ты был счастлив, маленький. Я почувствовал его слезы на своей груди. - Я люблю тебя, Лу. Пообещай, что никогда меня не бросишь, никогда не уйдешь. - Обещаю, Гарри. И ты обещай мне. - Обещаю. Мы так и пролежали до самого будильника, обнимаясь и боясь отпустить друг друга. Как знали, наверное… *** - Да вы.. да вы.. идиоты, господи, идиоты, - устало опустил голову на сложенные в замок руки один из управляющих нашей группой, Дэв. – Как вы могли такое допустить? - Как кто-то мог такое подумать? – резко ответил я, увидев слезы на глазах у Гарри. - Мало того, что в группе два гея, так еще и беременный один. Парень, мать его. Парень! - Я бы попросил Вас сбавить тон, - отчеканил я. - Ты бы задницу свою попросил что-то сделать полезное, а не меня, парень. Это нарушение контракта. - Где такое сказано? – изучающе посмотрел на него я. За прошедшее время я успел тысячу раз его прочесть и выучить наизусть. – Там не указано, что никому из нас нельзя беременнеть. - Да потому что это абсурд! – взорвался Дэв. – Кому придет в голову вставлять в контракт такой пункт? Кто знал тогда, что вы – чертовы ублюдки, которые не превратятся в успешный проект, а станут неполноценными уродами. Беременный он! И сплюнул на пол. Это стало последней каплей для всех. В мгновение ока я подлетел со стула и, перегнувшись через стол, врезал кулаком ему в лицо. - Не смей оскорблять моего парня, - выплюнул это в лицо и обернулся к Гарри: - Идем, любимый. Но парня уже не было на месте. - Выбежал твой урод только что, пока ты мне лицо раскрашивал, - ухмыльнулся Дэв, потирая опухавшую челюсть. Даже не задержавшись, чтобы ударить его еще раз, я вылетел в коридор – никого. Однако, я заметил, что один из лифтов двигается вниз. «Гарри там!» Наверное, я никогда в жизни не ждал лифта, а тот как назло все не появлялся. - Да черт тебя подери! – крикнул я, ударяя по стене, понимая, что это никак не ускорит процесс. Однако и когда двери раскрылись, меня постигла неудача – свет мигнул и погас. Да что за день такой?! После десяти минут матов и отчаянных вызовов мастера, все снова заработало и я, наконец, оказался в холле. Быстро выбежав на улицу, я нашел глазами свою машину, на которой мы с Гарри приехали утром, надеясь, что он стоит возле нее. Однако его не было ни рядом, ни в ней самой. Случайно я обратил внимание на стоявших полицейских, которые что-то внимательно выслушивали у женщины и записывали. На дороге участок был огорожен желтой лентой с надписью «Не пересекать». Желудок сжался от плохих предчувствий. - Извините, - я обратился к стражам порядка.- А что тут произошло? Женщина охотно заговорила: - Представляете, все так быстро случилось – минут десять назад сбили прямо тут, на дороге, мальчика. Совсем молодой паренек был. Бежал куда-то, спешил, наверное. Дыхание перехватило: - Па-паренек? Как он выглядел? - Он-то? Высокий такой, худой, в футболочке да штанишках. Обычный, много таких. Сердце сжалось, то останавливаясь, то выпрыгивая из груди. - А волосы? - О, да, волосы. Темненький такой был, кудрявый. Симпатичный, наверное. Девушки любили… - Любили? – в голосе прорезались истерические нотки. - Так да, почти насмерть сбило. Хорошо скорая рядом была, они его сразу и подобрали, увезли. Спасут ли только… Я все еще не понимал, что происходит, но знал, что все то, чего я боялся – случилось. - Куда? Куда его повезли? - Так госпиталь, три квартала отсюда. Знаешь? - Д-да.. знаю… спасибо. Так быстро я не бегал еще со школы, когда играл в футбол. Так страшно мне не было никогда, даже на икс-факторе, даже на первых выступлениях. Таких предчувствий у меня не было никогда. Мне было страшно, и я боялся, что я опоздал, не успел. Что все, что у меня было – разлетелось в прах. Что сейчас умираю я, где-то внутри, снаружи и везде. Ворвавшись в госпиталь, я не стал даже спрашивать никого, а сразу начал искать на указателе отделение реанимации. Третий этаж. Господи, один раз лифт меня уже подвел, вряд ли стоит использовать его сегодня опять. Я не заметил, как поднялся наверх – слишком сильным был выброс адреналина. Я ничего не замечал, лишь искал дежурную медсестру. - Извините? Только что к вам привезли парня, его сбила машина. Я его близкий друг, скажите, как он? Девушка изучающе на меня посмотрела, а потом сказала: - Он сейчас в операционной, подождите, врач выйдет. Но сидеть я не мог, как и стоять, и делать что бы то ни было одно. Сосредоточиться не выходило, руки тряслись, и мне оставалось только ходить по коридору туда-обратно. Наконец, двери операционной распахнулись, и оттуда вышел врач, устало сжимая виски. - Вы родственник? - Близкий друг, самый близкий. Как он? Что с ним? Но уже по изменению в лице доктора все стало понятно. - Доктор, что с ним? Он жив? Тот опустил голову и молча покачал ею: - Нет. Мы сделали все, что могли. Вашего друга не спасти. В глазах потемнело. Нет. Не может быть. Нет. Это ошибка, нет. Так не может быть, нет. - Гарри! – закричал я. – Ты обещал! Ты обещал мне не бросать меня! Ты обещал, что не уйдешь! Гарри! Ты же обещал… Обещал…